Лучше быть первым в деревне чем вторым. Муслим Магомаев: «Лучше быть первым на деревне, чем последним в городе

4 В каждом городе и деревне Пробыв несколько недель в Сан-Франциско, Свамиджи отправился в Лос-Анджелес; небольшая группа его учеников открыла там храм, арендовав помещение магазинчика в квартале, где жили негры и испанцы среднего достатка. Храмовая комната была

Муслим Магомаев. Фото – russianlook.com

17 августа 1942 года родился легендарный эстрадный певец Муслим Магомаев, обладавший неповторимым баритоном. Сейчас нам остаётся лишь вспоминать ту эпоху – когда в нашей стране были собственные Синатра и Леннон.

Говорят, если бы Магомаев родился в другой стране, он смог бы затмить славу Синатры и Леннона. Но в 70-е, когда он был на пике популярности в СССР, о международной эстраде не могло быть и речи.

«Сейчас любовь к родине - это странно»

Муслима Магомаева в Советском Союзе любили, любили по-настоящему. Молодой, красивый, артистичный, с шикарным баритоном - его романсы покоряли женские сердца по всей стране.

Есть легенда, что в одном из гастрольных городов его автомобиль три километра несли на руках - так любили его поклонники. Ни один правительственный концерт не обходился без участия Магомаева, и лучшие зарубежные сцены боролись за то, чтобы получить его в свою труппу. Но из СССР певца выпускали редко и неохотно: как ни странно, таким достоянием делиться не хотели ни с кем.

“Меня в свое время приглашал к себе директор парижской «Олимпии». Он предложил Фурцевой: «Отпустите его на год, я сделаю его золотым певцом, будете им гордиться»,

Рассказал Муслим Магометович в одном из интервью. На что министр ответила, мол, у нас за год случается много правительственных концертов, на которые Магомаева всегда приглашают. А потом боялись долгое время вообще за границу выпускать, чтобы не сбежал.

Но сбежать он никогда и не пытался. Магомаев часто выступал в союзных республиках, гастролировал по всей стране - до самой Находки, но за рубеж особо не стремился.

“Сейчас это странно звучит, но я люблю свою Родину и своих родителей. А мой дядя был партийным деятелем, если бы я уехал, его бы выгнали из партии, он потерял бы работу. Такой бяки я подсунуть ему не мог.

Да и потом я бы не смог там жить, я другой человек. Не могу видеть эту расчетливость, разговоры только о деньгах и, простите, немного умственную ограниченность”,

Говорил он.

Даже после того как перестройка, казалось бы, открыла для него все мировые сцены разом, Магомаев довольно редко выезжал за рубеж. Да и в России стал появляться на большой сцене не часто.

“Я считаю, что мое время было тогда, в 70-е, когда я был молодым,

Признался певец. Но был, наверное, не прав: время Магомаева было и остаётся всегда - в сердцах его слушателей и поклонников, которыми когда-то стала почти вся огромная страна.

По стопам отцов

Муслим Магометович Магомаев родился в Баку 17 августа 1942 года в самой что ни на есть артистичной семье. Отец был театральным художником, мать - драматической актрисой, дед - известным азербайджанским композитором, основателем народной оперы. Не зря его имя носит Азербайджанская филармония.

Выбирая между живописью, театром и музыкой, Магомаев пошел по стопам деда - сначала отучился в музыкальной школе при Бакинской консерватории, затем поступил в класс пения Азербайджанской консерватории, которую и окончил в 1968-м.

Однако, к тому времени, юный певец уже был практически звездой. Ещё мальчишкой, выступая с оркестром Клуба моряков, он получил золотую медаль на фестивале молодёжи в Хельсинки, а в 1962 сорвал овации в главном концертном зале страны - Кремлёвском дворце. Для юноши это событие, конечно, было судьбоносным: оно не только указало ему дальнейший путь в жизни и карьере, но и открыло очень важную дверь - дверь к сердцам власть предержащих.

Хотя, кроме дедовых, в Магомаеве явно сказались и папины гены: в более зрелом возрасте Магомаев открыл в себе талант художника и много лет с успехом его развивал.

Между оперой и славой

После 62-го в жизни Магомаева началась одна сплошная белая полоса, даже, если можно так сказать, золотая. Окончив консерваторию, он стал солистом Азербайджанского театра оперы и балета, в 64-м поехал на стажировку в миланскую оперу «Ла Скала», в 72-м получил звание народного артиста СССР.

