Юлия Владимировна Друнина
Наверное, товарищи, не зря,
Любуясь шагом армии чеканным,
Всегда припоминают ветераны
Другой — суровый — праздник Октября.
Была Москва пургой заметена,
У Мавзолея ели коченели,
Усталая, в простреленной шинели.
То батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты.
В тревожных небесах аэростаты
Качали удлиненной головой.
Терзали тело Подмосковья рвы,
Убитых хоронил снежок пушистый,
Траншеи наступающих фашистов.
А батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты!
Недаром в небесах аэростаты
Качали удивленно головой!
Кто может победить такой народ?..
Не забывайте сорок первый год!
Перед читателем стихотворение Юлии Друниной «Парад в сорок первом». Оно было написано поэтессой в 1963 году, когда давно уже отгремели салюты в честь Великой Победы, когда воспоминания о перенесённых лишений и страданиях понемногу истираются из людской памяти. Но это произведение снова возвращает нас в те страшные годы. Более того, оно переносит читателей в самое страшное время - начало войны. Попробуем понять, что же хотела донести до своих читателей Юлия Владимировна, о чем важном поэтесса хотела сказать потомкам.
Это формально-советское, но вместе с тем пылкое и адресованное к каждому лично, воззвание сразу привлекает внимание. Первые строки произведения переносят нас в май. Вместе с автором читатель видит, как гордо маршируют солдаты по Красной площади, и неизменный трепет охватывает каждого зрителя этого торжественного действа. Но тут наш взгляд останавливается на тех, кто словно перенёсся в прошлое и наблюдает другой парад - совсем не праздничное шествие советских войск в октябре 1941 года.
Это сейчас на параде маршируют великолепные полки, одетые в безупречные мундиры, со сверкающим оружием в руках. Солдаты чеканят шаг, чтобы, продемонстрировав мощь русской армии, вернуться потом всё же в мирную жизнь. Тогда же в сорок первом по Красной площади шагали простые окопные бойцы, в тот же день отправившиеся навстречу смерти. Состояние солдат и всех тех, кто наблюдал за шествием, поэтесса передала иносказательно:
У Мавзолея ели коченели,
И шла по Красной площади Война —
Усталая, в простреленной шинели.
Этот приём - иносказание - очень точно показывает, что происходило тогда. Наша родина, точнее её столица, предстаёт в произведении живым существом:
Терзали тело Подмосковья рвы,
Убитых хоронил снежок пушистый.
Сжимали горло фронтовой Москвы
Траншеи наступающих фашистов.
То, что у этого изнурённого вражеским наступлением существа хватает сил, чтобы не только устоять, но и устроить торжественный парад, поражает поэтессу. Чтобы показать, какое ошеломительное это событие, Юлия Владимировна одушевляет предметы:
Недаром в небесах аэростаты
Качали удивленной головой…
В стихотворении встречаются рефрены. Словно припев в песне, автор повторяет в конце первую строфу. Это напоминает читателям о том, насколько важен был этот парад для всех советских людей. Как воодушевил он тех, кто готов был уже пасть духом, и сплотил в стремлении выстоять и победить. Это стихотворение показывает, что даже если событие кажется неправильным, вселяет тревогу, как парад холодной осенью сорок первого, оно всё равно имеет глубокий смысл и помогает в трудных условиях.
«Парад в сорок первом» Юлия Друнина
Наверное, товарищи, не зря,
Любуясь шагом армии чеканным,
Всегда припоминают ветераны
Другой — суровый — праздник Октября.
Была Москва пургой заметена,
У Мавзолея ели коченели,
И шла по Красной площади Война —
То батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты.
В тревожных небесах аэростаты
Качали удлиненной головой.
Убитых хоронил снежок пушистый,
А батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты!
Недаром в небесах аэростаты
Качали удивленно головой!
Кто может победить такой народ?..Не забывайте сорок первый год!
Анализ стихотворения Друниной «Парад в сорок первом»
Перед читателем стихотворение Юлии Друниной «Парад в сорок первом». Оно было написано поэтессой в 1963 году, когда давно уже отгремели салюты в честь Великой победы, когда воспоминания о перенесённых лишений и страданиях понемногу истираются из людской памяти. Но это произведение снова возвращает нас в те страшные годы. Более того, оно переносит читателей в самое страшное время – начало войны. Попробуем понять, что же хотела донести до своих читателей Юлия Владимировна, о чем важном поэтесса хотела потомкам.
