Михаил лифшиц. Выставка «Если бы наша консервная банка заговорила… Михаил Лифшиц и советские шестидесятые Михаил александрович лифшиц

02.07.2020

Лифшиц Михаил

Михаил Лифшиц - Краткая биография

МИХ. ЛИФШИЦ

Краткая биография.

Михаил Александрович Лифшиц (23 июля 1905 года, Мелитополь - 20 сентября 1983 года, Москва) - одно из самых загадочных и парадоксальных явлений советской эпохи.

Философ, эстетик, публицист он приобрел широкую и скандальную известность как обскурант и мракобес, как гонитель всего прогрессивного в искусстве, после того как опубликовал 8 октября 1966 года в Литературной газете свой памфлет против современного искусства "Почему я не модернист?". Резонанс этой публикации был колоссален, но он бледнеет рядом со славой, которую принесла Лифшицу вышедшая двумя годами позже книга "Кризис безобразия" (М., 1968), эта библия антимодернизма.

Известный диссидент и литературовед Лев Копелев в письме к автору книги назвал его протопопом Аввакумом нового эстетического старообрядчества. Сказано неплохо. Действительно, "Кризис безобразия" написан с энергией и литературной выразительностью достойной великого раскольника 17 века. Материалы дискуссий и круглых столов, посвященных анафеме "Кризиса" и ее автора, Лифшиц аккуратно складывал в папку с надписью "Хор невылупившихся птенцов", иногда давая названия и отдельным материалам. На распечатке одного из общественных осуждений он написал: "Мыши кота хоронили".

Юмор не покидал этого "главного теоретика Суслова", хотя время становилось все менее и менее смешным. Когда Солженицын назвал в одной из своих книг Лифшица ископаемым марксистом, тот в присущей ему манере ответил, что ископаемые бывают полезные, и уж лучше быть ископаемым марксистом, чем ископаемым защитником реставрации Бурбонов.

Сегодня в текстах доброго, старого советского времени заметны оттенки, которые были плохо различимы на плоском фоне позднесоветской пропаганды. Лифшиц умел ценить мыслителей, представляющихся слишком простыми тем, кто не способен слышать нюансы интонации. Вот что пишет он об одном из них: "Но пора уже понять, что Чернышевский писал умно, с тонкой, иногда почти неразличимой иронией, притворяясь ради исследования истины простаком, как Сократ, или эпатируя своих современников резкими суждениями, чтобы разбудить их от долгого сна". ("Искусство и современный мир", М., 1978, с. 7.)

Стоицизм, с которым автор "Кризиса" встречал, чтобы мягко выразиться, непонимание, был подготовлен всей его биографией. По сути, она представляет собой непрерывный и острейший конфликт независимой интеллектуальной позиции с модернистами-новаторами, с одной стороны, и ортодоксами, с другой. В своей иронической, а часто и сатирической манере, он расправлялся с теми и другими, выбирая для атак время, наименее подходящее с житейски-прагматической точки зрения. Конечно, споры 1970-х годов, должны были казаться Лифшицу детским лепетом, по сравнению с теми дискуссиями, в которые он был втянут уже с середины 1920-х годов, и в которых, как он однажды заметил, аргументация напоминала звук падающий мины, привет с того света.

Уже первый программный текст Лифшица 1927 года под названием "Диалектика в истории искусства" с его предельно заостренными формулировками ("Вопреки ходячим фразам нашего века абсолютная красота существует так же, как абсолютная истина"), носит сознательно шокирующий характер. Особенно учитывая время и тот факт, что его 22 летний автор учится в это время во ВХУТЕМАСе - ВХУТЕИНе, куда он поступил в 1923 году, как художник, овладевший тайнами авангардистской живописи. Переживший внутренний кризис модернизма и обратившийся к традициям реалистической классики в нужное время и в нужном месте, Лифшиц обвиняется в "правом уклоне в искусстве" и резко расходится со своими учителями. С 1929 года дальнейшая учеба становится для него невозможной. Но школа, пройденная у Павла Флоренского и Давида Штеренберга, не пропала даром. В советское время, Лифшиц оставался единственным автором, писавшим против современного искусства, с пониманием своего предмета.

В том же 1927 году Лифшиц, изучающий самостоятельно немецкий язык, делает открытие, что у Маркса была своя система эстетических взглядов, чего тогда не подозревал никто. Он начинает собирать материалы к антологии "Маркс и Энгельс об искусстве", выходящей в 1933, 1938, 1957, 1967, 1976, 1983 годах. В 1938 году он издает антологию "Ленин о культуре и искусстве". По сути, он в одиночку создает марксистско-ленинскую эстетику, впрочем, отличающуюся от того, что преподавалось под этим именем в СССР как земля от неба.