Несмотря на то что он был в буквальном смысле обласкан властью (Брежнев очень любил Магомаева), он всегда оставался поистине народным певцом - слава Магомаева была повсеместна. Его песни знали наизусть и доносились они на самом деле «из каждого утюга».

Естественно, большую популярность сопровождала сильная зависть. Недоброжелатели обвиняли Магомаева в том, что тот забросил оперу, которая сделала его звездой, и подался на эстраду, потому что понял, что в театральном мире долго не протянет - слабоват мол. Как признался сам певец, тогда эти слухи сильно на него повлияли.

“Я, когда ушел из оперы, не пел ее 10 лет, не было вообще ни одного спектакля. И все начали говорить, мол, Магомаев как оперный певец закончился. Я разозлился, приехал в Баку, заперся в концертном зале с концертмейстером, окружил себя записями только классической музыки, никакой эстрады и ТВ.

Слушал, занимался, а через полгода вышел и спел «Севильского цирюльника» как оперный певец, причем с большим успехом. И после этого навсегда ушел из оперы.

Я пел в ней достаточное время, но потом решил, что не стану таким уж великим оперным певцом. А по мне лучше быть первым парнем на деревне, чем последним в городе.”

Известен был Магомаев не только своим певческим талантом: поколонники знали его как человека по-настоящему широкой души. Зарабатывая по тем временам очень много, Магомаев и тратил деньги не жалея – устраивал шикарные банкеты и праздники с кавказским размахом, делал друзьям и родным дорогие подарки.

Но петь продолжал, как говорят, отнюдь не ради денег. Как-то раз певец несколько часов выступал… на балконе гостиничного номера, чтобы люди, не попавшие на концерт, смогли послушать своего кумира.

На покой

Спев более 600 песен, написав около 20 своих и выпустив книгу о певце Марио Ланца, Магомаев ушёл с большой сцены, уступив её другим артистам - Алле Пугачёвой, Михаилу Боярскому, Валерию Леонтьеву… И вернулся на неё уже не артистом, а руководителем - до 89-го он гастролировал по СССР со своим Азербайджанским государственным эстрадно-симфоническим оркестром, хотя былой славы уже не вернул.

Но Магомаева не забыли. В 97-м его именем назвали ни много ни мало целую планету. И это, пожалуй, самый долговечный памятник великому певцу.

В 2002-м, когда Магомаев отмечал свой 60-летний юбилей, указом Президента он был награждён орденом почёта. В 2005 году за выдающийся личный вклад в развитие культуры России удостоен Национальной премии имени Петра Великого.

В последниегоды жизни певца сильно подводило здоровье, были проблемы с сердцем. Он часто попадал на больничную койку. Ночью 25 октября 2008 года сердце певца остановилось.

Отрывок из автобиографического произведения "Слюни Искариота или Абдукции сине-белого воротничка".

Под стук колёс скорого поезда, в тёплом купе, потягивая не горячий чаёк, прищурив глаз (по Петросяну) для безопасности, от торчащей из стакана ложечки, мы вели обоюдопознавательную беседу. Мы - это генеральный директор, его зам по общим вопросам и я (нач. ООТиЗ) с одной стороны и очаровательная, говорливая, простодушная представительница молдавского винодельческого трудового класса, с другой стороны. Мы возвращались из министерства после успешного выколачивания лимитов (финансовых и «численностных») для вновь создаваемой снабженческой структуры, а попутчица, наоборот выехала из родного села с целью «выколотить» из оренбуржцев за домашнее вино.

Для молодого поколения, сомневающегося в том, что люди такого ранга тряслись в железнодорожных поездах поясняю - В 80-х годах, в промышленных предприятиях командировочных авансов на самолёты не всегда хватало, а частное винодельческое предпринимательство, хоть и нелегально, но уже существовавшее, не было столь прибыльным для расточительства на воздушный транспорт, да и кадушку вина в самолёт не закатишь.

В какой-то стадии беседы, выслушав повествование молодой молдаванки, о перипетиях трудоустройства в филиал птицеводческого предприятия организованного в их селе, связанного с поездкой в город для встречи с начальником отдела кадров, директор, уловив простодушие представительницы молдавских маргиналов, поинтересовался - Ну как ты думаешь, кто главный на предприятии? -и услышал: - «Начальник отдела кадров. Он же меня на работу взял!?»

