В отличие от греческой мифологии, которая уже с VII века до нашей эры стала объектом литературной обработки и творческого обогащения жрецами, поэтами, писателями и специальными мифографами, славянская мифология, как "жизнь богов", осталась неописанной.
То, что мы знаем о славянской мифологии, - это главным обpазом богатейший мир низших дyхов и магии, который окpyжал славянина. Этот миp дyхов и магия лежали в основе миpовоззpения славян с древнейших времен и до конца ведического периода (конец ведического периода ознаменовала христианизация Руси). Русские средневековые писатели - летописцы и церковные проповедники - следовали традициям древнехристианских отцов церкви, которые бичевали и высмеивали ведичество, но не описывали его так, как оно было вокруг и въяве. Так же поступали и древнерусские авторы. Они обращались к той аудитории, которая была полна ведических помыслов, действий, постоянных колдовских заклинаний, которая избегала церковной службы и охотно участвовала в красочных гуляньях и всенародных ведических игрищах. Поэтому они не столько описывали, сколько порицали.
В XV - XVII веках славянские историки уже преодолели пренебрежение своих предшественников к мифологическим представлениям предков и стали собирать письменные и этнографические данные о древних ведических богах и деталях культа славянских народов.
К сожалению, в этих ренессансных сочинениях разных авторов, будь то поляк Ян Длугош или русский автор Густынской летописи, главной мыслью было сопоставление с таким международным стандартом, как греко-римская мифология. По существу мы из общей суммы славянских и иноземных источников можем достоверно почерпнуть лишь перечень имен славянских богов и богинь. Русские летописи называют богов, культ которых учредил князь Владимир в 980 году, - это Перун, Стрибог, Дажьбог, Хорс, Семаргл и богиня Макошь. Кроме того, упоминаются Велес, Сварог, Род и рожаницы. Этнография уже в XVII веке добавила несколько мифологических персонажей таких как Лада и Леля.
Католические миссионеры в западнославянских землях называют богами Святовита, Сварожича, Яровита, Деву, Живу, Радогоста и других богов. Поскольку собственно славянские тексты и изображения богов и духов не сохранились из-за того, что христианизация прервала ведическую традицию, главным источником сведений являются средневековые хроники, поучения против ведичества, летописи, археологические раскопки, фольклорные и этнографические собрания. Сведения о богах западных славян весьма скудны, это, например, "История Польши" Яна Длугоша (1415 - 1480), в которой дан список божеств и их соответствия из греческой и римской мифологии: Перун - Зевс, Ныя - Плутон, Дзевана - Венера, Маржана - Церера, Доля - Фортуна и т. д.
Чешские и словацкие данные о богах, как полагают многие ученые, нуждаются в критическом отношении. Мало известно и о мифологии южных славян. Рано попав в сферу влияния Византии и иных могущественных цивилизаций Средиземноморья, прежде других славян приняв христианство, они во многом утратили сведения о былом составе своего пантеона. Наиболее полно сохранилась мифология восточных славян. Ранние сведения о ней мы находим в "Повести временных лет" (XII век), которая сообщает, что князь Владимир Святой (? - 1015) стремился создать общегосударственный ведический пантеон. Однако принятие им христианства в 988 году повлекло за собой уничтожение идолов так называемого Владимирова пантеона (их торжественно сбросили в Днепр), а также запрет ведичества и его обрядов. Старые боги стали отождествляться с христианскими святыми: Перун превратился в святого Илью, Велес - в святого Власия, Ярила - в святого Георгия. Однако мифологические представления наших предков продолжают жить в народных традициях, праздниках, верованиях и обрядах, а также в песнях, сказках, заговорах и приметах. Древние мифологические персонажи вроде леших, русалок, водяных, домовых и чертей ярко запечатлелись в речи, пословицах и поговорках.
Развиваясь, славянская мифология прошла через три этапа - духов, божеств природы и богов-кумиров (идолов). Славяне почитали богов жизни и смерти (Жива и Морана), плодородия и растительного царства, небесных светил и огня, неба и войны; олицетворялись не только солнце или вода, но и многочисленные домовые духи и т. д. - поклонение и преклонение выражалось в принесении бескровных жертв.
В XIX веке русские ученые стали исследовать русские мифы, сказания и легенды, понимая их научную ценность и важность сохранения их для последующих поколений. Ключевыми для нового осознания славянской мифологии стали труды Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, И. П. Сахарова, такие работы, как трехтомное исследование А. Н. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу", "Мифы славянского язычества" и "Краткий очерк русской мифологии" Д. О. Шеппинга, "Божества древних славян" А. С. Фаминцына и другие.
Первой возникла мифологическая школа, в основе которой лежит сравнительно-исторический метод изучения, установление органической связи языка, народной поэзии и народной мифологии, принцип коллективной природы творчества. Создателем этой школы по праву считается Федор Иванович Буслаев (1818-1897).
"В древнейший период языка, - говорит Буслаев, - слово как выражение преданий и обрядов, событий и предметов понималось в теснейшей связи с тем, что оно выражает: "названием запечатлевалось верование или событие, и из названия вновь возникали сказание или миф". Особая "эпическая обрядность" в повторении обычных выражений приводила к тому, что сказанное однажды о каком-либо предмете казалось столь удачным, что уже не нуждалось в дальнейшем видоизменении. Язык становился, таким образом, "верным орудием предания".
Метод, первоначально связанный со сравнением языков, установлением общих форм слов и возведением их к языку индоевропейских народов, впервые в русской пауке был перенесен Буслаевым в фольклористику и применен для изучения мифологических преданий славян.
"Поэтическое воодушевление принадлежало всем и каждому, как пословица, как юридическое изречение. Поэтом был целый народ. Отдельные же лица были не поэты, а певцы или рассказчики, они умели только вернее и ловчее рассказывать или петь то, что известно было всякому. Власть традиции господствовала безраздельно над эпическим певцом, не позволяя ему выделяться из коллектива. Не зная законов природы, ни физической, ни нравственной, эпическая поэзия ту и другую представляла в нераздельной совокупности, выражавшейся в многочисленных уподоблениях и метафорах. Героический эпос является лишь дальнейшим развитием первобытного мифологического сказания. Теогонический эпос сменяется героическим на той стадии развития эпической поэзии, когда к чистому мифу стали присоединяться сказания о делах людей. В это время из мифа вырастает былинный эпос, из которого впоследствии выделилась и сказка. Народ сохраняет свои эпические предания не только в былинах и сказках, но и в отдельных изречениях, кратких заговорах, пословицах, поговорках, клятвах, загадках, в приметах и суевериях".
Таковы основные положения мифологической теории Буслаева, которая в 60-70-е годы XIX века постепенно перерастает в школу сравнительной мифологии и теории заимствования.
Теория сравнительной мифологии была разработана Александром Николаевичем Афанасьевым (1826-1871), Орестом Федоровичем Миллером (1833-1889) и Александром Александровичем Котляревским (1837-1881). В центре их внимания была проблема происхождения мифа в самом процессе его создания. Большая часть мифов, по этой теории, восходит к древнейшему племени ариев. Выделяясь из этого общего праплемени, народы разносили его сказания по всему миру, поэтому сказания "Голубиной книги" почти полностью совпадают с песнями древнескандинавской "Старшей Эдды" и древнейшими мифами индусов.
Сравнительный метод, по Афанасьеву, "дает средства восстановить первоначальную форму преданий". Особое значение для понимания славянской мифологии имеют былины (термин этот был введен в обиход И. П. Сахаровым; до этого эпические песни назывались старинами). Русские богатырские былины могут быть поставлены в ряд с героическими мифами в других мифологических системах с тою разницей, что былины в значительной мере историчны, повествуют о событиях XI-XVI веков. Герои былин - Илья Муромец, Вольга, Микула Селянинович, Василий Буслаев и другие воспринимаются не только как личности, имеющие отношение к определенной исторической эпохе, но и прежде всего - как защитники, родоначальники, именно эпические герои. Отсюда - их единство с природой и волшебная сила, их непобедимость (практически нет былин о гибели богатырей или о поигранных ими сражениях). Изначально существуя в устном варианте, как творчество певцов-сказителей, былины, безусловно, претерпели немалые изменения. Есть основания полагать, что некогда они существовали в более мифологизированной форме.
Славянская мифология характерна тем, что она - всеобъемлюща и представляет собою не отдельную область народного представления о мире и мироздании (как фантазия или религия), а находит воплощение даже в быту - будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь, сохранившаяся демонология (от домовых, ведьм и леших до банников и русалок) или забытое отождествление (например, ведического Перуна с христианским святым Ильей). Поэтому, практически уничтоженная на уровне текстов до XI века, она продолжает жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.
Подробнее о славянской мифологии и славянских богах и на нашем сайте →
Народов о мире, выраженное в религиозных верованиях, обрядах и культах. Она теснейшим образом связана с язычеством и не может рассматриваться отдельно от него.
Славянские мифы (краткое содержание и основные персонажи) - в центре внимания этой статьи. Рассмотрим время их возникновения, схожесть с древними легендами и сказаниями других народов, источники изучения и пантеон божеств.
Формирование славянской мифологии и ее связь с религиозными верования других народов
Мифы народов мира (славянские мифы, древнегреческие и древнеиндийские) имеют много общего. Это позволяет предположить, что у них существует единое начало. Связывает их общее происхождение из праиндоевропейской религии.
Формировалась славянская мифология как отдельных пласт индоевропейской религии на протяжении длительного периода - с II тысячелетия до н. э.
Основные черты славянского язычества, нашедшие отражение в мифологии - это культ предков, вера в сверхъестественные силы и низших духов, одухотворение природы.
Древние славянские мифы поразительно похожи на сказания балтийских народов, индийскую, греческую и скандинавскую мифологию. Во всех мифах этих древних племен существовал бог грома: славянский Перун, хеттский Пирва и балтийский Перкунас.
У всех перечисленных народов находится основной миф - это противостояние верховного божества с его главным противником, Змеем. Сходство прослеживается и в вере в загробный мир, который отделен от мира живых какой-либо преградой: пропастью или рекой.
Славянские мифы и легенды, как и сказания других индоевропейских народов, повествуют и о героях, сражающихся со змеем.
Источники сведений по легендам и мифам славянских народов
В отличие от греческой или скандинавской мифологии, у славян не было своего Гомера, который занялся бы литературной обработкой древних сказаний о богах. Поэтому сейчас нам крайне мало известно о процессе формирования мифологии славянских племен.
Источниками письменных знаний служат тексты византийских, арабских и западноевропейских авторов периода VI - XIII веков, скандинавские саги, древнерусские летописи, апокрифы, поучения. На особом месте стоит «Слово о полку Игореве», в котором есть много информации о славянской мифологии. К сожалению, все эти источники - лишь пересказ авторов, и в них не упоминаются сказания целиком.
Славянские мифы и легенды сохранились и в фольклорных источниках: былинах, сказках, легендах, заговорах, пословицах.
Самыми достоверными источниками по мифологии древних славян являются археологические находки. К ним относятся идолы богов, культовые и обрядовые места, надписи, знаки и украшения.
Классификация славянской мифологии
Следует различать богов:
1) Восточных славян.
2) Западных славянских племен.
Существуют и общеславянские боги.
Представление о мире и Вселенной древних славян
Из-за отсутствия письменных источников о верованиях и представлениях о мире славянских племен практически ничего не известно. Отрывистые сведения можно почерпнуть из археологических источников. Самый наглядный из них - это Збручский идол, найденный в Тернопольской области Украины в середине XIX века. Он представляет собой четырехгранный столб из известняка, разделенный на три яруса. Нижний содержит изображения подземного мира и населяющих его божеств. Средний посвящен миру людей, а верхний ярус изображает верховных богов.
Информацию о том, как древние славянские племена представляли окружающий их мир, можно найти в древнерусской литературе, в частности, в «Слове о полку Игореве». Здесь в некоторых отрывках ясно прослеживается связь с Мировым деревом, мифы о котором существуют у многих индоевропейских народов.
На основе перечисленных источников получается такая картина: древние славяне считали, что в центре Мирового океана находится остров (возможно, Буян). Здесь, в самом центре мира, или лежит священный камень Алатырь, обладающий целебными свойствами, или растет Мировое Древо (почти всегда в мифах и сказаниях это дуб). На его ветвях сидит птица Гагана, а под ним находится змея Гарафена.
Мифы народов мира: славянские мифы (сотворение Земли, появление человека)
Сотворение мира у древних славян было связано с таким богом, как Род. Он создатель всего сущего в мире. Он отделил явный мир, в котором живут люди (Явь) от мира невидимого (Навь). Рода считают верховным божеством славян, покровителем плодородия, творцом жизни.
Славянские мифы (сотворение Земли и появление человека) так рассказывают о создании всего сущего: бог-творец Род вместе с сыновьями Белбогом и Чернобогом задумали сотворить этот мир. Сначала Род из океана хаоса создал три ипостаси мира: Явь, Навь и Правь. Затем из лица верховного божества появилось Солнце, из груди - месяц, а глаза стали звездами. После сотворения мира Род остался в Прави - месте обитания богов, где руководит своими детьми и распределяет между ними обязанности.
Пантеон божеств
Славянские боги (мифы и сказания о которых сохранились в очень малом количестве) достаточно обширен. К сожалению, из-за крайне скудной информации сложно восстановить функции многих славянских божеств. О мифологии древних славян не было известно до момента выхода их к границам Византийской империи. Благодаря записям историка Прокопия Кесарийского удалось узнать некоторые подробности религиозных верований славянских народов. В Лаврентьевской летописи упоминаются боги из Владимирского пантеона. Взойдя на трон, князь Владимир приказал поставить неподалеку от своей резиденции идолов шести важнейших богов.
Перун
Бог-громовержец, считается одним из главных божеств славянских племен. Был покровителем князя и его дружины. У других народов известен как Зевс, Тор, Перкунас. Впервые упоминается в «Повести временных лет». Уже тогда Перун возглавлял пантеон славянских богов. Ему приносили жертву, закалывая быка, а именем бога закрепляли клятвы и договора.
Бог-громовержец ассоциировался с возвышенностями, поэтому его идолы устанавливали на холмах. Святым деревом Перуна был дуб.
После принятия на Руси христианства некоторые функции Перуна перешли к Григорию Победоносцу и Илье-пророку.
Солнечные божества
Бог солнца в славянских мифах стоял на втором месте по значимости после Перуна. Хорс - так его называли. Этимология имени до сих пор неясна. По наиболее распространенной теории, происходит оно из иранских языков. Но эта версия весьма уязвима, поскольку сложно объяснить, каким образом это слово стало именем одного из главных славянских божеств. «Повесть временных лет» упоминает Хорса как одного из богов Владимирского пантеона. Есть сведения о нем и в других древнерусских текстах.
Хорс, бог солнца в славянских мифах, упоминается часто вместе с другими божествами, имеющими отношение к небесному светилу. Это Дажьбог - один из главных славянских богов, олицетворение солнечного света, и Ярило.
Дажьбог был еще и божеством плодородия. Этимология имени сложности не вызывает - «дающий благосостояние бог», таков его примерный перевод. Он играл двойную функцию в мифологии древних славян. Как олицетворение солнечного света и тепла, он дарил плодородие почве и одновременно был источником царской власти. Дажьбога считают сыном Сварога, бога-кузнеца.
Ярило - с этим персонажем славянской мифологии связано много неясностей. До сих пор точно не установлено, следует ли считать его божеством, или это персонификация одного из праздников древних славян. Одни исследователи считают Ярило божеством весеннего света, тепла и плодородия, другие - ритуальным персонажем. Его представляли молодым человеком на белом коне и в белоснежной мантии. На волосах - венок из весенних цветов. В руках божество весеннего света держит колосья злаков. Там, где он появляется, обязательно будет хороший урожай. Ярило также зарождал любовь в сердце того, на кого посмотрит.
В одном исследователи сходятся - этого персонажа славянской мифологии нельзя называть богом солнца. Пьеса Островского «Снегурочка» в корне неверно трактует образ Ярило как солнечного божества. В этом случае русская классическая литература играет роль вредной пропаганды.
Мокошь (Макошь)
В славянской мифологии очень мало женских божеств. Из главных можно назвать только таких, как Мать - Сыра Земля и Мокошь. Последняя упоминается в числе других идолов, установленных по приказу князя Владимира в Киеве, что говорит о значимости этого женского божества.
Мокошь была богиней ткачества и прядения. Ее также почитали как покровительницу ремесел. Имя ее связывают с двумя словами «мокнуть» и «прядение». Днем недели Мокоши была пятница. В этот день строго запрещалось заниматься ткачеством и прядением. В качестве жертвы Мокоши преподносили пряжу, бросая ее в колодец. Богиню представляли в образе длиннорукой женщины, прядущей по ночам в домах.
Некоторые исследователи предполагают, что Мокошь была женой Перуна, поэтому ей отводилось почетное место среди главных славянских богов. Имя этого женского божества упоминается во многих древних текстах.
После принятия на Руси христианства часть черт и функций Мокоши перешли к святой Параскеве-Пятнице.
Стрибог
Упоминается во Владимирском пантеоне как один из главных богов, но функция его не совсем ясна. Возможно, был богом ветров. В древних текстах его имя часто упоминают вместе с Дажьбогом. Неизвестно, были ли праздники, посвященные Стрибогу, поскольку информации об этом божестве крайне мало.
Волос (Велес)
Исследователи склонны полагать, что это все же два разных персонажа мифов. Волос - покровитель домашних животных и бог достатка. Кроме того, он бог мудрости, покровитель поэтов и сказителей. Недаром Бояна из «Слова о полку Игореве» называют в поэме Велесовым внуком. В дар ему оставляли на поле несколько несжатых стеблей злаков. После принятия славянскими народами христианства функции Волоса взяли на себя два святых: Николай Чудотворец и Власий.
Что касается Велеса, то это один из демонов, злой дух, с которым боролся Перун.
Славянские мифические существа - обитатели лесов
С лесом у древних славян было связано несколько персонажей. Главными из них были водяной и леший. С появлением на Руси христианства им стали приписывать исключительно отрицательные черты, делая демоническими существами.
Леший - хозяин леса. Называли его еще лесовиком и лесным духом. Он бережно охраняет лес и его обитателей. С хорошим человеком отношения нейтральные - леший его не трогает, и может даже прийти на помощь - вывести из леса, если тот заблудился. К плохим людям отношение отрицательное. Их лесной хозяин наказывает: заставляет плутать и может защекотать до смерти.
Перед людьми леший предстает в разных обличьях: человеческих, растительных, животных. У древних славян отношение к нему было двойственным - лешего почитали и одновременно боялись. Считалось, что пастухам и охотникам нужно было заключать с ним сделку, иначе леший мог похитить скотину или даже человека.
Водяной - дух, обитающий в водоемах. Его представляли в виде старика с рыбьим хвостом, бородой и усами. Может принимать облик рыбы, птицы, прикинуться бревном или утопленником. Особенно опасен во время больших праздников. Водяной любит селиться в омутах, под мельницами и шлюзами, в полыньях. У него есть стада, состоящие из рыб. К человеку враждебен, всегда старается утащить под воду того, кто пришел купаться в неурочное время (полдень, полночь и после заката). Любимой рыбой у водяного является сом, на котором он катается, как на лошади.