С 1929 года Лифшиц работает в Институте Маркса и Энгельса, с 1930 года в созданном там кабинете философии истории. Для того чтобы понять, как позиция Лифшица выглядела уже не со стороны новаторов, но со стороны ортодоксальной, приведем один замечательный документ, опубликованный в последнее время. Это письмо будущего академика П. Юдина новому директору института В. Адоратскому о кабинете философии истории и о работающих там Лукаче и Лифшице. (См. А. С. Стыкалин. "Дьердь Лукач - мыслитель и политик". М., 2001, с. 79.) "В задачу этого кабинета входила работа над историческим материализмом. Но об истмате они и не думали. Там всего есть несколько случайных книжек по истмату.... Ни одна из проблем марксизма не разрабатывалась, не говоря уже об изучении ленинизма. Ни в одном из перечисленных кабинетов нет ни единой книжки Ленина или о Ленине. В философском кабинете есть отдел по современной философии. Собраны все идеалисты-мракобесы (Шпенглер, Гуссерль, Шпет т т.д.), но к числу современных философов руководителями кабинета Ленин не причислялся".

Так начинались 1930-е годы. Главное десятилетие в жизни Михаила Лифшица. Эпоха, когда были сформулированы его основные идеи, к более детальной разработке которых, он обратился только уже в конце жизни. В 1935 году он публикует книгу "Вопросы искусства и философии", сборник его важнейших текстов по истории общественной мысли и, как он сам выражался, "вопросов искусства в широком смысле слова". В эти годы приходилось держаться "на почтительной дистанции от вопросов столь серьезных, как первичность материи и вторичность духа". "Более свободным казалось минное поле искусства и литературы, чем мы и занимались с дерзостью, по тем временам неслыханной, вызывая удивление обычных литературных дельцов и других прохиндеев", как написал Лифшиц в одном из своих последних текстов. ("Диалог с Эвальдом Ильенковым". М., 2003, с. 20.) Закачивались 1930-е не менее драматично, чем начинались. К 1937 году литературная активность Лифшица почти останавливается. В 1941 году он уходит на фронт.

Эпоха борьбы с космополитизмом, не миновавшей и Лифшица, в некоторых его текстах (а он не любил писать мемуары) находит глухой отзвук. "После войны многое изменилось, и время было нелегкое. По возвращении с военной службы я чувствовал себя вполне забытым, где-то на дне, а надо мной была океанская толща довольно мутной воды. Это, разумеется, вовсе не жалоба никто не знает заранее, что человеку хорошо или плохо. При всех своих понятных читателю жизненных неудобствах столь незавидное положение было для меня отчасти благоприятно, если не сказать большего". ("Диалог с Эвальдом Ильенковым". М., 2003, с. 14.)

Начало того, что принято называть оттепелью, было отмечено публикацией в "Новом мире" статьи Лифшица "Дневник Мариэтты Шагинян" (1954. №2), памфлета, в котором он дал портрет сталинской интеллигенции с ее пустозвонством, с поразительным сочетанием эпического восторга с безразличием и равнодушием к делу. Портрет был блестящий, хотя сам предмет и не был слишком красив. Лифшиц однажды привел слова Гете о Лессинге, сказавшего, что писатели эпохи Лессинга живут как насекомые в янтаре.

Лессинг молчал о философии, как пишет Лифшиц: "не брался за такие темы и был прав, хотя отсюда вовсе не следует, что он был счастлив. Напротив, как сказал тот же Гете, Лессинг был очень несчастлив, вследствие ничтожности предметов, которыми ему пришлось заниматься, и потому что эти занятия были связаны с постоянной полемикой". ("Искусство и современный мир", М., 1978, с. 8.) Резонанс от публикации в "Новом мире" был не меньший, чем спустя 14 лет от "Кризиса безобразия". В официальных отзывах Лифшица обвиняли в "нездоровом, мещанском нигилизме", в том, что "на тридцать седьмом году нашего пути" он ставит под сомнение социалистические идеалы, в снобизме и проповеди антипатриотических концепций. Лифшица исключают из партии. После всех этих приключений, хор невылупившихся птенцов, уже не мог слишком испугать.