Я всегда относил своего директора, к носителю харизматического стиля управления, с приложением тонкого чувства юмора. Но то что я увидел после искренней фразы нашей бесхитростной рассказчицы, поразило меня больше чем потеря партбилета (по пьянке), нашим секретарём парткома.

Откуда было знать моему генеральному директору принцип жизненной правды - первый принцип любого реалистичного искусства по системе Станиславского. «.... актёр должен строить свою роль, должен играть не посредством имитации эмоций героя, потому что таким образом он будет выглядеть фальшиво или прибегнет к использованию штампов, которые разрушают восприятие его роли. Актёр должен выстраивать цепочку элементарных физических действий. Физическое действие родит внутреннее переживание, которое получится не выстраданным, а естественным, правдивым...».

Обращаясь к своему заму, директор произнёс - «Это что же получается, у нас главный Генка Ко - ин (начальник отдела кадров, бывший «освоенец» со средне-техническим образованием, назначенный два года назад на эту должность, в порядке компенсации за невозбуждение дела о полученной им производственной травмы по вине администрации, приведшей к ампутации одного пальца на левой руке) !?».

Изображая неподдельную тревогу директор продолжил:

На ближайшей станции сойдёшь и дашь телеграмму (до мобильных телефонов было ещё 10 лет) с текстом - «Лидия Герасимовна (секретарь)! В кабинет никого не запускай, особенно Ко - ина». И моей жене- «Вера! В дом ни кого не запускай. Ни каких протоколов о конфискации имущества не подписывай. Буду рано утром». Всё это было произнесено с таким, филигранно точным, соблюдением системы Станиславского, что я начал задумываться - «Как же он смог изловчиться скрыть в автобиографии факт обучения в Театральном училище?»

Тревожный блеск в глазах, отрывистость речи, испарина на лбу, плотно сжатые губы, сквозь которые звуки вылетали со свистом - всё выдавало такую выстраданность и естественность переживаний «генерала», что «зам» на полном серьёзе начал собираться исполнять приказы.

Обстановку разрядила сама попутчица, обращаясь к засуетившемуся заму:

А мне пирожков с ливером возьмёте, четыре штуки?

На что зам, уже уловивший, к этому времени, подвох ответил:

На этой станции один пирожок по цене дороже бутылки вашего прокисшего вина.

Реалистичность образа которым генеральный директор «разыгрывал», была воспринята «замом» всерьёз ещё и из-за подготовленности его организма, созерцавшего плохое настроение начальника на протяжении всей командировки.

Плохое настроение же имело чисто философское начало, основоположенное в изречении римского императора Юлия Цезаря - «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе (Риме)».

Суть в следующем - Направляясь в командировку в Москву, директор предварительно звонил своему другу, чтобы тот заказал номера в гостинице - острейший дефицит (и базис коррупционных схем) в 60-х,70 -х и 80-х годах в стране. Друг - а это Генеральный директор объединения по бурению, популярный в Мингазпроме и Оренбуржье буровик, наставник моего директора, перед последним назначением руководивший строительством знаменитой скважины на верхнюю мантию земли (а может быть и до линии Махоровичича) на этот раз прислал за нами в Домодедово служебный автомобиль.

Всё шло хорошо; жизнь прекрасна; Москва, своей строгой нарядностью, вселяла надежды на светлое настоящее, по сравнению с мертвенно тюремно-серым фоном советских средних и малых городов, навевавших какую-то неопределённость будущего.

По дороге в гостиницу, наш генеральный директор, попросил водителя заехать в администрацию, сами понимаете - отдать долг вежливости другу - ихнему генеральному директору.

В то время, когда последняя нога руководителя делегации, покидала автомобиль, а мы, в соответствии с нашими рангами, уже топтались с наружной стороны машины, водитель внятным человеческим равнодушным голосом произнёс - «Передайте Николаю Игнатьевичу, я еду в гараж. Я отработал». Зыркнув на меня глазищами (не мои ли это проделки, которые водились за мной - время то всего 13 часов дня), мой работодатель спросил у водителя - «А как же, Николай Игнатьевич?» - который, как оказалось, не был даже прямым начальником водителя. Ответ был ещё проще - «Позвонит в экспедицию, если будет нужен автомобиль».