Это формально-советское, но вместе с тем пылкое и адресованное к каждому лично, воззвание сразу привлекает внимание. Первые строки произведения переносят нас в май. Вместе с автором читатель видит, как гордо маршируют солдаты по Красной площади, и неизменный трепет охватывает каждого зрителя этого торжественного действа. Но тут наш взгляд останавливается на тех, кто словно перенёсся в прошлое и наблюдает другой парад – совсем не праздничное шествие советских войск в октябре 1941 года.
Это сейчас на параде маршируют великолепные полки, одетые в безупречные мундиры, со сверкающим оружием в руках. Солдаты чеканят шаг, чтобы, продемонстрировав мощь русской армии, вернуться потом всё же в мирную жизнь. Тогда же в сорок первом по Красной площади шагали простые окопные бойцы, в тот же день отправившиеся навстречу смерти. Состояние солдат и всех тех, кто наблюдал за шествием, поэтесса передала иносказательно:
У Мавзолея ели коченели,
И шла по Красной площади Война -
Усталая, в простреленной шинели.
Этот приём – иносказание – очень точно показывает, что происходило тогда. Наша родина, точнее её столица, предстаёт в произведении живым существом:
Терзали тело Подмосковья рвы,
Убитых хоронил снежок пушистый.
Сжимали горло фронтовой Москвы
Траншеи наступающих фашистов.
То, что у этого изнурённого вражеским наступлением существа хватает сил, чтобы не только устоять, но и устроить торжественный парад, поражает поэтессу. Чтобы показать, какое ошеломительное это событие, Юлия Владимировна одушевляет предметы:
Недаром в небесах аэростаты
Качали удивленной головой…
В стихотворении встречаются рефрены. Словно припев в песне, автор повторяет в конце первую строфу. Это напоминает читателям о том, насколько важен был этот парад для всех советских людей. Как воодушевил он тех, кто готов был уже пасть духом, и сплотил в стремлении выстоять и победить. Это стихотворение показывает, что даже если событие кажется неправильным, вселяет тревогу, как парад холодной осенью сорок первого, оно всё равно имеет глубокий смысл и помогает в трудных условиях.
(Из кинофильма "Человек-амфибия")
Уходит рыбак в свой опасный путь,
"Прощай!" - говорит жене.
Может, придется ему отдохнуть,
Уснув на песчаном дне.
Бросит рыбак на берег взгляд,
Смуглой махнет рукой.
Если рыбак не пришел назад,
Он в море нашел покой.
Лучше лежать во мгле,
Синей прохладной мгле,
Чем мучиться на суровой,
Жестокой проклятой земле.
Будет звенеть вода,
Будут лететь года,
И в белых туманах скроются
Черные города.В бой с непогодой идет рыбак.
В бой один на один.
Рыбак напевает - как-никак,
Сейчас он себе господин.
Чайки кричат, мачты скрипят,
Привольно в дали морской.
Если рыбак не пришел назад,
Он в море нашел покой.
Лучше лежать во мгле,
Синей прохладной мгле,
Чем мучиться на суровой,
Жестокой проклятой земле.
Будет звенеть вода,
Будут лететь года,
И в белых туманах скроются
Черные города.Заплачет рыбачка, упав ничком,
Рыбак объяснить не смог,
Что плакать не надо, что выбрал он
Лучшую из дорог.
Пусть дети-сироты его простят -
Путь и у них такой…
Если рыбак не пришел назад,
Он в море нашел покой.
Лучше лежать во мгле,
Синей прохладной мгле,
Чем мучиться на суровой,
Жестокой проклятой земле.
Будут звенеть года,
Будут лететь года,
И в белых туманах скроются
Черные города…
САПОЖКИ
Сколько шика в нарядных ножках,
И рассказывать не берусь!
Щеголяет Париж в сапожках,
Именуемых "а-ля рюс".Попадаются с острым носом,
Есть с квадратным - на всякий вкус.
Но, признаться, смотрю я косо
На сапожки, что "а-ля рюс".Я смотрю и грущу немножко
И, быть может, чуть-чуть сержусь:
Вижу я сапоги, не сапожки,
Просто русские, а не "рюс", -Те кирзовые, трехпудовые,
Слышу грубых подметок стук,
Вижу блики пожаров багровые
Я в глазах фронтовых подруг.Словно поступь моей России,
Были девочек тех шаги.