Были и другие, низшие существа, например, лесной дух. В славянских мифах он назывался Аукой. Он никогда не спит. Живет в избушке в самой чащобе леса, где всегда есть запас талой воды. Особое раздолье для Ауки наступает зимой, когда лешие засыпают. Лесной дух враждебен по отношению к человеку - будет пытаться завести случайного путника в бурелом или заставит кружить до тех пор, пока тот не устанет.
Берегиня - этот мифических женский персонаж имеет неясную функцию. По наиболее распространенной версии, это лесное божество, оберегающее деревья и растения. Но также древние славяне считали берегинь русалками. Их священное дерево - это береза, которая очень почиталась в народе.
Боровик - еще один лесной дух в славянской мифологии. Внешне выглядит как огромный медведь. Отличить его от настоящего зверя можно по отсутствию хвоста. В подчинении у него находятся боровички - хозяева грибов, похожие на маленьких старичков.
Кикимора болотная - еще один колоритный персонаж славянской мифологии. Людей не любит, но не будет трогать до тех пор, пока путники ведут себя в лесу тихо. Если они шумят и вредят растениям или животным, кикимора может заставить плутать их по болоту. Очень скрытная, крайне редко показывается на глаза.
Болотник - ошибкой будет путать его с водяным. Болото у древних славян всегда считалось местом, где обитает нечистая сила. Болотника представляли страшным существом. Это или неподвижный безглазый толстяк, покрытый слоем водорослей, ила, улиток, или высокий человек с длинным руками, заросший грязно-серой шерстью. Менять свой облик он не умеет. Представляет большую опасность для человека или животного, попавшего на болото. Он хватает жертву, застрявшую в трясине, за ноги и утаскивает на дно. Уничтожить болотника можно только одним способом - осушив его болото.
Славянские мифы для детей - кратко о самом интересном
Знакомство с образцами древнерусской литературы, устными сказаниями и мифами имеет огромное значение для всестороннего развития детей. Знать о своем прошлом необходимо и взрослым, и самым маленьким. Славянские мифы (5 класс) познакомят школьников с пантеоном главных богов и самыми известными сказаниями. В хрестоматию по литературе входит интересный пересказ А.Н.Толстого о Кикиморе, есть сведения об основных персонажах мифологии древних славян, дается представление о таком понятии, как «капище».
По желанию, родители могут и в более раннем возрасте познакомить ребенка с пантеоном славянских богов и другими мифологическими существами. Целесообразно выбирать положительных персонажей, и не рассказывать маленьким детям о таких пугающих существах, как навьи, злыдни, волколаки.
Для ознакомления с персонажами славянской мифологии можно посоветовать книгу Александра Асова «Мифы славян для детей и их родителей». Она будет интересна и младшему поколению, и старшему. Светлана Лаврова - еще один хороший автор, написавший книгу «Славянские сказания».
Древние славяне считали, что этот дух живёт в каждом доме, только не всем доводилось с ним встречаться. Он обычно так роднится со «своей» семьёй, что люди ласково называют его хозяином, дедушкой, суседушкой- домоседушкой, кормильцем. А порой говорят просто «сам», «тот», «он». И все понимают,о ком речь. Согласно поверьям, в доме может быть только один домовой; если заведутся двое, то они начинают ссориться между собой.
Представляли этот дух в облике маленького мужичка с седой бородой, обросшего мягким пушком, с длинными когтями. Местонахождение домового указывают по-разному: под печкой и за печкой, под порогом, в подполье, на чердаке, в чулане, в печной трубе, на полатях, в углу; по ночам он навещает конюшню и хлев, за пределы дома или усадьбы не выходит. За печь надо было бросать мусор, чтобы домовой не перевёлся.
Хозяйничает он только ночью, бродит по дому, шаркает ногами, гремит посудой, гладит спящих обитателей, а где бывает днём- неизвестно.
Главная обязанность этого духа- смотреть за хозяйством, за домашними животными и скотом, помогать в работе по дому. Домовой покровительствует рачительным, трудолюбивым хозяевам, которые его уважают и умеют угодить. Ленивых и беспутых хозяев, которые не оказывают ему почтения, домовой не любит и может довести до разорения. Не будет им покоя от его проказ и озорства то может завозиться за печкой, то ночью навалится на спящих и начнёт душить их. Согласно другим поверьям, эти проделки домового вызваны желанием пошутить.
Чаще всего милость и немилость его проявляется в отношении к скоту, особенно к лошадям. У каждого домового есть любимая масть лошади- один любит гнедых, другой- чалых. В этом случае домовой ухаживает за ней, заплетает ей ночью гриву, если же лошадь нелюбимой масти, то домовой замучает её или заставит хозяина переменить лошадь. Об одном таком случае мне рассказывала в Караульном бабушка: «Я ещё девочкой была, а помню. Как-то в память запало. Лошадёнка у нас тогда была. Наповадился к нам в пригон кто-то ходить да косичку заплетать. Вот как-то однажды дед пошёл в пригон- у лошади опять заплетены косички. Он про себя говорит: «Наверное, домовой». А смотрит: старичок сидит. Он и говорит: «Слышь?» А тот сжался, малюхонький такой стал, да так тихонечко покряхтел. А сам косу-то плетёт. »
Домового стараются умилостивить: оставляли ему хлеб и соль, иногда горшочек каши, и табак, иногда использовали заговоры «Суседушко, домоседушко, раб к тебе идёт, низко голову несёт, не томи его напрасно, а заведи с ним приятство; покажись ему в своём облике, заведи с ним дружбу да сослужи ему легку службу». А на Ефрема Спирина (28 января) было принято закармливать домового, давая ему кашу на загнётке.
Славяне верили, что домовой может предсказывать счастливые и несчастливые события. Он предупреждает о них разными звуками, плачем, оханьем, стонами (к горю), песнями, прыжками(к радости), чаще прикосновением в ночной темноте: если прикоснётся домовой мохнатой или тёплой своей лапой,- это к добру, если голой или холодной,- не к добру, и он может ответить просто человеческим голосом.
При переезде в новый дом надлежало совершить особые обряды, чтобы уговорить домового переехать вместе с хозяевами. Считали, что без необходимого приглашения он не пойдёт, так как очень привыкает к старому жилью. Для перевода домового на новое жильё применялись разные способы: его переносили в горшке с углями, на хлебной лопате, в мешке, заманивали горшком каши, сопровождая этот обряд приглашениями: «милости просим, дедушка, к нам на новое жильё», «домовой, домовой, пошли домой».
Вера в домового тесно связана с языческим поклонением огню и культом умерших предков. Славянин-язычник, обожествлял силу света и тепла как условие всякой жизни Сначала наши предки поклонялись самому очагу, но потом пришли новые верования- они олицетворялись в образе домового. В поверьях о домовых отразилась любовь народа к своему дому, ведь в далёкие языческие времена люди верили, что у каждого дома есть своя душа.
Домовые. Деревянные фигурки домашних божков.
Это очень забавный персонаж, помесь чёрта с уткой. Жил он везде- и в воздухе, и в воде, и в реке, и отличался своими проказами. В доме он имел излюбленное место обитания- укромный уголок за печкой, в подполе, и сразу отзывался при упоминании его имени. Поэтому вместо него употребляли такие слова, как «беспятый» или «беспалый». В деревнях эту нечисть звали анчутками- подпечными чертенятами. Если они заведутся в доме, жди неприятностей и подвоха. Анчутки ломают вещи, воруют еду, пачкают жилище. И сами они чумазые, в саже и паутине. Недаром до сих пор неумытых детей иногда называют «анчутками». Вывести их, как и всякую нечисть, трудно. Но особого вреда от этих духов не было.
Любимое жилище этого духа большой просторный сарай- овин. В таких овинах на Руси в старину обмолачивали хлеб и сушили снопы.
Вид у него неказистый- маленький старичок, облепленный паутиной, чёрные волосы и борода всклокочены и торчит в разные стороны. В них застряли куски мякины и соломы. Сидело это чёрное, лохматое, всё в саже существо в самом дальнем углу овина. Лишь глаза его днём и ночью сверкали, как у кошки. Всё видел, всё примечал этот пронзительный взгляд.
Он родной брат таких же «домашних духов», населяющих крестьянскую усадьбу: домового, сарайного, колодезника, дворового. Но среди них он считается самым зловредным. Если хозяин относится к овинному духу пренебрежительно, не уважал и не почитал его, тот мог и сам подпалить овин. Чтобы не случилось беды, крестьяне старались ублажить его, хотя сделать это было нелегко. Правдалюди знали, что овинник, как и его сородичи, любит подношения. С особым удовольствием принимал он жертвенного петуха, кровью которого окропляли углы помещения. Да и от пирогов не отказывался.
Обязанности у него важные: охранять овин от всякой напасти или нечисти, следить за сроками,когда сушить снопы, когда топить печь, присматривал, чтобы огонь не разгорался слишком сильно, чтобы не случился ненароком пожар. Рачительные хозяева разводили огонь, спросив прежде разрешения у овинника. Ослушников он наказывал сурово, может поджечь все хлебные запасы.
Не позволял он мужикам заниматься хозяйственными делами под большие праздники, топить, когда на улице сильный ветер. Случалось, так двинет ослушника в бок, что тот долго дух перевести не может. А «свершив правосудие», овинник хохотал, хлопал в ладоши, лаял по-собачьи. Рассказывают такой случай: «Захотела однажды крестьянка в праздник в овине лён трепать для пряжи. Только что успела она войти, как кто-то затопал, будто лошадь и захохотал так, что волосы на голове встали дыбом. Подруга крестьянки со страху кинулась бежать, а та продолжала работать так долго, что домашние начали беспокоиться. Нашли в овине только её кожу, на которой можно было различить и лицо, и волосы. »
Завершив осенние работы, сбросив последний сноп, мужик, обнажал голову, кланялся. «Спасибо, батюшка- овинник,- говорил он,- послужил ты нынче верой и правдой!».
А зимой, на святки, прибегали в опустевший овин в полночь девушки, чтобы погадать о суженом. Протянет, бывало, девица красавица руку в окошко и шепчет: «Овинник- родимчик, суждено ли мне в новом году замуж идти? ». Прикоснётся к ней овинник голой ладошкой- свяжет её судьба с бедняком. Погладит мохнатой лапой- богатым будет муж. А если не коснётся овинник девичьей руки никак- сидеть той ещё год в отцовском доме в девках.
Без бани трудно представить быт русского народа. В ней мылись, лечились, гадали. У бани был свой дух- хозяин. Обычно он был невидим для посторонних глаз, та как носил шапку-невидимку. Но если войти в баню ночью, притаиться и прислушаться, то можно услышать шорох и движение в куче неопаренных банных веников. Конечно, человек несведущий может сказать, что это мышь. Но мы-то знаем, что это он- хозяин бани. Иногда он всё же показывается в своём истинном обличье- в виде старика с длинными волосами, весь облепленный листьями от банного веника. Банника побаивались и уважали. Для того чтобы его не разгневать, нужно было придерживаться определённых правил. После купания семьи ему нужно было оставить немного воды, мыло и веник. Ещё, чтобы задобрить, ему иногда приносили хлеб и соль, а при строительстве бани обязательно закладывали под её порогом задушенную чёрную курицу. Было принято благодарить его при выходе из бани словами:«Спасибо те, байнушка, на парной байнечке». Это прказливый, опасный, злой дух. Считалось, что «в бане нельзя стучать и говорить громко, иначе байнушка рассердится и напугает»; нельзя мыться в бане «в третий пар», «третий пар» оставляется для самого банника. За несоблюдением этого запрета можно было поплатиться жизнью. Пар выживает его из бани временно, а в нетопленной бане он живёт всегда.
Это злое и опасное существо в виде высокой, тощей женщины с перекошенным от злобы лицом. Волосы её всегда нечесаные, а платье – грязное и рваное. Но главная примета – у неё один глаз. Недобро смотрит она этим глазом, выискивая себе жертву. А найдёт – прицепится крепко – накрепко к человеку, и жди тогда всяческих бед. Не отвяжется от жертвы, пока не заморит совсем. Это воплощение несправедливости, слепой судьбы, злого рока. Всё у человека пойдёт прахом: то дом сгорит, то урожай погибнет, то болезни одолеют. И думает- гадает человек: «За что мне все эти беды? ». А лихо в это время сидит у него на шее, свесив ноги, посмеивается да новую жертву выглядывает. Про Лихо сохранились пословица: «Лихо ходит не по лесу, а по людям».
Славяне считали, что если к кому-то приходит счастье, то неподалёку ходит и Лихо. Она завидует чужой радости и стремится его отобрать. До сих пор говорят «Не буди Лихо, коли сидит тихо ». Другие имена Лихо: Беда,Горе-Злосчастье. Есть поговорка: «Пришла беда - отворяйте ворота ».
Кикимора(шишига).
Это божество ночных кошмаров, недобрый дух крестьянской избы (иногда считается женой домового). Пробирается в избу незаметно, под покровом ночи, поселяется в укромном уголке, чаще всего за печкой. Очень любит вредить людям: портит рукоделие, путает нитки, комкает пряжу. Сама же она любит прясть или плести кружева, причём звуки прядения кикиморы в доме предвещают беду. Нагоняет на человека сон причём. В этом состоянии страшные события, которые привиделись спящему, он принимает за происходящее наяву.
Мужчин кикимора на дух не переносит. А с женщинами её отношения складываются по-разному. Усердной, старательной хозяйке она покровительствует, помогает. Перемоет крынки, пока все спят, убаюкает не вовремя проснувшегося младенца. А то и поможет тесту хорошо взойти, чтобы получились пироги на славу.
Зато если невзлюбит она хозяйку, то так может устроить, что не жить той в своей избе. Не зря говорили в сердцах нерадивой жене: «Домовиха тебя забери!» Неумехам и лентяйкам своими каверзами сильно жизнь портит. То детишек щекотать начнёт, и те орут до посинения, то подростков попугает. Всё в таком хозяйстве идёт наперекосяк. И думает такая хозяйка. Чем бы задобрить кикимору. Лучший способ- накопать в лесу горький корень папоротника, сделать из него настойку и перемыть всю посуду, а по возможности и иные вещи в доме. Дух этого волшебного растения, «перунова цвета», всегда приводит кикимору и другую нечисть в хорошее настроение.
Но если во владении домового кикиморе наскучит или хозяева её чем-то обидят, может она и вовсе уйти из избы,поселиться в курятнике. Тогда берегись, хозяйка! Всех птиц живьём ощиплет, а то и вовсе передушит их. Чтобы этого не происходило надо повесить над насестом, на лык отшибленное горло кувшина либо камень похожий на куриную голову со сквозной дырою. Называют такой камень «куриным богом» и говорят, если повесить его в курятнике, то кикимора угомонится.
Изгнать кикимору из дома на совсем задача непростая. Существуют, правда, специальные заговоры их должен произнести знахарь. Лучше всего, чтобы прозвучали они на Герасима- грачевника- день в начале марта. Тогда есть шанс навсегда распроститься с незваной гостьей.
Но был у кикиморы и свой день в календаре, именины кикиморы- 1 марта (День памяти праведной Марьяны). В этот день её старались угостить и задобрить. И называли этот день в народе Днём Марьяны кикиморы. Так воедино слились в православном календаре языческие и христианские верования.
Старые люди рассказывают такой случай о кикиморе поселившейся в одной семье: «Появилась у них внучка. Когда девочке исполнилось семь лет, родные стали замечать диковинку невиданную: с вечера, бывало, уложат ребёнка спать, как малютка умается, играя, растрёпанными волосами, с запылённым лицом, поутру посмотрят- лицо у девочки чистёхонько, бело и румяно, сорочка вымыта, перина взбита как лебяжий пух. Перед тем хозяйка слыхала не раз по ночам, как вертится веретено и нитки жужжат в потёмках; а утром, бывало, посмотрит- у неё пряжи прибавилось вдвое против вчерашнего. Пытались увидеть кикимору, сторожили её ночью, но не тут-то было! Незадолго до первых петухов сон их одолевает, и все уснут, кто, где сидел. Только девочка, когда оставалась одна, могла видеть превеликую и претолстую кошку, крупнее барана, серую, с мелкими белыми крапинками, с большою уродливою головою, с яркими глазами, которые светились,как уголья. Кошка эта бессменно сидела за печкой. Попытались хозяева избавиться от кикиморы, но не удалось, стала она проказить и вредить хозяевам. Удалось избавиться от кикиморы с помощью заговора, рассказанного им одной старухой».
Это домашнее мирное божество сна. Придёт оно, станет у вашей кровати или тихонько покачает колыбельку с младенцем, и тут же начинают слипаться глаза и прилетают сладкие сны. Имя этого доброго духа стало синонимом слова «сон». Горе вам, если вы чем-то прогневали его. Нападает тогда на вас бессонница. Но бывает, что это божество подкрадывается к вам совсем в неподходящее время, за работой или утром. Его имя донесли до нас колыбельные песни.
Зыбка поскрипывает,
Тихо песенки поёт.
Дрёму к Ванечке зовёт.
Дрёма к Ванечке идёт.
Под головку сон кладёт.
Слова этой колыбельной песни- своеобразный заговор, который повторяли мамы над колыбелью ребёнка, призывая Дрёму и сон.
Чародеями называли в старину колдунов. Это были старики с длинными седыми волосами и нечесаными бородами. Жили они на краю деревни или в лесу. Помогали им филины, совы, чёрные кошки, лягушки, змеи, некоторые растения. Основное знание колдунов – рожба. Они могли совершать чудеса или, как говорили в старину, «наводить чары». И не дай бог вам чем-то разозлить колдуна или чем-то не угодить ему!. для колдовства колдуны использовали тёмные ночи, перекрёстки дорог, волшебные предметы и травы. Чародеи были добрые и злые, их знания передавались из поколения в поколение. Жили они вдали от людей, в лесах, поближе к священным источникам. Разговаривали Чародеи но «вещем» языке, непонятном простым людям. Его отголоски дошли до нас в древних заговорах. Чародеи славились мудростью.
Страшное и злое существо является людям очень редко, так как живёт глубоко под землёй, в тёмном мире, подальше от солнечных лучей. Имеет вид старика с огромными бровями, глаза его закрыты длинными веками, которые опускаются до самой земли. Так что он посмотреть на мир только в том случае, если несколько силачей смогут поднять ему веки железными вилами. Но взгляд его был смертелен, ни что от него не укроется и не утаится. Смотреть ему в глаза - верная смерть. Вних можно увидеть такое, что сердце человека разрывается на маленькие кусочки. Встретиться с этим представителем тёмного мира можно на страницах повести Н. В. Гоголя «Вий». Появлялся он всегда в сопровождении другой многочисленной нечестии: чертей, упырей и другой нечестии. Ему были нужны слуги и помошники. В подземном мире Вий был большой виличеной, считался судьей над мёртвыми и был главным служителем Чернобога - властителя подземного царства. Славяне верили, что все грешники, ведущею неправедную жизнь, после смерти будут наказаны. Именно Вий будет их главным судьёй и палачём. А на этом мире он посылает ночные кошмары тем, у кого совесть не чиста.
Семаргл (Симаргл).
