ММОМА открывает еще две выставки. Именные экспозиции показывают российские художницы Анастасия Потемкина и Дарья Иринчеева: первая исследует мир будущего, вторая - слияние офиса и дома в повседневной жизни. Девушкам помогает Smart Art - консалтинговое агентство, специализирующееся в искусстве. С его основательницами, Екатериной Винокуровой и Анастасией Карнеевой, BURO. поговорило о желаниях коллекционаров, выставках в музеях и о том, как сделать российское искусство great again.
Фрагменты работы Анастасии Потемкиной «Marchantia polymorpha», 2019
«Галереи - не наши конкуренты...»
Smart Art существует уже три года. Сейчас мы работаем с 10 художниками: мы предлагаем им создавать полноценные выставки с нуля. Каждого мы поддерживаем от начала до конца - от разработки до производства проекта. А еще консультируем художников в финансовых и юридических вопросах. Такая модель полностью себя оправдывает: за три года мы вышли в прибыль, сделали персональные выставки практически всем нашим художникам. Другие распланированы до 2021 года.
У нас нет четкого разделения обязанностей. Мы давно дружим, давно вместе работаем, поэтому прекрасно знаем и понимаем друг друга. Кроме того, наши вкусы часто совпадают, поэтому споры возникают очень редко. Помогает и то, что у нас общее понимание того, куда должен двигаться проект и арт-рынок в целом. Мы выступаем за легализацию и прозрачность рынка современного искусства в России и хотим, чтобы на нем осталось как можно меньше «серых пятен».
Может показаться, что наши конкуренты - это галереи, но это не так. Мы работаем с художниками, которых они не представляют. А еще мы хотим, чтобы арт-рынок в России рос и развивался. Это в интересах всех существующих игроков. Поэтому мы открыты к сотрудничеству со всеми, кто к нему готов.
«Коллекционеры хотят быть первооткрывателями...»
Мы работаем не только с художниками, но и коллекционерами - в этом нам помогает опыт работы в аукционном доме Christie’s. Когда они обращаются к нам за консультацией, мы, разумеется, сначала знакомим их с работами наших художников. Затем - с работами художников из других галерей. Мы помогаем коллекционерам четко сформировать их собственный запрос, давая при этом честные советы.Если клиент хочет купить конкретную работу, но мы понимаем, что инвестиционные перспективы у нее невелики, мы об этом обязательно скажем. Мы не советуем нашим клиентам покупать работы тех авторов, известность которых обусловлена сиюминутностью. В какой-то момент мы поняли, что людям вокруг интересна наша экспертиза, так что Smart Art - это результат нашей личной увлеченности современным искусством.
Коллекционеры бывают разными. Есть те, кто хотят быть первооткрывателями: это, кстати, одна из главных и частых мотиваций. Возможность в будущем говорить друзьям и знакомым, что вы были первым, кто начал покупать работы того или иного знаменитого художника, очень заманчивая перспектива. К тому же работы начинающих авторов - одни из самых доступных.
Екатерина Винокурова и Анастасия Карнеева
«Мы стараемся делать акцент на искусстве музейного уровня...»
Мы не смешиваем свои личные вкусы с рабочим процессом - они выражаются в том, что мы покупаем и коллекционируем сами. Мы не навязываем свои вкусы клиентам. Наши предпочтения и конкретные покупки становятся своего рода кейсами, примерами, на которых мы рассказываем о том, почему купили ту или иную работу, почему повесили ее именно тут, как она связана с остальным собранием и так далее. В работе же мы стараемся делать акцент на искусстве музейного уровня, которое имеет шансы войти в историю.
«Цены на работы выросли примерно в семь раз...»
Преимущественно это художники с серьезным бэкграундом, в середине своего творческого пути, так называемые mid-career artists. Например, Александра Паперно - это серьезный художник с большой выставочной историей. С нашим проектом она была номинирована на премию Кандинского, а Света Шуваева - на премию «Инновация». Одним из первых авторов, с которыми мы начали работать, стал Сергей Сапожников. Мы пристально следим за его творчеством последние восемь лет, за это время цены на его работы выросли примерно в семь раз.
За три года с момента открытия Smart Art провела 10 выставок молодых российских художников, став успешным стартапом на рынке современного искусства. О том, что такое Smart Art, сколько они зарабатывают на арт-рынке, Forbes Life спросил у Екатерины Винокуровой и Анастасии Карнеевой
Яна Жиляева
Фото DR
В выставочном пространстве ММоМА на Гоголевском бульваре до 17 ноября идут две выставки: Анастасии Потемкиной «Когда цветы не отбрасывают тени» и Дарьи Иринчеевой «Непрерывная функция». Оба проекта организованы при поддержке Smart Art, компании, основанной арт-консультантами, экс-топ-менеджерами российского отделения Christie"s Екатериной Винокуровой и Анастасией Карнеевой.
Что же такое Smart Art? Это все-таки не галерея?
Екатерина ВинокуроваЕкатерина Винокурова: Мы - консалтинговая компания в сфере искусства.
Анастасия Карнеева: Мы не галерея. В России только развивается рынок искусства и почти нет галерей, которые бы отвечали мировым критериям.То есть проблема не только в галереях или в галеристах, в художниках или в нас.