При жизни Михаила Александровича его книг было опубликовано очень немного. Трехтомник вышел уже после смерти в 1984-1987 годах. Книга "В мире эстетики" в 1985 году. И если что-то происходило в жизни автора невпопад, то эти посмертные публикации стали апогеем несвоевременности. На дворе уже шумели другие времена. Публику темы русской революционной демократии, марксизма, наследия Ленина и наследия 1930-х годов, коли и волновали, то только в самом негативном смысле. Выдумать более непопулярные темы, чем оглавление этих книг, было невозможно. Говоря о своих идеях, Лифшиц спрашивал "Имело ли это какое-нибудь практическое значение? Если говорить о реальном ходе жизни - почти никакого". ("В мире эстетики". М., 1985, с. 310.) Если так было в 1930-е, чего уж говорить о конце 1980-х.

Михаил Александрович Лифшиц (23 июля 1905, Мелитополь — 20 сентября 1983, Москва) — советский философ-марксист, эстетик и литературовед. Действительный член АХ СССР (1975).

Поступил учиться во ВХУТЕМАС (Высшие государственные художественно-технические мастерские — затем ВХУТЕИН — советский аналог немецкого «Баухауза») в 1923 как художник, в 1929 разошёлся со своими учителями из-за тенденции отрицания классического наследия и перешёл на работу в Институт Маркса и Энгельса, где стал заниматься вопросами эстетики с марксистской точки зрения. В 1930 г. встречается с Д. Лукачем, оказавшим на него большое влияние, причем сам Лукач признавал, что Лифшиц тоже оказал на него большое влияние.

В кружок Лифшица-Лукача, объединившийся вокруг журнала «Литературный критик» входило ещё несколько критиков и литературоведов, к нему примыкал знаменитый писатель А. П. Платонов. Они заинтересовались реконструкцией эстетических взглядов К.Маркса. Лифшиц создает антологии «Маркс и Энгельс об искусстве» и «Ленин об искусстве». Также он пишет работы о Д.Вико, И.Винкельмане, Г.Гегеле. Официальные литературоведы, возглавляемые А. А. Фадеевым (В. В. Ермилов, В. Я. Кирпотин), объявили эти взгляды «страшным течением», которое угнетает советских писателей и даёт им неверные образцы для подражания вроде А. Платонова. Лифшиц ответил на этот донос статьёй «В чём сущность спора?» в «Литературной газете». После этого постановлением ЦК ВКП(б) «Литературный критик» был закрыт и Лифшиц замолчал на 11 лет.

В 1941 он добровольцем уходит на войну. Ему пришлось даже выходить из окружения, что тогда могло кончиться для него плохо, так как он уничтожил свой партбилет и другие документы, но всё обошлось, возможно благодаря заступничеству А. Т. Твардовского.

Лифшиц последовательно критиковал модернизм. 8 октября 1966 года он публикует в «Литературной газете» памфлет против современного искусства «Почему я не модернист?» (название пародирует известные статьи позитивиста Б.Рассела "Почему я не коммунист?" и "Почему я не христианин?"), а в 1968 — книгу «Кризис безобразия».

В 1961 г. по просьбе А. Т. Твардовского Лифшиц написал рецензию на повесть А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича».

Во многом благодаря этой рецензии повесть была опубликована в журнале "Новый мир". Однако Солженицын впоследствии назвал Лифшица «ископаемым марксистом», на что тот ответил, что ископаемые бывают полезные, и уж лучше быть ископаемым марксистом, чем ископаемым защитником реставрации Бурбонов.

Книги (5)

Диалог с Эвальдом Ильенковым (проблема идеального)

«Диалог с Эвальдом Ильенковым» — одна из последних незаконченных работ выдающегося философа Михаила Лифшица, в центре которой проблема реальности идеального.

Решая ее в духе своей онтогно — сеологии и теории тождеств, Михаил Лифшиц вступает в полемику не только со своим другом и единомышленником Эвальдом Ильенковым, но и с основными направлениями философской мысли современности. Коперниковский поворот его онтогносеологии заключается в программе Restauracio Magna — возвращения классики, постижение которой, по мнению Михаила Лифшица, доступно только свободному человеку.

Мифология древняя и современная

В книгу вошли избранные работы Михаила Лифшица, относящиеся к истории художественной культуры и эстетике.

Мифы древности, полные глубокого содержания, автор отличает от современного декадентского мифотворчества, возникшего на почве ложной фантазии, общественных предрассудков, буржуазной идеологии эпохи ее заката.

В книге представлены различные жанры литературной деятельности автора — исторические и теоретические статьи, анализ художественных произведений, публицистика.

Очерки русской культуры

Книга Михаила Лифшица, составленная в соответствии с замыслом автора, содержит главные работы выдающегося философа, в которых раскрывается идеал русской культуры: от лекций по русской иконе, прочитанных в Третьяковской галерее в 1938 г., до не завершенной при жизни большой работе о А.С. Грибоедове и его комедии.

