Волны гасят ветер
Аркадий и Борис Стругацкие
Понять – значит упростить.
Д. Строгов
Введение
Меня зовут Максим Каммерер. Мне восемьдесят девять лет.
Когда-то давным-давно я прочитал старинную повесть, которая начиналась таким вот манером. Помнится, я подумал тогда, что если придется мне в будущем писать мемуар, то начну я его именно так. Впрочем, предлагаемый текст нельзя, строго говоря, считать мемуаром, а начать его следовало бы с одного письма, которое я получил примерно год назад.
Каммерер,
Вы, разумеется, прочли пресловутые «Пять биографий века». Прошу Вас, помогите мне установить, кто именно скрывается под псевдонимами П. Сорока и Э. Браун. Полагаю, Вам это будет легче, чем мне.
М. Глумова. 13 июня 225 года. Новгород.Я не ответил на это письмо, потому что мне не удалось выяснить настоящие имена авторов «Пяти биографий века». Я установил только, что, как и следовало ожидать, П. Сорока и Э. Браун являются видными сотрудниками группы «Людены» Института исследования космической истории (ИИКИ).
Я без труда представлял себе чувства, которые испытывала Майя Тойвовна Глумова, читая биографию своего сына в изложении П. Сороки и Э. Брауна. И я понял, что обязан высказаться.
Я написал этот мемуар.
С точки зрения непредубежденного, а в особенности – молодого читателя, речь в нем пойдет о событиях, которые положили конец целой эпохе в космическом самосознании человечества и, как сначала казалось, открыли совершенно новые перспективы, рассматривавшиеся ранее только теоретически. Я был свидетелем, участником, а в каком-то смысле даже и инициатором этих событий, и поэтому неудивительно, что группа «Людены» на протяжении последних лет бомбардирует меня соответствующими запросами, официальными и неофициальными просьбами споспешествовать и напоминаниями о гражданском долге. Я изначально относился к целям и задачам группы «Людены» с пониманием и сочувствием, но никогда не скрывал от них своего скептицизма относительно их шансов на успех. Кроме того, мне было совершенно ясно, что материалы и сведения, которыми располагаю лично я, никакой пользы группе «Людены» принести не могут, а потому до сих пор всячески уклонялся от участия в их работе.
Но вот сейчас, по причинам, носящим характер скорее личный, я испытал настоятельную потребность все-таки собрать воедино и предложить вниманию каждого, кто пожелает этим заинтересоваться, все, что мне известно о первых днях Большого Откровения, о событиях, в сущности, явившихся причиной той бури дискуссий, опасений, волнений, несогласий, возмущений, а главное – огромного удивления – всего того, что принято называть Большим Откровением.
Я перечитал последний абзац и вынужден тут же поправить самого себя. Во-первых, я предлагаю, разумеется, далеко не все, что мне известно. Некоторые материалы носят слишком специальный характер, чтобы их здесь излагать. Некоторые имена я не назову по причинам чисто этического порядка. Воздержусь я и от упоминания некоторых специфических методов тогдашней своей деятельности в качестве руководителя отдела Чрезвычайных Происшествий (ЧП) Комиссии по Контролю (КОМКОНа-2).
Во-вторых, события 99 года были, строго говоря, не первыми днями Большого Откровения, а, напротив, последними его днями. Именно поэтому оно (Большое Откровение) осталось ныне лишь предметом чисто исторических исследований. Но именно этого, как мне кажется, не понимают, а вернее – не желают принять сотрудники группы «Людены», несмотря на все мои старания быть убедительным. Впрочем, возможно, я не был достаточно настойчив. Годы уже не те.
Личность Тойво Глумова вызывает, естественно, особый, я бы сказал, специальный интерес сотрудников группы «Людены». Я их понимаю и поэтому сделал эту фигуру центральной в своем мемуаре.
