Нет повести печальнее на свете, чем повесть о любви 42-летнего русского мореплавателя графа Резанова и калифорнийской 15-летней девочки Кончиты, — вот уже почти 30 лет (с тех пор, как рок-опера «Юнона и Авось» появилась на сцене московского театра «Ленком») уверены все россияне. А между тем в реальности все обстояло не совсем так...
Донесение инспектора Русской Америки Николая Петровича Резанова министру коммерции графу Румянцеву, посланное из Сан-Франциско 17 июня 1806 года: «Здесь должен я Вашему Сиятельству сделать исповедь частных приключений моих. Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивый характер ее, честолюбие неограниченное, которое при пятнадцатилетнем возрасте уже только одной ей из всего семейства делало отчизну ее неприятною. Всегда шуткою отзывалась она об ней: «Прекрасная земля, теплый климат. Хлеба и скота много, и больше ничего». Я представил российский климат посуровее и притом во всем изобильней, она готова была жить в нем, и, наконец, нечувствительно поселил я в ней нетерпеливость услышать от меня что-либо посерьезнее до того, что лишь предложил ей руку, то и получил согласие». В Петербурге
донесению не особенно удивились: это заморское сватовство Николая Петровича вписывалось в логику всей его жизни...
Никаким графом Николай Петрович Резанов не был. Он родился в обедневшей дворянской семье в Петербурге 28 марта 1764 года. Вскоре его отца назначили председателем гражданской палаты губернского суда в Иркутске, и семья переехала в Восточную Сибирь.
Николай получил домашнее образование — видимо, очень недурное, потому что знал кроме прочего пять иностранных языков. В 14 лет он поступил на военную службу сначала в артиллерию. Потом за статность, сноровистость и красоту его
Перевели в лейб-гвардии Измайловский полк. Без протежирования со стороны Екатерины II здесь, видимо, не обошлось — иначе трудно объяснить резкий взлет его карьеры. Во время поездки императрицы по Крыму в 1780 году Николай лично отвечал за ее безопасность, а было ему всего-то 16 лет (так что вряд ли дело объяснялось большой опытностью в деле обеспечения безопасности царствующих особ). Неотлучно, день и ночь, он находился тогда при матушке-царице, а потом что-то произошло. Видно, государыня почему-то осталась Николаем недовольна. Во всяком случае, военную службу он оставил и надолго исчез из окружения императрицы.
Молодой Резанов поступил на скучнейшую службу в псковский гражданский суд. А затем — новый резкий скачок карьеры. Его вызвали в столицу и дали место начальника канцелярии у графа Чернышова, а вскоре перевели на ту же должность к самому Гаврииле Романовичу Державину, секретарю императрицы для доклада по «сенатским мемориям». Таким образом через 11 лет Резанов снова вошел в поле зрения Екатерины. И тогдашний ее фаворит Зубов считал Николая опасным конкурентом. Поговаривали, что именно ревности Зубова Николай Петрович был обязан командировкой в Иркутск, где он должен был решать вопрос с купцом Шелиховым, просившим императрицу предоставить ему монополию на пушной промысел у тихоокеанского побережья России. И что якобы Зубов намекнул Николаю Петровичу, что, если тот надумает в Петербург воротиться, на свободе долго не пробудет…
И вот Резанов в Иркутске. Григория Ивановича Шелихова, которого ему предстояло инспектировать неопределенное время, прозвали «русским Колумбом» за то, что он в 1783 году, построив на собственные средства три судна, сплавал в Америку и завел там российские поселения и пушной промысел. Словом, Григорий Иванович был человеком предприимчивым. И инспектора петербургского взял в оборот мгновенно, руками… старшей дочери, 15-летней Анны: девушки с тугой русой косой и выпуклыми синими серьезными глазами. Резанову было тогда уже тридцать…
Свадьбу сыграли в Иркутске 24 января 1795 года. Не слишком богатый Резанов взял за невестой хорошее приданое, а Анна получала дворянский титул. А через полгода сильный, крепкий, довольно молодой еще Григорий Иванович скоропостижно скончался, и
Николай сделался совладельцем его капитала.
Вернуться в столицу Николай Петрович осмелился сразу после смерти императрицы и, соответственно, падения графа Зубова. Новый император Павел принял его милостиво и удовлетворил прошение о создании на основе промыслов Шелихова и других сибирских купцов единой Российско-американской компании, представительство которой учреждалось в Петербурге, а главой назначался сам Николай Петрович Резанов. Пайщиками компании стали даже члены императорской семьи. Примерно в это же время его сделали и обер-секретарем Правительствующего сената. Большая карьера, очень большая. Особенно для небогатого дворянина из захудалого рода…
Счастью и благополучию пришел конец, когда от родовой горячки умерла жена, оставив на руках Николая Петровича годовалого сына Петра и дочь Ольгу 12 дней от роду. Это в стихах у Вознесенского Резанов отзывается о жене как о чем-то в своей жизни второстепенном. В реальности Николай Петрович жену свою очень любил и горевал по ней. Писал: «Восемь лет супружества нашего дали мне вкусить все счастье жизни сей как бы для того, чтобы потерею ее отравить, наконец, остаток дней моих».
Он думал с тоски удалиться от людей, забиться с детьми куда-нибудь в глушь… Но вмешался император (к этому времени уже не Павел, а его сын, Александр I). Не желая отпускать Резанова в отставку, он назначил его послом в Японию с тем, чтобы наладить торговлю: Россия хотела продавать Японии пушные товары, мамонтовую и моржовую кость, рыбу, кожи, сукно, а
Покупать — пшено, штыковую медь и шелк (чрезвычайно проблематичное поручение, если учесть, что японцы уже более полутора веков вели политику жесткого изоляционизма, с западными странами не торговали, отношений не поддерживали никаких, к себе никого не пускали)… Это посольство решено было совместить с кругосветным путешествием, в которое вот-вот готовы были отплыть корабли «Надежда» и «Нева» под командованием капитанов Крузенштерна и Лисянского. Указом государя Резанов назначался «полным хозяйским лицом во время вояжа», то есть главою экспедиции…
«В МОРЕ СОЛИ И ТАК ДО ЧЕРТА, МОРЮ НЕ НАДО СЛЕЗ»
Эта экспедиция готовилась уже год. Иван Федорович Крузенштерн по праву считался ее руководителем. Ему принадлежала идея, и разработка маршрута, и организация. Мало того, ради экспедиции он оставлял молодую жену на сносях. В общем, назначение штатского чиновника «полным хозяйским лицом» стало для Крузенштерна совершеннейшим сюрпризом. Впрочем, он не отнесся к этому всерьез, полагаясь на морской устав, принятый еще Петром I, где было ясно сказано: на корабле только один хозяин — капитан, а все, находящиеся на борту, вне зависимости от их должности, звания и положения, находятся в его полном подчинении…
Недоразумения начались уже во время погрузки. На компактной «Надежде» (парусный шлюп длиной 35 метров) было не так много места, и свита, полагавшаяся послу, чрезвычайно стеснила экспедицию. Что же касается самих Резанова и Крузенштерна, за неимением второй командирской каюты
Им пришлось поселиться в одной (очень маленькой — всего шесть квадратных метров и с низким потолком).