Выдвинутая Лифшицем еще в 1930-х гг. концепция «великих консерваторов человечества» доказывает свою продуктивность на примере анализа творчества Л.Н. Толстого и Ф.М.Достоевского. Особое место в книге принадлежит А.С.Пушкину, его творчеству и философии русской истории, глубина которой показана Лифшицем в его книге о Пушкине (1937) и в лекциях о русской культуре (1943).

Работы о русской демократической критике, заметки о М.А.Булгакове, А.Т.Твардовском и А.И.Солженицыне помогут читателю освободиться от либеральных и «почвеннических» мифов.

Почему я не модернист?

В сборник вошли философско-эстетические и искусствоведческие работы М.А.Лифшица, в том числе не публиковавшиеся, а также переписка выдающегося философа, воспоминания о нем и полемические материалы о его знаменитой статье «Почему я не модернист?», давшей название книге.

В центре внимания автора узловые теоретические проблемы реализма, взятого в историческом многообразии классических и современных форм, и его антипода — модернизма, от кубизма до поп-арта. Значительное место отведено в издании теме «фашизм и искусство», рассматриваемой на материале Италии и Германии 1920-1940-х гг. Внимание читателя привлекут и суждения М.А.Лифшица о противоречивости советского искусства и творчестве его виднейших представителей — В.Маяковского, Вс.Мейерхольда, С.Эйзенштейна, М.Булгакова, А.Твардовского, других художников.

Для научных работников, аспирантов и студентов, специализирующихся в философии, эстетике и искусствознании.

Эстетика Гегеля и современность

В сборнике представлены материалы научной конференции, посвященной 150-летию со дня смерти Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831), проходившей в Академии художеств СССР, в которых раскрывается непреходящее значение наследия великого представителя немецкой классической философии для актуальных задач современного искусства, современной эстетики. В докладах обсуждаются вопросы методологических проблем эстетических исследований, оценки гносеологической концепции современного искусства в эстетике Гегеля.

Для специалистов и читателей, интересующихся теоретическими проблемами искусства.

20 сентября минуло 35 лет со дня смерти выдающегося философа и эстетика ХХ века – Михаила Александровича Лифшица.

Незадолго до смерти, предчувствуя будущее слияние СССР с мировой капиталистической системой, он написал в своих заметках, что это может произойти в двух различных формах: или cоюза основного производительного населения России и Запада против бюрократов и капиталистов, или союза бюрократов и капиталистов против производительного населения.

Эту проблему Лифшиц так или иначе стал поднимать перед интеллигенцией после смерти Сталина в статье о Мариэтте Шагинян 1954 года (появление статьи в тот момент вызвало эффект разорвавшейся бомбы и привело к снятию А. Твардовского с поста главного редактора журнала “Новый мир”), а проявляться она началась еще с 30-х годов, когда обозначилось, кто фактически оказался у власти – “мелкие лавочники, наряженные коммунистами”, по определению Лифшица, данного им в одном из писем к Г. Лукачу. К нашему сожалению, в итоге сбылся второй вариант.

Жизнь и творческая деятельность Михаила Лифшица похожи на приключенческий роман. Все начиналось в конце 20-х годов, когда он стал вести борьбу с вульгарным марксизмом, упрощавшим действительность, представители которого призывали директивно управлять литературой (В. Ермилов, громивший Маяковского, В. Кирпотин, А. Фадеев). В 30-е годы Лифшиц продолжил эту деятельность, совместно с Г. Лукачем работая в журнале “Литературный критик”, где было создано литературно-философское “течение” 30-х (в него также входили В. Гриб, Б. Александров, Е. Усиевич, И. Сац, примыкал А. Платонов).

В то время в журнале печатались статьи, защищавшие настоящих писателей от псевдопролетарской критики. В 1940 г. Постановлением ЦК ВКП (б) журнал был закрыт после докладной записки А. Фадеева и В. Кирпотина в ЦК ВКП (б). Тогда Лифшица обвиняли в декаденстве и шпенглерианстве. В конце 30-х, работая в Третьяковской галерее, он практически воссоздал ее полноценную экспозицию. В 1937 г. Лифшиц был свидетелем защиты на суде над В.И. Антоновой, сотрудницей Третьяковской галереи, обвиняемой в подготовке покушения на Сталина. В 1941 г. Лифшиц выступил в защиту арестованного Г. Лукача. В Великую Отечественную войну М. Лифшиц воевал в Пинской флотилии, попал в окружение, при выходе из которого был ранен.