Всем известно, что хлеб- священная и основная пища славян. От его урожая зависело благополучие крестьянских семей. Поэтому то у хлебных полей и был свой бог- покровитель, бог семян, ростков и корней растений. Он оберегал семена и всходы от всякой напасти и обеспечивал хороший урожай. Имя Семаргл происходит от слова «семя», и представлялся он древним славянам как священная крылатая собака.
Изображение крылатых псов в окружении растительного орнамента очень часто встречаются среди изделий русского прикладного искусства XI - XII вв. главным образом на колтах (женское украшение -полая золотая или серебряная подвеска, парные колты привешивались к головному убору с двух сторон) и браслетах, даже на воротах одного из суздальских храмов вырезаны эти мифические существа. То обстоятельство, что Семаргл изображался в окружении растительности, как раз и указывает на его основную функциональную сферу.
Ему поклонялись, приносили жертвы. Он считался посланником небес, посредником между богами неба и духами земли, обладает способностью исцелять, так как принёс на землю с небес побег дерева жизни.
День, посвящённый этому существу- Суббота. Его знак- число 7. Его имя таинственным образом связано с этим магическим числом. Числу семь в славянской мифологии отведена особая роль: в заговорах часто встречаются повторы: «за семью печатями», «за семью долинами», «за семью ключами», «за семью дверями» А также семь дней в неделе, семь цветов радуги, семь нот, семь основных металлов, семь добродетелей и семь смертных грехов.
Существует версия, что эти верования уходят своими корнями в глубь веков, в те времена, когда славяне поклонялись богу Семарглу.
Семаргл в славянской мифологии- олицетворение вооружённого, воинственного добра. Позже Семаргла стали представлять в образе вооружённого воина.
В старые времена крестьянское поле имело чёткую границу, межу, отделяющую его от поля соседа. Межа защищала собственность крестьянина. У неё было своё божество- покровитель и «оберегатель» границ. На меже своих владений земледельцы насыпали бугры, отгораживали частоколом. Такого бугра никто не мог разрушить, так как это было место поклонения божеству. Полоса, разделяющая владения, считалась неприкосновенной, никто не мог переступить её. В определённые дни глава семейства обходил владения по этой черте. Подгоняя перед собой жертвенных животных, пел гимны и приносил дары божеству, небольшого ранга, но очень почитаемому в крестьянском быту. Называли его – Чур, ему вверяли охрану родовых владений. Этот бог тесно связан с такими понятиями, как «род», «собственность», «граница». Позднее на меже стали ставить изображения самого Чура- резной, короткий деревянный столб, на котором были родовые знаки владельца участка. До сих пор деревянные колышки, вбитые по углам земельного участка, называют чурками. Чур, являлся в заклинаниях, дошедших до нас, божеством, освящающим право собственности: «чур, пополам!»; «чур, вместе, или одному!» ; «чур, моё».
Слово «чур» произошло от слова «щур» или «пращур». Так называли предков, которые после смерти становились хранителями своего рода. Эта традиция уходит корнями к древнему обычаю замещать умершего родича деревянной куклой, сохраняющей его душу. Чур- большой враг чертей и прочей нечистой силы. Поэтому люди «чурались» от нечистой силы: «Чур, меня!», то есть «Чур, защити меня, помоги мне!».
Жар птица.
Живёт в райском саду, где на ветках висят золотые яблоки, дарующее всем, кто их попробует, молодость, силу и здоровье. За это свойство зовутся они молодильными. Многие хотели бы их отведать, но охраняют плоды слуги лучезарного бога Солнца- Даждьбога. Древние люди считали, что именно он умеет превращаться в чудесную птицу с золотыми перьями, сияние которых слепит глаза, как солнечный свет. Даже одно пёрышко (солнечный лучик) приносит несказанное счастье и великую радость. Поймав птицу, можно попросить её принести из райского сада золотые яблоки, возвращающие молодость.
Каждый год осенью Жар-птица умирает, а весной возрождается. В русских сказках живёт она в Тридевятом царстве у Кощея Бессмертного (воплощение зимнего оцепенения) или Царь-девицы (воплощение утренней зари). Сидит в золотой клетке и поёт райские песни, а из клюва жемчуг сыплется.
2. В гостях у духов леса
Лес для древних славян был не только кормильцем, но и олицетворением враждебного мира:
В лесу есть ворота-
Филины и совы
Стерегут засовы.
В каждой щёлке
Бродят злые волки.
Лес по поверьям населяют не только звери и птицы, но и множество духов, которые следят за человеком, проникшим в их владения. Царём, хозяином леса, считался леший. С виду он совсем как человек, но всё в его одежде перепутано. Левая пола кафтана застёгнута на правую сторону, правый лапоть надет на левую ногу. Глаза его зелёные, как мох, а по ночам горят, словно два светлячка. Бровей и ресниц нет, а также и правого уха. Если он идёт по лесу, рост его достигает самых высоких деревьев, а если по траве- становится с малую травинку. Живёт он чаще всего в еловых и сосновых борах и редко попадается на глаза человеку. Из лесной чащи леший выходит редко, свято блюдёт права сородичей и соседей- полевика, домового и других духов. Не любит он деревень, особенно тех, где живут чёрные петухи, трёхцветные кошки и «четырёхглазые собаки»- у которых над глазами тёмные пятна. Превращаться может в любого зверя или растение.
Над лесной живностью Леший полный хозяин. Зайцы, белки и прочая мелочь вообще находятся у него в кабале, как при крепостном праве. Он может их даже соседнему лешему в карты проиграть. Когда в середине прошлого века произошло массовое переселение белок из Сибири через Урал в европейские леса, люди говорили, что это сибирский леший гонит русским лешим свой проигрыш. Существует даже поговорка: «Перегоняет с места на место, как леший зверьё».
Однако когда лесным обитателям грозит беда, хозяин заботится о них. Чуя, грядущий пожар, трубит в рог, а то и кнутом гонит их с опасного места. Одна старушка рассказывала такой случай увиденный ею перед лесным пожаром: «Гляжу, валят из леса медведи да с ними волки, лисицы, зайцы, белки, лоси, козы - одним словом, всякая лесная живность и каждая своей партией, с другими не мешается, и всё мимо меня с лошадьми, и не смотрят даже на нас. А за зверьём и «сам» с кнутом за плечом и рожком в руках, а величиною с большую колокольню будет».
Леший не позволяет рубить свои любимые деревья. Ему не нравится, когда кто-нибудь долго остаётся в лесу.
С людьми у него отношения сложились своеобразно. Многие считают его злым духом, враждебным человеку. Однако чаще он не столько вредит человеку, сколько проказничает, шутит, но рассердившись, может наделать и немало вреда. Неосторожного путника, зашедшего в густой лес, пьяного, человека, позабывшего защититься крестом, леший собьёт с дороги, заведёт в непроходимую чащу, напустит туману и заставит кружиться на одном месте. В этих случаях говорили: его леший обошёл. Чтобы обмануть путников, леший звал людей в лес знакомыми им голосами. Делает это он обычно под вечер, так что жертва его проказ всю ночь бродит по лесу и лишь к утру находит дорогу.
От лешего не трудно отбиться. Обычные приёмы: молитва и крестное знамение. Кроме того, необходимо произвести некоторые логические действия: выворачивание наизнанку одежды, надевание правого лаптя на левую ногу, и наоборот или же для защиты от лешего надо было носить с собой лутовку (очищенный от коры кусок липового дерева). А ещё говорят спастись от лешего можно, если его рассмешить. О проказах лешего существует много рассказов и быличек. Так рассказывают, как однажды леший принял образ старичка и подсел на сани- лошади остановились, и никакие усилия кучера не могли заставить их сдвинуться с места. Однако стоило кучеру сказать: «Что такое, господи», как лошади рванули, дуга разлетелась пополам, а старичок исчез, как его и небывало.
Раз в год, 4 октября, на лешего не действуют никакие заговоры и уговоры. Он со своим соседом устраивает такие ссоры и драки. Что деревья клонятся до земли, а то их даже выворачивает с корнями. В ужасе разбегаются звери. Говорят: так леший бесится. В этот день мужик в лес – ни ногой.
Натешившись, лешие замирают, затихают, засыпают, а то и вовсе проваливаются сквозь землю. О том, как тяжело лесному хозяину прощаться на полгода, до весны, со своими владениями, писал в одном из стихотворений С. Есенин:
Плачет леший у сосны,
Жалко летошней весны.
В зимнее время в лесу другие хозяева- ветры да морозы.
Баба Яга.
По русским народным сказкам мы знаем Бабу Ягу как злую, уродливую, сварливую старуху- волшебницу. Поговаривали, что её избушка огорожена забором из человеческих костей. Это кости тех, кого она зажарила и съела. Очень любила она загадывать загадки добрым молодцам. Забредшим в её избушку. Не отгадает - быть ему в огромном котле. А проявит ум и смекалку - укажет ему старуха дорогу в Тридевятое царство да ещё одарит чудесными вещами. Но когда-то, давным-давно Баба Яга была могущественной богиней, хозяйкой леса и зверей и богиней царства мёртвых. Её избушка считалась воротами в нижнее подземное царство (Навь), сторожевой заставой на границе между миром людей и миром мёртвых. И эту границу ревностно охраняла Баба Яга от посторонних глаз и ушей. Герой, приходящий в Навь в поисках мудрости и счастья, представал перед Бабой Ягой, а она решала, достоин он, быть посвящённым в тайные знания или должен умереть. Избушка, в которой она жила стояла к лесу передом, а к путнику задом. Потому, что древние славяне считали, что вход в неё возможен только со стороны Нави. Поэтому избушка без окон, без дверей - мёртвым не нужен солнечный свет. И чтобы попасть туда, надо произнести магическое заклинание. Встречала она путника словами: «Фу-фу, русским духом пахнет. Вот посажу тебя в печь, пожарю да съем и на косточках поваляюсь». Это были не пустые слова. Русский дух- запах живого человека, чужака, настраивал Бабу Ягу враждебно. Ей не нужны непрошеные гости. Она грозится умертвить героя. Но почему она хочет сначала изжарить путника? Дело в том, что на Древней Руси покойников сжигали, пепел собирали в сосуд и уносили в глубь леса. Там в чаще стоял маленький домик («избушка на курьих ножках»). Его называли «домом мёртвых». Сосуд с прахом заносили внутрь домика, а кости на шестах выставляли в виде забора («забор из человеческих костей»). Не трудно догадаться, что такие избушки и стали прообразом жилья Бабы Яги.
Дальше путник просит хозяйку накормить его, напоить, в бане попарить и спать уложить. Это был ритуал посвящения, который существовал у языческих народов, когда человека принимали в ту или иную общину. Угощенье- способ приблизить гостя к себе. Разве можно открыть волшебные тайны людям незнакомым или случайным? Только после этого Баба Яга может испытать гостя мудрыми загадками, посвятить его в таинства, одарить чудесными предметами. Здесь она выступает уже как добрая богиня, мудрая наставница, дарительница.
Волкодлак.
Мифологическое очень древнее существо. Происхождение его связано с культом поклонения животным, в частности волкам. В глубокой древности верили, что люди разных племён произошли от разных животных, несли на себе черты животных-прародителей и могли на время в них превращаться. Они как бы набрасывали на себя шкуру (отголоски ритуальных праздников). Особое отношение было к волкам. Волк-Грозный и опасный зверь. Человек, превращающийся в волка, приобретает черную, недобрую силу. Такое существо называли волкодлаком, что означало «шкура волка». По древнему поверью колдун в полночь приходил в лес, натирал тело соком волшебной разрыв-травы собранной под Иванов день на Лысой горе, перепрыгивал через осиновый пень с воткнутыми в него двенадцати ножами и превращался в волка. Люди верили, что не в это время происходит лунное затмение и встреча с таким существом на лесной тропе очень опасна. Злобными волкодлаки, потому, что не было им места ни среди людей, ни среди волков. В русских былинах сохранилось имя Волх (Волк)Всеславовича, князя- чародея, умевшего превращаться в волка. Его ратные подвиги приписывали этой необычайной способности. А боялся Волкодлак только одного: чтобы кто-нибудь не вытащил из осинового пня один из 12 ножей. Тогда ему уже никогда не принять человеческий облик.
Это крылатый конь. На лбу у него растёт длинный витой рог. Большую часть своей жизни он проводит под землей. От его копыт произошли на земле овраги котлованы и пади, заполненные водой. Светящимся, огненным рогом он буравит облака, проливая дожди.
Рогу его приписывали целебные свойства. Тот, кому Индрик подарит свой рог, не только вылечится от всех болезней, но сохранит вечную молодость. Индрику молились о дожде, ибо считали, что он может «запирать» дождевую воду в «дождевых пещерах». Тогда наступает засуха. До нынешних времён дошли заклички на дождь:
Уж дождь - дождём,
Мы давно тебя ждём!
С чистой водицей,
С шёлковой травицей,
С лазоревым цветом
С тёплым летом!
Цветок папоротника.
По народным приметам этот цветок зацветает только раз в году, накануне древнего праздника Ивана Купалы, который отмечается 24 июля, во время летнего солнцеворота. В это время стоят самые длинные дни и самые короткие ночи. Посвящается праздник языческому богу плодородия Купале и отмечался играми и плясками, которые длились всю ночь. Парни и девушки надевали венки, разжигали костры и прыгали через них, а также купались в реке. В эту ночь зацветает волшебный цветок, а с первыми лучами солнца погибает. Кто сорвёт его в пору цветения, будет счастлив всю жизнь. Откроются ему спрятанные в земле сокровища и клады. Трудно отыскать чудесный цветок, ведь его охраняет вся нечистая сила. Такие волшебные свойства приписывает молва цветку папоротника. Когда он цветёт, ночь бывает светлее дня. Те счастливцы, которым довелось присутствовать при этом событии, рассказывают, что бутон его разрывается с треском и горит, как пламя. За это его ещё называют Жар-цвет или Перунов цвет.
Волхв это- убелённый сединой старец. В его руке- деревянный посох, а на груди висят древние амулеты. Языческий жрец, предсказатель судеб, ведающий прошлым, настоящим и будущим. В древности такие старцы были самыми уважаемыми людьми. За мудрым советом обращались к ним князья, воины и простые люди. Эти мудрецы составляли календари, знали древнюю письменность, хранили в памяти историю племени, предания и мифы. Они были также и целителями, знатоками лечебных трав, хранителями целебных источников, предсказателями погоды. Из поколения в поколение передавали они свои сокровенные знания. Для того чтобы стать волхвом, нужно было пройти множество сложных испытаний: побывать в царстве мёртвых- в Нави, оттуда подняться в небесное царство- Правь и спуститься на землю – в Явь. Жили волхвы в отдалении от людей, в дремучих лесах урочищах, поклонялись Перуну. Власть и богатство не имели для них значения.
Гамаюн это- вещая птица, посланница бога Велеса. Прилетает она на землю только перед знаменательным событиями, чтобы донести людям волю богов. Когда летит она с Востока, из Ирия (Рая), приходят бури, смерчи и ураганы. Является она лишь тем, кто много терпеть и страдал, кто умеет слушать и понимать её вещий язык. Им поведает она о том, что было, что есть и что будет. Далеко- далеко, за Тихим океаном есть легендарные Макарийские острова (преддверие Рая). С них прилетает на землю райская птица Гамаюн. Слово «гамаюн» переводится, как «говорящая», «рассказывающая». На землю она никогда не садиться, так как, по древним преданиям, она не имеет ног, а парит высоко в небе. И поёт она о том, как сотворились земля и небо, как появились моря, леса, звери и птицы, славит воинов, защитивших свою родину от врагов лютых. Её имя происходит от старинного русского слова «гамаять», то есть «рассказывать». Но не каждый может понять и истолковать её слова. Для этого нужно владеть тайнами магии. По преданию, одна из древнейших книг наших предков была напета птицей Гамаюн. Она так и называется «Песни птицы Гамаюн».
Образ птицы Гамаюн- вестницы грядущих перемен, часто встречается в русской поэзии, живописи.
Кот Баюн.
Это необычный кот: роста он огромного, шерсть чёрная как уголь, а глаза горят недобрым огнём. Главный помощник Бабы Яги, существо, наделённое большой мудростью, хитростью и силой. А ещё у него особенный голос. Звук его слышен за семь вёрст. А как замурлычет, бывало, как напустит, на кого захочет, заколдованный сон, который не отличишь от смерти. Имя у этого кота соответствующее Баюн, Баюнок.
Как серые коты из-за моря шли.
Много сна несли.
Приди, котик, ночевать,
Нашу Машеньку качать!
Знает он множество сказок и песен и сам является персонажем народных колыбельных. Но совсем другое дело- уснуть в сказках под мурлыканье Кота Баюна. Заснёшь - не проснёшься.
Кошка - особое животное в славянской мифологии. Кошек любили и опасались. Сохранилась пословица: «Без кошки- не изба». ,Кошка оберегает дом от мышей, предсказывает погоду. Но, вместе с тем, кошка-спутница колдунов (Бабы Яги), особенно чёрная- в неё перевоплощались ведьмы и черти. Народное суеверие приписывало глазам кошки, видящим в темноте, необычайную, сверхъестественную силу.
Полкан переводится как «полуконь», существо с телом коня и головой человека. Его задача- охранять коней солнечных богов: Хорса, Даждьбога, Световита или стадо коров бога Перуна, вместо молока дающих дождевую воду.
Персонаж этот невзрачен с виду, даже уродлив- маленький, с горбом и длинными ушами. Но он мудр, немного плутоват и добр, понимает людей и говорит человеческим голосом.
В славянской мифологии можно встретиться с разновидностью женщин- волшебниц – берегинями. Селились они в воде, в леску, на полянах и берегах. Всех их объединяло одно качество- они были добры к людям, оберегали их и защищали. Им поклонялись и особо почитали.
Вилы в славянском фольклоре - женские божества низшего порядка, покровительницы влаги, обеспечивающей жизнь. Как мифологические существа- подательницы жизни вилы часто упоминаются вместе с Мокашью. Селились они в воде, в лесу, на полянах и берегах. Всех их объединяло одно качество – они были добры к людям, оберегали их и защищали. Им поклонялись и особо почитали.
Вилы на колтах(женское украшение -полая золотая или серебряная подвеска, парные колты привешивались к головному убору с двух сторон) и других предметах.
В разных местах по-разному именовали этих златовласых красавиц. Но обычно их называли Вилами. Древние славяне верили, что там, где они водят хороводы, вырастают кругами грибы. Вилы приносили счастье и способствовали хорошему урожаю, помогали в хозяйстве, заботились о детях, исцеляли больных. Даже просто увидеть их, было хорошим знаком. У Вил было любимое растение – боярышник. К нему люди приносили чашу вина и просили исцелить больного. Но иногда Вилы могли и вредить людям. Они завидовали чужой красоте и хорошему голосу. Чтобы не разозлить их, не принято было хвастать своими достоинствами.
По древней легенде рождаются Вилы из утренней росы и травы. Когда светит солнце и накрапывает дождь, до сих пор иногда говорят: «Родилась Вила!»
Соловей разбойник.
Соловей- разбойник поджидал путника на дорогах. По древнему преданию, заложил он проезжую дорогу к Киеву ровно на 30 лет: никакой человек по ней не пройдёт, зверь не прорыщет, птица не пролетит. Свил себе гнездо на двенадцати дубах и, сидя в нём, свистел так сильно и громко, что всё вокруг разрушал своим посвистом, словно напором страшного вихрю Свист его раздавался на 10 вёрст вокруг.