Не для шика тогда носили
Наши женщины сапоги!Пусть блистают сапожки узкие,
Я о моде судить не берусь.
Но сравню ли я с ними русские,
Просто русские, а не "рюс"?Те кирзовые, трехпудовые?..
Снова слышу их грубый стук,
До сих пор вижу блики багровые
Я в глазах уцелевших подруг.Потому, оттого, наверное,
Слишком кажутся мне узки
Те модерные,
Те манерные,
Те неверные сапожки.
"Мне близки армейские законы…"
Мне близки армейские законы,
Я недаром принесла с войны
Полевые мятые погоны
С буквой "Т" - отличьем старшины.Я была по-фронтовому резкой,
Как солдат, шагала напролом,
Там, где надо б тоненькой стамеской,
Действовала грубым топором.Мною дров наломано немало,
Но одной вины не признаю:
Никогда друзей не предавала -
Научилась верности в бою.
"В шинельке, перешитой по фигуре…"
"В шинельке, перешитой по фигуре,
Она прошла сквозь фронтовые бури…" -
Читаю, и становится смешно:
В те дни фигурками блистали лишь в кино,
Да в повестях, простите, тыловых,
Да кое-где в штабах прифронтовых.
Но по-другому было на войне -
Не в третьем эшелоне, а в огне.
…С рассветом танки отбивать опять.
Ну, а пока дана команда спать.
Сырой окоп - солдатская постель,
А одеяло - волглая шинель.
Укрылся, как положено, солдат:
Пола шинели - под,
Пола шинели - над.
Куда уж тут ее перешивать!
С рассветом танки ринутся опять,
А после (если не сыра земля!) -
Санрота, медсанбат, госпиталя…
Едва наркоза отойдет туман,
Приходят мысли побольнее ран:
"Лежишь, а там тяжелые бои,
Там падают товарищи твои…"
И вот опять бредешь ты с вещмешком,
Брезентовым стянувшись ремешком.
Шинель до пят, обрита голова -
До красоты ли тут, до щегольства?
Опять окоп - солдатская постель,
А одеяло - верная шинель.
Куда ее перешивать? Смешно!
Передний край, простите, не кино…
МАМАША
…Хлеб, картошка
И лука зеленые перья -
С тяжеленной авоськой
Плетется солдат.
Не по моде пальто,
Полнота,
Седина…Но Девятого мая
Надевает она ордена
И медаль "За отвагу",
Что дороже ей прочих наград.Козырни ветерану,
Новобранец-солдат!
ДЕСЯТИКЛАССНИЦЕ
О, как мы были счастливы, когда,
Себе обманом приписав года,
На фронт шагали
В ротах маршевых!
А много ли
Осталось нас в живых?..
Десятиклассница годов шестидесятых,
На острых "шпильках",
С клипсами в ушах,
Ты видишь ли раздолбанный большак,
Ты слышишь, как охрипшие комбаты
Устало повторяют:
- Шире шаг! -
Ты слышишь ли пудовые шаги?..
Все медленней ступают сапоги.
Как тяжело в них
Детским ножкам тонким,
Как тяжело в них
Фронтовым девчонкам!Десятиклассница
На "шпильках" острых,
Ты знаешь, сколько весят сапоги?
Ты слышишь наши грубые шаги?..Почаще вспоминай
О старших сестрах!
БАБЫ
Мне претит
Пресловутая "женская слабость"
Мы не дамы,
Мы русские бабы с тобой.
Мне обидным не кажется
Слово грубое
"бабы" -
В нем - народная мудрость,
В нем - щемящая боль.Как придет похоронная
На мужика
Из окопных земель,
Из военного штаба,
Став белей
Своего головного платка,
На порожек опустится баба.А на зорьке впряжется,
Не мешкая, в плуг
И потянет по-прежнему лямки.
Что поделаешь?
Десять соломинок-рук
Каждый день
Просят хлеба у мамки…Эта смирная баба
Двужильна, как Русь.
Знаю, вынесет все,
За нее не боюсь.
Надо - вспашет полмира,
Надо - выдюжит бой.Я горжусь, что и мы
Тоже бабы с тобой!
РАЗГОВОР С СЫНОМ ФРОНТОВИКА
Сергею Сергеевичу Смирнову
Надевает Девятого мая сосед
На парадный пиджак
Ордена и медали.
(Я-то знаю -
Солдатам их зря не давали!)
И шутливо ему козыряю:
- Привет! -
Он шагает,
Медалями гордо звеня,
А за ним -
Батальоном идет ребятня.