Позже на фронте познакомился с А. Твардовским. После войны Лифшицу не дадут защитить докторскую диссертацию и будут травить за “космополитизм”. Диссертация была защищена гораздо позже. Это не сломило его, и в 1954 г. он одним из первых выступил против сталинской интеллигенции c памфлетом “Дневник Мариэтты Шагинян”. Памфлет сблизил Лифшица с “оттепельной” интеллигенцией. Но эта близость продолжалась недолго. В середине 60-х после публикации ряда статей Лифшиц будет заклеймен ею как ортодокс и ретроград. К этой оценке присоединятся и перекрасившиеся бюрократы от культуры (А. Дымшиц, М. Храпченко). В результате он был забыт на долгие годы, его имя замалчивалось или повторялись те же обвинения. При этом надо подчеркнуть, что взгляды М.А.Лифшица, критиковавшиеся в разное время с совершенно противоположных позиций, никогда не менялись. Сами же его критики, соединившись в союз в середине 60-х, изменив свои взгляды и в перестройку начав громить Советский Союз с демократических позиций, уже в наше время перейдут на либерально-рыночные и консервативно-охранительные позиции.

Главными практическими достижениями М.А. Лифшица можно считать победу в 30-х годах над позитивизмом, выдаваемым за марксизм, и возвращение к диалектике. Теоретические его достижения – открытие основной проблемы ХХ века – интегрированного индивидуального иррационального бунта, оказавшемуся второй подпоркой капитализма вместе с охранительным консерватизмом, и создание онтогносеологии, “теории тождеств”, основанной на методе различения (distinguo) – бесконечной конкретизации, благодаря которому можно, например, опровергнуть теорию тоталитаризма Х. Арендт, сближающую коммунизм с фашизмом. “Distinguo есть то же самое, что выведение дифференциала , придающего более конкретный характер различающимся слитностям , пучкам значений: где, когда, кто, какой, как etc….Это дифференцирование непрерывно и бесконечно, distinguo постоянно повторяется на новой ступени. В этом и заключается поступательное движение в абсолютном смысле , прогресс… Он осуществляется в условном развитии и состоит в постоянной бесконечной дифференциации, которая дает не просто более определенное distinguo, но и заключает в себе повышение нормы ” (1).

Что касается интегрированного индивидуального иррационального бунта, то в настоящее время его примером могут служить современное искусство, в особенности театр, идеология анархо-либерализма, выдаваемые за прогресс и левизну. На самом деле они являются частью господствующего, как и сто лет назад, либерально-консервативного консенсуса (дискурса), в котором роль консерваторов-охранителей играют православные и государственники (В. Чаплин, М. Леонтьев, Е. Федоров, Е. Мизулина и др.), говорящие о традициях и морали, а либералов-бунтарей – деятели современного искусства, либеральные журналисты и потворствующие им “эксперты” и “просвещенные” чиновники (М. Гельман, К. Серебренников, К. Богомолов, Д. Дондурей, А. Архангельский, С. Капков, В. Сурков). При этом данное противопоставление иллюзорно, выражено лишь на словах, а на самом деле обе стороны мирно сосуществуют и готовы считать друг друга полноценными партнерами (пример – В. Чаплин, приглашавший к себе в храм выставку современного искусства, а также А. Архангельский, постоянно призывающий в своей телепередаче “Тем временем” обе стороны к примирению в рамках вышеозначенного консенсуса). Целью же всего этого служит недопущение революции, отвлечение от социальных и классовых противоречий и защита рынка. Анархо-либеральный бунт при этом является таким же обязательным дополнением к капитализму, как тьма для света. Ведь, как писал К. Маркс, “только воровство еще может спасти собственность, клятвопреступление – религию, незаконнорожденность – семью, беспорядок – порядок!” (2). Именно поэтому М. Лифшиц и называл этот бунт интегрированным.

Он писал о том, что бунт и революция не одно и то же, что прогрессивное по форме может вести к регрессу по сути. После 1968г. в Европе и в последние годы у нас буржуазия сделала ставку именно на этот якобы прогрессивный бунт, чтобы сохранить свое господство. По поводу этого М. Лифшиц писал: ‘В наши дни отрицать присутствие бунтарского элемента в самых реакционных идеологиях невозможно. Эти духовные сдвиги отвечают реальным изменениям исторической обстановки. Нынешнему капитализму с его новой казенщиной сопутствует в качестве ее оборотной стороны не простая игра частных интересов, а роковая борьба за место под солнцем, слегка прикрытая нравственным лицемерием”. (3)

“В связи с этими изменениями капитализма его старая господствующая идеология погрузилась в хаос иррациональных представлений. Важные места в ней заняли идеи, принадлежавшие раньше анархизму” (4).