26 июля 1803 г. в 10 часов утра «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадта. В ноябре русские корабли впервые пересекли экватор. Капитаны Крузенштерн и Лисянский сблизили свои шлюпы, команды были выстроены в парадном порядке на палубах, и над экватором грянуло громоподобное русское «Ура!». Потом переодетый Нептуном матрос потрясал трезубцем, приветствуя первых русских в Южном полушарии. Потом купались в Атлантике сами и купали… скотину: свиней, коз, корову с теленком — их швыряли за борт, а потом вылавливали из воды (это делалось скорее из санитарных соображений, ведь в тесных корабельных стойлах скотина изрядно запаршивела).
Рождество встретили у берегов Бразилии. Оба корабля требовали основательного ремонта: на «Неве» сгнила часть обшивки, на «Надежде» повреждены грот- и фок-мачты. Для экспедиции их покупали в Англии как новые, а оказались — б/у. При чистке днищ обнаружились даже прежние названия: «Леандр» и «Темза». Пока стояли в доке, разразился скандал с местными властями. Виной всему — enfant terrible экспедиции, член посольской свиты Резанова молодой граф Федор Толстой (его приняли за контрабандиста, а он, вместо того чтобы объясниться, открыл по полицейским стрельбу).
Это был чрезвычайно яркий и беспокойный человек, обожавший опасные проказы. Он прославился, отважившись подняться на воздушном шаре весьма несовершенной конструкции. Был бретер (то есть без
Конца дрался на дуэлях и специально для этого ввязывался в ссоры). В экспедицию его поспешили пристроить, когда он вызвал на дуэль полковника собственного полка (неслыханная дерзость). И вот теперь на корабле Федор Иванович выделывал всякие штуки. Однажды напоил старика корабельного священника и, пока тот спал прямо на палубе, припечатал его бороду к полу казенной сургучной печатью. А когда священник очнулся, Толстой цыкнул на него: «Лежи, вставать не смей! Видишь, казенная печать!» И старик в итоге, плача, отстриг себе бороду ножницами по самый подбородок. В другой раз Толстой затащил в капитанскую каюту орангутана (на борту был небольшой зоопарк, пополнявшийся на всех стоянках) и научил, как поливать чернилами лист бумаги. Вот только граф Толстой использовал чистый лист. А орангутан — капитанский дневник Крузенштерна, лежавший на столе.
На острове Нукагива Федор Иванович сходил к туземному мастеру татуировок и вернулся покрытый с ног до головы затейливым орнаментом. Позже в России, когда потерявший терпение Крузенштерн высадил Толстого на берег, а тот еще напоследок смотался на каком-то подвернувшемся корабле на Алеутские острова и только после этого вернулся в Петербург, Федор Иванович фраппировал дам в светских гостиных, снимая фрак, жилет, рубашку и демонстрируя татуировки. В Петербурге его прозвали Американцем. Между прочим, Федор Толстой-Американец сделался прототипом Сильвио в пушкинском «Выстреле» и Долохова в «Войне и мире». А в «Горе от ума» он описан так: «Ночной разбойник, дуэлист, в Камчатку сослан был, вернулся алеутом».
Неудивительно, что этот человек почти сразу двумя-тремя шуточками сумел поссорить начальников экспедиции: Резанова и Крузенштерна. Дошло до того, что они, живя в одной каюте, перестали разговаривать и сообщались друг с другом только посредством переписки, причем весьма язвительной. «Взрыв» произошел на Маркизских островах, через девять месяцев после отплытия из России.
Там нужно было пополнить запасы еды, и Крузенштерн, заметив уважение местных жителей к европейским железным топорам, запретил обменивать эти топоры на что-либо, кроме свиней, чтоб не сбивать цену. А Резанов, ни о чем не зная, отправил своего слугу на берег, чтобы обменять несколько топоров на этнографические редкости (глиняные плошки, бусы, деревянные скульптурки — он собирал коллекцию для императора). Все, что слуге удалось выменять, капитан приказал отобрать и вывалить на палубе в назидание остальным.
Резанов вспоминал: «Чувствуя таковые наглости, увидя на другой день на шканцах Крузенштерна, сказал я ему: «Не стыдно ли вам так ребячиться и утешаться тем, что не давать мне способов к исполнению на меня возложенного?» Вдруг закричал он на меня: «Как вы смели мне сказать, что я ребячусь!» «Так-то, сударь мой, — сказал я, — весьма смею, как начальник ваш».
К несчастью, перепалка случилась не где-нибудь, а, как упомянул Резанов, именно на шканцах — самом священном для любого моряка капитанском месте. По морскому уставу любые пререкания с капитаном на шканцах наказываются вдвойне. А тут — такая дерзость! Словом, Резанов по неопытности в
Морских делах не придал этому обстоятельству особого значения, а вот Крузенштерн оскорбился немыслимо…
«Спустя несколько времени приехали с «Невы» капитан-лейтенант Лисянский и мичман Берг, — продолжает Резанов. — Созвали экипаж, объявили, что я самозванец, и многие делали мне оскорбления, которые, наконец, при изнуренных силах, повергли меня без чувств. Вдруг положено вытащить меня на шканцы к суду». Его вытащили из каюты совершенно больного. Потребовали предъявить царский рескрипт. Николай Петрович подчинился. Морские офицеры прочли бумагу и спросили: «Кто подписал?» «Государь наш Александр», — ответил Резанов. «Да кто писал?» — спросили они. «Не знаю», — честно ответил посол. «То-то, — заключили офицеры. — Мы хотим знать, кто это писал. Император, может, и не глядя подпись поставил. А пока мы этого не знаем, нет у нас начальника, кроме Крузенштерна». И тут же раздались крики матросов: «Заколотить его, скота, в каюту!» Оскорбленный Резанов сам спустился туда и более каюты не покидал до самого прибытия в Петропавловск.