Я уверен, что к тому времени мой руководитель «Изречения царей и полководцев» древнегреческого историка Плутарха не читал, ибо мысли Юлия Цезаря, приведённые там, он не озвучил бы таким варварским языком, нарущающим все нормы депутатской (уровня райсовета) этики. (В наше время все директора были депутатами какого-нибудь уровня. Это был умнейший элемент партийного руководства народным хозяйством - за счёт предприятий решать многочисленные коммунальные и бытовые проблемы населения, а иногда и небольшие промышленные задачи (например строительство пешеходного моста через р. Урал).

Ухватив меня большим и указательным пальцем правой руки, за левый лацкан пиджака, соорудив на лице ехидно-любопытную мимику, повернув слегка голову так, чтобы его ушная раковина оказалась на прямой линии с моими говорильными органами, сюзерен произнёс:

- «Ты вот скажи мне, после всего этого, Геннадий Михайлович - На х-хррен-на мне эта Москва, если мой друг, будучи уже генеральным директором, и его жена и его дети первое время ездили на метро и автобусах. Ты можешь представить меня в Оренбурге семенящим к автобусу с Ольгой на левой руке и Сашкой цыпляющимся за правую руку, чтобы успеть «свалить» их пораньше в детсад?».

Гай Юлий Цезарь , вопреки широко распространенному заблуждению, не был императором, он являлся последним диктатором Римской республики. Он не успел превратить ее в империю - это сделал его внучатый племянник и приемный сын Октавиан, но Цезарь хорошо подготовил почву. И именно его имя превратилось в императорский титул Рима, а позже - России, как "Третьего Рима", и Германии (русское "царь" и немецкое "кайзер" этимологически восходят к имени "Цезарь").

Цезарь подарил мировой культуре множество запоминающихся выражений. Предлагаю рассмотреть наиболее известные из них и разобраться, действительно ли они принадлежали Гаю Юлию и при каких обстоятельствах были им сказаны, если авторство Цезаря более или менее достоверно.

"TU QUOQUE, BRUTE?" ("И ТЫ, БРУТ?")

Это, пожалуй, самая известная из фраз, приписываемых Цезарю, хотя есть очень серьезные сомнения в том, что Цезарь говорил нечто подобное. Легенда гласит, что это были его последние слова. Он сказал их, умирая, когда увидел, что Марк Юний Брут обнажает оружие, чтобы нанести ему удар. И тогда Цезарь понял, что человек, которому он безоговорочно доверял и любил как сына, состоял в заговоре против него.

Эта фраза давно стала крылатой. Точно также синонимом предательства стало само имя Брута, хотя тот не был главой заговора, а в убийстве принимал далеко не самое активное участие, по всей вероятности, ударив ножом уже не Цезаря, а его труп.

Светоний приводит предсмертные слова Цезаря (сказанные по-гречески), но очень осторожно: "Когда же он увидел, что со всех сторон на него направлены обнаженные кинжалы, он накинул на голову тогу и левой рукой распустил ее складки ниже колен, чтобы пристойнее упасть укрытым до пят; и так он был поражен двадцатью тремя ударами, только при первом испустив не крик даже, а стон, - хотя некоторые и передают, что бросившемуся на него Марку Бруту он сказал: "И ты, дитя мое!".

"ALEA JACTA EST" ("ЖРЕБИЙ БРОШЕН")

Эту фразу, как пишут и Плутарх, и Светоний, Цезарь произнес в тот момент, когда его войско перешло северную границу Рима, что проходила по реке Рубикон . И слова эти означали, что пути назад ни у полководца, ни у его людей уже нет.
Историческая подоплека этого события такова. Цезарь, покоривший Галлию, напугал этим успехом сенат, чью сторону принял и его бывший союзник Гней Помпей, столь же могущественный полководец. Сенаторы объявили Цезаря вне закона. Тому полагалось оставить войска и прибыть в Рим. Цезарь же обвинил в нарушении закона Помпея, которому несколько сенаторов (без одобрения всего сената) вручили меч "для защиты свободного строя". Перейдя Рубикон, Цезарь официально начал войну с сенатом и Помпеем, которую со временем выиграл.

Любопытно, что позднее Рубикон перестал быть северным рубежом Рима, а затем и вовсе потерялся на географической карте. И вовсе не факт, что та река в провинции Форли-Чезена на севере Италии, которая теперь носит это название, является подлинным Рубиконом.