Та свобода, которую приносит этот бунт, является на самом деле иллюзорной. По-настоящему это лишь фантом свободы. Это мы можем наблюдать на примере сегодняшней Европы, в которой можно самовыражаться как хочешь, спать с кем хочешь, но при этом нельзя менять основ общественно-экономического строя. И господствующая буржуазная элита согласна лучше мириться с преступностью, любыми видами анархии, лишь бы не был затронут “священный принцип свободы”, понятый как независимость частных лиц от общественных интересов. Там легитимность политиков и основывается на этом. У нас же легитимность основывается на подавлении этого бунта. При этом и там, и здесь официальный дискурс задается вокруг проблем морали, не замечая социально-экономических вопросов (т.е. запрет на разрешение однополых браков, вопросы отношения к религии, внешнего вида, в лучшем случае экологии, а не базовых механизмов капиталистической экономики и социальных стандартов).

Между тем, в России так же, как и в Европе, все это стало возможным, благодаря появлению “с одной стороны, огромного количества мелкобуржуазного гороха во всем мире {пример Москвы}. С другой стороны, огромное количество по-мелкобуржуазному живущих пролетариев старых богатых капиталистических стран. Получилось что-то вроде постиндустриальной империи, отодвинувшей на задний план классическое противоречие господ и рабов.” (5). Вместо этого противоречия возникло противоречие между мелкобуржуазным индивидуумом, неудовлетворенным своим положением в этой системе, и старыми механизмами подчинения, при которых этот индивидуум должен быть полностью встроен в систему без возможности свободного распоряжения своей жизнью. Выходом из этого противоречия и становится индивидуальный иррациональный бунт, описанный еще в 19 веке Достоевским в виде Голядкина, Опискина, Раскольникова, а в абсолюте – Ставрогина. Внутри каждого такого бунтаря сидит маленький диктатор, не знающий другой указки, кроме своего собственного произвола. В его бунтарстве таится страшная жажда власти, и деспотизм одного есть равнодействующая множества частных явлений искаженной общественной воли. Сегодня этот бунт имеет формы либо современного искусства, вандализма, увлечения эстетикой насилия, а в пределе – немотивированного насилия и расстрелов в офисах. Но это бунт не против буржуазии как таковой, “а против привилегированного буржуа”. По-своему этот мелкобуржуазный бунт социалистичен (примеры демопопулистов и мелкобуржуазных уличных демократов, борющихся с привилегиями и коррупцией). В основе этого мировоззрения лежит реакционная демократия, апеллирующая к уравнительности. При этом энергия протеста этой демократии может приводить в худшем случае к режиму цезаризма, а в лучшем – к союзу с марксистами в деле демонтажа капитализма.

Основной работой М.А. Лифшица, описывающей психологию отказа от истины и красоты во имя бунта, является “Разговор с чертом”, опубликованный в сборнике “Проблема Достоевского. Разговор с чертом”. Поводом для статьи послужила случайная встреча М.А. Лифшица в 1944 году в книжном магазине с человеком попросившим Шпенглера. В ней также ставится диагноз ортодоксальной государственной пропаганде диамата и марксизма, которая их дискредитировала. Как будто предчувствуя сегодняшний день он завершает ее фразой: “Приходит черт в образе черносотенца”. Этот сборник является наиболее актуальной книгой, изданной за последние 2-3 года.

М. Лифшиц писал, что коренная проблема России как и сто лет назад, так и сейчас состоит в том, что приход капитализма сопровождался соединением с худшими формами азиатчины. А также о том, что существуют “два полюса: а) подло в стране феодальных нравов нападать на буржуазию, б) подло поддерживать либеральную буржуазию, идущую на сговор с феодализмом. Вывод: нужно различать между либерализмом и демократией …Капитализм, одолжаясь у социализма, создает невыносимое удушье” (6).”Нельзя быть свободным, если существуют рабы. Или, иначе – нет в мире свободных”.

Подводя итоги жизни и творчества М.А. Лифшица, нужно поучиться у него пониманию подлинного бытия, стойкости, умению не предавать ни людей, ни идеологических позиций, наконец, вере в возможность “сознательность сознания” человека, несмотря на пропаганду его отсутствия. Когда-то в середине 60-х, разорвав своими статьями связь с либералами-шестидесятниками он не пошёл на компромисс и с ортодоксами,показав тем самым возможность третьего пути между ними. Это пример для сегодняшнего дня.