Основу предлагаемого мемуара составляют документы. Как правило, это стандартные рапорты-доклады моих инспекторов, а также кое-какая официальная переписка, которую я привожу для того, главным образом, чтобы попытаться воспроизвести атмосферу того времени. Вообще-то придирчивый и компетентный исследователь без труда заметит, что целый ряд документов, имеющих отношение к делу, в мемуар не включен, в то время как без некоторых включенных документов можно было бы, казалось, и обойтись. Отвечая на такой упрек заранее, замечу, что материалы подбирались мною в соответствии с определенными принципами, в суть которых вдаваться у меня нет ни желания, ни особой необходимости.
Далее, значительную часть текста составляют главы-реконструкции. Эти главы написаны мною, лично, и на самом деле представляют собой реконструкцию сцен и событий, свидетелем которых я не был. Реконструирование производилось на основании рассказов, фонозаписей и позднейших воспоминаний людей, в этих сценах и событиях участвовавших, как-то: Ася, жена Тойво Глумова, его коллеги, его знакомые и т. д. Я сознаю, что ценность этих глав для сотрудников группы «Людены» невелика, но – что делать! – она велика для меня.
Наконец, я позволил себе слегка разбавить текст мемуара собственными реминисценциями, несущими информацию не столько о тогдашних событиях, сколько о тогдашнем Максиме Каммерере пятидесяти восьми лет. Поведение этого человека в изображенных обстоятельствах даже мне представляется сейчас, спустя тридцать один год, не лишенным интереса…
Принявши окончательное решение писать этот мемуар, я оказался перед вопросом: с чего мне начать? Когда и что положило начало Большому Откровению?
Строго говоря, все это началось два века назад, когда в недрах Марса был вдруг обнаружен пустой тоннельный город из янтарина: тогда впервые было произнесено слово «Странники». Это верно. Но слишком общо. С тем же успехом можно было бы сказать, что Большое Откровение началось в момент Большого Взрыва.
Тогда, может быть, пятьдесят лет назад? Дело «подкидышей»? Когда впервые проблема Странников приобрела трагический привкус, когда родился и пошел гулять из уст в уста ядовитый термин-упрек «синдром Сикорски»? Комплекс неуправляемого страха перед возможным вторжением Странников? Тоже верно. И гораздо ближе к делу… Но я тогда еще не был начальником отдела ЧП, да и самого отдела ЧП тогда еще не существовало. Да и пишу я не историю проблемы Странников.
А началось это для меня в мае 93-го, когда я, как и все начальники отделов ЧП всех секторов КОМКОНа-2, получил информат о происшествии на Тиссе (не на реке Тисе, что мирно протекает по Венгрии и Закарпатью, а на планете Тиссе у звезды ЕН 63061, незадолго до того обнаруженной ребятами из ГСП). Информат трактовал происшествие как случай внезапного и необъяснимого помешательства всех трех членов исследовательской партии, высадившейся на плато (забыл название) за две недели до того. Всем троим вдруг почудилось, будто связь с центральной базой утрачена и вообще утрачена связь с кем бы то ни было, кроме орбитального корабля-матки, а с корабля-матки автомат ведет непрерывно повторяющееся сообщение о том, что Земля погибла в результате некоего космического катаклизма, а все население Периферии вымерло от каких-то необъяснимых эпидемий.
Я уже не помню всех деталей. Двое из партии, кажется, пытались убить себя и в конце концов ушли в пустыню – в отчаянии от безнадежности и абсолютной бесперспективности дальнейшего существования. Командир же партии оказался человеком твердым. Он стиснул зубы и заставил себя жить – как если бы не погибло Человечество, а просто сам он попал в аварию и отрезан навсегда от родной планеты. Впоследствии он рассказал, что на четырнадцатый день этого его безумного бытия к нему явился некто в белом и объявил, что он, командир, с честью прошел первый тур испытаний и принят кандидатом в сообщество Странников. На пятнадцатый день с корабля-матки прибыл аварийный бот, и атмосфера разрядилась. Ушедших в пустыню благополучно нашли, все остались в здравом уме, никто не пострадал. Их свидетельства совпадали даже в мелочах. Например, они совершенно одинаково воспроизводили акцент автомата, якобы передававшего роковое сообщение. Субъективно же они воспринимали происшедшее как некую яркую, необычайно достоверную театральную постановку, участниками которой они неожиданно и помимо своей воли оказались. Глубокое ментоскопирование подтвердило это их субъективное ощущение и даже показало, что в самой глубине подсознания никто из них не сомневался, что все это лишь театральное действо.