Там Резанов написал жалобу генерал-губернатору Камчатки: дескать, экипаж экспедиции во главе с Крузенштерном взбунтовался. Крузенштерну было о чем задуматься: «Его превосходительство господин Резанов в присутствии областного коменданта и более десяти офицеров называл меня бунтовщиком, разбойником, казнь определил мне на эшафоте, другим угрожал вечною ссылкою. Признаюсь, я боялся. Как бы Государь ни был справедлив, но, будучи от него в 13000-х верстах, — всего ожидать можно...» Насилу генерал-губернатору удалось их помирить. 8 августа 1804 года командир корабля «Надежда» Иван Федорович Крузенштерн и все офицеры явились в квартиру Резанова в полной форме и извинились за свои проступки. Резанов согласился продолжать путь в том же составе. Взяв у генерал-губернатора Камчатки двух унтер-офицеров, барабанщика и пять солдат (почетный караул посла), «Надежда» двинулась в Японию («Неву» тем временем Лисянский повел на Аляску).
«ПОД РОССИЙСКИМ КРЕСТОВЫМ ФЛАГОМ И ДЕВИЗОМ «АВОСЬ»
26 сентября 1804 г. «Надежда» прибыла в Нагасаки. У входа в бухту Крузенштерн приказал стрелять из пушек, как и положено в столь торжественных случаях. И тут же залив расцвел разноцветными фонарями и парусами: целая флотилия японских лодок-джонок двинулась к русскому
Кораблю. И вот на борт «Надежды» поднялись переводчики и чиновники. Они приветствовали русских, приседая и держась за коленки по местному обычаю. Но просили из пушки больше не стрелять и вообще сдать весь порох и оружие (кроме офицерской шпаги самого Резанова) и не входить в залив. Что ж! Крузенштерн бросил якорь, где ему указали. Простоять там пришлось… более полугода.
Все эти полгода японцы держались крайне вежливо: все приседали, держась руками за коленки, улыбались, радостно кивали. Доставляли русским все по малейшему требованию: пресную воду, свежайшие продукты, корабельные материалы для починки судна… Но платы за все это не брали и в гавань корабль не пускали.
Самому Резанову было позволено сойти на берег и ждать ответа из столицы, от японского императора, к которому повезли грамоту от русского царя и дары. Послу предоставили роскошный дворец, но за его пределы выходить не дозволяли и к Николаю Петровичу никого не впускали. Наконец в марте прибыл сановник из Иеддо (так в те времена назывался Токио). Ответ он привез неутешительный: император крайне удивлен прибытием русского посольства, принять его не может и торговли не желает и просит, чтобы русский корабль покинул Японию. Мол, уже 200 лет как решено, что японцам пользы нет выезжать из своей страны или к себе кого-то пускать. Даже дары не были приняты, и сановник с почтительным поклоном вернул их Резанову. Возможно, японскому императору они просто не понравились, потому что подобраны были неудачно: фарфоровая посуда (и стоило везти ее из Европы в Японию!), ткани (уступавшие качеством местному
Шелку), наконец, меха, среди которых было слишком много чернобурой лисы, а ведь в Японии лисица считается нечистым, дьявольским животным.
Резанов не воздержался и наговорил сановнику дерзостей: мол, наш император помогущественнее вашего будет, и с его стороны это большая милость, которая «из единого человеколюбия к облегчению ваших недостатков последовала» (так и сказал!). Переводчики пугались, вздыхали, ерзали, но Николай Петрович все настаивал, чтоб переводили. Дело было провалено окончательно. Пожалуй, посольство это не только не приблизило момент налаживания дипломатических отношений между Японией и Россией, но скорее отдалило его. Но при этом Резанов вошел в японские учебники истории как человек весьма достойный и почтенный. Вернувшись в Петропавловск, Николай Петрович узнал, что император, наградив Крузенштерна орденом Св. Анны II степени, ему самому пожаловал только табакерку, осыпанную бриллиантами. Это означало, что высшая власть приняла в конфликте скорее сторону капитана. От участия в первой русской кругосветной экспедиции Николай Петрович был освобожден — ему предлагалось теперь съездить с инспекцией в русские поселения на Аляске. А Крузенштерн помчался догонять Лисянского в Атлантическом океане.
И вот Резанов в Ново-Архангельске, на острове Ситха. Положение, в котором он застал русскую колонию, было ужасно. Продукты им доставляли исключительно из России — через всю Сибирь в Охотск, оттуда морем… На это
Уходили месяцы, все приходило испорченным. Контакты с «бостонцами» — американскими купцами — не заладились. Словом, поселенцы просто вымирали с голоду. Резанов развил там самую бурную деятельность: выторговал у купца Джона Вольфа судно «Юнона», под завязку груженное продуктами, так что тот и опомниться не успел. Не говоря уж о том, что Вольф вообще совершенно не собирался продавать «Юнону».
Но это было лишь частичное решение проблемы. Надвигалась зима, и до весны продуктов с «Юноны» поселенцам бы не хватило. Резанов велел строить еще одно судно с говорящим именем «Авось» и снарядил таким образом маленькую экспедицию из двух кораблей на юг, в Калифорнию. К этому времени уже полкоманды погибало от цинги. «Спасем колонии от голодной смерти. Или погибнем. Авось все-таки спасем!» — вот с каким девизом они отправились в путь.