Е.В.: У нас другие правила игры.
Получается, вы сами себе придумали правила?
Е.В.: Да, мы придумали модель, которая, как мы считаем, более приемлема для нашей аудитории и для московского рынка. Мы учли опыт, полученный в аукционном доме Christie"s, когда открывали собственное дело. Мы решили создавать самостоятельные проекты на разных площадках, а не работать с одним и тем же небольшим пространством. Поэтому у нас нет своей постоянной выставочной площадки.
Анастасия КарнееваА.К.: Мы понимали, что хотим делать полноценные проекты с куратором, каталогом, чтобы художник мог высказать свою идею на все 100 процентов. К тому же у нас много знакомых коллекционеров, наших друзей, которые стали коллекционерами, плюс, знакомых наших знакомых, которые хотели получить консультации и советы по покупке и по уже существующему собранию. А галерея все-таки, должна заниматься именно своими художниками, продавать их работы. Формат нашего бизнеса предполагает развитие карьеры художников и частных и корпоративных коллекций искусства. Для нас важны оба эти направления.
Когда вы организуете выставку, как решается вопрос оплаты работы куратора, аренды помещения, выпуска каталога?
Е.В.: Мы делаем фандрайзинг, то есть ищем спонсоров под каждый проект. Обычно к нам приходит художник с новым проектом, как сейчас, например, Сергей Сапожников. Мы вместе составляем бюджет, решаем, какого куратора пригласить, российского или иностранного.
А.К.: Мы вместе с художником выбираем пространство. Если мы решаем, что для конкретного проекта подходит Третьяковская галерея, то мы с Катей начинаем вести переговоры. Это продюсерская работа. Просто в нашей области нет такой профессии, как продюсер. Примерно так работают театральные продюсеры.
Но у театральных продюсеров все в минус, если их послушать.
Е.В.: Нет, у нас все более радужно.
А.К.: Мы ставим целью продать все. Мы хотим, чтобы наши художники зарабатывали своим трудом. Мы не хотим, чтобы им бесконечно давали гранты, кто-то помогал деньгами.
Е.В.: Да, мы хотим, чтобы искусство продавалось.
Какой у вас договор с художниками? Какой процент от продажи вы забираете себе?
А.К.: 35%.
Е.В.: В галереях это обычно 50%.
Сколько у вас художников?
Е.В.: Десять. Мы поставили перед собой цель - сделать каждому художнику персональную выставку. Но художники все разные. Некоторые, действуют более активно, как, например, Сергей Сапожников. Он сделал персональную выставку, сейчас планирует еще одну, и еще у него две задумки. А некоторых приходится «подталкивать».
А.К.: Мы верим в этих художников, в их талант, и в то, что их искусство останется в истории. Мы понимаем, что хотя это и тяжело, и не всегда приятно, в принципе, это правильный подход, который должен использовать галерист.
Какие критерии отбора? Эти художники вам самим лично нравятся?
Е.В.: Да, конечно. Это и наш субъективный выбор, и объективный критерий. Мы работаем не с начинающими художниками, а с теми, у кого уже есть определенное количество персональных проектов. Кто-то участвовал в биеннале, кто-то уже был на Манифесте. Например, Саша Паперно - серьезный художник с большим стажем. В этом году с нашим проектом «Любовь к себе среди руин» она номинирована на Премию Кандинского. Света Шуваева была номинирована на «Инновацию» с нашим проектом «Последние квартиры с видом на озеро».
А.К.: Галереи занимаются молодыми, они находят таланты. Потом, когда художники доходят до определенного уровня развития и узнаваемости, ими занимаются более крупные в международном контексте галереи. Но поскольку наш рынок находится в стадии развития, художникам особо некуда пойти. Мы пытаемся занять эту нишу.
В выставочном пространстве ММоМА на Гоголевском бульваре до 17 ноября идут две выставки: Анастасии Потемкиной «Когда цветы не отбрасывают тени» и Дарьи Иринчеевой «Непрерывная функция». Оба проекта организованы при поддержке Smart Art, компании, основанной арт-консультантами, экс-топ-менеджерами российского отделения Christie’s Екатериной Винокуровой и Анастасией Карнеевой.
Что же такое Smart Art? Это все-таки не галерея?
Екатерина Винокурова: Мы - консалтинговая компания в сфере искусства.
Анастасия Карнеева: Мы не галерея. В России только развивается рынок искусства и почти нет галерей, которые бы отвечали мировым критериям.То есть проблема не только в галереях или в галеристах, в художниках или в нас.
Е.В.: У нас другие правила игры.
Получается, вы сами себе придумали правила?
Е.В.: Да, мы придумали модель, которая, как мы считаем, более приемлема для нашей аудитории и для московского рынка. Мы учли опыт, полученный в аукционном доме Christie’s, когда открывали собственное дело. Мы решили создавать самостоятельные проекты на разных площадках, а не работать с одним и тем же небольшим пространством. Поэтому у нас нет своей постоянной выставочной площадки.