Понять – значит упростить.
Д. Строгов
Введение
Меня зовут Максим Каммерер. Мне восемьдесят девять лет.
Когда-то давным-давно я прочитал старинную повесть, которая начиналась таким вот манером. Помнится, я подумал тогда, что если придется мне в будущем писать мемуар, то начну я его именно так. Впрочем, предлагаемый текст нельзя, строго говоря, считать мемуаром, а начать его следовало бы с одного письма, которое я получил примерно год назад.
Каммерер,
Вы, разумеется, прочли пресловутые «Пять биографий века». Прошу Вас, помогите мне установить, кто именно скрывается под псевдонимами П. Сорока и Э. Браун. Полагаю, Вам это будет легче, чем мне.
М. Глумова.
Я не ответил на это письмо, потому что мне не удалось выяснить настоящие имена авторов «Пяти биографий века». Я установил только, что, как и следовало ожидать, П. Сорока и Э. Браун являются видными сотрудниками группы «Людены» Института исследования космической истории (ИИКИ).
Я без труда представлял себе чувства, которые испытывала Майя Тойвовна Глумова, читая биографию своего сына в изложении П. Сороки и Э. Брауна. И я понял, что обязан высказаться.
Я написал этот мемуар.
С точки зрения непредубежденного, а в особенности – молодого читателя, речь в нем пойдет о событиях, которые положили конец целой эпохе в космическом самосознании человечества и, как сначала казалось, открыли совершенно новые перспективы, рассматривавшиеся ранее только теоретически. Я был свидетелем, участником, а в каком-то смысле даже и инициатором этих событий, и поэтому неудивительно, что группа «Людены» на протяжении последних лет бомбардирует меня соответствующими запросами, официальными и неофициальными просьбами споспешествовать и напоминаниями о гражданском долге. Я изначально относился к целям и задачам группы «Людены» с пониманием и сочувствием, но никогда не скрывал от них своего скептицизма относительно их шансов на успех. Кроме того, мне было совершенно ясно, что материалы и сведения, которыми располагаю лично я, никакой пользы группе «Людены» принести не могут, а потому до сих пор всячески уклонялся от участия в их работе.
Но вот сейчас, по причинам, носящим характер скорее личный, я испытал настоятельную потребность все-таки собрать воедино и предложить вниманию каждого, кто пожелает этим заинтересоваться, все, что мне известно о первых днях Большого Откровения, о событиях, в сущности, явившихся причиной той бури дискуссий, опасений, волнений, несогласий, возмущений, а главное – огромного удивления – всего того, что принято называть Большим Откровением.
Я перечитал последний абзац и вынужден тут же поправить самого себя.
Во-первых, я предлагаю, разумеется, далеко не все, что мне известно. Некоторые материалы носят слишком специальный характер, чтобы их здесь излагать. Некоторые имена я не назову по причинам чисто этического порядка. Воздержусь я и от упоминания некоторых специфических методов тогдашней своей деятельности в качестве руководителя отдела Чрезвычайных Происшествий (ЧП) Комиссии по Контролю (КОМКОНа-2).