Тёмные леса к земле преклоняются,
Мать – река Смородина со песком замутилася.
Демон бурной, грозовой тучи. Народная фантазия сравнивает свист бури с пением соловья. Отсюда и имя Соловей – разбойник. Он воплощает злую и разрушительную силу ветра. До сих пор существует поверье, что свистом можно накликать несчастье. В русской мифологии Соловей- разбойник- воплощение бога Прозвизда, северного холодного ветра.
Кощей Бессмертный.
Немало хлопот и забот приносит сказочным героям их вечный недруг Кощей Бессмертный. Кто же он такой, этот зловредный, вездесущий старик.
Старославянское слово «кощь» (кошть) переводится как «сухой, худой, тощий». Поэтому изображают его высохшим старцем, почти скелетом Имя сказочного антигероя, скорее всего, воспринималось как мифологический образ окостеневшей, замёрзшей от лютого мороза природы. Ведь зима в представлении славян – маленькая, временная смерть. Застывшие, не рождающие золотого плодородного дождя тучи. Каменная, бесплодная земля, мечтающая о солнце. Завывание вьюги, так похоже на звуки, издаваемые любимыми Кощеевыми гуслями – самогудами. Заслушавшись этой песней, люди замирали, а то и вовсе замерзали, оледенев.
Вся власть в это время принадлежит демону зимы – Кощею. И владеет он бесценными сокровищами – солнечными лучами. Кощей зовётся «бессмертный» потому, что, умирая с первыми весенними лучами, он оживает снова каждую зиму.
Оборотень.
Опасны лесные дороги, особенно в сумерки и ночью. Это любимое время лесного духа. Появляется он в сумерки и гуляет всю ночь. Это любимое время лесного духа. Появляется он в сумерки, и гуляет всю ночь. При этом может «перекидываться» т. е. изменять свой облик. Ему нужно лишь ударится о землю. Превращается он во что угодно: в животное, в человека, в дерево или камень. В истинном обличии его никто не видел. Зовётся этот недобрый дух оборотнем. На Руси считали, что колдун зная имя человека, может сделать его Оборотнем. Поэтому настоящее имя нужно утаивать, называть себя только вымышленным. Стать Оборотнем можно также, если нарушишь, какой либо запрет. Особенно страшны Оборотни в июле, в Иванов день, в день ведьм и нечистой силы. В этот время крестьяне совершали магические обряды, защищающие от Оборотней: втыкали ножи в крышку стола, приставляли кочергу к двери, скручивали веточки бузины крест-накрест. По народному поверью, если этого не сделать, Оборотень может проникнуть в дом под видом таракана или сверчка. Тогда остаётся только ждать марта (Григория- Грачевника), чтобы выжить Оборотня при помощи колдуна.
2. В гостях у духов реки.
Мифологический дух вод, которого боятся и почтительно называют дедушкой, водяником, водяным шутом, водяным чёртом, существо зловредное и коварное. Поговаривают, что это полурыба-получеловек, у него борода, как трава или тина. Волосы длинные, тоже из этой тины. Тело гладкое, переливается, как рыбья чешуя. Иногда он принимает вид обычного человека и появляется в деревне или в городе, но водного хозяина можно было узнать: с левой полы его одежды постоянно капает вода.
Живёт этот безобразный, окутанный тиной старик с зелёными усами и растрёпанной бородой в реках с опасными водоворотами, в лесных омутах, на болотах. Любит водяные мельницы. Здесь, в вымытых быстрой водой яминах, под мельничными колёсами, собираются обычно водяные из разных водоёмов на ночлег. Издали слышны их храп, свист, громкие голоса. Не случайно мельников, которые привечают таких нелюбезных гостей, считают колдунами. В густых зарослях камыша стоит его нарядный терем из цветных камней, ракушек и речного песка. Он очень богат и могуществен. Есть у него и сундуки с золотыми монетами и самоцветными камнями, стада коров, лошадей, овец, которых выгоняют по ночам на прибрежный луг и пасут русалки. Владения свои он любит объезжать на огромном соме, поэтому рыбу эту прозвали «чёртовым конём». Водного владыку боятся и всячески ублажают. Рассердится он – не видать рыбакам рыбы, а то может и вовсе на дно утащить. Недаром в старину говорили: «То прошло, что в воду ушло».
Зимой он спит, но иногда просыпается и выплывает на поверхность водоёма в виде большой щуки посмотреть, всё ли в порядке. А с приходом весны пробуждается. В это время он голоден и сердит, поэтому буянит, ломает лёд на реках и разгоняет рыбу. Рыбаки старались задобрить водяного: лили в воду масло, кидали гусей – любимую птицу водяного.
Водяной обычно выступает в единственном числе. В каждой реке, омуте, озере обитает свой водяной.
Одолень – трава.
Растёт одолень - трава на болоте, по берегам прудов и рек среди разных трав и цветов. Имеет свойства необыкновенные. Может одолеть она всякую нечистую силу. Кто найдёт эту траву, тот станет обладателем особого таланта врачевания. Отвар этой травы используется для успокоения боли, а корень служит талисманом. Его советовали брать с собой в дорогу.
В старину ни один путешественник не рискнул бы переступить порог дома без корня одолень – травы. Таким именем в некоторых местах называли белую или розовую кувшинку. Корень её выкапывали, сушили, клали за пазуху и отправлялись в дальнюю дорогу. При этом нужно было сказать заклинание: «Одолень – трава, одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили, отгони ты чародея, ябедника. Одолей мне горы высокие, долы низкие, озёра синие, берега крутые, леса тёмные, пеньки и колоды. Спрячу я тебя, одолень – трава, у ретивого сердца, во всей пути, во всей дороге»
По поверьям славян главными обитателями водоёмов были бледнолицые и прекрасные девы с длинными зелёными волосами – русалки. Согласно народным поверьям русалками становились все младенцы женского пола, родившиеся мёртвыми или умершие без крещения, а также взрослые утопленницы. По другой версии это - дочери Водяного. По одним представлениям они обладают вечной юностью, по другим – русалки смертны: в облике русалок покойницы «доживают свой земной срок», а по тому наступает их естественный конец. Русалки имеют тот же характер, привычки и вкусы, какие были у покойниц.
Русалки живут в хрустальных дворцах на дне рек. В лунную ночь они выходят на берег, водят хороводы, поют песни, раскачиваются на ветвях деревьев и расчёсывают свои чудесные зелёные волосы, по которым струится вода, заманивают неосторожных рыбаков и путников в свои объятия, из которых никому не вырваться.
До принятия христианства на Руси русалки считались добрыми водными духами, берегинями. Но позже им стали приписывать и коварные черты. Считалось, что они могут защекотать до смерти или потопить.
Летом, начиная с Троицына дня русалки, выходят на сушу. В русальную неделю нельзя купаться в реках, так как русалки утащат купающегося на дно, опасно даже ходить по берегам рек. А четверг Троицкой недели, по народным поверьям, - «велик день для русалок». В этот день женщины не работают, боясь прогневить русалок, ведь те в гневе могут наслать порчу на скотину. Девушки в Троицкий четверг (Семик) плетут венки и бросают их в лесу русалкам. В этих венках русалки бегают по ржи. Где русалки бегали и резвились, там трава растёт гуще и зеленее, хлеба обильнее.
Русалки могут и насылать бури, путать рыбакам сети, воровать пряжу у зазевавшихся хозяек. Самое верное средство, чтобы отвадить русалок,- полынь, «трава окаянная», какеё называли. При встрече русалка обязательно спросит:- «Что у тебя в руках, полынь или петрушка?» В этом случае нужно ответить:- «Полынь». - «А ну-ка,сгинь!»-выкрикнет русалка и убежит. А если успеете бросить траву русалке в глаза, она никогда больше вас не тронет. Если же ответить- «Петрушка», то русалка с криком «Ах ты моя душка!» набросится на человека и примется щекотать до тех пор, пока он не упадёт замертво.
Алконост.
Это чудесная птица, жительница Рая (Ирия). Лик у неё женский, тело же – птичье. Кто услышит её песни, от восторга забудет всё на свете.
Молва об этой птице восходит к древнегреческому мифу о прекрасной девушке Алкионе и её возлюбленном Кеике. Любовь их была столь огромна, а счастье так безмерно, что позабыли они обо всём на свете и не замечали они никого вокруг себя. За это древние боги наказали влюблённых. Однажды корабль Кеика не вернулся к родным берегам. Алкиона бросилась со скалы в море, чтобы быть рядом с любимым. Но сжалились боги над ней, превратили в птицу зимородок. Кеик же стал белокрылым альбатросом.
И поняла Алкиона, что счастье не может быть слепым и эгоистичным. С тех пор старалась она наделить каждого искоркой своего счастья, разнося его по свету. А Кеик, чей корабль погубила буря, превратившись в буревестника, предупреждает людей о надвигающихся штормах и ураганах. Когда же по велению богов Алконост опускается на землю, наступает время всеобщего мира и спокойствия. Алконост несёт яйца по краю Восточного моря (Тихий океан), но не высиживает их, а погружает в морскую пучину. Птенцов этой птицы никто не видел, мать уносит их в Рай. Зато некоторым посчастливилось услышать голос Алконоста, его волшебные звуки.
Эти представители нечистой силы обитают в омуте. Недаром существует поговорка «В тихом омуте черти водятся» или - « Было бы болото, а черти найдутся». Болотные черти живут семьями. Маленьких чертенят в старину называли хохликами. Черти являются олицетворением зла, подстерегающего человека. Очень мало на белом свете мест, в которых они не дерзнули бы проникнуть. Изображают нечисть в виде чёрных мохнатых существ с двумя острыми рогами на макушке, длинным хвостом и прихрамывающим, они сломали себе ноги, когда Бог сбросил их на землю. В жизни черти воплощают человеческие несчастья.
Черти могут менять свой облик. Чаще всего они предстают в образе чёрной кошки, свиньи, собаки. Имя чёрта боялись упоминать, а называли лукавый, немытик, шут лысый. Его боялись, опасаясь в одиночку ходить в лес и на болото – «не ходи при болоте, чёрт уши обколотит ».
Черти любят ходить в гости друг к другу, шумно справлять свадьбы. Они могут насылать непогоду, метель, снежные вихри, способные «закружить», « водить », сбить с дороги.
Он мог прийти в деревню или в дом – тогда жди беды. Люди говорили « Пусти чёрта в дом», «Не бойся смертей, а бойся чертей». По преданию выгнать чёрта можно выгнать чёрта из дома можно выгнать один раз в году-17 января. Этим занимались знахари, позже- священники.
Этих зловредных духов путают с чертями. Но это не так. У чёрта есть тело, хотя и не очень симпатичное, зато своё. А у этого существа и того нет, он бестелесный. Вот и вселяется такое привязчивое создание то в человека, то в животное. Тем он и опасен, что невидим и неощутим. Но те, в кого вселился этот дух, заболевают, совершают неблаговидные поступки.
Про людей, ведущих себя странным образом, говорят, что в них «бес вселился». Само слово «бес» (от слова «без» - без чего-либо, без тела, без души) говорит о его сущности. А ещё говорят, что от бесов люди «бесятся». Знакомое слово? Изгнать же беса из человека очень трудно – тут не обойтись без знахаря или колдуна, которые знали специальные обряды и заговоры.
Избежать вселения беса можно, если не гулять ночью по «нечистым местам» и стараться меньше произносить его имя. Не зря говорят «Бес лёгок на помине».
Аспид это – крылатая змея с птичьими ногами и двумя хоботами. Живёт она в каменных горах и на землю не садиться, только на камень. Куда такое чудище прилетит – всё вокруг опустеет. Стрелой его убить нельзя, можно только сжечь. Это один из представителей змей- чудовищ в славянской мифологии. Недаром имя его стало нарицательным. Так называют врагов. В древних сказаниях встречается и такое перевоплощение аспида, как «меч - кладенец», который превращается в крылатого змея. Этот меч скрыт в земле, замурован в скале и открывается только достойному богатырю, который ради его обретения преодолевает многие преграды.
Змей Горыныч.
Змей Горыныч обитает в мрачных, непреступных горах. Кругом не видно признаков жизни. Только голые камни окружают жилище одного из самых страшных чудовищ русских сказок и былин. Везде летучий огненный дракон сеет ужас, смерть и разрушение, если, конечно, не найдётся смельчак, который бы вступил с ним в смертельный бой. Таких храбрецов называли богатырями – змееборцами. Горыныч живёт в горах. В древности его считали демоном грозовой тучи. В сказках, былинах встречаются эпизоды, где появлению Змея Горыныча предшествуют страшные, тёмные тучи, закрывающие красное солнышко и лишающее весь мир тепла и света. Из этой «небесной горы» вылетают огненные молнии.
Ветра нет – тучи нанесло,
Тучи нет, а только дождь дождит.
Дождя нет – искры сыплются:
Гром гремит, да свищет молния!
Летит Змеище – Горынчище.
О двенадцати змея хоботах
А ревёт он таким зычным голосом, что дрожат леса, бьёт хвостом по сырой земле – реки выходят из берегов. Голов у него три, шесть, девять, а тои двенадцать. В этом портретном описании чудища отражено представление наших предков о разрушительной силе стихии. Обожествление стихии и явлений природы характерно для языческой веры. Позже под Змеем Горынычем стали подразумевать «вражескую силу»- опустошительные набеги врагов. Недаром против него выступают русские богатыри.
Василиск.
Предание гласит, что это чудовище рождается из куриного яйца, высиженного жабой. На кого оно посмотрит, тот превращается в камень. Но взгляд его смертельно опасен и для него самого. Обитает это чудовище в расщелинах скал и сторожит несметные сокровища.
Имя этому фантастическому чудовищу – Василиск. Иногда его рисуют в образе петуха, имеющего голову индюка, глаза жабы, крылья летучей мыши и хвост змеи. Справиться с этим существом очень трудно. Оно не боится ни воды, ни огня, не нуждается в пище, ему достаточно полизать камень, чтобы утолить голод. Единственно, кого оно боится – это живого петуха. Василиск может погибнуть, увидев его или услышав петушиный крик.
Баян- легендарный поэт песенник, седовласый слепой старец, играющий на гуслях. Поёт он о славе земли Русской, о богах, богатырях и князьях. По преданию Баян божественного происхождения. Его ещё называют «велесовым внуком». Он понимал голоса птиц и зверей и переводил их на язык человеческий.
Считалось, что струны его гуслей – живые, а пальцы – вещие. В русских былинах мы встречаемся с ним, сидящим среди русских воинов. Незрячий, он видит и слышит то, что не дано простым смертным. В «Слове о полку Игореве» так говорится о Баяне:
То не десять соколов взлетали.
А Баян персты на струны клал,
И живые струны рокотали
Славу тем, кто не искал похвал.
Сирин это - странное и прекрасное существо из потустороннего мира. Полуженщина, полуптица несравненной красоты, посланница властелина подземного мира. Она обладает тёмной силой и голосом необыкновенной красоты. Тот, кто услышит её дивный голос, забудет обо всём на свете и заснёт вечным, непробудным сном. Имя этой птицы – Сирин. По древнему преданию, живёт эта полудева - полуптица близ Рая. Выискивает она плывущие по морю корабли и сладкой песней погружает моряков в непробудный сон.
У птицы Сирин есть «сёстры» в греческой мифологии. Это – сирены, смутившие своими песнями аргонавтов.
Царевна Лебедь.
Царевна лебедь (лебединая дева) один из самых светлых образов русских сказок. В славянской мифологии – дочь океана-моря. Царевна лебедь обладает большим умом и редкой мудростью, может творить чудеса. Предстаёт она либо в виде белой лебеди, либо прекрасной девы, и помогает людям своим волшебством и мудрым советом.
IV. Выводы.
Читая книги и расспрашивая взрослых, я узнал очень много интересного о домашних духах. Думаю, что это будет интересно и моим друзьям, когда они познакомятся с моей презентацией и этой работой.
Думаю, что материал собранный мною можно будет использовать и на уроках, когда речь пойдёт о верованиях Древних славян.
При подборе материала по данной теме я нашёл упоминания и о других домашних духах. К сожалению материала, о них было мало,и в свою работу я их не включил. В дальнейшем хочу узнать о них больше, и если получится, то рассказать о них в следующей работе
Анатолий
Из прочитанных мною книг и рассказов, взрослых я узнал, что наши предки отличались глубоко поэтическим отношением к окружающему миру, к природе. А также из собранных мною материалов я узнал очень много интересного о духах леса и реки. Считаю, что это будет интересно и другим ребятам, когда они познакомятся с моей презентацией.
Материал собранный мною можно будет использовать и на уроках, истории при изучении обычаев и верований, Древних славян.
При подборе материала по данной теме я узнал, что языческая мифология славян получила отражение в произведениях классиков отечественной литературы и искусства. Из русского фольклора, из глубин народной жизни мифологические образы переходили в произведения русских писателей и поэтов, художников и композиторов. Мне захотелось об этом узнать больше и если получится, то составить на основе этого свою следующую презентацию.
➢ При составлении презентации мы научились использовать следующие приёмы и эффекты:
Выбирать нужный шрифт, меняя его очертание, размер и цвет;
Использовать эффекты анимации и добавлять эффект на слайд;
Пользоваться программой по настройке анимации;
Вставлять музыку с диска и из файла;
Вставлять картинки и фотографии со сканера, с диска и из файла;
Составлять картинное содержание, используя гиперссылку;
Менять фон слайда.
Краткий очерк русской мифологии
Языческие верования славянского народа вообще можно разделить на три племенные области мифических преданий: южных, западных и восточных (русских) славян. Эти области хотя и тесно связаны как филологическим сродством языка, так и общими между ними обычаями и обрядами, но тем не менее как по внешней форме культа, так и по внутреннему его значению совершенно между собою различны. Каждая из них составляет свой особенный и вполне замкнутый мир своих племенных верований. Этим трем племенным областям славянской мифологии соответствуют и три главные ступени их языческой религии. Первая из этих ступеней - непосредственное поклонение природе и стихиям; вторая - поклонение божествам, олицетворяющим собою эти явления, и третья - поклонение кумирам, уже повелевающим над ними. Западным славянам Балтийского поморья и берегов Лабы (Эльбы) принадлежит, по преимуществу, последнее, т. е. кумирослужение, тогда как, напротив, к сербам и хорватам относится прямое непосредственное поклонение природе, оживленной народною фантазиею толпами собирательных духов, столь же многочисленных, как многоразличны проявления в природе одних и тех же ее законов. Нашим же русским преданиям суждено было служить связующим звеном между этими двумя крайними ступенями развития славянского мифа и соединить кумирослужение западных племен с поклонением стихиям и явлениям природы южных славян. На этой первой ступени развития антропоморфического направления человек, не понимая еще общего закона единства многоразличных, но сродных явлений и желая олицетворить каждое отдельное явление, каждый отдельный предмет в человеческую форму, создает в своем воображении для каждого явления толпу духов, не имеющих еще индивидуального значения, а понятых им только как коллективы различных проявлений одной и той же силы природы. Отдельная личность божества еще сливается в общем родовом понятии, но коллектив его имеет определенные признаки, как, например, Водяной Дедушка, Леший, Домовой и пр. Мало-помалу эти бесчисленные коллективы сливаются в одну главную индивидуальность, которая или поглощает их в себе, или подчиняет своей власти. Так, например, до сих пор все названия бесов и демонов имеют на всех языках, при коллективном своем значении, еще другое - собственного имени главного их предводителя, беса бесов, диавола.