_____________________________

1. Лифшиц М.А. Что такое классика? – M., 2004.- С.87.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 8, с. 214.

3. Лифшиц М.А. Собр. Соч., т. 3, с. 250.

4. то же, с. 250.

5. Лифшиц М.А. Проблема Достоевского (Разговор с чертом).- М., 2013.- С. 22.

6. то же, с. 17.

Сен 30, 2018 Рабкор.ру

Выставка посвящена пятидесятой годовщине одного из ключевых художественных событий 1968 года в Советском Союзе: выходу книги философа и искусствоведа Михаила Лифшица «Кризис безобразия».

Антология полемических текстов, критикующих кубизм и поп-арт, прославила своего автора как непримиримого радикала и стала единственным доступным на тот момент в СССР примером аргументированного разбора социального контекста модернизма и его общей логики. Это сделало «Кризис безобразия» значимым даже для тех, кто принципиально не принимал выводов Лифшица.

Именно поэтому книга «Кризис безобразия» и сопутствующие ей тексты стали отправной точкой выставки «Если бы наша консервная банка заговорила… Михаил Лифшиц и советские шестидесятые», задуманной как анализ напряженных отношений между так называемым прогрессивным искусством и политикой в XX-XXI веке и завершающей одноименный трехлетний проект, включенный в программу «Полевые исследования» Музея «Гараж». Выставка также исследует мотивы и последствия своеобразного крестового похода Лифшица против классики модернизма с 1920-х до начала 1980-х годов. Выдвинутые им формулировки о кризисе искусства в ХХ веке принципиально отличаются от стандартных нападок на искусство модернизма, господствовавших в советском искусствознании, и во многом являются именно их критикой. С другой стороны, Лифшиц находится в непрерывном диалоге-споре с ведущими западными мыслителями столетия (Мартином Хайдеггером, Вальтером Беньямином, Теодором Адорно, Максом Хоркхаймером, Клодом Леви-Строссом и другими), ища ответы на поставленные ими вопросы с позиции человека, обладающего уникальным внутренним опытом революционной трагедии в сталинскую эпоху.

Повествование из архивных документов, текстов Лифшица и произведений искусства разворачивается в череде десяти интерьеров — образных формул для вех в развитии модернизма или в мышлении Лифшица. Экспозиция приглашает зрителя к дискуссии об искусстве после триумфа модернизма и его неоднозначной роли в мире, продолжающем переживать кризис, и в котором радикальные диагнозы, когда-то поставленные Лифшицем, кажутся теперь более актуальными, чем когда-либо.

Исследовательский проект «Если бы наша консервная банка заговорила… Михаил Лифшиц и советские шестидесятые» был инициирован художниками-кураторами Давидом Риффом и Дмитрием Гутовым и включал в себя архивные изыскания, перевод текстов Лифшица на английский язык, а также серию публичных дискуссий о наследии Лифшица. С ноября 2015 года исследовательская группа изучила более 200 папок документов из публичных архивов — таких как Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ) и архив Государственной Третьяковской галереи, Центральный архив общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ), — частного архива дочери Лифшица Анны Михайловны Пичикян и ряда других источников. Среди документов, с которыми работали исследователи, — неопубликованные личные дела и записи о политических чистках; переписка, рукописи, стенограммы лекций и личные фотографии Лифшица. Привычное «академическое» исследование дополнено крупномасштабным визуальным онлайн- и офлайн-экспериментом — созданием визуального атласа из перекрестных ссылок и текстов, ставших отправной точкой для теорий Лифшица, их институциональных и бытовых контекстов. На выставке будут представлены сотни книг и журналов, посвященные политике и художественной жизни СССР, доступные для ознакомления.

В ходе реализации проекта «Если бы наша консервная банка заговорила…» книга Михаила Лифшица «Кризис безобразия» была переведена Давидом Риффом на английский язык. Она выпущена в феврале 2018 года в 158 томе серии «Исторический материализм» издательства Brill (Нидерланды) совместно с Музеем современного искусства «Гараж».

В рамках публичной программы Музея «Гараж» кураторы Дмитрий Гутов и Давид Рифф проведут специальные экскурсии по экспозиции и расскажут о сути своего художественного исследования.

Художники: Альбрехт Дюрер, Лариса Кириллова, Рой Лихтенштейн, Олег Филатчев, Валерий Хабаров, Энди Уорхол

Выставка «Если бы наша консервная банка заговорила… Михаил Лифшиц и советские шестидесятые» организована Давидом Риффом и Дмитрием Гутовым в сотрудничестве с Анастасией Митюшиной, куратором Музея «Гараж».