А.К.: Мы понимали, что хотим делать полноценные проекты с куратором, каталогом, чтобы художник мог высказать свою идею на все 100 процентов. К тому же у нас много знакомых коллекционеров, наших друзей, которые стали коллекционерами, плюс, знакомых наших знакомых, которые хотели получить консультации и советы по покупке и по уже существующему собранию. А галерея все-таки, должна заниматься именно своими художниками, продавать их работы. Формат нашего бизнеса предполагает развитие карьеры художников и частных и корпоративных коллекций искусства. Для нас важны оба эти направления.
Когда вы организуете выставку, как решается вопрос оплаты работы куратора, аренды помещения, выпуска каталога?
Е.В.: Мы делаем фандрайзинг, то есть ищем спонсоров под каждый проект. Обычно к нам приходит художник с новым проектом, как сейчас, например, Сергей Сапожников. Мы вместе составляем бюджет, решаем, какого куратора пригласить, российского или иностранного.
А.К.: Мы вместе с художником выбираем пространство. Если мы решаем, что для конкретного проекта подходит Третьяковская галерея, то мы с Катей начинаем вести переговоры. Это продюсерская работа. Просто в нашей области нет такой профессии, как продюсер. Примерно так работают театральные продюсеры.
Но у театральных продюсеров все в минус, если их послушать.
Е.В.: Нет, у нас все более радужно.
А.К.: Мы ставим целью продать все. Мы хотим, чтобы наши художники зарабатывали своим трудом. Мы не хотим, чтобы им бесконечно давали гранты, кто-то помогал деньгами.
Е.В.: Да, мы хотим, чтобы искусство продавалось.
Какой у вас договор с художниками? Какой процент от продажи вы забираете себе?
Е.В.: В галереях это обычно 50%.
Сколько у вас художников?
Е.В.: Десять. Мы поставили перед собой цель - сделать каждому художнику персональную выставку. Но художники все разные. Некоторые, действуют более активно, как, например, Сергей Сапожников. Он сделал персональную выставку, сейчас планирует еще одну, и еще у него две задумки. А некоторых приходится «подталкивать».
А.К.: Мы верим в этих художников, в их талант, и в то, что их искусство останется в истории. Мы понимаем, что хотя это и тяжело, и не всегда приятно, в принципе, это правильный подход, который должен использовать галерист.
Какие критерии отбора? Эти художники вам самим лично нравятся?
Е.В.: Да, конечно. Это и наш субъективный выбор, и объективный критерий. Мы работаем не с начинающими художниками, а с теми, у кого уже есть определенное количество персональных проектов. Кто-то участвовал в биеннале, кто-то уже был на Манифесте. Например, Саша Паперно - серьезный художник с большим стажем. В этом году с нашим проектом «Любовь к себе среди руин» она номинирована на Премию Кандинского. Света Шуваева была номинирована на «Инновацию» с нашим проектом «Последние квартиры с видом на озеро».
А.К.: Галереи занимаются молодыми, они находят таланты. Потом, когда художники доходят до определенного уровня развития и узнаваемости, ими занимаются более крупные в международном контексте галереи. Но поскольку наш рынок находится в стадии развития, художникам особо некуда пойти. Мы пытаемся занять эту нишу.
Е.В.: У нас есть план - сделать всем персональные выставки. Сейчас решаем, как развиваться дальше. Может быть, будем делать групповые проекты или приглашать иностранных художников. План до конца 2021 года у нас уже составлен. Авторы, с которым мы работаем, уже готовы к тому, чтобы начинать карьеру на западе, но у них нет возможностей и связей для выхода на этот рынок.
А.К.: Вообще-то и для страны, и для рынка, важно, чтобы художники, развиваясь, оставались в стране. Сейчас ведем переговоры с российским художником, который вообще не работал в России. В любом случае, к иностранным проектам нужно серьезно подходить, потому что мы делаем их с нуля, и от идеи до окончания выставки у нас уходит от одного до двух лет - и это здесь, в России. А там это может быть минимум два года.
Сколько человек в вашем пуле коллекционеров?
Е.В.: Мы работаем с коллекционерами, которые собирают наших современных художников, которых мы продюсируем и продаем, и еще консультируем коллекционеров по искусству XX-XXI веков. Соответственно, у нас есть разделение на тех, кто собирает совсем молодое искусство, и на тех, кто собирает авторов уже со стажем.
А.К.: Со времен Christie’s у нас налажены контакты со всеми возможными международными экспертами по всем категориям. То есть, если кто-то хочет найти, например, французских ориенталистов, мы их найдем.
Е.В.: Наш пул коллекционеров включает 30-40 человек, и он постоянно растет. Бывают случаи, когда к нам приходят люди, которые до этого никогда не покупали произведения искусства, входят во вкус и возвращаются еще и еще.
Вы видите эволюцию вкусов?
Е.В.: Если вспомнить, что покупали коллекционеры из России десять и пять назад и сейчас - разница есть.
А.К.: Люди, которые покупают современное искусство, в 99% случаев никогда не будут покупать искусство других категорий, а коллекционеры из других категорий чаще всего переходят на современное искусство. Это важно, потому что искусство классическое - оно, как правило, понятное. Поэтому начинать с классики проще. Но инвестиционно привлекательнее современное искусство, потому что оно растет в цене. Это искусство нашего времени, оно отражает то, что с нами сейчас происходит, его создают наши современники. Не обязательно погружаться во времена Рембрандта, изучать, что там было на повестке дня.