Между тем человек, живя и изучая природу, приобретает с каждым днем новые понятия, вытекающие одно из другого и дробящиеся до бесконечности в его уме. В этом беспрерывном переходе от родовых понятий к более частным, в этом дроблении человеческой мысли лежит логический процесс развития всякого политеизма, облекающего отвлеченные понятия в видимые образы богов и кумиров. На второй ступени своего развития язычество для каждого общего понятия однородного явления создает отдельное лицо, тождественное с самим явлением, и значение такого лица определяется единственно значением конкретно связанного с ним явления; так, например, бог грома, бог дождя суть не что иное, как самые явления грома, дождя и пр. Посему и внешние формы, и символы этих божеств еще очень бесцветны, и даже самые названия их свидетельствуют о неразвившейся еще личности. Причина этому та, что эти названия или заимствуются от самого явления, как погода - мороз, или составляются из прилагательных, определяющих общее свойство не столько лица, как явления и требующих необходимого присоединения существительного бог, пан, царь и проч., чтобы сделаться собственным именем божества, например, Бел-бог, Добро-пан, Царь-морской и пр. Для этих божеств создает народная фантазия свои образы, изустное предание их именует, и обряды изъясняют их значение; но, несмотря на это, образы, имена и атрибуты все еще колеблются в какой-то таинственной неопределенности до тех пор, пока, наконец, зодчество не установит различные оттенки понятия какого-нибудь божества и не окаменит его, так сказать, однажды навсегда в определенные формы.
Здесь настает третий период мифического развития. Кумиры, перестав быть средством изображения, возбуждающим народное благоговение, становятся сами предметом обоготворения и поклонения, и, утратив конкретное единство своих образов с выражаемыми ими понятиями, принимают совершенно индивидуальное значение покровителей и распорядителей тех явлений и сил природы, с которыми были прежде тождественны. Этим кумирам созидаются храмы, учреждаются целые касты жрецов для приношения им жертв и для отправления богослужения; их имена из прилагательных, выражающих общие свойства природы, обращаются в имена собственные или заменяются другими, случайными и местными названиями. Словом, кумиры получают вполне определенную объективную индивидуальность.
Народ, более и более сродняясь со своими божествами посредством их человеческих форм, вскоре невольно передает им в своем воображении все свои страсти и оживляет их бездушные истуканы физическою деятельностью человека. Боги начинают жить земною жизнию, подвергаясь, кроме смерти, всем ее случайностям, и из образной объективности переходят к действительному субъективному существованию: они вступают в узы брака и родства, и новые кумиры не только уже как понятия, путем мысли, вытекают из своих первообразов, но рождаются от них физическим рождением человека.
По нашему мнению, славянский миф не дорос до этой субъективности его богов, хотя многие полагают, что эта последняя степень развития только затеряна в народной памяти, но все же когда-то существовала и у нас наравне с другими народами древности. Не станем оспаривать здесь это мнение, но факт остается все тот же, что для нас, в настоящее время, эта субъективная жизнь славянских кумиров не существует.
Итак, славянскую мифологию по ее развитию можно разделить на три эпохи: духов, божеств природы и богов-кумиров.
Это разделение подтверждается отчасти и словами Святого Григория (Паисиевский сборник), ясно указывающими на три различных периода языческого богослужения: «Начата требы класти роду и рожаницам переже Перуна бога их, а переже того клали требы упирем и берегиням».
Подтверждение того же найдем мы и в самом постепенном введении христианства между славянами. Так, например, в преданиях южных славян, прежде других принявших христианскую веру, преобладают преимущественно коллективные духи, кумиры же у них вовсе не встречаются. В Моравии, Богемии, Польше и России при существовании некоторых даже кумиров большая часть богов - божества природы, принадлежащие второй эпохе, когда, напротив, у полабов и поморян коллективы совершенно исчезают и вся религия сосредоточивается на некоторых главных объективных личностях арконских и ретрайских идолов. Иногда даже замечаются при преобладании объективных кумиров некоторые признаки перехода богов к жизни субъективной. Так, например, о лошади Световита шло поверье, что сам бог ездил на ней по ночам, а Перун в Новгороде заговорил человеческим голосом и бросил палицу свою в Волхов.
Обращая внимание на самое богослужение славянского язычества, мы найдем также и в нем полное подтверждение нашего мнения. В самом деле, хотя сведения, дошедшие до нас, о богослужебных обрядах славян скудны и недостаточны, но со всем тем они ясно носят на себе печать какой-то разнохарактерности, которую, по нашему мнению, только и можно объяснить различными временами религиозного развития. Если же мы на обряды богослужения распространим наше общее разделение славянского мифа, то этим не только подтвердим предложенное разделение, но и объясним самые факты, которые, взятые вместе, часто противоречат друг другу.
В самом деле, в первую эпоху нашего мифа человек, не зная даже личных богов, естественно не имел ни определенных мест богослужения, ни определенных лиц для совершения его, и как божества были неотдельно слиты с самими явлениями природы, которым они служили аллегориями, то и естественно, что человек приносил свои жертвы непосредственно самим явлениям. Уже Прокопий свидетельствует, что славяне приносили жертвы рекам и нимфам; и доныне сохранились еще обычаи и обряды бросания венков, яств и денег в реки, колодцы и озера. «Не нарицайте себе бога ни в камени, ни в студенцах, ни в реках», говорится в «Слове Кирилла», а Нестор также прямо упоминает, что «кладезем и озерам жертву приношаху». Обычай вешать на ветви дерев и класть на камни или у корня старого дуба дары, приносимые человеком невидимым духам, вполне подтверждает нашу мысль, что жертвы приносились некогда самим явлениям природы. Эти жертвы приносил всякий, без посредства особенных, для того назначенных жрецов; впрочем, эту должность, в большие народные праздники, отправляли, быть может, старцы, которые в народной и гражданственной жизни славян пользовались всегда великими правами.
С более точным определением значения божеств природы стали определяться и места жертвоприношений и молитв. Действительно, у славян до существования кумиров и, следовательно, до построения им храмов были известные места, на которых они привыкли молиться какому-нибудь божеству. Это подтверждается многими свидетельствами. Так, Константин Порфирородный говорит, что руссы приносили жертвы на днепровском острове Святого Георгия; Сефрид говорит о дубе, где живет какой-то бог, которому приносились жертвы; Гельмольд, Дитмар, Саксон и Андрей, жизнеописатель Святого Отгона Бамбергского, знали у полабских славян множество священных рощ, где поклонялись какому-нибудь священному дереву, в позднейшее время замененному иногда истуканом какого-нибудь бога.
К разряду мест, посвященных богослужению, надобно причислить еще священные горы, холмы и все многочисленные городища, а наконец, как переход к последней эпохе славянского мифа и некоторые капища, как храм Ютербока, которого устройство ясно доказывает, что в нем не было идола, но просто обоготворялось явление первого луча восходящего солнца. Храм этот освещался только одним небольшим отверстием, которое было обращено на восточную сторону так, что он озарялся светом только при восходе солнца; арабский писатель Массуди также упоминает об одном славянском храме, в куполе которого было сделано отверстие для наблюдения восхождения солнца.
При определенных местностях необходимо должны были существовать и определенные лица для совершения богослужебных обрядов, но, вероятно, они еще не составляли замкнутой касты жрецов. Не были ли то волхвы, вещие и кудесники (чудесники), лица, не посвятившиеся в это звание, но вызванные минутным вдохновением? Ответом на этот вопрос может служить назначение волхвов, которые, подобно жрецам других народов, гадали и предсказывали будущее.
С появлением кумиров определяются особенные обряды для богослужения, появляются богатые капища и образуется целая каста служителей и жрецов, которые, пользуясь суеверным страхом народа к кумиру, не только обогащаются его дарами, но и завладевают часто политическою властию его царей. Так было в Рюгене и у редарян.
Праздники, жертвы, обряды и гадания - все сосредоточивается вокруг кумира и его служителей и окружается для народа какою-то недоступною таинственностью, под которою легко отыскать хитрые обманы корыстолюбивых жрецов. Последняя черта резко разделяет все богослужение наших предков на две, совершенно отдельные, половины: непосредственного поклонения явлениям природы и чистого идолослужения. Первая, подобно вере в духов и божества природы, и поныне не искоренилась еще из быта простого народа: его праздники, песни, гадания, суеверия - все носит на себе печать этих времен язычества и служит нам материалами для его изучения; тогда как от времен чистого идолопоклонства все исчезло: и разврат вакхических пиршеств, и возмутительные кровавые жертвоприношения, и богатые храмы, и чудовищные истуканы - все, нередко даже имена этих кумиров. Самый факт изглаживания из народной памяти всего, что относится к последнему периоду нашего мифа, доказывает нам новизну идолослужения между русскими славянами, не успевшего еще твердо у них укорениться, и разрушенного, вместе с самими кумирами при первом появлении христианства. В этом заключается, может быть, причина, почему между восточными славянами христианство не только почти не встретило нигде сопротивления, но что сами язычники призывали к себе проповедников новой веры. Нельзя не заметить здесь, что эти две совершенно отдельные эпохи обоготворения природных явлений и позднейшего кумирослужения отозвались в дошедших до нас сведениях (собственно русской мифологии) в разделении этих сведений по их источникам на народные поверья и исторические данные. Одни дошли до нас путем изустного предания в суеверных обрядах, сказках, песнях и различных изречениях простого народа, тогда как другие сохранились в летописях и письменных памятниках нашей исторической старины.
Божества изустного предания живут и доныне в народном суеверии, и их имена известны почти всякому русскому простолюдину; о кумирах же письменного предания мы не находим в народе ни малейшего воспоминания, и, не сохранись они нам в летописях и духовных сочинениях средневековой нашей литературы, имена этих кумиров остались бы навсегда для нас неизвестны.
Из немногих, до нас дошедших, собственных имен богов-кумиров мы не имеем решительно никаких сведений не только об личности этих божеств, но даже и о наружной форме их истуканов. Об одном только Перуне знаем, что он был сделан из дерева с серебряной головой и золотым усом, да что была у него палица, которую новгородский истукан бросил в Волхов. Эти боги не имеют особых символов и атрибутов, и наше воображение ничем не может руководствоваться для воссоздания этих идолищ при встрече их имен в наших летописях.
При таком отсутствии всякой определенной наружности кажется невозможным допустить существование субъективной личности этих кумиров, и нам скорее верится, что они не доросли до индивидуальной жизни Торов и Одинов, Юпитеров и Аполлонов, чем допустить предположение, что биографические мифы (если смеем так выразиться) наших божеств могли до того исчезнуть из народной памяти, что даже наружный вид этих богов не сохранился в наших преданиях.
Единственной основой того, что наши боги жили когда-то человеческой жизнью, вступали в брачные узы и наживали себе детей, служит, для защитников подобного тезиса, отчество Сварога.
Имя Сварога встречается в наших письменных памятниках в одном только месте «Ипатьевской летописи», заимствованном из «Болгарского хронографа» и переведенном им, в свою очередь, из византийского писателя Малалы. Ясно, что дело идет здесь о Египте; но подобно как в греческих и латинских текстах Малалы вставлены для объяснения имена Гефеста - Вулкана и Гелиоса - Sol, точно так же вставляются в славянском тексте имена Сварога и Дажбога: «И бысть по потопе и по разделеньи язык, поча царствовати первое Местром, от рода Хамова, по нем Ермий, по нем Феоста, иже и Саварога нарекоша Егуптяне, и по сем царствова сын его, именем Солнце, его же наричют Дажьбог». А далее: «Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог».
Форма же Сварожич встречается в «Слове о суеверии»: «Огневи молятся, зовут его Сварожичем». Наконец, у славян балтийских существовал кумир, названный Дитмаром Zuarosici, о котором упоминает и Святой Бруно в своем письме к императору Генриху П. Долго ошибочно читали это имя Льваразиком и объясняли его многоразлично, пока, наконец, Шафарик решил дело, отождествив его с Сварожичем «Слова о суеверии». Из этих данных некоторые ученые немного самовольно произвели Сварога в славянского Сатурна, забытого отчасти бога неба и отца солнца и грома, Дажбога и Перуна, которых они поэтому называют Сварожичами.
Но основать эту родословную наших богов на словах Малалы было бы принять и Гелиоса за сына Гефеста в греческом мифе, и едва ли следует разделять на две различные персоны Сварога и Сварожича или Зуаразика западных славян и видеть непременно в окончательной форме этих последних отчество, других примеров которого наша мифология не представляет.
Осколки русского язычества, сохранившиеся для нас в народных обрядах, поверьях, приметах, сказках, загадках, заговорах и эпических приемах и выражениях древнейшего языка, - все непосредственно относятся к самим предметам, законам и явлениям природы. Таким образом, мы этими данными можем вполне воссоздать степень религиозного понятия, связывающегося в воображении наших предков с физическими их познаниями различных сил и явлений природы. Суеверные обряды нашей дохристианской старины указывают прямо на поклонение и жертвоприношение стихиям, как, например, прыгание через огонь и сожигание в огне, купание и бросание в воду и пр. Главная характеристика подобных преданий русского народа есть глубокое наблюдательное познание природы и жизни вообще. Познание это нередко скрыто от простого глаза под оболочкой аллегорической сказки или меткого эпитета, а иногда выражается перенесением (путем сравнения) отвлеченной идеи на вещественный предмет, близкий человеку. Таким образом становится этот видимый предмет символом и эмблемой отвлеченной мысли, воспоминание о которой неразрывно связывается с этим предметом. Так, например, черный цвет, напоминая собой ночной мрак, постоянно служит изображением всего мрачного, злого и мертвящего, тогда как, напротив, белый, красный и желтый цвета, как цвета дня и солнца, не только становятся синонимическими эпитетами этих явлений, но связываются в человеческом воображении со всеми понятиями добра и блага.
При этом роскошно-эпическом воззрении человека на природу божества-кумиры, олицетворявшие некогда собою те же силы и явления природы, дошли до нас в бесцветной неопределенности пустых имен, ни о чем не говорящих нашему воображению, так что решительно ни в одном из наших кумиров мы не отыщем баснословных преданий, которые привыкли встречать в классических мифах Греции и Рима.
Какое множество у нас поверий, примет, загадок и приговоров, определяющих собою не только естественные, но и суеверно-мифические качества и свойства небесных светил, природных стихий и даже многих животных и растений, а между тем, как сейчас заметили выше, о самых важнейших кумирах Киевского холма, которых имена постоянно повторяются всеми летописцами, мы, кроме этого пустого имени, ровно ничего не знаем.
Из всех мест, где Нестор говорит о языческих божествах наших предков, важнее всего то, где он упоминает о кумирах, поставленных Владимиром в Киеве. Это место оставляет свою неизгладимую печать на всех позднейших свидетельствах наших древних писателей об этом предмете. Там имя главного бога Перуна отделяется от других кумиров описанием его истукана; за ним следуют Хорс, Дажбог, Стрибог, Семаргла и Мокош (Мокоша). Этот порядок исчисления кумиров удерживается в том же месте нашей истории и с самыми незначительными изменениями в Архангелогородской, Никоновской и Густинской летописях, в «Степенной книге» и у немецкого писателя Герберштейна, откуда оно переходит и к польским историкам, и позднее, с их изменениями, возвращается к нам обратно, как увидим дальше. В текстах, свидетельствующих о верованиях славян вообще, выпускается описание кумира Перуна, но тем не менее он удерживает в них первое место. Из других же божеств иногда выпускаются, по-видимому, те, которых сочинители почитали менее важными: мних Яков называет только Перуна и Хорса; Святой Григорий - Перуна, Хорса и Мокоша; в Прологе, изданном профессором Бодянским, - Перун, Хорс, Семаргла (Сима и Ргла) и Мокош; в «Макарьевских Минеях» - Перун, Хорс, Дажбог и Мокош, и проч. и проч.
Со времен влияния на наших писателей польских хроников является в «Густинской летописи» (об идолах руссов), у Святого Димитрия Ростовского и в «Киевском Синопсисе» Гизеля совершенно новый порядок божеств. В нем Перун занимает первое место, но к описанию его идола прибавляется и то замечание, что он обоготворялся на высоких горах и что в честь его горели костры, погашение которых наказывалось смертною казнью; второе божество Волос, третье Позвизд, четвертое Ладо, пятое Купало, шестое Коляда. Что этот ряд богов прямо заимствован из иностранных источников, показывает ясно в «Густинской летописи» самое имя Перуна, называемого в этом месте летописи Перконосом, когда несколько страниц перед тем мы тут же встречаем чистый текст Нестора о сооружении кумиров в Киеве. Даже на конце этого чуждого порядка виднеется нам еще влияние Нестора, но уже изменившееся в своей орфографии: кроме тех, бесовских кумиров, еще «и ини идоли бяху, именами: Усляд или Осляд, Корша или Хорс, Дашуба или Дажб», и прочие имена Несторовских кумиров. Усляд произошел от ошибочного перевода слов ус злат немецким путешественником Герберштейном. Далее, имена Корша и Дашуба также совершенно чужды нашим туземным писателям, хотя последнее объясняется отчасти правописанием «Степенной книги»: Дажаба, но и это, быть может, описка, тем более что в другом месте той же книги напечатано Дажба, вероятно, происшедшее от несоблюдения титла над сокращенным бога (ба).
Волос не упомянут Нестором в числе кумиров, сооруженных Владимиром; но из договора Святослава видно, что он занимал весьма важное место между славянскими божествами, почти равное с Перуном, с которым он ставится как будто в параллель, почему он и занимает первое место за Перуном у польских писателей и их русских последователей. Подобное сближение Перуна с Волосом встречается и в словах мниха Якова. Из этого свидетельства, повторяющегося в «Торжественнике» и в макарьевских «Четьи-Минеях», можно заключить, что идол Волоса находился в Киеве, вероятно, еще до Владимира, почему и не упомянут Нестором. Еще яснее подтверждается это предположение свидетельством «Степенной книги», где при созидании киевских кумиров летописец, списывая прямо с Нестора, не упоминает о Волосе; но, напротив, при уничтожении их, он перечисляет всех поименно, и вслед за Мокошем называет еще и Власия, скотьего бога. В «Слове святого Григория» встречается загадочное имя Вила в единственном числе и мужеском роде: «и Хорсу, и Мокоши, и Вилу», которое мы принимаем здесь за Волоса на том основании, что в неизданной части этого «Слова…» Вилом называется финикийский Ваал: «Был идол, нарицаемый Вил, его же погуби Даниил Пророк в Вавилоне».
Кроме шести главных кумиров, упомянутых «Лаврентьевской летописью», встречаются в наших древнейших письменных памятниках несколько других прозвищ языческого политеизма древней Руси, как Сварог, Сварожич, Род и Рожаница, Упыри, Берегини, Навии, Плуга и др.