В марте 1806 года «Юнона» и «Авось» пришвартовались в заливе Сан-Франциско. Калифорния в то время принадлежала Испании, а Испания была союзницей Наполеона, следовательно — противница России. В любой момент могла разразиться война. Словом, комендант Сан-Франциско, по идее, просто не должен был принимать у себя русских. Кроме того, любые сношения колонистов с чужеземцами в обход Мадридского двора не приветствовались. И все же Резанов сумел пробиться к калифорнийцам! Мало того, за шесть недель пребывания там он совершенно покорил губернатора Верхней Калифорнии Хосе Арильягу и коменданта крепости Хосе Дарио Аргуэльо. Дочерью последнего и была 15-летняя Донна Мария де ла Консепсьон Марселла Аргуэльо. Кончита…
Один из участников экспедиции Ре-занова корабельный врач Георг Лангсдорф записал в своем дневнике: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко». И еще: «Можно было бы подумать, что Резанов сразу влюбился в эту молодую испанскую красавицу. Однако ввиду присущей этому холодному человеку осмотрительности, я скорее допущу, что он просто возымел на нее какие-то дипломатические виды». Может быть, доктор просто ошибался? Но и сам Резанов в своих докладах в Россию не
Выглядит человеком, потерявшим голову от любви.
Графу Румянцеву он пишет: «Предло-жение мое (руки и сердца Кончите) сразило воспитанных в фанатизме родителей ее. Разность религий и впереди разлука с дочерью были для них громовым ударом. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться, возили бедную Консепсию в церковь, исповедовали ее, убеждали к отказу, но решимость ее, наконец, всех успокоила. Святые отцы оставили разрешение за римским престолом, но согласились помолвить нас по соглашению, что до разрешения Папы было бы сие тайною. С того времени, поставя себя как близкого родственника коменданту, управлял я уже портом Его Католического Величества так, как того требовала польза России, и Губернатор крайне изумился, увидев, что, так сказать, он
Сам в гостях у меня очутился. На «Юнону» привозить начали хлеб, и в таком количестве, что просил уже я остановить подвозку, ибо не могло судно мое принять более». А свояку и совладельцу Российско-американской компании Николай Петрович и вовсе признавался: «Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Консепсия мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее и плачу о том, что нет ей места в сердце моем, здесь я, друг мой, как грешник на духу, каюсь, но ты, как пастырь мой, сохрани тайну». честолюбие, старался внушить этой девице мысль об увлекательной жизни в столице России, роскоши императорского двора и прочем. Он довел ее до того, что желание сделаться женою русского камергера стало вскоре любимою ее мечтою. Одного намека, что от нее самой зависит осуществление ее видов, Резанову было достаточно для того, чтобы заставить ее действовать согласно его желаниям».
И вот сразу после обручения жених покидал невесту с тем, чтобы вернуться в Петербург и просить ходатайства императора перед папой римским о согласии на брак. Николай Петрович рассчитал, что на это вполне хватит два года. Кончита заверила его, что будет ждать…
11 июня 1806 года отяжелевшие «Юнона» и «Авось» отвалили от калифорнийской земли, увозя спасительные для русской колонии на Аляске 2156 пудов пшеницы, 351 пуд ячменя, 560 пудов бобовых. Через месяц были уже в Ново-Архангельске. Здесь Николай Петрович успел сделать одно крайне интересное распоряжение: послал отряды своих людей в Калифорнию отыскивать подходящее место для организации Южных поселений в Америке. Такое поселение в калифорнийской бухте: крепость, несколько домов и 95 жителей — даже было организовано. Но место было выбрано неудачно: бухту то и дело заливало наводнениями, и через 13 лет русские оттуда ушли. Возможно, если б Резанов к ним вернулся, он нашел бы выход и закрепил за Россией калифорнийские земли; во всяком случае, американский адмирал Ван Дерс утверждал: «Проживи Резанов на десять лет дольше, и то, что мы называем Калифорнией и Американской
Британской Колумбией, было бы русской территорией»...
Наспех закончив дела на Аляске, Резанов сломя голову помчался в Петербург. Ему не терпелось поскорее реализовать свои «американские» честолюбивые планы… А может, все-таки не терпелось вернуться к Кончите (был ли Резанов вполне искренен в своих письмах родственникам и начальству — кто знает?). Как бы то ни было, он торопился. В сентябре он уже был в Охотске. Надвигалась осенняя распутица, и ехать дальше было никак нельзя, но Николай Петрович ничего не желал слушать. Отправился верхом. По дороге, перебираясь через реки, он несколько раз падал в воду — лед был слишком тонок и проламывался. Несколько ночей пришлось провести прямо на снегу. Словом, Николай
Петрович страшно простудился и пролежал в горячке и беспамятстве 12 дней. А едва очнувшись, снова пустился в путь, совершенно не щадя себя…
В один морозный день Резанов потерял сознание, упал с лошади и сильно ударился головой оземь. Его довезли до Красноярска, где 1 марта 1807 года Николай Петрович умер. Ему было 42 года…
Через 60 лет Россия за бесценок продала Америке Аляску вместе со всеми владениями Российско-американской компании. Планам Резанова не дано было осуществиться. Но славу в веках он все-таки снискал — благодаря Кончите.
Правда, она не ждала его 35 лет, как сказано в знаменитой рок-опере. Нет. Только чуть больше года каждое утро выходила на мыс, садилась на камни и смотрела нa океан. Ровно на том месте, где теперь опора знаменитого калифорнийского моста «Золотые ворота»...
А потом, в 1808 году, Кончита узнала о смерти жениха: родственник Николая Петровича написал ее брату. Прибавив, что синьорита де Аргуэльо свободна и может выйти замуж, за кого пожелает. Но она отвергла эту ненужную ей свободу. За кого ей было выходить, какие мечты лелеять? Двадцать лет Кончита после этого жила с родителями. Занималась благотворительностью, учила грамоте индейцев. Потом ушла в монастырь Святого Доминика под именем Мария Доминга. Вместе с монастырем переехала в город Монтеррей, где и умерла 23 декабря 1857 года. Пережив, таким образом, Резанова на полвека…
Не так давно, в 2000 году, в Красноярске на могиле Резанова поставили памятник — белый крест, на одной стороне которого написано: «Николай Петрович Резанов. 1764—1807. Я тебя никогда не забуду», а на другой — «Мария Консепсьон де Аргуэльо. 1791—1857. Я тебя никогда не увижу». На открытие приехал шериф Монтеррея — специально, чтобы развеять там горсть земли с могилы Кончиты. Обратно он увез горсть красноярской земли — Кончите.