Е.В.: Хорошего Рембрандта практически невозможно достать, даже если у вас есть деньги, но можно собирать, например, Джорджа Кондо в расширенном виде.
А.К. Коллекционеры - люди с амбициями. Никто не скажет: «Дайте мне третьесортного Пикассо, не важно какого, лишь бы был Пикассо».
Что происходит с людьми, у которых меняются вкусы? Их жизнь меняется?
Е.В.: Ты изначально выбираешь глазами, это твоя эстетика, но она меняется по мере того, как ты начинаешь узнавать больше про художественный мир. Мой вкус за 10 лет поменялся. У меня есть работы, которые я бы сейчас не купила.
А.К.: Есть художники, которые исчезают так же незаметно, как и появляются. Учитывая, что мы работаем в этой области, мы уделяем этому очень много времени, проще узнать у нас, чем самому начинать весь этот путь с начала. Вкус становится тоньше, выбор - осознаннее. Коллекционер начинает изучать ситуацию, понимает, какие есть группы художников, истории, которые за этим кроются, концепции, движения, историческое развитие, географический и временной контекст.
Раньше покупатели чаще искали элемент декора на стену, сейчас - работу с интересной идеей или историей.
Е.В.: Например, к нам пришла компания «Акрон». Это серьезная корпорация, директор - молодой западный менеджер. Они хотят, чтобы у сотрудников был доступ к современному искусству, планируют организовать цикл лекций, мы уже обсуждали это с ММоМА.
Как часто вы убеждаете своих клиентов что-то купить личным примером? Показываете свои собрания?
А.К.: Мы заряжаем своим энтузиазмом, показываем и рассказываем, почему купили определенную работу, почему повесили именно тут, как одна работа связана с другой. Когда люди узнают нас, они понимают, зачем мы это делаем.
Е.В.: Приглашаем в гости близких друзей. Потом к нам приходят знакомые знакомых, друзья друзей. Получается сарафанное радио.
А.К.: Когда кто-то приобретает новую квартиру или дом, идут к нам. Так, начинается процесс. Что нравится? Чего хочется? Поставить скульптуру или повесить принт?
Е.В.: Начинать коллекционировать с квартиры - хорошая идея. Потому что потом квартира перерастает в офис, офис - в дачу, а потом уже негде хранить работы. Получается коллекция. Как только человек начинает интересоваться и активно внедряться в эту сферу, то понимает, что тема бесконечная.
А как часто работы современных художников перепродаются? Или сейчас все находятся в периоде накопления?
Е.В.: В отчете UBS есть данные опроса американских коллекционеров в 2018 году. Согласно статистике, 87% хотят оставить свои коллекции детям, внукам, компаниям и музеям. А более 69% ни разу не продавали ни одну работу из своих коллекций. То есть, инвестиция в искусство - это долгосрочная история. Хотя принято считать, что это спекулятивный рынок, что ты можешь купить одну работу, продать ее через 3 месяца и заработать. Хоть такие истории и есть, в основном, это долгосрочные инвестиции.
Но долгосрочной инвестицией может быть и пейзаж голландского мастера XVII века. А какой-нибудь концептуалист может очень быстро надоесть.
Е.В.: Через 10 лет, скорее всего, вы продадите голландского мастера за столько же, за сколько вы его и купили, если нет никаких кризисов. Он не обещает вам грандиозных подъемов, если только он не окажется внезапно Леонардо да Винчи.
А.К.: А в современном искусстве есть миллион примеров огромного роста цен в течение 10-20 лет. В процентном соотношении это могут быть такие скачки, которые в обычном бизнесе никому и не снились. Например, можно купить работу за $1000 долларов, которая будет стоить $300 000 через 20 лет.
Вот на недавнем аукционе Phillips все рекорды побил KAWS. Его нужно сейчас покупать?
Е.В.: Нет. Знаете, сколько художников, которые на протяжении 15 лет нашей работы появлялись на горизонте, становились звездами, а потом исчезали также бесследно? Из Gagosian, из Phillips. Просто исчезали.
А.К.: KAWS нам лично не нравится. Это субъективная история. Это же не значит, что все искусство, которое существует, должно нравиться.
Например, Ай Вэйвэй – художник или не художник? Вот, куратор Франческо Бонами, например, объявил ему войну, заявил, что он не художник, а все, что он делает ради пиара. Сейчас очень модно, например, афро-американское искусство. Западный рынок сошел с ума от этого, но у наших коллекционеров оно почти не вызывает отклика.
Е.В.: Я не вижу, чтобы наши коллекционеры сейчас бросились покупать Акунили Кросби.
А.К.: То есть даже если вы делаете какую-то инвестицию, странно покупать что-то, что не близко вашим вкусам или вам не нравится. Поэтому мы, конечно, рекомендуем покупать то, что, в первую очередь, близко, что нравится, связано с эмоциями, с вашей жизнью.
То есть арт-экспертиза требует эстетической, этической и эмоциональной реакции?