Во-вторых, события 99 года были, строго говоря, не первыми днями Большого Откровения, а, напротив, последними его днями. Именно поэтому оно (Большое Откровение) осталось ныне лишь предметом чисто исторических исследований. Но именно этого, как мне кажется, не понимают, а вернее – не желают принять сотрудники группы «Людены», несмотря на все мои старания быть убедительным. Впрочем, возможно, я не был достаточно настойчив. Годы уже не те.
Личность Тойво Глумова вызывает, естественно, особый, я бы сказал, специальный интерес сотрудников группы «Людены». Я их понимаю и поэтому сделал эту фигуру центральной в своем мемуаре.
Основу предлагаемого мемуара составляют документы. Как правило, это стандартные рапорты-доклады моих инспекторов, а также кое-какая официальная переписка, которую я привожу для того, главным образом, чтобы попытаться воспроизвести атмосферу того времени. Вообще-то придирчивый и компетентный исследователь без труда заметит, что целый ряд документов, имеющих отношение к делу, в мемуар не включен, в то время как без некоторых включенных документов можно было бы, казалось, и обойтись. Отвечая на такой упрек заранее, замечу, что материалы подбирались мною в соответствии с определенными принципами, в суть которых вдаваться у меня нет ни желания, ни особой необходимости.
Далее, значительную часть текста составляют главы-реконструкции. Эти главы написаны мною, лично, и на самом деле представляют собой реконструкцию сцен и событий, свидетелем которых я не был. Реконструирование производилось на основании рассказов, фонозаписей и позднейших воспоминаний людей, в этих сценах и событиях участвовавших, как-то: Ася, жена Тойво Глумова, его коллеги, его знакомые и т. д. Я сознаю, что ценность этих глав для сотрудников группы «Людены» невелика, но – что делать! – она велика для меня.
Наконец, я позволил себе слегка разбавить текст мемуара собственными реминисценциями, несущими информацию не столько о тогдашних событиях, сколько о тогдашнем Максиме Каммерере пятидесяти восьми лет. Поведение этого человека в изображенных обстоятельствах даже мне представляется сейчас, спустя тридцать один год, не лишенным интереса…
Принявши окончательное решение писать этот мемуар, я оказался перед вопросом: с чего мне начать? Когда и что положило начало Большому Откровению?
Строго говоря, все это началось два века назад, когда в недрах Марса был вдруг обнаружен пустой тоннельный город из янтарина: тогда впервые было произнесено слово «Странники». Это верно. Но слишком общо. С тем же успехом можно было бы сказать, что Большое Откровение началось в момент Большого Взрыва.
Тогда, может быть, пятьдесят лет назад? Дело «подкидышей»? Когда впервые проблема Странников приобрела трагический привкус, когда родился и пошел гулять из уст в уста ядовитый термин-упрек «синдром Сикорски»? Комплекс неуправляемого страха перед возможным вторжением Странников? Тоже верно. И гораздо ближе к делу… Но я тогда еще не был начальником отдела ЧП, да и самого отдела ЧП тогда еще не существовало. Да и пишу я не историю проблемы Странников.
А началось это для меня в мае 93-го, когда я, как и все начальники отделов ЧП всех секторов КОМКОНа-2, получил информат о происшествии на Тиссе (не на реке Тисе, что мирно протекает по Венгрии и Закарпатью, а на планете Тиссе у звезды ЕН 63061, незадолго до того обнаруженной ребятами из ГСП). Информат трактовал происшествие как случай внезапного и необъяснимого помешательства всех трех членов исследовательской партии, высадившейся на плато (забыл название) за две недели до того. Всем троим вдруг почудилось, будто связь с центральной базой утрачена и вообще утрачена связь с кем бы то ни было, кроме орбитального корабля-матки, а с корабля-матки автомат ведет непрерывно повторяющееся сообщение о том, что Земля погибла в результате некоего космического катаклизма, а все население Периферии вымерло от каких-то необъяснимых эпидемий.