Театральной сенсацией назвали четверть века назад постановку режиссера Марка Захарова в театре им. Ленинского Комсомола рок-оперы Алексея Рыбникова на либретто Андрея Вознесенского . И не удивительно, тогда в далеком 1981 году православные молитвы и песнопения, Андреевский флаг, Богоматерь с младенцем Иисусом на сцене Ленкома – все это казалось чудом. А история этого произведения началась со встречи Рыбникова и Вознесенского.
– реальная, хоть и печальная, история любви русского путешественника Николая Резанова и дочери губернатора Сан-Франциско Марии Кончиты Аргуэльо де ля Консепсьон. Огромная разница в возрасте, тысячи километров, разделяющие влюбленных, не позволят влюбленным жить счастливо.
Эта возвышенно-трагическая история любви вдохновила Андрея Вознесенского на создание поэмы «Авось», которая позднее была переработана автором в либретто оперы. Рыбников же давно хотел соединить традиционные православные песнопения с элементами современного музыкального языка. И когда к нему подошел Андрей Вознесенский с текстом своей поэмы «Авось», написанной на основе подлинных исторических фактов, Рыбников начал работать над рок-оперой.
Cюжет рок-оперы «Юнона и Авось»
Два парусных корабля «Юнона» и «Авось» под российским флагом прибывают в Калифорнию, где капитан брига «Авось» русский граф Николай Петрович Резанов полюбил местную красавицу Марию дела Концепсион Аргуэльо , дочь коменданта крепости Сан-Франциско. Любовь графа и молодой испанки вызвала ревность и ненависть влюбленного в нее соперника. Срочный отъезд Рязанова на родину разлучил влюбленных. Несколько лет ожидая разрешения на брак с католичкой, граф умер под Красноярском, так и не добившись его. А Кончита прождала его 35 лет, до тех пор, пока не получила достоверных сведений о его смерти, после чего дала обет молчания и удалилась в монастырь.
Также входит в репертуар Иркутского областного музыкального театра имени Н. М. Загурского, Красноярского музыкального театра и Ростовского музыкального театра, Алтайского краевого театра музыкальной комедии, Оренбургского областного театра музыкальной комедии , Харьковского академического театра музыкальной комедии .
В названии спектакля использованы имена двух парусников , «Юнона» и «Авось», на которых совершала своё плавание экспедиция Николая Резанова .
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
Премьера оперы состоялась 9 июля 1981 на сцене Московского театра имени Ленинского комсомола , в главных ролях были задействованы Николай Караченцов (граф Резанов), Елена Шанина (Кончита), Александр Абдулов (Фернандо). Через несколько дней, по воспоминаниям Рыбникова, на Западе были опубликованы скандальные статьи о спектакле, оценивающие его как антисоветский, что осложнило жизнь его авторам:
Западная пресса среагировала так, будто мы делали премьеру на Бродвее, а не в советской Москве. После этого меня очень надолго подвинули в тень. Спектакль играли, но не выпускали за рубеж, очень долго не выходила пластинка (на спектакль ведь ходит 800 человек 2-3 раза в месяц, а пластинка - это массовая известность). Меня даже не признавали автором, не подписывали со мной договор, и я судился с Министерством культуры СССР, на суд приходили иностранные корреспонденты… Выиграв суд, я попал в категорию людей, с которыми лучше вообще не связываться.
Однако через некоторое время благодаря Пьеру Кардену состоялись гастроли театра «Ленком » в Париже и на Бродвее в Нью-Йорке , затем в Германии, Нидерландах и других странах.
31 декабря 1985 года на сцене ДК им. Капранова в Санкт-Петербурге состоялась премьера рок-оперы в исполнении ВИА «Поющие гитары» (впоследствии ставшего Санкт-Петербургским театром «Рок-опера»). Данная сценическая версия отличалась от постановки «Ленкома». В частности, режиссёр Владимир Подгородинский ввёл в спектакль нового персонажа - Звонаря, фактически «овеществлённую» душу Николая Резанова. Звонарь практически лишён слов и лишь сложнейшей пластикой и эмоциональным настроем передаёт метания души главного героя. По воспоминаниям, Алексей Рыбников , присутствовавший на премьере, признал, что «Поющие гитары» более точно воплотили идею создателей оперы, сохранив авторский жанр оперы-мистерии и оригинальную драматургию Вознесенского. Летом 2010 года в Санкт-Петербурге состоялось двухтысячное исполнение «Юноны и Авось» в исполнении театра «Рок-опера» .
Опера также была поставлена в Польше, Венгрии, Чехии, Германии, Южной Корее, Украине и других странах.
Летом 2009 года во Франции Государственный театр под руководством Народного артиста России композитора Алексея Рыбникова представил новую постановку рок-оперы «Юнона и Авось». Главный акцент в ней сделан на музыкальную составляющую спектакля. Вокальные номера поставлены заслуженной артисткой РФ Жанной Рождественской , хореографические номера - Жанной Шмаковой. Главным режиссёром спектакля является Александр Рыхлов. На сайте А. Рыбникова отмечается:
Полная авторская версия... является серьёзной новацией в жанре мирового музыкального театра и призвана возвратить изначальную идею авторов. В новой версии оперы соединились традиции русской духовной музыки, народный фольклор, жанры массовой «городской» музыки, с образными, идейными и эстетическими приоритетами композитора.
Первоисточник сюжета
Сюжет поэмы «Юнона и Авось» (1970) и рок-оперы основан на реальных событиях и посвящён путешествию русского государственного деятеля Николая Петровича Резанова в Калифорнию в и его встрече с юной Кончитой Аргуэльо , дочерью коменданта Сан-Франциско .
По воспоминаниям Андрея Вознесенского, поэму «Авось» он начал писать в Ванкувере , когда «глотал… лестные страницы о Резанове толстенного тома Дж. Ленсена, следя судьбу нашего отважного соотечественника». Кроме того, сохранился и был частично издан путевой дневник Резанова, который был также использован Вознесенским.