В нашем тихом дворе
Вдруг запахло войной.
Как волнует романтика боя ребят!
Лишь один в стороне -
Невеселый, смурной.
- Что с тобой, Алексей?
Может, зубы болят? -
Он бормочет в ответ:
- Ничего не болит! -
И, потупясь, уходит домой.
Почему?
Понимаю,
У парня отец - инвалид,
И не слишком в войну
Подфартило ему,
Нет регалий
На скромном его пиджаке,
Лишь чернеет перчатка
На левой руке…
Сын солдата,
Не прячь ты, пожалуйста, глаз,
И отца
Представляли к наградам не раз.
Я-то знаю,
Как это бывало тогда:
На Восток
Шли его наградные листы,
А солдат шел на Запад,
Он брал города -
У солдата
Обязанности просты…
Зацепило - санбат,
Посильней - лазарет,
В часть приходит медаль,
А хозяина нет,
А хозяин в бреду,
А хозяин в аду,
И притом
У начальников не на виду.
Отлежится солдат
И, как водится, - в часть,
Но в свой полк
Рядовому уже не попасть.
Гимнастерка пуста.
Ну и что? Не беда!
И без всяких наград
Он берет города!
И опять медсанбаты
И круговорот
Корпусов и полков,
Батальонов и рот.
Что поделаешь?
Это, Алеша, - война…
Где-то бродят еще
До сих пор ордена,
Бродят, ищут хозяев
Уже двадцать лет, -
Нападут они, может,
На правильный след?Ну, а ежели нет,
И тогда не беда:
Разве ради наград
Брали мы города?
"Тем из нас, кому уже за тридцать…"
Тем из нас,
кому уже за тридцать,
Чьи сердца опалены войной,
Так же трудно
с новью примириться,
Как свекрови
с молодой женой.
Раздражают
узенькие брючки,
Обижают
в маникюре ручки.
"Мол, и мы ведь
были молодыми,
Только юность
шла в шинели волглой.
Мчалась в танке,
задыхаясь в дыме,
А не в папиной
каталась "Волге".
Возвращаясь
с фронта в институты,
Были мы
раздеты и разуты.
Но богаты
пройденными далями
Да еще
солдатскими медалями.
От отцовской
далеки
романтики
Нынешние дочки да сынки.
Ну на что способны
эти франтики?
Разве что порхать,
как мотыльки…
Им бы только твисты, рок-н-роллы,
Не узнаешь нынче
комсомола".…Не ворчи, ровесник мой,
а вспомни-ка
Старого буденновского конника -
Нашего соседа по квартире
На Большой Молчановке, четыре.
Нас пилил он:
"Мы-де в ваши годы!
Дармоеды!
Труженики моды!
Мол, и мы ведь
были молодыми,
Только юность
в волглой шла шинели,
На тачанке
проносилась в дыме…
А у вас, юнцов,
какие цели?
Вам бы только танго да фокстроты!"
Наверное, товарищи, не зря,
Любуясь шагом армии чеканным,
Всегда припоминают ветераны
Другой – суровый – праздник Октября.
Была Москва пургой заметена,
У Мавзолея ели коченели,
И шла по Красной площади Война –
Усталая, в простреленной шинели.
То батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты.
В тревожных небесах аэростаты
Качали удлиненной головой.
Терзали тело Подмосковья рвы,
Убитых хоронил снежок пушистый,
Сжимали горло фронтовой Москвы
Траншеи наступающих фашистов.
А батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты!
Недаром в небесах аэростаты
Качали удивленно головой!
Кто может может победить такой народ?..
Не забывайте сорок первый год!
Юлия Друнина
Немного документальных кадров
7 ноября 1941 г. Гитлер назначил парад своих войск в поверженной Москве. И парад состоялся, только….
Парад 7 ноября 1941 г. на Красной площади в Москве по силе воздействия на ход событий приравнивается к важнейшей военной операции. Он имел огромное значение для поднятия морального духа всей страны, показав миру, что Москва не сдается и боевой дух армии не сломлен. Это был первый парад в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.
Осенью 1941 года у стен столицы решалась судьба страны. В это время советские войска вели тяжелые оборонительные бои с фашистскими войсками. В каких-то местах линия фронта проходила в 30 километрах от центра города.