Со вставкой в «Бустинской летописи» (об идолах руссов) и гизелевским «Синопсисом» начинается уже литературная обработка славянской мифологии, ложное направление которой еще долго процветало у нас, как в поддельных летописях XVIII века (подобно Иоакимовской), так и в сочинениях туземных мифологов конца прошлого столетия: Попова, Чулкова, Глинки и Кайсарова. Эти сочинения, под влиянием польско-германской учености XVII века и ее крайне ложного направления, наводнили наше туземное баснословие списками богов, полубогов, героев и гениев всякого рода и множеством преданий и подробностей, основанных большею частию на произвольных вымыслах или на фактах, взятых извне и нашему краю совершенно чуждых.
Большая часть имен, встречающихся в этих списках, принадлежит кумирам западных славян и отчасти древних пруссов, обоготворяемым в знаменитых капищах Арконы, Ретры и Ромовы. Киевские же кумиры постоянно упоминаются в нерусских формах Дашубы, Корши и т. д., явно заимствованных из иноземных источников. Из наших народных суеверий и сказок попало в эти списки только немного наиболее известных имен: русалок, леших, домовых, Полкана, Кощея и Бабы-Яги. Названия народных праздников Купалы и Коляды пожалованы в особые божества плодов и праздничных пиршеств, которых истуканы будто стояли в Киеве; точно так же возведены реки Дон и Буг в какое-то особенное обоготворение со стороны наших предков, хотя о последних великорусские песни и предания ничего не знают, когда, напротив, Дунай, Волга и сказочные Сафать и Смородина-река действительно имеют некоторое право на внимание русской мифологии. Но едва ли гг. Попов и Глинка знали про наш древний героический эпос, когда они даже не трудились проверять германо-польские сведения о киевских кумирах сличением этих сведений с доступными им русскими источниками. Остальные имена этих списков принадлежат большею частию к чистым вымыслам. Подлог многих из них для нас ныне уже очевиден, как, например, упомянутый выше Услад, Зимцерла (богиня весны, зиму стерла), Детинец, Волховец, Словян, Родомысл и многие другие. Но не всегда удается нам с верностию указать на начальный источник подлога или недоразумения: откуда взялся кумир Сильного бога, так подробно описанного в словаре Чулкова? Откуда и сведения о Золотой бабе, обоготворяемой обдорцами? Откуда стени, литуны и куды, попавшие у Глинки в один разряд с домовыми, лешими и чертями вообще, Живот, хранитель жизни, и, наконец, даже воспетый Пушкиным Лель и брат его Полель, эти мнимые Кастор и Поллукс славянской басни?
На подобных шатких основах зиждятся и доныне целые системы славянской мифологии не только германских ученых, подобно мифологии Эккермана (1848), но и многих исследователей из славян, в особенности между чехами, как, например, Гануш, Юнгман и Ткани, в мифологическом словаре которого (1824) Илья Муромец упомянут русским Геркулесом, а святой Зосим Соловецкий - Zosim Schuzgott der Bienen hex den Russen.
Вообще славянская мифология в германской своей обработке осталась еще доныне в области отжитого классицизма, стремившегося непременно подвести ее под уровень греческой теогонии и во что бы то ни стало отыскать у нас божества, соответствующие знаменитым богам древнего мира.
Вторая существенная ошибка подобного направления - обобщение всякого чисто местного предания: нисколько не принимая во внимание, что часто одно и то же божество является в различных местностях под разными именами, ученый методист из каждого подобного синонима старается воссоздать новую личность, которой и приписывает тут же, в своем воображении, значение, соответствующее тому или другому божеству классических преданий. С каждым новым сочинением, написанным в этом духе, увеличивалось у нас число божеств новыми, если не вымышленными, то в России, по крайней мере, положительно никогда не существовавшими именами. Вот почему и кажется нам, что первая современная задача науки - очистить наши русские предания от чуждых им наносов и определить, наконец, верное разграничение между русскими и нерусскими источниками.
Вообще в русском мифе собственные имена играют большею частию самую последнюю и незначительную роль, как и постараемся доказать это впоследствии. Гораздо важнее обряды и празднества простого народа и, в особенности, суеверные понятия и воззрения его на природные явления, светила и стихии, горы и реки, баснословные растения и животные, о которых гласят доныне еще наши стихи и песни, заговоры, сказки, загадки и прибаутки. Так, например, обряды опахивания или коровьей смерти, кликание весны, добывание живого царя-огня, поверья о полете огненных змеев или расцвете папоротника в Ивановскую ночь и, наконец, древнейшие предания о сотворении мира, острове Буяне и загадочной «Голубиной книге».
В детстве своем человечество боязливо и благоговейно поклоняется тем предметам и явлениям природы, которые более других поражают его физические чувства, и потому естественно, что небесные явления, как солнце и звезды, гром и молния, становятся первейшими предметами суеверного обожания. Но когда, с оседлой жизнию, человек знакомится с хлебопашеством и разведением плодов, чувство личной пользы заставляет его обратить свое внимание на землю и плодотворную силу растительной природы, тогда и в религии его боги неба постепенно уступают свое первенство представителям земли. Вот почему у западных славян, заживших раньше нашего оседлой жизнию, яснее формулировалось поклонение земной природе в обоготворении богинь Живы и Моры, разделивших между собою весь годовой цикл земной произрастительности.
На долю Живы досталось полугодие плодотворной летней жизни природы, на долю же Моры - время бесплодного ее зимнего отдыха. С представлением Живы слилось понятие всего юного, светлого, мощного, теплого и плодотворного; с представлением же Моры - всего мрачного, холодного, хилого и бесплодного.
Если у нас на Руси не сохранилась память о двух богинях, разделяющих между собою годовую жизнь земной природы, как у западных славян, то причину тому следует искать в преобладании религии мужской творческой силы небес над обоготворением пассивного женского элемента земли. Солнце, в благотворном и зловредном отношении своем к земной природе, точно так же разделяется на два лица зимнего и летнего солнца, светлого бога ярых плодотворящих лучей (Белбога) и бога не греющего бесплодного периода мрака и холода (Чернобога). У поморских славян истуканы всех солнечных божеств представлялись с двумя или четырьмя лицами или головами, указывающими на две главные половины, лето и зиму, или на все четыре времени года. Массуди в своих путешествиях по славянским землям видел где-то у моря истукана, которого члены были сделаны из драгоценных камней четырех родов: зеленого хризолита, красного рубина, желтого карнеола и белого кристалла; голова же его была из чистого золота. Эти цвета ясно намекают на зеленую весну, красное лето, желтеющую осень и снежную зиму; золотая же голова - это самое небесное светило. Имена поморских богов солнца все оканчиваются общим прозвищем Вита, подобно как разноцветные члены истукана оканчиваются одной общей золотой головою; и не без некоторой вероятности можно допустить, что первая половина этих имен хранила в себе именно частный смысл - весеннего, летнего или зимнего, когда слово Вит означало общее понятие бога или лица. Так, например, Gerowit - Ierowit невольно наталкивает нас на слово яр, сохранившее доныне значение весеннего: яровой хлеб, яры (весенние промоины), русское божество Ярыло и проч., когда, напротив, Коревит или Хоревит напоминает русского Хорса (Корша) и Карачуна.
Из киевских кумиров, упоминаемых нашими летописями, относятся к богам солнца имена Дажбога и Хорса, которые, как заметил профессор Бодянский, почти во всех текстах стоят неразлучно друг подле друга, как синонимы одного и того же понятия; и оба они, по словопроизводству своему, один от даг - день (немецкий Tag), другой от сур или коршид - солнце, по смыслу своему тождественны.
Из этих двух главных олицетворений солнца, грозное значение его как зимнего Сатурна, Ситиврата или Крта (Крчуна) славяно-германских поверий средней Европы принадлежит у нас на Руси, по-видимому, Хорсу. Это грозное значение зимнего солнца неразрывно связано в мире сказок и суеверий с понятиями смерти, мрака, холода и бессилия; те же понятия соединяются и с представлением божества разрушительной бури, метели и холодного западного ветра вообще как антитезис теплого ветра летнего полугодия. Вот почему божества зимнего и летнего солнца легко могли слиться в одно представление с соответствующими им божествами ветра или, по крайней мере, обменяться с ними именами и значениями. Так, в «Алексеевском церковно-славянском словаре» слово хор объясняется западным ветром, и в «Sacra Moraviae historia» Средовского Chrwors (наш Хорс, или Корша) толкуется Тифоном.
Вообще преобладание у нас божеств неба и воздушной стихии над божествами земного плодородия указывает на древнейший период кочующего быта, когда скотоводство доставляло единственное богатство человеку, еще не знакомому с хлебопашеством. Вот почему все боги-покровители скота в первоначальном своем значении божества солнца. Эпизоотия доныне выражается у нас словом поветрие, прямо указывающим древнейшее воззрение человека на воздушную стихию как на причину всякой болезни. Таким образом, Стрибог (значение которого как бога ветра, по «Слову о полку Игореве», нам несомненно) переходит у Средовского в Trzibek - бога поветрия; у карпатских словаков подобное же значение придается Карачуну. Наш Сатурн - Хорс является в значении западного ветра - хор, когда сербская Хора - супруга бога ветров Посвиста, которого Средовский, в свою очередь, называет Nehoda и переводит словом Intemperiae. Таким образом, боги не только холодного зимнего ветра, но и зимнего солнца являются и богами смертоносного поветрия относительно животного царства. Замечательно в этом отношении чешское прозвище Крта (Сатурна) Костомладом, т. е. молотильщиком костей, которому отчасти соответствует наш русский Кощей бессмертный, носящий постоянно в сказках космогоническое значение зловредного начала зимнего солнца. Точно так же, с другой стороны, скотий бог Волос (Велес, Власий), как и Егорий Храбрый наших песен, не что иное, как олицетворение того же солнца, но в благотворном значении тепла и лета.
Таким образом, под влиянием этого дуализма и всякое явление природы представляется человеку с двух различных сторон его благотворного и зловредного влияния. Если же в вечно возобновляющейся борьбе добра и зла окончательная победа остается всегда доброму началу, то это потому только, что человек, изучая законы природы, убеждается ими, что нет абсолютного зла и что всякое, по-видимому вредное, явление носит в себе зародыш новых благ. Падающий плод своим гниением освобождает к жизни хранимое в нем зерно, а сон и отдых своею безжизненностию возобновляют силы как человека, так и природы.
С подобным убеждением взирал русский человек и на собственную свою смерть не как на окончательное уничтожение, но видел в ней, напротив, продолжение той же земной жизни, только под другой, простому глазу незримой, формой.
Нигде в наших языческих преданиях мы не находим и малейшего намека на представление особенных небесных или подземных жилищ мертвецов. В могиле же продолжают они жить жизнию земною, покровительствовать своим живым потомкам, и непосредственно разделять с ними все радости и заботы земного их существования. Вот почему и духи-покровители семьи и дома: Род, Чур (Щур) и Дедушка Домовой - связаны родственными узами с их живущими потомками и настоящими хозяевами избы. Хозяин нередко употребляется в смысле Домового, так что действительный хозяин является земным представителем покойного его прародителя - Деда, или Щура, - пращура.
Постоянным жилищем мертвецов почитается могила, отчего и выражения: идти домой в смысле умереть, домовище, домовина - гроб, иногда и кладбище; так что самое прозвище Домового скорее носит в себе значение загробного, чем покровителя дома, тем более что в сельском простонародном быту это последнее слово, в смысле жилья, неупотребительно, заменяясь выражениями: хата, изба, дым, гнездо или двор: «Уж ты солнце, солнце ясное! ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки; чтобы нашим покойничкам не во тьме сидеть, не с бедой горевать, не с тоской вековать. Уж ты месяц, месяц ясный! ты взойди, взойди с вечера, ты освети светом радостным все могилушки, чтобы нашим покойничкам не крушить во тьме своего сердца ретивого, не скорбеть во тьме по свету белому, не проливать во тьме горючих слез».
В степных селениях кладут первый блин на слуховое окно, причем приговаривают: «Честные наши родители! вот для вашей душки». В Белоруссии на могиле, политой медом и водкою, накрывают кушанье и приветствуют покойных: «Святые родзицели! ходзице к нам хлеба и соли кушать». На Пасху ходят христосоваться с покойными родителями на их могиле, причем в ямку зарывают тут же красные яйца; невесты-сироты ходят на родительские могилы испрашивать благословения покойников на брак.
Наконец, у нас на Руси множество особых дней и недель, посвященных народным обычаям на посещение могил, таковы: большая и малая родительские, Радуница, Красная горка, Навий день; таково было и древнейшее значение Масленицы. В такие дни нередко целое семейство, собравшись у родной могилы, совершает на ней свою трапезу в суеверном убеждении, что и мертвец разделяет ее и присутствует невидимым образом между ними. В именины домового (28 января) ставится для него на ночь на стол каша и всякое угощение с мыслию, что он, когда все в доме заснут, непременно придет к родственникам справлять свои именины.
В тесной связи с подобным воззрением на загробную жизнь и народные поверия об оборотнях и привидениях, упырях (вампирах), высасывающих кровь по ночам, чужих (лихих) домовых, разыгрывающих свои злые шутки над спящими домочадцами, волкодлаках, рыщущих по ночам лютым зверем, и скачущих навиях, распространяющих моровую язву одним своим появлением. Самое слово навии (навий день, идти до навы) носит в себе понятие смерти и загробного привидения, также и домовой, как заметили выше, синоним загробного; точно так же и род употребляется иногда в областных наречиях в смысле духа, образа, привидения; наконец, древнее имя богини смерти Моры или Морены сохранило почти подобное же значение в малороссийском Мара (призрак) и в поверьях о кикиморах. Еще живет у нас поверие, что злые колдуны по смерти своей восстают по ночам из могил, чтобы сосать кровь у сонных людей, почему, в предупреждение такой беды, покойника, подозреваемого в чародействе, выкапывают из могилы, бьют кольями и сожигают, или, в других местностях, вбивают ему кол в сердце и снова закапывают в могилу. Существуют и многие рассказы про утопленников и утопленниц и про детей, умерших без крещения, которые все, по смерти своей, продолжают свое земное существование в виде водяных мужей или русалок -
Соломенный дух!
Мене мати породила
Некрещену схоронила -
поют последние, бегая всю ночь по полям и рощам. Есть, наконец, и рассказ про русалку (утопленницу), которая, навещая своих живых родителей, сообщала им разные подробности про свою подводную жизнь.
Г. Соловьев справедливо почитает русалок за мертвецов и этим их значением объясняет и прозвание их в одной песне земляночками, т. е. подземными обитательницами могил. Это прозвище, по-видимому, отождествляет русалок с берегинями, о которых святой Григорий упоминает вместе с упырями: «А переже клали требу упирем и берегиням». В этом сближении Упыря с Родом и Берегини с Рожаницей как Род, так и Упырь - мертвецы. Почему и весьма вероятно допустить, что и берегини, как горные, земные духи, носили отчасти то же значение. В древности над могилами сыпали курганы и в особенности выбирали для сего места прибрежные, около больших рек; самое слово брег - берег имеет иногда смысл горы (сравни немецкое Berg), а в областных выражениях слово гора, наоборот, означает берег реки или даже сухопутие (не водою).
Вообще встречается в славянском язычестве множество фантастических существ, которые, при человеческих своих обязанностях, одаряются суеверным преданием какой-то высшей сверхъестественной (божественной) силой. Их нельзя назвать божествами, и, между тем, они не простые смертные.
В тех народностях, где еще во времена баснословные успели выдаться из толпы исторические личности мудрецов или царей-завоевателей, их имена возводятся нередко народною памятью в область мифических божеств; у нас же при отсутствии всякой личности случилось, по-видимому, то же с некоторыми чисто человеческими должностями и обязанностями, которые, украшенные народною фантазиею сверхъестественным божественным даром, произвели особенную демонологическую сферу духов-посредников между человеком и божеством. При вышеизложенном воззрении на смерть и жизнь загробную, подобные сверхъестественные посредники могли легко представляться воображению мертвецами, имеющими чисто человеческое происхождение. Таким образом, соответствует обязанностям домохозяина и главы семейства баснословная личность Рода или Дедушки Домового; подобно тому, и должности богослужебного жреца соответствует понятие Ведуна - Кудесника. И как под именем Рода и Дедушки человек воображает себе действительную личность давно покойного своего прадеда, точно так же мог он предположить и о ведунах, что и они умершие жрецы и старцы, прославившиеся еще при жизни своей вещей мудростию. Знахарство есть простое человеческое ремесло, ведущее, вероятно, свое начало от языческого жречества; ведовство же есть уже знахарство, перешедшее через смерть в область фантастической сверхъестественности.
Влияние христианства в первые века его появления на Руси не уничтожило языческие суеверия в народе, но лишило их только своих благих свойств, соединив все эти поверья в общее представление наваждения нечистой, дьявольской силы. Но если снять с этих мифических личностей придаваемый им христианством колорит, то ясно увидим как по названиям, так и по приписываемым им действиям, что Ведуны не что иное, как жрецы древнего богослужения, возведенные в область баснословной демонологии.
Как знахарь происходит от знать, точно так же ведовство и ведун имеют свое начало в ведать, откуда и другие производные, как вещий, вещун, вещать, предвещание, вече (суд народный) и ведьма как женская форма ведуна.
Чародейство есть обвитие, обведение чарами, т. е. сверхъестественными узами или чертами. Очертание круга на земле принимает магическую силу цепей и уз, точно так же как очарование есть связание человека невидимыми узами (как, например, взорами красавицы). В первобытном значении своем чары не что иное, как нисхождение божественной помощи на человека посредством заговорных молитв и жертвоприношений.
Колдовство и колдун имеют свое начало в корне колд, клуд, означающие очищение, возрождение (посредством огня) и жертвоприношение; по-чешски клудити - очищать, по-сербски кудипи - заговаривать. Сюда же относится по корню своему и наше судить - суд, тоже очищение в его нравственном значении. Имя Волхва производят филологи от санскритского вал - светить, блистать, точно так же как жрец происходит от жреть, гореть; жертва съедается огнем, отчего и наше жрать, и жертвенник в этом отношении является жерлом (горлом) съедающего огня. Когда исчезла вера в языческие обряды, народный юмор придал жреческим жертвоприношениям пошлое теперешнее значение глагола жрать; той же судьбе подвергся и глагол врать, т. е. заговаривать болезнь божественной молитвой, откуда и слова врач, врачевание, точно так же как из чудесников, проводников божественных чудес, образовались понятия кудесника и кудес, в значении злого колдовства, а еще чаще простых фокусов и кривляний.
Во времена язычества религия обнимала собою все способности и дарования человеческого ума, все таинственные познания его наблюдательного изучения природы, все занятия и заботы его ежедневной жизни. В область религии входила мудрость и красноречие, поэтическое вдохновение, песнопение, вещая сила чародейства и познания будущности; ею осенялась справедливость суда, врачевание болезни и счастие домашнего крова, и все это воплощалось в одно общее представление вещей мудрости Волхва - Чародея. Но как Чародей только посредник между человеком и высшим божеством, то и чудеса, производимые ведунами и ведьмами, не прямо от них исходят, но насылаются человеку через их посредничество от высших божеств, помощию заговоров, жертвоприношений и обычных обрядов.