Музей «Гараж» выражает признательность фонду V-A-C за помощь в подготовке проекта.

Подробнее

О МИХАИЛЕ ЛИФШИЦЕ

Михаил Лифшиц (1905, Мелитополь — 1983, Москва) — философ, теоретик культуры, один из крупнейших интеллектуалов ХХ века в России. Поступив как авангардный художник учиться во ВХУТЕМАС в начале 1920-х годов, он через пару лет пересматривает свое отношение к модернизму и обращается к классическому наследию. В неполные 20 лет Лифшицу поручают во ВХУТЕМАСе преподавать диалектический материализм. В 1933 году он публикует программную работу «К вопросу о взглядах Маркса на искусство», где доказывает, что у Маркса была сложившаяся система эстетических воззрений, и эта система является ключом к философии истории в марксизме. В 1938 году эта работа выходит в Нью-Йорке на английском языке, а позже переводится на множество других языков. В 1930-е Лифшиц находится в эпицентре интеллектуальной жизни Москвы, читает многочисленные лекции в вузах, публикует классиков эстетической мысли и принимает участие в дискуссиях по вопросам искусства. В 1941 году Лифшиц уходит на фронт. После демобилизации в 1946 году становится жертвой развернувшейся в СССР кампании по борьбе с космополитизмом. Опубликованная в 1954 году в журнале «Новый мир» статья «Дневник Мариэтты Шагинян», в которой Лифшиц представил сатирический портрет сталинской интеллигенции, вновь сделала его знаменитостью после многих лет забвения. В 1966 году «Литературная газета» публикует манифест Лифшица «Почему я не модернист?», повлекший за собой обвинение автора в мракобесии — как со стороны нового поколения, так и со стороны тех, кто восхищался им в прошлом. На десятилетия Лифшиц оказывается символом борьбы с авангардом и олицетворением гонений на современное искусство в СССР в эпоху Брежнева. Выход в 1968 году книги «Кризис безобразия», критикующей кубизм и поп-арт, закрепляет эту репутацию. В 1976 году в статье «На верном пути», посвященной выставке молодых художников к XXV съезду КПСС, Лифшиц еще раз манифестирует свою антимодернистскую позицию, повторяя в совершенно новых исторических условиях основные идеи, сформулированные им еще во ВХУТЕМАСе. Философские взгляды Лифшица, в центре которых лежит проблема трагедии искусства в современную эпоху, были выражены в опубликованных при жизни текстах лишь косвенно, но сохранились в его архиве, насчитывающем более 700 папок. Большинство книг Михаила Лифшица издано посмертно, особенно в последние годы, когда интерес к его наследию начал стремительно расти.

О ПРОГРАММЕ «ПОЛЕВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ»

Программа «Полевые исследования» была основана в 2013 году с целью изучения забытых и малоизвестных событий, философских позиций, пространств и героев русской культуры. Сюжеты и тематика исследований определяются интересами участников, которые в своей работе используют методы, заимствованные из академической среды. Эти художественные исследования отличает большая свобода в обращении с темами и материалами, так как одна из их задач — производство новых интерпретаций.

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ

Галерея

1/14

Фото: Юрий Пальмин

2/14

Выставка «Если бы наша консервная банка заговорила… Михаил Лифшиц и советские шестидесятые» в Музее современного искусства «Гараж». Москва, 2018
Фото: Юрий Пальмин
Музей современного искусства «Гараж»

3/14

4/14

5/14

6/14

7/14

8/14

9/14

10/14

Рой Лихтенштейн. Два яблока. 1972
Холст, масло
Частное собрание
Фото: Estate of Roy Lichtenstein

11/14

Кириллова Л. Н.
Девушки село Черное, 1974
Предоставлено Пермской государственной художественной галереей

12/14

Владимир Р. Гриб, «Реалистические фантазии (гротески и карикатуры)», «Капиталистический прогресс-регресс в изображении лифшинианца».
Рисунок (карикатура).
Предоставлено Российским Государственным Архивом Литературы и Искусства

13/14

Обложка издания Михаил Лифшиц и Лидия Рейнгардт
Кризис безобразия: От кубизма к поп-арт (Москва: Искусство, 1968)
Оформление Ю.А. Смирнова
Подписано к печати 1 сентября 1967

14/14

Неизвестный фотограф. Михаил Лифшиц. 1925
Предоставлено А. М. Пичикян

МИХ. ЛИФШИЦ

Краткая биография.