А.К.: Да, эстетическая, эмоциональная и рациональная экспертиза.
Е.В.: Когда приходят коллекционеры, я честно говорю, что мне нравится, а что - нет. Мы начинаем с того, что показываем наш пул художников, но если они не нравятся, ничего страшного, идем дальше.
Назовите десять ваших любимых российских художников. В кого вы бы инвестировали сейчас?
Е.В.: Мне нравится Евгений Антуфьев. Я купила его работу в этом году.
Евгений Антуфьев входит в число художников Smart Art?
Е.В.: Нет, но мы знакомы, ходили на его выставку в ММАМ. После выставки я купила в галерее Artwin работу. У нас нет задачи сейчас работать с Антуфьевым, его уже представляют Artwin и одна хорошая молодая западная галерея.
А.К.: Мы приглашали сотрудничать тех художников, которые не связаны с галереями. Чтобы не создавать лишней конкуренции.
Е.В.: Поэтому у нас всего десять художников. «Куда бегут собаки» и Таус Махачева нам нравятся.
А.К.: Александра Сухарева, с которой мы не работаем, очень хорошая художница, и Андрей Кузькин.
Е.В.: Еще мы любим Павла Пепперштейна.
А.К.: Дмитрий Окружнов и Мария Шарова. У них очень хорошая масштабная живопись с интересной концепцией. Я бы их купила, но у них трехметровые картины, пока непонятно, куда вешать.
Е.В.: Из наших – это Сергей Сапожников и Света Шуваева. На первой выставке Сергея Сапожникова, которую мы организовали в пространстве кинотеатра «Ударник», мы продали около 60 его работ, всего на 13 миллионов рублей. Света Шуваева - молодец, она сделала такой красивый проект в ММоМА в прошлом году. После выставки ее работу купил музей MKHA в Антверпене, и открывал ей летний сезон в мае этого года. В ноябре Света уезжает в Шанхай в арт-резиденцию, мы финансово помогли с поездкой.
А.К.: У нас есть грант, который, например, в прошлом году мы вручали художникам на оплату студий. Сначала мы долгое время снимали студию Urban Fauna Lab, потом мы давали грант Саше Галкиной. Каждый год мы выбираем.
Кто из художников Smart Art чемпион по продажам?
Е.В.: Сережа Сапожников и Саша Паперно. У Саши Паперно меньше работ, но они дороже в цене. Саша - уже известный художник, которой мы сделали первую персональную выставку за 10 лет. Она работает очень долго. Помню, она писала картину для меня, и я спросила, когда она ее закончит. Саша ответила, что закончит за четыре месяца, а в итоге она дописывала еще 8. У нее многослойная живопись, поэтому она долго и кропотливо создает свои проекты.
А.К.: Одна из самых интересных экскурсий, которые мы делаем для коллекционеров - это визит в студию к Саше Паперно.
Е.В.: Сейчас мы будем издавать каталог к ее выставке, которая прошла почти год назад. И весь этот год Саша работала над каталогом. Нам нужно было отснять работы для каталога, потому что все они были созданы Сашей специально к ее выставке. А Сергей Сапожников на своей выставке в Третьяковке хочет показать работы, которые находятся в частных и корпоративных коллекциях. Например, в собрании Третьяковки сейчас пять его работ. Так же покажем работы из наших личных коллекций, из коллекции Газпромбанка.
На счету Smart Art есть корпоративные собрания?
Е.В.: Да. Компания «Акрон». Коллекцию мы начали создавать с нуля примерно два года назад. Они купили работы Сережи Сапожникова из его проекта Dance в ММоМА. Также у них есть работы Саши Паперно с нашей последней выставки. У них есть определенный годовой бюджет, поэтому они хотят пополнять свою коллекцию.
А.К.: Мы плотно работаем с Газромбанком. Совместно организуем выставку Сережи Сапожникова в Третьяковке. Также они покупают у нас работы для своей корпоративной коллекции. У нас нет первоначальной задачи что-то продать, хоть мы и коммерческая компания. В отличие от больших корпораций, мы хотим вырастить новое поколение коллекционеров.
Кто ваши конкуренты?
Е.В.: У нас очень небольшая галерейная среда, и чем больше есть клиентов, тем лучше всем. Мы открыто со всеми общаемся.
SmartArt – консалтинговая компания в сфере искусства, основными целями которой является повышение узнаваемости российских художников через комплексные подходы к продвижению, в том числе образовательные программы, организацию выставок, например, в московском офисе компании Christie’s или Московском музее современного искусства. Компания SmartArt удостоилась чести принять на себя стратегическое управление на Венецианской биеннале.
Катя Карцева встретилась с основательницами SmartArt на открытии персональных выставок в MMOMA на Гоголевском бульваре.
Проект, занимающийся арт-консалтингом и продвижением художников – это то, чего давно ждали, в первую очередь, сами художники, но и коллекционеры тоже. В тоже время я нахожусь под впечатлением от выставки в ММОМА . Потому что, когда речь идет о продвижении на арт-рынок мне представляется живопись или скульптура, которые коллекционер более вероятно может у себя в интерьере разместить. Получается, у концептуальных проектов тоже есть коммерческий потенциал?