"VENI, VIDI, VICI" ("ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОБЕДИЛ")

С этой фразой, которая означает быструю и решительную военную победу, тоже не все до конца ясно.
Плутарх пишет, что такими словами Цезарь сообщил своему другу Аминцию, что разбил в битве при Зеле боспорского царя Фарнака II (47 г. до н.э.). Фарнак мечтал объединить под своей властью территории бывшего Понтийского царства (современные Турция, Сирия, Армения). Цезарь, разгромив войско царя, сорвал эти планы.

Есть, впрочем, и другая версия. Она гласит, что Цезарь сказал: "Пришел, увидел, победил" после битвы при Алезии (52 г. до н.э.). В этом сражении решалась судьба Галлии. Одержав победу, Цезарь завершил войну. А своей знаменитой фразой дал понять, что дело сделано.

"ЛУЧШЕ БЫТЬ ПЕРВЫМ В ДЕРЕВНЕ, ЧЕМ ВТОРЫМ В РИМЕ"

Цезарь, конечно, говорил не совсем так. Он сказал, что предпочел бы быть первым в маленьком городке, чем вторым в Риме. Но позже эта фраза несколько изменилась. А приводит ее все тот же Плутарх в книге "Изречения царей и полководцев".
Фразу и теперь употребляют для обозначения позиции весьма честолюбивого человека. Говорят ее и в утешение тем, кто добился относительно небольших успехов. Не стоит, однако, забывать, что первым в Риме Цезарь в конце концов все-таки стал.

Серебряный денарий 44 г. до н.э. с профилем Цезаря и надписью
"CAESAR DICT PERPETUO" ("Цезарь дикт[атор] пожизненный"):

"ВЕЛИКИЕ НАЧИНАНИЯ НЕ НАДО ОБДУМЫВАТЬ"

Это не просто фраза, а жизненное правило Цезаря. Многим, правда, эти слова могут показаться легкомысленными. Но дело в том, что крылатой стала лишь первая половина цезаревского правила. Вторая же, менее известная, объясняет его позицию и снимает все вопросы.
Полностью эта фраза звучит так: "Великие начинания не надо обдумывать, надо взяться за дело, иначе, заметив трудность, отступишь" . В общем, эта фраза своего рода призыв к активным действиям. Как говорится, "на ловца и зверь бежит". И сам Цезарь доказал, что это правило очень здорово работает.

В этот список попали и "Вар, верни мои легионы!" - возглас отчаяния императора Августа , приходившегося Цезарю внучатым племянником (он повторял это после разгрома германцами в 9 году трех римских легионов, которыми командовал Квинтилий Вар). И "Карфаген должен быть разрушен" , хотя Карфаген был разрушен за полвека до рождения Цезаря, а призыв этот упрямо повторял Марк Порций Катон Старший еще за сто лет до того, как Карфаген сровняли с землей (Катон заканчивал все свои речи в сенате - неважно о чем - фразой: "Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен" ).
И даже "мыслю, следовательно, существую" , сказанную Рене Декартом через полторы с лишним тысячи лет после смерти Цезаря, часто приписывают последнему диктатору Рима.

В заключение еще один интересный факт.
Одна из древнейших операций, при которой новорожденного извлекают через разрез матки, была известна задолго до Юлия Цезаря. Но многие до сих пор уверены в том, ее название - "кесарево сечение" - обязано своим происхождением рождению самого Цезаря.

Рождение Цезаря
(гравюра XVI века):

Это не так.
Древнегреческие мифы рассказывают, что таким путем был извлечен из чрева умершей матери Асклепий (Эскулап - бог врачевания), собственно, его имя и переводится как "вскрытый".
В VII веке до н.э. царь Рима Нума Помпилиус издал закон, по которому запрещалось погребение беременной женщины без извлечения из ее тела ребенка.
Возможно, "царский" характер закона и привел в последствии к присвоению этой операции имени Цезаря.

Однако сам Гай Юлий Цезарь к ней не имеет никакого отношения. По всем историческим свидетельствам, он родился самым обычным путем.

Поскольку тема Цезаря меня всерьез заинтересовала, то, возможно, вскоре последуют еще несколько постов об этом неординарном историческом персонаже.

Так что, скорее всего, продолжение следует...
Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.