Единственное сверхъестественное качество, которое относится прямо к характеристике самих ведунов и ведьм, это способности полета по воздуху и оборотня; но и здесь есть поверье, что у ведьм хранится чудесная вода, вскипяченная вместе с пеплом от Купального костра, и что для того, чтобы лететь по воздуху, они должны опрыскать себя этой водой, причем, вероятно, предполагался какой-нибудь заговор. Для оборотня также требовалось знание известных заговоров и таинственных обрядов:
Втапоры поучился Волх ко премудростям:
А и первой мудрости учился
Обертываться ясным соколом,
Ко другой-то мудрости учился он Волх
Обертываться серым волком,
Ко третей-то мудрости учился Волх
Обертываться гнедым туром - золотые рога.
Собственному божеству не нужны были гадания для узнания будущности, как и не нужно бы ему учиться премудрости для оборотня. И действительно, сербские вилы и хорутанские рояницы предсказывают будущность без всякого гаданья, что и указывает на непосредственность их божественности. Домовым, русалкам и ведунам не творят мольбы и не приносят искупительних жертв; а если им и подносятся иногда подарки и приношения, как развешение по деревьям пряжи для русалок, оставление ужина для домового, или кроют сыры, хлебы и мед в честь Рода, то все эти обычаи носят чистый характер угощений или поминок покойников, а не жертвы.
Глава 1. Представление о мире
Древо – мировое, или космическое,- типичный для мифопоэтического сознания образ, воплощающий модель мира. В мифопоэтических текстах и древнем изобразительном искусстве символами частей мирового древа выступают соответствующие образы. С кроной древа связываются птицы, чаще всего - орел. Средней части соответствуют копытные животные - олени, лоси, коровы, кони, изредка - пчёлы, а в более поздних мифологических традициях - человек. С корнями мирового древа соотносятся гады - змеи, лягушки, - а также мыши, рыбы, фантастические. Образ космического дерева отражает не только пространственную структуру, он имеет универсальное значение для мифологического сознания. С помощью этого образа применительно к категории времени различимы прошлое, настоящее и будущее. В генеалогическом преломлении, например, он связывает предков, настоящее поколение и потомков. Для архаического мировосприятия возможны и другие соответствия трехчастной структуре дерева: три части тела (голова, туловище, ноги); три вида элементов стихий (огонь, земля, вода) и т. д. Таким образом, для каждой части мирового древа может быть определен целый ряд особых признаков. Собственно, благодаря образу мирового древа был возможен целостный взгляд на мир и определение человеком своего места во вселенной.
Согласно мифологическим представлениям, мировое древо помещается в наиболее важной, священной точке мирового пространства - его центре. В русских фольклорных текстах образ дерева довольно четко выступает как центр мироздания. Тот же набор пространственных объектов - океан-море, остров, дерево, камень, - представляющих собой элементы горизонтальной модели мира, центром которого являются два последних образа, известен и другим фольклорным жанрам: в частности сказке-загадке. Образ мирового дерева в них может быть представлен как кипарис, дуб, берёза или просто дерево, и выполняет функцию канала связи между мирами.
Строение древа отвечает представлениям о трехчастной организации пространства вселенной. При членении мирового древа по вертикали выделяются нижняя, средняя и верхняя части -корни, ствол и крона, соотносящиеся с основными зонами вселенной: небесным царствюм, земными миром и подземным царством. В мифопоэтических текстах и древнем изобразительном искусстве символами частей мирового древа выступают соответствующие образы. С кроной древа связываются птицы, чаще всего - орел. Средней части соответствуют копытные животные - олени, лоси, коровы, кони, изредка - пчёлы. А в более поздних мифологических традициях - человек. С корнями мирового древа соотносятся гады - змеи, лягушки, - а также мыши, рыбы, фантастические чудовища
Образ космического дерева отражает не только пространственную структуру, он имеет универсальное значение для мифологического сознания. С помощью этого образа применительно к категории времени различимы прошлое, настоящее и будущее. В генеалогическом преломлении, например, он связывает предков, настоящее поколение и потомков. Для архаического мировосприятия возможны и другие соответствия трехчастной структуре дерева: три части тела (голова, туловище, ноги); три вида элементов стихий (огонь, земля, вода) и т. д. Таким образом, для каждой части мирового древа может быть определен целый ряд особых признаков. Собственно, благодаря образу мирового древа был возможен целостный взгляд на мир и определение человеком своего места во вселенной.
Согласно мифологическим представлениям, мировое древо помещается в наиболее важной, священной точке мирового пространства - его центре. В русских фольклорных текстах образ дерева довольно четко выступает как центр мироздания. Особенно часто он встречается в заговорах, где к нему совершается мысленное путешествие произносящего текст.
1.1 Творение мира
Мифы и мифопоэтические тексты производят разные модели творения мира. В мифологиях разных народов широко распространен мотив его порождения необыкновенным образом: из частей тела творца бога и человека. При этом иногда сам творец или гибнет – принося себя в жертву. Практически универсален мотив возникновения мира из первозданных вод, часто отождествляются хаосом: создание Вселенной осуществляется из пены, ила, земли и песка, находящемся в океане. В мифах, отражающих эту модель, процесс творения может совершаться в результате волевого акта самого творца или в ответ на чью-либо просьбу. Творец, как некое первое существо может иметь божественную космическую природу. У разных народов мира творец творец иногда представляется в облике животного или птицы, ныряющего в воды первозданного океана, и достающих оттуда землю.
Космогонические легенды дуалистического характера были широко распространены у русских. В них очевидны и разработанный в духе богомильского учения мотив совместного творения земли Богом и его противником Сатанаилом, или Идолом, Лукавым, и идеи официального христианского вероучения. В киевской легенде, например, присутствует мотив создания Богом Сатанаила, что исключает их равенство в творческом процессе. Нередко как значимые образы в повествование вводятся элементы христианской культуры, утверждается как бесплодная - деятельность противника Бога.
Так, в одной из легенд после двух неудачных попыток Сатанаила достать землю из-под воды Бог велит ему поклониться иконе Богородицы с младенцем, которая находится на морском дне. На этот раз дьявол доносит землю и отдает ее Богу, но часть утаивает за щекой. Бог разбрасывает землю на восточную сторону - и создается «чудная, прекрасная земля». Дьявол же разбрасывает свою землю на северную сторону -и создается земля холодная, каменистая, нехлебородная. Вместе с тем в этих поздних легендах подчас сохранились архаические образы и представления о космогоническом процессе. Это и исходная ситуация начала, когда «не было ни неба, ни земли, а была только тьма и вода», и образ первозданных вод, с неразделенностью стихий в них, воспринимаемый в крестьянском сознании подобно «кваше», жидкому тесту, и даже образ птицы, творящей мир.
1.2 Предания о небесных светилах
Согласно легендам, земля плоская, как тарелка, по краям она сходится с небом. Владимирские крестьяне полагали, что небо имеет вид громадного сводчатого потолка, который соединяется с землей «по краям света». Небо создал Бог, чтобы жить там вместе с ангелами, херувимами и святыми угодниками. Это произошло в третий день творения. Во многих местах широко бытовало представление, что кроме видимого с земли неба существует еще несколько небесных сводов. В зависимости от местных представлений, их всего три, семь или одиннадцать, и на последнем из небес живет Бог. С этими представлениями связано известное народное выражение «быть на седьмом небе», означающее «радоваться», «быть счастливым». Небо, по народным поверьям, имеет плоскую форму, как земля. Место их соприкосновения находится очень далеко, там, куда никто не доходил. Здесь располагается беспредельное, вечно бушующее море. Этого места достигают лишь души умерших с помощью ангелов. Небо имеет отверстия, через которые на землю проливается дождь и выходят звезды. Кое-где небо представляли состоящим из некого твердого вещества, подтверждая это мнение тем, что по небу ездит Илья Пророк в своей колеснице. Подчас крестьяне верили, что небо - это отверделая оболочка из дыма. Между небом и землей существует навес - «облако» вроде полотна, не дающее сгореть земле и всему живому на ней. В некоторых местах считали, что небесный свод покрывает весь свет, и концы его впадают в море, скрываясь на его дне. На берегу этого моря живет необычайно сильный народ, люди которого отличаются одноглазостью. У русских и украинцев местами рассказывали, что там, где на конце света небо опирается на землю, женщины кладут на край неба г прялки после работы или вальки, когда моют белье на речке.
Во многих местах крестьяне были убеждены, что небесные светила сотворены из огня. Главным из них, по традиционным представлениям, является солнце. В народе его нередко называли «царем неба». Солнце освещает и согревает землю днем, а ночью оно скрывается за пределами земли, как бы обходит ее и, наутро снова появляется на востоке. Кое-где у восточных славян солнце представляли огромнейшей искрой, которая неизвестно как держится в пространстве, или огненным несгораемым шаром. В некоторых местах небесное светило представляли большим колесом и полагали, что его можно достать даже рукой, когда оно снижается на закате.
Распространены были также представления об уходе его на ночь за землю, за горы или «на тот свет». Почти повсеместно в народе были уверены, что земля стоит неподвижно, а солнце движется вокруг нее. В полдень оно немного отдыхает, а вечером вовсе отправляется на покой. Ночью дневное светило спит, а утром встает. У украинцев рассказывали, что когда-то давно там, где восходит солнце, жила необыкновенная красавица-панна. Перед тем как светилу подниматься на небо, она мыла его и хорошенько вытирала. Поэтому в прежние времена солнце светило значительно ярче. Соответственно мифологическому сознанию, солнце могло олицетворяться и восприниматься как живое существо в виде человека, похищающего себе жену среди людей!
Повсеместно месяц признавался вторым по важности небесным светилом после солнца. Народная память сохранила мифологические представления об их родственной связи: чаще всегосчитали, что солнце приходится старшим братом месяцу. Это мнение отразилось в загадке о месяце и солнце: «Младший уходит, а старший приходит». Обязанность месяца состоит в освещении земли ночью, когда солнце отдыхает. Иногда ночное светило воспринимали как небесный камень. Не случайно месяц загадывается в загадке через образ камня: «Камень - пламень». Украинцы полагали, что он сделан из того же материала, что и солнце, и величины они одной - «не больше заднего колеса в телеге».
На луне можно увидеть пятна в виде двух людей и ушата. Эти пятна обычно связывают с библейским сюжетом о Каине и Авеле, получившим своеобразное оформление в народном сознании. Согласно одной из легенд, братья на лугу складывали в воз сено. Они поссорились, и Каин проколол брата вилами. По суду Божьему, братоубийцу не могла приютить ни земля, ни вода, ни другое какое место. Только месяц, ослушавшись Божьей воли, дал ему пристанище у себя. С тех пор месяц носит на себе отпечаток страшного греха Каина. В лунных пятнах крестьяне видят изображение убийства одного брата другим. С этим сюжетом иногда связывается и объяснение фаз луны. В Подольской губернии рассказывали, что луне, за то, что на ней изображено убийство Каином Авеля, Бог судил каждый месяц рождаться, расти и умирать. После своей смерти она нисходит в ад, перетапливается там, очищается и затем рождается вновь. Лунные фазы объясняются в народе и по-другому: на луне есть особая заслонка, которой заведует святой Юрий, он то поднимает, то опускает эту заслонку. Луна, как и солнце, в мифопоэтическом сознании нередко олицетворялась в образе человека: мужчины или женщины. Таковой она изображается, например, в жанре загадки: «Круглолицый, светлоокий / Ходит, гуляет, людей утешает»; «Круглолица, белолица во все зеркала глядится ».
О природе звезд существовали различные представления. Широко бытовало восприятие звезд как свечей, которые на небе зажег Бог. Зачастую звезды считали младенческими душами и душами праведных людей, которые смотрят с неба на своих родственников. Кое-где о звездах думали как о детях солнца, олицетворяемых иногда в образе маленьких мальчиков. Подобные представления о родственных отношениях небесных светил на шли отражение в обрядовой поэзии, сопровождавшей святочный ритуал колядования. В песнях-колядках с помощью приема метафоры крестьянская семья изображается как небесная семья: отец называется «красным солнышком», «малы детушки» - «частыми звездочками». Иногда же хозяин дома, хозяйка и их дети соотносятся, соответственно, с образами светлого месяца, красного солнышка и частых звездочек. По мнению крестьян, звезды созданы Богом для освещения земли и устроены так, что свободно могут перемещаться с одного места на другое. В космологических представлениях звезды уподобляются также гвоздям в куполе неба, что нашло отражение в текстах загадок: «Синие потолочины золотыми гвоздями приколочены»; «Сито бито, золотом обито». Крестьяне полагали, что звезды вращаются вокруг основного «гвоздя» - Полярной звезды. Не случайно народе зду называли словом «стожар», означавшим «шест, который втыкали в землю посреди стога для его устойчивости».
По народным представлениям, звезды неразрывно связаны с человеческими судьбами. Звезд на небе столько, сколько людей на земле. С рождением человека «зажигается» звезда; она растет вместе с ним, а затем падает на землю или гаснет, когда он умирает. Если звезда человека «сильная», то он справляется со всеми своими бедами, а если «слабая» - то ему очень трудно в жизни. С этими представлениями связано народное понятие «родиться под счастливой звездой».
1.3 Легенды о сотворении первых людей
Бытовавшие у восточных славян легенды о сотворении первых людей - поздние по происхождению и, по большей части, являются переложением апокрифических книжных сказаний. В них, однако, сохранились архаические мифологические представления о единстве элементов, составляющих макрокосм - мироустройство и микрокосм - человека как подобия, отражения Вселенной. Так, в переводном памятнике древнерусской литературы Палее отмечается, что Бог создал человека, взяв материал восьми частей, соответствующих природным явлениям: от земли - тело, от камня - кости, от моря - кровь, от солнца - очи, от облака - мысли, от света - свет, от ветра - дыхание, от огня - тепло.
Наиболее распространенные восточнославянские представления о происхождении человека непосредственно восходят к библейскому мотиву сотворения человека из земли, из глины. Однако, изготовление первых людей из глины или теста - не единственный способ. Языковой материал - данные фразеологии, - а также фольклорные тексты восточных славян позволяют реконструировать другие «ремесленные» модели творения людей. В народных выражениях типа «неладно скроен, да крепко сшит», «не лыком шит», «скроены на одну колодку» очевиден мотив создания человека с помощью шитья.
Мотив изготовления людей с помощью швейного мастерства, а также технологических приемов других ремесел прослеживается и в сказочной традиции. В одной из сказок, например, у Бабы-Яги, воюющей с русскими богатырями, имеются в подземном царстве необычные работники, которые изготавливают для нее войско. Это - волшебные кузнецы, портные, ткачи, сапожники. Кузнец раз стукнет молотком о кувалду - солдат, еще стукнет - другой. Портной или швея «раз кольнет к себе и от себя иглой - солдат с конем», над «пялами» (пяльцами) «взмахнет иглой - выскочит богатырь» или «казак с пикою». Девушка-ткачиха «как бросит уточину - выскочит богатырь» или «махнет челноком, так и выскочит солдат с тесаком». Сапожник «шилом кольнет, то и солдат с ружьем, на коня садится, в строй становится».
Большинство легенд на эту тему имеет дуалистический характер. Значительное влияние на их формирование оказали такие памятники древнерусской книжности как Палея и апокрифическое сказание «Как сотворил Бог Адама». В белорусских легендах процесс создания человека повторяет схему творения земли: материал для сотворения первого человека по просьбе Бога достает дьявол со дна моря. Легенды всех трех восточнославянских народов устойчиво повторяют мотив двойственной природы человека - божественной и дьявольской. Бог изготавливает человека, а Сатана портит творение Бога.
В другой легенде дьявол, пожелав сделать и себе такого же человека, какого сотворил Бог, принимается за работу, но у него получается волк. Некоторые тексты отражают традиционные оценочные характеристики составляющих человека и попутно объясняют происхождение некоторых особенностей животных, в частности собаки.
Восточнославянские легенды о сотворении людей, восходящие к библейскому мифу, сохраняют известное архаическим мифологическим традициям представление о создании сначала мужчин, а потом женщин. Иногда изготовление Евы - жены для Адама - изображается как случайное.
По некоторым легендам, ребро Адамово было похищено не собакой, а чертом. У Ангела, попытавшегося схватить черта и отнять ребро, в руках остался только его хвост, из которого Бог и сотворил Еву. Вот почему «все женщины хитры и лукавы, как черти».
Глава 2. Божества славян и языческой Руси
2.1 Высшая мифология
Особенностью языческой религии является многобожие, т. е. вера не в одного бога, а во многих божеств и мифологических существ, каждое из которых относится к тому или иному рангу внутри единой иерархической системы. Высший уровень составляли боги, отвечающие за наиболее важные сферы жизнедеятельности общества: хозяйственную, военную, юридическую, ритуальную и т. д. В представлениях язычника боги были наделены наибольшей силой и властью, и от них зависело благополучие человека. Поэтому в важных и сложных ситуациях он обращался с просьбами о помощи именно к богам. Не случайно слово «бог», известное всем славянам, означало не только божество, но и богатство, дол ю. Так, например, русское слово «богатый», образованное от «бог», первоначально имело значение «наделенный хорошей долей».
Образы богов воплощались в идолах, или кумирах, - скульптурных формах из камня или дерева в виде человекоподобных или зооморфных изображений. Один из наиболее ярких образцов таких изваяний был обнаружен в 1848 году в реке Збруч, во владениях польского графа М. Потоцкого в Подольской губернии. Збручский идол представляет собой четырехгранный камень-известняк длиной более 2,5 м, шириной около 0,3 м и весит около 1000 кг. Композиция изображения на каждой грани трехчастная и повторяется с незначительными изменениями. В верхней части столба со всех четырех сторон можно различить изображение мужчины в длинной одежде с поясом и высокой шапке. На одной из сторон он держит в руках кольцо, на другой - рог, на третьей - ниже пояса изображен меч и конь. В средней части столба на каждой из четырех граней вырезано женское изображение, а в самом основании с трех сторон - фигура мужчины на коленях. В мае 1851 года камень был пожертвован Потоцким Краковскому обществу наук, позднее хранился в Кракове в университете и затем в этнографическом музее этого города. В научных кругах это изваяние получило название «збручский идол» и датируется X веком. Но до сих пор не известно, какому богу он был посвящен.
Идолам поклонялись и приносили им жертвы во время празднеств, а также перед особо важными событиями, например военными действиями или торговыми сделками. Обильные благодарственные жертвоприношения совершались и при удачном завершении того или иного дела. Еще в 1534 году, когда прошло уже более пяти веков после принятия христианства, новгородский архиепископ Макарий писал Ивану Грозному о совершении языческих жертвоприношений: «Во многих русских местах... скверные мольбища идольские сохранялись и до царства великого князя Василия Ивановича... всей твари поклоняются яко богу и чтут и жертву приносят кровную бесам - волов и овец и всякий скот и птицу». (Василий Иванович - великий князь Московский Василий III (1505-1533), отец Ивана Грозного). В качестве жертвы могло использоваться не только мясо специально зарезанных животных, но и хлеб, молоко, хмельные напитки, ценные вещи.