Николай Резанов, один из руководителей первой русской кругосветной экспедиции, в 1806 прибыл в Калифорнию для того, чтобы пополнить запасы продовольствия для русской колонии на Аляске . Его полюбила 16-летняя Кончита Аргуэльо, с которой они обручились. Резанов был вынужден вернуться на Аляску, а затем ехать к императорскому двору в Санкт-Петербург , чтобы выхлопотать разрешение на брак с католичкой. Однако по дороге он тяжело заболел и умер в Красноярске в возрасте 43 лет (годы жизни Резанова 1764-1807). Кончита не верила доходившим до неё сведениям о смерти жениха. Только в английский путешественник Джордж Симпсон, прибыв в Сан-Франциско, сообщил ей точные подробности его гибели. Поверив в его смерть лишь тридцать пять лет спустя, она дала обет молчания , а через несколько лет приняла постриг в доминиканском монастыре в Монтеррее , где провела почти два десятилетия и скончалась в 1857 году .
А спустя ещё полтора века, произошёл символический акт воссоединения влюблённых. Осенью 2000 года шериф калифорнийского города Бениша , где похоронена Кончита Аргуэльо, привёз в Красноярск горсть земли с её могилы и розу, чтобы возложить к белому кресту, на одной стороне которого выбиты слова «Я тебя никогда не забуду», а на другой - «Я тебя никогда не увижу».
Ни поэма, ни опера - не документальные хроники. Так говорит об этом сам Вознесенский:
Автор не столь снедаем самомнением и легкомыслием, чтобы изображать лиц реальных по скудным сведениям о них и оскорблять их приблизительностью. Образы их, как и имена, лишь капризное эхо судеб известных...
В 1810-1812 годах опубликованы записки Давыдова Г. И. «Двукратное путешествие в Америку...» в которых изложена история капитанов легендарных судов «Юнона» и «Авось» .
Аналогичная история произошла с будущим декабристом Д. И. Завалишиным во время его участия в кругосветной экспедиции под командой М.Лазарева (1822-24) (См. Вопросы истории, 1998, № 8)
Сюжет
Список музыкальных тем
- Резанов - Г. Трофимов
- Кончита - А. Рыбникова
- Федерико - П. Тилс
- Румянцев, Хвостов, Отец Ювеналий - Ф. Иванов
- Голос Богоматери - Ж. Рождественская
- Солист в прологе - Р. Филиппов
- Давыдов, второй солист - К. Кужалиев
- Хосе Дарио Аргуэльо - А. Самойлов
- Молящаяся женщина, солистка в эпилоге - Р. Дмитренко
- Молящаяся девочка - О. Рождественская
- Моряк - В. Ротарь
- Группа молящихся - А. Садо, О. Рождественский, А. Паранин
- Юродивый – А. Рыбников
Юнона и Авось. Авторская версия
В 2009 г. специально для фестиваля Пьера Кардена в Лакосте композитор Алексей Рыбников и Театр Алексея Рыбникова создали сценическую версию «Юноны и Авось» в авторской версии, которая существенно отличается от спектакля Ленкома. Режиссёром постановки выступил Александр Рыхлов.
Спектакль в нумизматике
Примечания
- "Юнона и Авось" (12+) (неопр.) . orenmuzcom.ru. Проверено 2 февраля 2017.
- «ЮНОНА» И «АВОСЬ» на сайте ХАТМК (неопр.) .
- Марк Захаров: к 70-летию со дня рождения и 30-летию творческой деятельности в «Ленкоме» - Театральная Афиша (неопр.) .
Признайтесь, а вы тоже думали, что рок-опера "Юнона и Авось" - это история любви прекрасной девушки Юноны и не менее прекрасного юноши Авося, или это только я была такой невеждой? :-) Если вы тоже так думали, то пожму вашу руку и поведаю, ху из ху. Садитесь поудобнее.
Короче, повезло мне тут давеча случайно попасть на вышеупомянутую рок-оперу, театр Алексея Рыбникова забрался-таки и в наши мухосрани пенаты. Ну что я могу сказать? Учитывая, что когда вы сидите в декретном, любой поход даже в ТЦ - это уже грандиозный выход в свет, то поход в театр - это ваще Событие с большой такой буквы Сэ. Что и говорить, конечно же мне понравилось!Для тех, кто не в материале (а я сама до недавнего времени была не сильно в материале, см. выше) кратко суть.
Сюжет основан на реальных событиях.
42-летний русский дипломат и путешественник Николай Петрович Резанов после смерти жены, продолжая дело своего тестя, отправляется налаживать торгово-дипломатические отношения с Новым светом. Так он знакомится с 15-надцатилетней дочерью коменданта Верхней Калифорнии Марией Консепсьон Аргуэльо, по свидетельствам очевидцев писаной красавицей хотя, судя по портретам, можно и поспорить, ну да ладно
Ну и, как говорится, закрутилось. У них начался бурный роман. И хоть её родители были категорически против такого развития событий (что совсем не удивительно), влюбленные обвенчались. Однако счастье было недолгим. По служебным делам графу необходимо было уехать, Кончита, как водится, обещает его ждать, а он, как водится, обещает вернуться через год. Тут-то и звучат всем известные слова песни "Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу".
Кстати, вам не бросается в глаза маленькое, но дичайшее несоответствие - ты ж через год вернуться собираешься, товарищ граф, так какого хрена "никогда не увижу", а?! Ну это так, маленькое нелирическое отступление.
За сим Резанов отбывает в далекую Расею. По прибытии ждут его разные бюрократические заморочки, времена меняются, бюрократия остается в том числе, он надеялся выхлопотать у папы Римского разрешение на брак с католичкой. Дела не клеятся, он спешит, чтобы успеть в срок, по пути падает с лошади, в расстроенных чувствах заболевает и умирает.
Кончита между тем, не смотря на долетающие до нее обрывки сообщений о смерти возлюбленного продолжает его ждать, выходя каждое утро на мыс (теперь на том месте опора знаменитого калифорнийского моста "Золотые ворота").
Она ждала его 35 (!) лет, а потом, когда ей сообщили точные сведения о кончине графа, удалилась в монастырь. Вот такая грустная история.
И да, вы не поверите, но "Юнона" и "Авось" - это названия кораблей! Неожиданно, да?:-) :-)Постановка мне понравилась, грамотно поставлена и чётко отработана хореография, игра актёров и вокал тоже на вполне себе приличном уровне. Единственное, что для меня лично было непривычным, так это практически полное отсутствие декораций, их заменяла, даже не знаю, как это правильно назвать, вот такая штука типа большой рамы, стоящей на опорах, по всему периметру которой свисали канаты (большая часть действия-то ведь на корабле проходила).