Екатерина Винокурова:Поскольку мы консалтинговая компания, которая работает с художниками и коллекционерами, мы даём художникам возможность воплотить свои идеи в реальность, независимо от их коммерческой составляющей. Для нас важно делать продукт, соответствующий музейному качеству, и мы сделали уже четыре выставки в музейных пространствах.
Каждый проект целостен — это работа с кураторами, издание печатной продукции. В рамках нынешнего проекта у Даши Иринчевой выпущен каталог. Анастасия решила его не делать. То есть то, чем мы занимаемся – это больше, чем галерейная деятельность. Мы делаем чуть меньше проектов, чем в среднем делает галерея, но они более целостные.
Анастасия Карнеева:У нас другие задачи и другие мотивации. Если знать наш бэкграунд, мы работали в аукционном доме Christie’s , в коммерческой организации. Нынешняя история – это не «из искусства в бизнес», а – «из бизнеса в искусство». Для нас важно, чтобы это был качественный продукт, который соответствует высокому уровню западных стандартов. Важно не просто продать, спекулируя на каких-то вопросах, связанных с Россией, социально-политической тематикой и так далее, а чтобы это было независимое, качественное искусство. И вот на этой волне любви к искусству, нашей личной, мы и пытаемся продвигать свои идеи.
Анастасия Карнеева более шести лет занималась развитием бизнеса аукционного дома Christie’s в России. В 2008 году открыла первый офис Christie’s в Москве.
Екатерина Винокурова в 2010 возглавляла направление по развитию бизнеса аукционного дома Christie’s в России и странах СНГ. В 2015 (став директором аукционного дома в России) открыла новый офис с постоянным выставочным пространством.
Фрагмент экспозиции Дарьи Иринчеевой «Непрерывная функция». photo credit: SmartArt
Фактически, вы в SmartArt приняли на себя функцию институции?
Анастасия Карнеева:Да, но при этом мы осознаем важность коммерческой составляющей, потому что художники должны зарабатывать деньги своим трудом. Сейчас в нашей стране эти понятия не доработаны, потому что у нас нет развитого рынка, но кто-то же должен это делать. Художник – это профессия. Если художник делает какие-то проекты, он не должен задумываться о коммерции. Искусство изначально не для того, чтобы его можно было легко продать. Оно должно быть искусством от души, от художника, от идеи, от творческой мысли, а уже задача галереи взять этого художника, развивать, думать, как продать.
Екатерина Винокурова: У Дарьи Иринчевой, например, есть и живописные серии. Просто нынешняя выставка другая. А вот первая выставка «Пустое знание», которую мы камерно делали два года назад в пространстве Christie’s – это была серия, связанная с книгами, как художественными и скульптурными объектами. С теми работами, наверное, легче жить коллекционеру, чем с нынешним проектом, потому что для него потребуется определённое пространство.
То есть вы стремитесь дать художнику возможности и протекцию для реализации проектов, которые возможно имеют меньший коммерческий потенциал, но важны для него, а также ценятся экспертным сообществом и могут быть представлены в музеях?
Анастасия Карнеева: Да, наша цель, дать возможность художнику развиваться так, как он сам считает нужным. Очень часто проблема художника в том, что ему нужно зарабатывать деньги, и это в итоге начинает перевешивать творческую составляющую.
В тоже время, ведь для этих целей есть фонды, гранты, которые помогают художникам?
Екатерина Винокурова: Нам может было бы даже проще быть фондом и заниматься не коммерческой деятельностью, но поскольку коммерческой составляющей и так мало, мы решили, что функцию продвижения на арт-рынок мы на себя тоже возьмём. В целом, мы достаточно успешно продаём те выставки, которые у нас были.
Продаете конечным коллекционерам или в фонды, институции?
Анастасия Карнеева: По-разному, и тем, и тем.
Вот вы говорите про новое поколение коллекционеров. Какое оно это новое поколение?
Екатерина Винокурова: Если говорить про возраст, то он разный. У нас есть 30-летние и 50-летние коллекционеры. Это варьируется от выставки и от художника. Многие сперва обращаются с обычными запросами – декорировать офис или дом, купить подарок. Со временем интерес клиента становится более профессиональным. Важная для нас функция – образовательная. Мы с Настей много времени проводим с коллекционерами, не только на наших проектах, но и на других, чтобы создать общее понимание того, что есть сейчас в современном искусстве.
Анастасия Карнеева: Мы видим, как меняются люди. Наши ровесники, а особенно те, кто младше, более свободны в своих взглядах и воспринимают больше информации. Они открыты всему новому. И уже где-то к нашему возрасту у многих появляется возможность что-то купить. Это прекрасно, потому что за десять лет можно купить десять работ, и это будет коллекция с хорошим искусством.
Екатерина Винокурова: Основной наш критерий – это качество. И если люди приходят за советом и спрашивают: «А вот что вы думаете про этого художника?». Если нам это не близко, и мы не считаем, что это качественное искусство, то мы честно говорим об этом.