6 ноября, сразу же после торжественного заседания, состоявшегося на станции метро Маяковская, Сталин объявил высшему партийному руководству о времени начала парада войск на Красной площади. Командирам частей, участвующих в параде, об этом стало известно в 23 часа, а приглашаемым на Красную площадь представителям рабочих сообщали о проведении торжества с пяти часов утра 7 ноября.
Беспримерными были и меры безопасности. Время начала парада в последний момент передвинули с привычных 10 утра на два часа раньше.
Большие опасения вызывала возможность бомбардировки Москвы в этот день германской авиацией с целью уничтожения высшего командования СССР или его случайного ранения обломками зенитных снарядов. Поэтому уже с 5 ноября советские военно-воздушные силы нанесли упреждающие удары по аэродромам противника.
Днем 6 ноября военные метеорологи поведали, что 7 ноября будет отмечено сильным снегопадом и пургой, поэтому вражеской авиации бояться не следует.
В праздничный день ни один немецкий самолет не достиг площади. Для защиты парада с воздуха с фронта были сняты истребители, общее количество которых составило 550 единиц. Как было сообщено на следующий день, - на рубежах города силами 6-го истребительного корпуса и зенитчиками ПВО Москвы было сбито 34 немецких самолета.
Так как войск для парада не хватало, в Москву былины стянуты подразделения с фронта, курсанты, кавалеристы.
В ночь на 7 ноября по указанию Сталина кремлевские звезды были расчехлены и зажжены, от маскировки освобожден мавзолей Ленина.
В 7 часов 50 минут на трибуне мавзолея появились Сталин и члены советского правительства, остававшиеся в Москве. На командном пункте находился генерал армии Георгий Жуков. В 8 часов утра по всем громкоговорителям, которые в те дни не выключались ни днем, ни ночью, раздался торжественный голос диктора: Говорят все радиостанции Советского Союза. Центральная радиостанция Москвы начинает передачу с Красной площади парада войск Красной Армии, посвященного 24-й годовщине Великой Октябрьской коммунистический революции….
Командовал парадом начальник гарнизона столицы генерал-лейтенант Павел Артемьев, принимал Маршал Советского Союза Семен Буденный.
В 8 часов из ворот Спасской башни на коне выехал Буденный. После рапорта командующего парадом и объезда войск с речью к войскам и народу страны обратился председатель Государственного комитета обороны (ГКО), Верховный Главнокомандующий и нарком обороны СССР Иосиф Сталин. Он уже мог говорить о некоторых успехах в битве под Москвой. На ряде бизнес-направлений враг был сдержанный, наметилась стабилизация положения, супостат переходил к обороне. Главные цели немецкой операции Тайфун достигнуты не были, взять стремительным наступлением столицу фашистам не удалось.
Торжественный парад войск на Красной площади открыли курсанты артиллерийского о училища. С развернутыми знаменами, под боевые революционные марши, исполняемые оркестром штаба Московского военного округа (МВО) под управлением Василия Агапкина автора знаменитого марша Прощания славянки, шли по главной площади страны артиллеристы и пехотинцы, зенитчики и моряки. Потом по Красной площади двинулись конница, знаменитые пулеметные тачанки, прошли танки.
В параде приняли участие батальоны курсантов Окружного военно-политического училища, Краснознаменного артиллерийского училища, полк 2-й Московской стрелковой дивизии, полк 332-й дивизии имени Фрунзе, стрелковые, кавалерийские и танковые части дивизии имени Дзержинского, Московский флотский экипаж, Особый батальон военного совета МВО и Московской зоны обороны, батальон бывших красногвардейцев, два батальона Всеобуча, два артиллерийских полка Московской зоны обороны, сводный зенитный полк ПВО, два танковых батальона резерва Ставки.
Всего в параде участвовало около 28,5 тысячи человек, 16 тачанок, 140 артиллерийских орудий, 160 танков, 232 машины.
Из-за плохой погоды (сильный снегопад, пурга, ограниченная тень) в параде не приняла участие авиация.
Большинство подразделений прямо с парада отправлялись на фронт.
Парад продолжался всего 25 минут, но пришедшие на Красную площадь убедились в том, что боевой дух армии не сломлен.
На трибунах по обе стороны Мавзолея, помимо рабочих и служащих, находились аккредитованные в столице корреспонденты иностранных газет. О параде на Красной площади слышал весь мир, репортаж о нем вел известный советский радиокомментатор и журналист Вадим Синявский.
В течение войны парады больше не проводились, войска прошли по Красной площади лишь в мае 1945 года.