Я уже не помню всех деталей. Двое из партии, кажется, пытались убить себя и в конце концов ушли в пустыню – в отчаянии от безнадежности и абсолютной бесперспективности дальнейшего существования. Командир же партии оказался человеком твердым. Он стиснул зубы и заставил себя жить – как если бы не погибло Человечество, а просто сам он попал в аварию и отрезан навсегда от родной планеты. Впоследствии он рассказал, что на четырнадцатый день этого его безумного бытия к нему явился некто в белом и объявил, что он, командир, с честью прошел первый тур испытаний и принят кандидатом в сообщество Странников. На пятнадцатый день с корабля-матки прибыл аварийный бот, и атмосфера разрядилась. Ушедших в пустыню благополучно нашли, все остались в здравом уме, никто не пострадал. Их свидетельства совпадали даже в мелочах. Например, они совершенно одинаково воспроизводили акцент автомата, якобы передававшего роковое сообщение. Субъективно же они воспринимали происшедшее как некую яркую, необычайно достоверную театральную постановку, участниками которой они неожиданно и помимо своей воли оказались. Глубокое ментоскопирование подтвердило это их субъективное ощущение и даже показало, что в самой глубине подсознания никто из них не сомневался, что все это лишь театральное действо.
Насколько я знаю, мои коллеги в других секторах восприняли этот информат как довольно рядовое ЧП, необъясненное Чрезвычайное Происшествие, какие происходят на Периферии сплошь да рядом. Все живы и здоровы. Дальнейшая работа в районе ЧП необязательна, она и изначально не была обязательной. Желающих раскручивать загадку нет. Район ЧП эвакуирован. ЧП принято к сведению. В архив.
Но я-то был выучеником покойного Сикорски! Пока он был жив, я часто спорил с ним – и мысленно, и в открытую, – когда речь заходила об угрозе человечеству извне. Но один его тезис мне было трудно оспаривать, да и не хотел я его оспаривать: «Мы – работники КОМКОНа-2. Нам разрешается слыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одно не разрешается: недооценить опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто обязаны предположить, что где-то рядом объявился черт с рогами, и принять соответствующие меры вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах». И едва я услышал, что некто в белом вещает от имени Странников, я ощутил запах серы и встрепенулся, как старый боевой конь при звуках трубы.
Я сделал соответствующие запросы по соответствующим каналам. Без особого удивления я обнаружил, что в лексиконе инструкций, распоряжений и перспективных планов нашего КОМКОНа-2 слово «Странник» вообще отсутствует. Я побывал на приемах в самых высших инстанциях наших и уже вовсе без всякого удивления убедился, что в глазах наиболее ответственных наших руководителей проблема прогрессорской деятельности Странников в системе человечества как бы снята, пережита, как детская болезнь. Трагедия Льва Абалкина и Рудольфа Сикорски каким-то необъяснимым образом словно бы навсегда очистила Странников от подозрений.
Единственным человеком, у которого моя тревога вызвала некий проблеск сочувствия, оказался Атос-Сидоров, президент моего сектора и мой непосредственный начальник. Он своей властью утвердил и своей подписью скрепил предложенную мной тему «Визит старой дамы». Он разрешил мне организовать специальную группу для разработки этой темы. Собственно говоря, он дал мне карт-бланш в этом вопросе.
И начал я с того, что организовал экспертный опрос ряда наиболее компетентных специалистов по ксеносоциологии. Я задался целью создать модель (наиболее вероятную) прогрессорской деятельности Странников в системе земного человечества. Чтобы не вдаваться в подробности: все собранные материалы я послал известному историку науки и эрудиту Айзеку Бромбергу. Сейчас даже и не помню, зачем я это сделал, ведь к тому моменту Бромберг уже много лет не занимался ксенологией. Должно быть, дело в том, что большинство специалистов, к которым я обращался с этими своими вопросами, просто отказывались разговаривать со мной серьезно (синдром Сикорски!), а у Бромберга, как всем известно, «всегда была в запасе пара слов», о чем бы ни заходила речь.