Из-за этого и ещё из-за тёмного освещения сцены смотрелось действо несколько мрачновато.
На мой вкус, добавила бы чуть светлых красок:-) Самым ярким и красочным моментом (не по ощущениям, а по оформлению) был бал у губернатора в честь 15-надцатилетия Кончиты со всеми обязательными атрибутами балов тех времён (1806 год): дамы, как водится, в пышных платьях, кавалеры, знамо дело, в мундирах, -умели же раньше одеваться, эх- грациозные церемонные танцы -умели же раньше веселиться, эх-. В общем, красота, люблю я это все, ух. Попыталась даже запечатлеть. Вот что вышло.
Отдельного упоминания, на мой взгляд, достойна сцена нескольких аудиенций Николая Петровича у графа Румянцева, тогдашнего министра коммерции, который, насколько я поняла, был покровителем Резанова при дворе, и через которого шли все его прошения, разрешения и прочие необходимые в этих делах бумагомарания. Одной только тягучей речью, капризными интонациями и вальяжными жестами актёр Николай Лютов так тонко передал всю атмосферу тогдашнего двора с его интригами и волокитством!
Ессно, придя домой, бросилась изучать матчасть. Интересно же, так ли все на самом деле было, или приукрасили авторы искусства ради и пущего драматизма для!
В итоге на самом деле хотя кто уж теперь всю правду узнает все оказалось несколько прозаичней.Нет, ну, во-первых, граф наш и вправду оказался личностью весьма незаурядной и занимательной, обладающей предприимчивостью, обаянием и довольно крепкой жизненной хваткой. Нескучное сочетание, правда? Вся его карьера - это череда взлётов и падений, причём не всегда ясны их причины. Была даже версия, что на заре туманной юности, когда юный Резанов служил Отечеству где-то в Крыму, его стремительному взлету по служебной лестнице весьма поспособствовал приезд туда Екатерины II, которой приглянулся молодой импозантный офицер, отвечавший за ее безопасность во время поездки. На тот момент Резанову было всего 16 лет.
Во-вторых, которые вполне себе вытекают из первых, наш Николай Петрович весьма удачно женился на опять же 15-надцатилетней судя по всему, любил наш граф молоденьких дочери купца Шелихова, предприятия которого его направили инспектировать.
Кстати, надо заметить, тесть Резанова тоже был человеком незаурядным и предприимчивым. Как много в этой истории незаурядных предприимчивых личностей, вы не находите? :-) Так вот Шелихов по тем временам был довольно успешным бизнесменом, который первым начал торговые отношения с Северной Америкой, более того именно благодаря его инициативе Аляска вошла в состав России и там основаны первые русские поселения, за что он получил даже прозвище "русский Колумб".
Брак этот был удачен с какой стороны ни посмотри: Шелихову достался зять с прочным положением при дворе, его дочери достался графский титул, ну а нашему герою - молодая красивая (так опять-таки писали очевидцы) жена с увесистым приданым.
Но если отбросить в сторону меркантильные соображения, то судя по первоисточникам, жену свою Резанов очень любил и ему, по его собственным словам, "8 лет супружества дали вкусить все счастье жизни", а смерть жены после вторых родов стала для него тяжёлым ударом, хотя в рок-опере об этом упоминается лишь мимоходом как о чем-то второстепенном. После этого он остался вдовцом с двумя маленькими детьми.
Через полгода после свадьбы дочери Шелихов, будучи ещё довольно нестарым, крепким мужчиной, внезапно умирает, и Резанов, используя свое положение при дворе, продолжает, причём весьма успешно, продвигать дальше его русско-американскую кампанию. И дело Шелихова живёт и процветает, у руля Николай Петрович Резанов!Ещё один интересный факт из биографии нашего героя. В тот самый момент, когда он остался один с двумя маленькими детьми и, переживая потерю, собирался даже уехать с детьми в глушь, вмешался царь, на тот момент это был Александр I и отправил своего камергера с оригинальным поручением налаживать дипломатические отношения с Японией, находящейся на то время в полной самоизоляции. Японский император принял подарки, а потом продержал корабль полгода в гавани, не говоря ни да, ни нет. В результате, когда через полгода ожидания японцы дали ответ, что торговать с Россией они не желают, терпение графа лопнуло, и он высказал японскому сановнику все, что он думает о нем, его матери стране, императоре, гейшах и самураях:-) Образно, ессно.
Что было дальше, рассказывать, думаю, не нужно. Поручение было с треском провалено, видно всегдашнее резановское везение на тот момент его покинуло. Но не надолго, не переживайте.Кстати, еще интересный факт. По мнению некоторых современников, японский император обиделся на непродуманные подарки русской стороны и даже вернул их обратно, например, посуда и ткани, на которые японцы и сами были мастера, а еще мех чернобурой лисицы, которая в Японии считается нечистым, дьявольским животным.
Не подготовился, в общем, товарищ Рязанов, не изучил перед командировкой матчасть местную производственно-сырьевую базу, так скаать. Не знаю, действительно ли японские императоры такой обидчивый народ, я с ними не знакома, но вот японцам наш обаятельный граф, как видно, понравился, потому что в японских учебниках истории он упоминается как высокоинтеллектуальный и глубокоуважаемый вагоноуважатый дипломат:-) Во как!В общем, вот таким уже довольно тертым калачом прибыл Резанов на солнечный калифорнийский берег, в славный залив Сан-Франциско. Тут и понеслась:-)
И пусть впоследствии влюбленных обвинят в корыстных и прагматичных намерениях. Будут говорить, что, с одной стороны, Резанов в своем дневнике слишком уж бесстрастно и отстраненно описывает происходящее, частенько упоминая, что это все нужд отечества ради и все такое (ведь именно благодаря своему удачному вояжу в Калифорнию ему удалось снабдить продуктами русских поселенцев на Аляске, которые буквально голодали из-за удаленности от России и халатности их предыдущих снабженцев) и что, с другой стороны, Кончита тоже преследовала честолюбивые планы стать женой камергера и мечтала тусоваться при роскошном русском императорском дворе. Как говорится, пусть говорят!