Анастасия Карнеева: Хочу дополнить, что наша компания существует три года, и все это была определенная авантюра – мы не знали к чему это все приведёт, какой спрос будет. Потому что эти художники не принадлежали ни к какой галерее и до конца было не понятно, какой интерес они вызовут. К большому удивлению, оказалось много людей, которым стало это интересно, которые нас «фоллоу», то есть следят за деятельностью SmartArt, приходят на каждую выставку. Есть даже, кто покупает на каждой выставке какую-нибудь работу. И их становится все больше. А люди, которые не покупают, но у них есть интерес, их тоже огромное количество. Мы были сами этому удивлены. Это значит, что дефицит информации и дефицит хороших проектов на рынке существует, и эта ниша востребована.
Екатерина Винокурова: Плюс входной порог на рынок современных российских художников намного ниже, чем у того искусства, с которым мы работали в Christie’s . Существует расхожее представление, что нужны десятки, сотни тысяч, чтобы заниматься коллекционированием, а это в принципе не так – современных художников многие могут себе позволить. Может не много работ сразу, но одну-две работы в год – вполне реально. Это то, что мы пытаемся донести до общественности – жить с искусством должно быть каким-то обыденным делом. И вместо того, чтобы купить четыре принта, вы купите одну работу в год, но это будет работа современного художника, который будет развиваться, а у вашей работы будет потенциал роста.
Расскажите про критерии, по которым вы выбираете художников? Это должны быть те, кто свободен, какие-то новые имена?
Анастасия Карнеева: Поскольку SmartArt не галерея, у нас не было задачи набрать художников. Все получилось от противного. Благодаря нашему опыту мы знали современных художников, которые нам нравились, которых мы собирали, покупали и за творчеством которых следили. Мы понимали, что они уже не начинающие художники, уже прошли стадию какой-то маленькой галереи, но при этом следующей ниши, чтобы какая-то галерея стала их возить на ярмарки, выставлять в западных пространствах попросту нет.
Екатерина Винокурова: Она есть, но эту нишу представляют несколько игроков, которые не могут представлять всех. У нас было несколько таких художников. И мы поняли, что нужно их объединить и начать продавать, потому что этого не делает никто, а они уже достаточно известные, сложившиеся и у них большой потенциал.
Сколько сейчас художников, с которыми вы работаете?
Екатерина Винокурова: В данный момент SmartArt продвигает десять художников , но мы ведём переговоры и с другими. Пока мы взяли немного, потому что мы должны были оценить наши силы. Хотя сейчас уже понимаем – все получается.
Вы работаете с художниками, но ведь еще вы и кураторов привлекаете, получается им вы тоже предлагаете сотрудничество?
Екатерина Винокурова: Как правило, кураторов выбирают сами художники, а мы их поддерживаем. Потому что они сами знают, кто ближе по концепции, по духу и так далее. Многие сразу говорят: «Хочу именно его». Но есть и те, кто не так близко взаимодействует с кураторами.
Как вы оцениваете достижение ваших задач, какие показатели эффективности?
Екатерина Винокурова: Во-первых, то, что мы работаем уже практически с большинством институций в Москве. Это не основная задача, но нам очень хотелось, чтобы были музейные проекты, потому что это важно для репутации, для резюме художника. И музеи откликнулись, приняли нас. Это было не просто, нам пришлось проходить выставочные комиссии, но все проходило хорошо. У нас с МMOMA уже второй проект и если с первым проектом мы пришли к ним, то сейчас они уже сами предложили стратегическое партнерство, чтобы мы делали по выставке в год. В тот раз музей купил у нас часть инсталляции Дарьи Иринчеевой. А часть инсталляции Светы Шуваевой купил музей M HKA в Антверпене . Они открыли свой летний сезон этой инсталляцией. Света ездила в Антверпен и воссоздала то, что мы делали в ММОМА . И для нее и для нас это был большой успех, что западная институция так высоко оценила нашу совместную работу. Сейчас идут переговоры о второй выставке в Третьяковской галереи с нашим художником. Проект Саши Галкиной, был первый проект, реализованный Новой Третьяковкой вне залов музея, куда впервые впустили молодого художника. Это была огромная инсталляция во время выставки Кабакова. И это была тоже наша такая маленькая победа. Во-вторых, Александра Паперно сейчас номинирована с нашим проектом на «Проект года» на Премии Кандинского. Это такой большой для нас показатель, что мы идем в правильном направлении. А Света Шуваева с проектом «Последние квартиры с видом на озеро» была номинирована на премию «Инновация» этого года, которую вручали в Нижнем Новгороде, и делала на этой премии выставочный проект, который был спродюссирован нами.
Анастасия Карнеева: Конечно, нам было важно окупить наши вложения и выйти в какую-то прибыль, потому что SmartArt — стартап, начинающая компания, которую мы придумали с нуля, и мы это тоже сделали и получаем очень хорошую прибыль в данный момент. Уже идёт какой-то рост, и мы уже можем частично вкладывать в свой бизнес. Первоначальные KPI достигнуты, и мы уже расширяем сектор своих обязанностей.
Екатерина Винокурова: Мы с Настей себе изначально поставили цель – каждому из наших художников сделать персональную выставку. Сейчас мы движемся по этой траектории – на 2020-21 год запланировано еще три выставки. А далее подумываем соединить наших художников с какими-то западными авторами в рамках групповых выставок. Есть разные варианты, к которым мы будем постепенно переходить.