Так или иначе, доктор А. Бромберг прислал мне свой ответ, известный ныне специалистам как «Меморандум Бромберга».
С него все и началось.
С него начну и я.
Конец введения.
Документ 1
В КОМКОН-2
Сектор «Урал – Север»
Максиму Каммереру
лично, служебное
А в т о р: А. Бромберг, старший консультант КОМКОНа-1, доктор исторических наук, лауреат Геродотовской премии (63, 69 и 72 годов), профессор, лауреат Малой премии Яна Амоса Коменского (57 год), доктор ксенопсихологии, доктор социотопологии, действительный член Академии Социологии (Европа), член-корреспондент Лабораториума (Академии Наук) Великой Тагоры, магистр реализаций абстракций Парсиваля.
Т е м а 009: «Визит старой дамы».
С о д е р ж а н и е: рабочая модель прогрессорской деятельности Странников в системе человечества Земли.
Дорогой Каммерер!
Прошу Вас, не сочтите некоей старческой издевкой ту казенную «шапку», которой я снабдил это свое послание. Таким образом я просто намеревался подчеркнуть, что послание мое, хотя и вполне личное, носит в то же время совершенно официальный характер. «Шапка» же Ваших рапортов-докладов запомнилась мне еще с тех времен, когда их швырял передо мною на стол в качестве аргументов (довольно жалких) наш несчастный Сикорски.
Мое отношение к Вашей организации нисколько не переменилось, я его никогда не скрывал, и оно Вам, безусловно, хорошо известно. Однако же материалы, которые Вы любезно мне переслали, я изучил с большим интересом. Благодарю Вас. Хотелось бы заверить Вас, что в этом направлении своей работы (но только в этом!) Вы найдете в моем лице самого горячего сторонника и сотрудника.
Не знаю, случайное ли это совпадение, но Вашу «Сводку моделей» я получил как раз в тот момент, когда и сам готовился приступить к подведению итогов моих многолетних размышлений о природе Странников и о неизбежности их столкновения с цивилизацией Земли. Впрочем, по моему глубокому убеждению, случайностей не бывает. Вопрос этот, видимо, созрел.
Я не имею ни времени, ни желания останавливаться на подробной критике Вашего документа. Не могу не заметить только, что модели «Спрут» и «Конкистадор» вызвали у меня приступ неудержимого хохота своей анекдотической примитивностью, а модель «Новый воздух» хотя и производит впечатление конструкции не вполне тривиальной, начисто лишена сколько-нибудь серьезной аргументации. Восемь моделей! Восемнадцать разработчиков, среди которых блистают такие звезды, как Карибанов, Ясуда, Микич! Черт подери, можно было ожидать чего-нибудь позначительнее! Как хотите, Каммерер, а совершенно естественным образом возникает предположение, что Вам не удалось внушить этим гроссмейстерам свою «тревогу по поводу нашей общей неподготовленности в этом вопросе». Они просто отписались.
Настоящим я повергаю к пьедесталу Вашего внимания краткую аннотацию моей будущей книги, которую намереваюсь назвать «Монокосм: вершина или первый шаг? Заметки об эволюции эволюции». Опять же я не располагаю ни временем, ни желанием снабжать основные свои положения сколько-нибудь подробной аргументацией. Могу заверить Вас только, что каждое из этих положений может быть уже сегодня аргументировано самым исчерпывающим образом, так что, если у Вас возникнут ко мне какие-то вопросы, буду рад Вам ответить. (Кстати, не могу удержаться и не заметить, что Ваше обращение за консультацией ко мне было, может быть, первым и единственным пока общественно полезным актом Вашей организации за все время ее существования.)
Итак: МОНОКОСМ.