Списки богов языческой Руси полнее всего представлены в письменных источниках в связи с созданием князем Владимиром в 980 году общегосударственного пантеона. Так, в Лаврентьевской летописи (год 980 г.) об этом сообщается: «И нача княжити Володимеръ въ Киеве единъ и постави кумиры на холму вне двора теремнаго. Перуна древяна а главу его сребрену а оусъ златъ и Хорса Дажьбога и Стриба и Симарьгла и Мокошь...» Не все из перечисленных здесь богов были известны восточным славянам повсеместно, а имена и образы некоторых из них восходят к иноэтничным культурным традициям. Это позволило современным исследователям заключить, что пантеон князя Владимира является искусственной структурой, не отражающей реальной картины языческих верований древних славян. Создание этого пантеона, скорее всего, было обусловлено политической ситуацией в Киеве того времени и имело целью решить государственные проблемы, вставшие перед князем Владимиром.
К моменту языческой реформы 980 года четкой системы богов у восточных славян, вероятно, еще не было. Ученые определили, что самостоятельные пантеоны только начали складываться в южных землях, главным центром которых был Киев, и на северных территориях Древней Руси во главе с Новгородом. Кроме того, на обширных территориях расселения восточных славян существовала вера в местных богов, божков и духов.
Помимо «Повести временных лет» перечисление Владимировых богов с небольшими вариациями и упоминание о них и богах, не вошедших в общегосударственный пантеон, содержится также в таких древнерусских памятниках, как «Слово святого Григория... о том, как первые языческие народы поклонялись идолам» (XIV в.), «Слово некоего Христолюбца» (XIV в.), «Густынская летопись» (XVI в.), «Проложное житие князя Владимира» (XIV в.), «О требокладении идольском», «Слово о полку Игоревен (XII в.) и ряде др.
Перун - самый знаменитый из братьев Сварожичей. Он бог грозовых туч, грома и молнии. Очень выразительный портрет Громовержца дал Константин Бальмонт:
У Перуна мысли быстры,
Что захочет - так сейчас.
Сыплет искры, мечет искры
Из зрачков сверкнувших глаз.
В народном воображении представлялся божеством-воителем, оружие которого было направленно против злых духов, вероятно, действию злых духов приписывали сгущение атмосферы, прекращавшееся после грозы. Народные обычаи оказались настолько сильны, что даже в XIX в. Многие люди, особенно во время грозы запирали все окна, и опрокидывали вверх дном сосуды, веря, что злые души, гонимые молнией, стараются спрятаться в любом отверстии. На связь Перуна с оружием указывает обычай клясться перед Перуном, положив оружие перед собой.
Многие приключения Перуна известны по мифам разных народов, сказкам и русским былинам об Илье Муромце. В Новгороде было самое известное на Руси святилище Перуна, построенное в виде колеса с шестью спицами, - громового знака.
Громовой знак был вырезан и на каждом славянском доме - как защита от молнии Перуна.
Из дней недели с Перуном связывали четверг – «Перунов день». То, что четверг соотносился с грозой, подтверждается современным устойчивым выражением «после дождичка четверг». Из ландшафтных объектов горы и холмы.
После принятия христианства Перун, как и другие языческие боги был причислен к ряду бесов. В книгах христианских книжников осуждалось поклонение ему и приношение кровавых жертв. На месте святилищ перкна возникли православные храмы. В Киеве, на холме князь Владимир повелел построить церковь в честь святого Василя, имя которого князь получил при крещении.
Несмотря на активную борьбу церкви с языческими культами и богами, память о Перуне в народном сознании сохранялась долгие века.
В вариантах восточнославянских сказок с сюжетом о борьбе бога громовика с противником в роли Перуна зачастую выступает пророк Илья или Бог.
Замена образа Перуна на образ Бога свидетельствует о том, что Перун в системе языческого восприятия занимал статус верховного божества, бога богов. А представления о молнии как о божьей среде, поражающей черта бытует в русских, белорусских и украинских сказках по сей день.
Мокош – единственное женское божество, упоминаемое в списке князя Владимира в «Повести временных лет». Соответственно этому письменному источнику, идол Мокоши стоял в Киеве на вершине холма, вместе с другими идолами. Культ Мокоши, очевидно, продолжал тайно сохраняться в течении многих столетий после принятия христианства.
Внешний облик богини восстанавливался не столько на основе исторических источников, сколько по языковым и этнографическим данным, с учетом изменений первоначального вида божества, которые были обусловлены вытеснением языческих верований христианством.
В некоторых местностях верили, что если женщина дремлет, а её веретено вертится, значит за пряху прядет Мокоша. В народной традиции с занятием Мокоши связан запрет оставлять на ночь кудель на прялке без благословения, иначе, согласно поверьям, придет «Мокоша и спрядёт». Когда овцу долго не стригли, и шерсть на ней вытиралась, считали, что это «Мокоша овцу остригла». Будучи недовольной, она остригает несколько волос у хозяев. В качестве требы (жертвы) Мокоше после стрижки овец оставляли в ножницах на ночь клочок шерсти. Такой образ Мокоши по функциям и характеристикам соотносится с кикиморой.
Очевидно, Мокоша была покровителем не только прядения, но и других женских занятий. Запреты на некоторые из них в пятницу, например прясть и стирать, сохранились во многих местностях еще в XX веке, и это свидетельствует о том, что из дней недели Мокоше была посвящена скорее всего пятница.
Как единственное женское божество Мокошь, вероятно, была покровительницей и других сфер женской деятельности. Исследователи руконструировали для нее функции божества любви, рождения, плодородия, и судьбы. На это указывает соотнесенность Мокоши со стихиями земли и воды, наделяемых обычно в славянских, традициях продуцирующей силой и имеющих в мифологически представлениях непосредственное отношение к идее плодородия, а также связь языческого божества с прядением т ткачеством, продукты которого – нить и полотно – осмыслялись в народном сознании как символы жизни-судьбы, которой наделялся каждый человек при рождении.
Велес (Волос).
В «Повести временных лет» летописец Нестор называет Велеса «скотьим богом», покровителем домашних животных. Возможно, этот монах плохо знал дохристианскую мифологию Руси или постарался приуменьшить значение сына Рода, брата Сварога.
Велес - один из величайших богов древнего мира. Его главным деянием стало то, что Велес привел сотворенный Родом и Сварогом мир в движение. День стал сменять ночь; за зимой неизбежно следовали весна, лето и осень; за выдохом - вдох, после печали - радость. Это было не однообразное повторение одних и тех же циклов, а обучение основам жизни. Люди учились преодолевать трудности и ценить счастье. Коловращение происходит по высшему закону Прави вслед за движением Солнца по небу - Посолонь. Направляющей силой является Великая Любовь, помогающая в испытаниях.
Велес и податель богатства (через скот, основное богатство кочевых племен - "бог скотов" ("О идолах Владимировых"), а позднее и просто бог достатка, который зарабатывается трудом на протяжении всей жизни. Есть все основания полагать, что именно Велес следит за исполнением законов и договоров, он отец и рассудитель истины, подобный Гермесу и Одину.
О значительности Велеса свидетельствует то. Что его имя наравне с именем Перуна использовалось в клятвах государственного уровня.
Очевидно культ Велеса был связан с нитью и волосом, которые в мифологических представлениях воспринимались как единоприродные и наделялись одним и тем же символическим значением. В народной культуре волокно \ нить из растений, шерсть животных и волосы человека связывались с идеей богатства, благополучия, потенциальных сил, плодородия, что объясняется признаком множественности их структуры.
Обширные, богато украшенные храмы Велеса были во многих местах русской земли: вблизи Новгорода, в других местах Русского Севера, в Ростове и Киеве. В христианскую эпоху культ Велеса был заменен почитанием покровителя скота Святого Василия.
Стрибог - в восточнославянской мифологии бог ветра.
Имя Стрибога восходит к древнему корню «стрег», что означает «старший», «дядя по отцу». Подобное значение встречается в «Слове о полку Игореве», где ветры названы «стрибожьими внуками». Родился Стрибог из дыхания Рода.
Он может вызвать и укротить бурю и может оборачиваться своим помощником, мифической птицей Стратим. А вообще ветер обычно представляли в образе седовласого старика, обитающего на краю света, в глухом лесу или на острове посередине моря-океяна.
Идол Стрибога был установлен в Киеве в числе семи важнейших славянских божеств.
Неизвестно существовал ли постоянный праздник в честь Стрибога, но его упоминали и почитали вместе с Дажьбогом. Вероятно, ветер, как и дождь, и солнце, считались важнейшими для земледельца. Стрибога молили также мореплаватели, чтобы он дал «ветра в парус». Главные храмы Стрибогу находились на морских островах, близ устьев рек, где часто останавливались купеческие корабли (например, на острове Березань близ устья Днепра). К нему перед выходом в открытое море подходили корабли русев, и купцы приносили Стрибогу богатые дары.
По преданию, Стрибог ярился по земле ветрами, а также вместе с Перунам повелевал громами и молниями.
2.2 Низшая мифология
Водяной, водяник, водовик, в славянской мифологии злой дух, воплощение опасной и грозной водной стихии. Чаще всего он выступал в облике мужчины с чертами животного - лапы вместо рук, рога на голове, или безобразного старика, опутанного тиной с длинной бородой. Славяне верили, что водяные - это потомки тех представителей нечистой силы, которых бог низвергнул с небес в реки, озера и пруды.
Особенно любит водяной забираться на ночлег под водяную мельницу, возле самого колеса, оттого в старину всех мельников непременно числили колдунами. Однако есть у водяных и свои дома: в зарослях тростника и осоки выстроены у них богатые палаты из ракушек и самоцветных речных камушков. У водяных есть свои стада коров, лошадей, свиней и овец, которых по ночам выгоняют из вод и пасут на ближних лугах. Водяные женятся на русалках и красивых утопленницах.
Когда в половодье от весеннего таяния снегов или от долгих проливных дождей выступит река из своих берегов и стремительным напором волн поломает мосты, плотины и мельницы, крестьяне думают, что это водяные подпили на свадьбе, предались буйному веселью и пляскам и в своей гульбе разрушили все встречные преграды. Ну а когда жена водяного должна родить, он принимает вид обыкновенного человека, является в город или деревню, приглашает к себе повивальную бабку, ведет в свои подводные владения, а потом щедро награждает за труд серебром и золотом. Рассказывают, что однажды рыбаки вытащили в сетях ребенка, который резвился и играл, когда его опускали в сетях в воду, но томился, грустил и плакал, когда приносили в избу. Ребенок оказался детищем водяного; рыбаки отпустили его к отцу с условием, чтобы тот нагонял им в сети как можно больше рыбы, и это условие было соблюдено. Впрочем, если водяной идет в люди, пусть и приняв человеческий облик, его легко узнать, потому что с левой полы его постоянно капает вода: где бы он ни сел, место постоянно оказывается мокрым, а начнет причесываться – и волос струится водица.
В своей родной стихии водяной неодолим, а на земле сила его слабеет. Но уж на реках все рыбы ему подвластны, все бури, штормы и ураганы: он бережет пловца - или топит его; дает рыбаку счастливый улов - или рвет его сети.
Обыкновенно он ездит на соме, а потому в некоторых местностях рыбу эту, «чертова коня», не советуют употреблять в пищу. Однако пойманного сома не следует бранить, чтобы не услыхал водяной и не вздумал отомстить за него: При дневном свете водяной большей частью скрывается в глубине, а в ночном сумраке выплывает: то в образе огромной обомшелой щуки, а то в своем истинном виде. Тогда можно увидеть, что при молодой луне волосы его свежи и зелены, будто водоросли, а на исходе месяца - седы. Так же меняется и возраст водяного: при рождении месяца он молод, на ущербе - стар.
Над теми людьми, которым судьба определила утонуть, водяной получает таинственную власть, которой ничем нельзя избегнуть, поэтому иные суеверы не решают оказать помощь тонущему: все равно, мол, от судьбы не уйти!
Подобно домовому, который все тащит из соседских кладовых и амбаров в собственный дом, водяной ухитряется переманивать к себе рыбу из чужих рек и озер.
Летом он бодрствует, а зимой спит, ибо зимние холода запирают дожди и застилают воды льдами. С началом же весны, в апреле, водяной пробуждается от зимней спячки, голодный и сердитый, как медведь: с досады ломает он лед, вздымает волны, разгоняет рыбу в разные стороны, а мелкую и совсем замучивает. В эту пору гневливого властелина реки ублажают жертвами: поливают воду маслом, даруют гусей - любимую птицу водяного.
В мифологических представлениях домовой – домашний дух, хозяин и покровитель семьи. В народном сознании воспринимался как умерший предок Домовой - хранитель домашнего очага, незримый помощник хозяев.
Главное же дело его - досмотр за хозяйством. Домовой видит всякую мелочь, неустанно заботится и хлопочет, чтобы все было в порядке и наготове: подсобит работящему, поправит его промах; ему приятен приплод домашних животных и птицы; он не терпит излишних расходов и сердится на них - словом, домовой склонен к труду, бережлив и расчетлив.
По поверьям ленивым и нерадивым хозяевам домовой охотно помогает запускать хозяйство, мучает людей до того, что давит по ночам чуть не до смерти или сбрасывает с постелей. Впрочем, помириться с рассерженным домовым по народным поверьям не трудно: стоит только подложить под печку нюхательного табаку, до которого он большой охотник, или сделать любой подарочек: разноцветный лоскут, горбушку хлеба... Если хозяева своего Домового любят, если живут с ним в ладу, то нипочем не захотят с ним расстаться, даже переезжая в новый дом: поскребут под порогом, соберут мусор в совок - и посыплют его в новой избе, не приметив, как с этим мусором перебирается на новое место жительства «хозяин». Кого домовой всерьез не любит, это пьяниц и простоволосых женщин: по его старинным воззрениям, каждая замужняя женщина должна непременно носить платок. На севере Руси бытовало поверье, что если в семье по каким-либо причинам нет мужчин, то домашним покровителем является домовиха.
Увидеть домового было практически невозможно. Гораздо проще услышать: его плач и глухие сдержанные стоны, его мягкий и ласковый, а иногда глухой голос. Иной раз ночью он появляется в образе серой, дымчатой кошки. Часто гладит он сонных своею мягкой лапою, и тогда не требуется никаких вопросов - и так ясно, что это к добру. Если слышится плач домового, даже в самой избе, - быть покойнику.
Леший, лесовик, лешак, лесовой, лесун, лесник - дух леса в славянской мифологии. Обитает леший в каждом лесу, особенно любит еловые. Одет как человек - красный кушак, левая пола кафтана обыкновенно запахнута за правую, а не наоборот, как все носят. Глаза у лешего зеленые и горят, будто угли.
Как бы он тщательно ни скрывал своего нечистого происхождения, ему не удается это сделать: если посмотреть на него через правое ухо лошади, леший отливает синеватым цветом, ведь кровь у него синяя. Бровей и ресниц у него не видно, он корноухий (правого уха нет), волосы на голове зачесаны налево.
Леший может стать пнем и кочкой, превратиться в зверя и птицу, он оборачивается медведем и тетеревом, зайцем, да кем угодно, даже растением, ведь он не только дух леса, но и его сущность: он мхом оброс, сопит, будто лес шумит, он не только елью показывается, но и стелется мохом-травою. Леший отличается от прочих духов особыми свойствами, присущими ему одному: если он идет лесом, то ростом равняется с самыми высокими деревьями. Но в то же время, выходя для прогулок, забав и шуток на лесные опушки, он ходит там малой былинкой, ниже травы, свободно укрываясь под любым ягодным листочком. Но на луга, собственно, он выходит редко, строго соблюдая права соседа, называемого полевиком, или полевым. Не заходит леший и в деревни, чтобы не ссориться с домовыми, - особенно в те деревни, где поют совсем черные петухи, живут при избах «двуглазые» собаки (с пятнами над глазами в виде вторых глаз) и трехшерстные кошки.
Зато в лесу леший - полноправный и неограниченный хозяин: все звери и птицы находятся в его ведении и повинуются ему безответно. Особенно подчинены ему зайцы. Они у него на полном крепостном праве, по крайней мере, он даже имеет власть проигрывать их в карты соседнему лешему.
Настоящий леший голосист: умеет петь без слов и подбодряет себя хлопаньем в ладоши. Поет он иногда во все горло (с такой же силой, как шумит лес в бурю) почти с вечера до полуночи; он не любит пения петуха и с первым выкриком его немедленно замолкает.
Носится леший по своим лесам как угорелый, с чрезвычайной быстротой и всегда без шапки.
Лешие умеют хохотать, аукаться, свистать и плакать по-людски, и если они делаются бессловесными, то только при встрече с настоящими, живыми людьми.
Лешие не столько вредят людям, сколько проказят и шутят, и в этом случае вполне уподобляются своим родичам - домовым. Проказят они грубо, как это и прилично неуклюжим лесным жителям, и шутят зло, потому что все-таки они не свой брат крещеный человек. Самые обычные приемы проказ и шуток леших заключаются в том, что они «обводят» человека: всякого углубившегося в чащу с целью собирать грибы или ягоды они либо «заведут» в такое место, из которого никак не выбраться, либо напустят в глаза такого тумана, что совсем собьют с толку, и заблудившийся человек долго будет кружить по лесу на одном и том же месте.
Деревенские слухи очень настойчиво приписывают лешим страсть к женщинам и нередко обвиняют их в похищениях девушек. Приписывают им и жен одинаковой с ними породы (лешачиха,), и детенышей
В стародавние времена пастухи в начале лета заключали с лешим договор: молоко из коров не высасывать, скотину в болота не загонять и т. д. Если договор нарушался, писали на обидчика жалобу на широкой доске и подвешивали к дуплистому дереву в чащобе - пусть Дед Лесовик разберется.
Заключение
Славянские мифы о сотворении мира свидетельствуют об их понимании и восприятии мира вокруг них. Мифологический и современный период четко разграничиваются не только во временном интервале. Но и принципиально разным отношением к ним: мифологическое время священно (когда «всё было не так, как теперь»), а наше время воспринималось как более упрощенное («Недаром говорят, что сейчас всё обмельчало»). Мифологическое прошлое – целая эпоха, когда происходило первотворение, и формировались первопредметы: был добыт первый огонь, совершены первые поступки, явившиеся образцом поведения для людей последующих эпох. Что бы дать объяснение настоящему миф обращается к прошлому как к образцу, канону, идеалу.
В мифе все представления об устройстве мира передаются в форме повествования об происхождении отдельных его элементов. Для мифологичекого сознания все, что создано сейчас есть результат первотворения.
Содержание мифов воспринимается как реальность (в этом отличие мифа от сказки) и границы между вымыслом и реальностью не существует. Все события в мифах происходят как основа последующей эпохи. В мифах воплощен опыт многих поколений, соединяющий прошлое и настоящее. Поэтому этот опыт, сосредоточенный в мудрости предков и традиционных установлениях, которые воспринимались как основа существующего порядка не подлежащая проверке, и не нуждающаяся в ней.
Особенностью славянской мифологии является тесное переплетение язычества и христианства. В иерархии языческих богов и других мифологических существ высший уровень занимали боги отвечающие за наиболее важные сферы жизни: ритуальную, военную, хозяйственную т.д. в представлении язычника боги были наделены наибольшей силой и от них зависит благополучие человека. Не случайно слово «бог», известное всем славянам означало не только божество, но и богатство и долю.
Русская мифология – совершенно особый мир. И хотя, из-за прихода христианства он рано утратил свои божества, положив основу двоеверию, многое удавалось сохранить в народной памяти и вере.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.