Ведь как ни крути, а это все же была красивая история любви, пусть и без хэппи-энда. И скорее всего, не будь ее, уверена, не стал бы граф Резанов, русский путешественник, дипломат, и просто предприимчивый мэн, столь известен потомкам, как, собственно, и дочь коменданта, прекрасная Мария Консепсьон Аргуэльо. А рок-опера, впервые поставленная непревзойденным Марком Захаровым на сцене знаменитого Ленкома с Николаем Караченцовым и Еленой Шаниной в главных ролях, действительно достойна внимания, и посмотреть ее несомненно стоит!
Не так давно, в 2000 году, произошло символическое воссоединение влюбленных: в Красноярске на могиле Резанова поставили памятник - белый крест, на одной стороне которого написано: «Николай Петрович Резанов. 1764-1807. Я тебя никогда не забуду», а на другой - «Мария Консепсьон де Аргуэльо. 1791-1857. Я тебя никогда не увижу». На открытие приехал шериф Монтеррея и развеял там горсть земли с могилы Кончиты. Обратно он увез горсть красноярской земли - Кончите.
Ну а русско-американским планам Резанова, к сожалению, не суждено было осуществиться: как мы все знаем, через 60 лет Аляска за бесценок была продана Америке. Зато американский адмирал Ван Дерс напишет потом такие строки: «Проживи Резанов на десять лет дольше, и то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, было бы русской территорией». Все может быть, все может статься, но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения...
1806 год. Два парусных корабля «Юнона» и «Авось» под российским флагом прибывают в Калифорнию , где капитан брига «Авось» полюбил местную красавицу с гасиенды. Ему 46, ей 16 . Он из России, она из Америки. Он православный, она католичка. Они любят друг друга Но судьба уготовила им тяжёлое испытание В основу сюжета «Юноны и Авось» легла правдивая романтичная история любви русского графа Николая Резанова и Кончиты Аргуэлло . Как гласит история, в 1806 году Резанов предпринял морскую экспедицию с Аляски к берегам Калифорнии на кораблях «Юнона» и «Авось» с целью получения провианта для голодающих российских колоний в Америке. Прибыв в Калифорнию , он встретил в испанской колонии Сан-Франциско дочь местного губернатора, но их стремительно развивавшийся роман был прерван срочным отъездом графа в Россию . Но, больше он уже не вернулся. Кончита ждала его 35 лет до тех пор, пока не получила достоверных сведений о нём, после чего удалилась в монастырь
Марку Захарову , вне сомнения, удалось малыми средствами создать настоящий шедевр и большей частью, благодаря прекрасной игре Николая Караченцова, Елены Шаниной и Александра Абдулова . Это телеверсия известной одноимённой рок-оперы, поставлена на сцене Ленкома в 1983 году и до сих пор входящая в репертуар театра. Эта удивительная, печальная история любви русского путешественника, графа Резанова к дочери испанского колониста, Кончите , легла в основу сюжета «Юноны и Авось» знаменитой культовой рок-оперы, ставшей хитом на следующий день после премьеры, и продолжающей собирать аншлаги спустя 30 лет!
Очень люблю эту постановку . Особенно за музыкальные композиции. Слушая их, тело пронизывает ток, сердце сжимается в комок, душа рвётся на части. Александр Абдулов играет страстно. Ему особенно удаются персонажи с неустойчивой психикой, «непростые люди». Зная о замене, в силу известных обстоятельств, Н. П. Караченцова, Д. Певцовым моё сердце наполняет грусть. На мой взгляд, Дмитрий Певцов внешне слишком молод для этой роли. Я ни в коем случае не хочу обидеть Дмитрия , умалить его талант, или огорчить его поклонников, абсолютно не сомневаюсь в его актёрских данных, очень уважаю и ценю его за то, что он делает в кино и в театре, но всё же он пресен для передачи внутренней мощи этой роли. Не дотягивает немного. Нет того ощущения щемящей тоски и сковывающей душу боли, как от показа этого образа Николаем Караченцовым. Какая жертвенная любовь! Караченцов великолепен и бесподобен! Мастер! Не представляю, как данный спектакль выглядит без Николая Петровича . ТАК играть это далеко не каждому дано! Телеверсию спектакля Н. П. Караченцовым и Е. Шаниной пересматриваю с удовольствием: мастерство, талант, любовь к своим героям всё есть в этой записи спектакля. Описать слов нет . Это вещь из того разряда, когда сто раз услышанное не стоит одного раза просмотренного. Это надо видеть своими глазами, слышать своими ушами и переживать своим сердцем. Это нечто, что кажется вполне понятным трагическая история любви, мало ли примеров но после просмотра, когда возвращается способность говорить и мыслить, возникает вопрос: «Что это? Что это было, что я видела?» Ибо такой вихрь эмоций, чувств, переживаний, какой показан в спектакле, нельзя представить головой. Глядя на экран, у меня создавалось впечатление, что Резанов одержимый. Он одержим идеей, он буквально горит изнутри, он полон страсти, внутренней силы, в нём бурлит горячая, безумная, бешеная кровь. Это вулкан! Даже запись производит сильнейшее впечатление. Желание пересматривать, слушать не утоляется. Прекрасный плод труда команды талантов от литературной основы Вознесенского , музыки Рыбникова , режиссуры Захарова , актёрских работ и далее по списку.
Что бы там ни было в 19-м веке, так или не так вообще спектакль давно отдельное живое создание, явление искусства. Конечно, Николай Петрович Караченцов центр всего действа. Один из самых дивных наших актёров создал образ и оживил его для миллионов. Не превзойти его никому по искренности, отдаче по всему . А главная ария из этого произведения «Я тебя никогда не забуду» , которую он исполняет сам, своим низковатым баритоном, сражает наповал и покоряет навек. В исполнении других артистов уже так не воспринимается это великое произведение. Не могу сказать о составах, пришедших на смену первоначальным актёрам, так как видела только версию с Дмитрием Певцовым , а эта версия 83 года великолепна. И пленительная Елена Шанина , и Александр Абдулов , и Михаил Поляк держат планку на высочайшем уровне. Никого из них не хочется заменить, все естественны и единственно возможны, как наяву.
Божественно и потому вечно. ВСЁ есть ЛЮБОВЬ Произведение «Юнона и Авось» вне времени и пространства. Одно из самых сильных театральных впечатлений в моей жизни! Я пронесу его в своём сердце до последнего вздоха, через вселенную