Анастасия Карнеева: Конечно, мы хотим, чтобы в будущем наши проекты также проникли на международный рынок. Это вопрос исключительно времени, а также наших сил и возможностей. Чтобы это делать нужно чуть расширить свой бизнес, расширяться внутри компании, потому что нам нужно больше людей. Мы очень ответственно подходим к тому, что делаем. А если подходить к западному рынку, нужно продумывать, конечно, пять шагов вперёд, потому что репутация, трек рекорд там очень важны. Мы не имеем права на ошибку там.
А есть ли уже какие-то данные по росту цены? Для того, чтобы показать клиентам, что их художник вырос?
Анастасия Карнеева: Мы на пути к этому. У нас есть предложения от аукционных домов. Мы разговаривали и с Phillips и Sotheby’s. Многие готовы взять уже сейчас наших художников. Но поскольку, художники с которыми мы работаем – это первичный рынок, на аукционе есть определенные риски. Для художника в первую очередь. Мы честны с собой, в первую очередь, и не хотим выставить художника, чтобы самим за него биться. Нам нужно понимать, что, когда наш художник выйдет на аукцион, его по-честному кто-то купит за цену выше, чем мы его продаем. Если он продастся ниже – это будет провал. А первичный рынок на западе у нас вообще никак пока еще не освоен, поэтому мы, наверное, начнем step by step. Вот такой план.
Сколько миллиардеров пришло на открытие его выставки The Drama Machine в кинотеатре «Ударник»? Возможно, что нет. А между тем свой фотопроект он представлял Петру Авену , Михаилу Фридману , Герману Хану и Леониду Михельсону . И каким бы известным фотографом ни был Сапожников, трудно предположить, что первые лица «Альфа-Групп» съехались в «Ударник» исключительно ради него. Собрать редкую для подобного вернисажа публику удалось Екатерине Винокуровой.
Сергей Сапожников - один из художников, курируемых консалтинговой компанией в области искусства SmartArt. Основатели компании - Екатерина Винокурова и Анастасия Карнеева, выходцы из российского представительства аукционного дома Christie’s. Винокурова ради собственного проекта рассталась с директорским креслом московского офиса Christie’s. Рассталась, чтобы свести молодых российских художников с коллекционерами, которых сама же и воспитает.
В Москве люди неохотно покупают молодое искусство. Поэтому мы планируем работать не только с художниками, но и с коллекционерами. Мы хотим привлечь молодежь, у которой есть возможности и интерес к современному искусству.
У нас много покупателей, которым по 30–40 лет, и это радует. Ведь за ними будущее коллекционирования. Это люди, которые должны поддерживать своих сверстников, искусство сегодняшнего дня.
Нас с Настей часто спрашивают, какого рода инвестиции были сделаны в SmartArt. Больших вложений для регистрации юридического лица не требуется, у нас небольшой офис и минимальные затраты. Самое важное в нашей сфере - понимание рынка современного искусства и опыт. И то, и другое у нас и так уже есть.
Наша компания занимается одновременно продвижением молодых российских художников и консультированием клиентов, которым мы помогаем сформировать личные коллекции. Получается, что SmartArt - связующее звено между коллекционерами и художниками. У нас большая база клиентов, с которыми мы сотрудничаем уже много лет. Мы помогаем им разобраться в трендах современного искусства и открываем новые для них имена. При этом мы не лимитируем клиентов выбором только тех художников, с которыми сотрудничает SmartArt. Это было бы нечестно, несправедливо и неправильно.
В коллекционировании современного искусства больше возможностей. Практически невозможно собрать полноценную коллекцию старых мастеров, потому что большинство работ уже находятся в чьих-нибудь частных или музейных коллекциях. С начала 2000-х годов объем рынка современного искусства вырос по всему миру почти в 15 раз. Сегодня работы главных современных художников продаются по столь же высоким ценам, что и работы ведущих художников предшествующих периодов.
Люди должны покупать то, что им нравится, - таков был главный постулат в Christie’s. Потому что, если работа со временем потеряет в цене и не окажется хорошей инвестицией, все равно останется то, что тебе нравится визуально, с чем ты можешь жить. Я думаю, что это правильный подход. Я никогда не рассматриваю работы, которые покупаю домой, как инвестиции. Они доставляют мне большое удовольствие, и это главное.
Чаще всего к нам приходят и говорят: «Я сделал ремонт, и у меня есть пять свободных стен. Что вы посоветуете?» Так очень многие коллекционеры начинали. Я тоже, можно сказать, декорирую свои стены и большим коллекционером себя назвать не могу. Мне кто-то сказал однажды, что коллекционером себя считать можно, только если ты снимаешь отдельное помещение для своих работ. Так вот у меня пока нет такого пространства.
Прежде чем заявить о себе на западном рынке, наше современное искусство должно стать популярным в России. Искусство Китая стало пользоваться спросом за счет китайских коллекционеров - они вывели его на мировой рынок. Так же произошло с искусством Латинской Америки и Ближнего Востока. Поэтому мы и хотим научить коллекционеров ценить российских художников.