Любой Разум – технологический ли, или руссоистский, или даже геронический – в процессе эволюции первого порядка проходит путь от состояния максимального разъединения (дикость, взаимная озлобленность, убогость эмоций, недоверие) к состоянию максимально возможного при сохранении индивидуальностей объединения (дружелюбие, высокая культура отношений, альтруизм, пренебрежение достижимым). Этот процесс управляется законами биологическими, биосоциальными и специфически социальными. Он хорошо изучен и представляет здесь для нас интерес лишь постольку, поскольку приводит к вопросу: а что дальше? Оставив в стороне романтические трели теории вертикального прогресса, мы обнаруживаем для Разума лишь две реальные, принципиально различающиеся возможности. Либо остановка, самоуспокоение, замыкание на себя, потеря интереса к физическому миру. Либо вступление на путь эволюции второго порядка, на путь эволюции планируемой и управляемой, на путь к Монокосму.
Синтез Разумов неизбежен. Он дарует неисчислимое количество новых граней восприятия мира, а это ведет к неимоверному увеличению количества и, главное, качества доступной к поглощению информации, что, в свою очередь, приводит к уменьшению страданий до минимума и к увеличению радости до максимума. Понятие «дом» расширяется до масштабов Вселенной. (Наверное, именно поэтому возникло в обиходе это безответственное и поверхностное понятие – Странники.) Возникает новый метаболизм, и, как следствие его, жизнь и здоровье становятся практически вечными. Возраст индивида становится сравнимым с возрастом космических объектов – при полном отсутствии накопления психической усталости. Индивид Монокосма не нуждается в творцах. Он сам себе и творец, и потребитель культуры. По капле воды он способен не только воссоздать образ океана, но и весь мир населяющих его существ, в том числе и разумных. И все это при беспрерывном, неутолимом сенсорном голоде.
Каждый новый индивид возникает как произведение синкретического искусства: его творят и физиологи, и генетики, и инженеры, и психологи, эстетики, педагоги и философы Монокосма. Процесс этот занимает, безусловно, несколько десятков земных лет и, конечно же, является увлекательнейшим и почетнейшим родом занятий Странников. Современное человечество не знает аналогов такого рода искусства, если не считать, может быть, столь редких в истории случаев Великой Любви.
«СОЗИДАЙ, НЕ РАЗРУШАЯ!» – вот лозунг Монокосма.
Монокосм не может не считать свой путь развития и свой модус вивенди единственно верным. Боль и отчаяние вызывают у него картины разобщенных Разумов, не дозревших до приобщения к нему. Он вынужден ждать, пока Разум в рамках эволюции первого порядка разовьется до состояния всепланетного социума. Ибо только после этого можно начинать вмешательство в биоструктуру с целью подготовки носителя Разума к переходу в монокосмический организм Странника. Ибо вмешательство Странников в судьбы разъединенных цивилизаций ничего путного дать не может.
Многозначительная ситуация: Прогрессоры Земли стремятся в конечном счете ускорить исторический процесс создания более совершенных социальных структур у бедствующих цивилизаций. Таким образом они как бы подготавливают новые резервы материала для будущей работы Монокосма.
Мы знаем сейчас три цивилизации, полагающие себя благополучными.
Леонидяне. Цивилизация чрезвычайно древняя (возраст не менее трехсот тысяч лет, что бы там ни утверждал покойный Пак Хин). Это образец «медленной» цивилизации, они застыли в единении с природой.
Тагоряне. Цивилизация гипертрофированной предусмотрительности. Три четверти всех мощностей направлено у них на изучение вредных последствий, каковые могут проистечь из открытия, изобретения, нового технологического процесса и так далее. Эта цивилизация кажется нам странной только потому, что мы не способны понять, насколько это интересно – предотвращать вредные последствия, какую массу интеллектуального и эмоционального наслаждения это дает. Тормозить прогресс так же увлекательно, как и творить его, – все зависит от исходной установки и от воспитания. В результате транспорт у них только общественный, авиации никакой, зато прекрасно развита проводная связь.
Третья цивилизация – наша, и мы теперь понимаем, почему Странники должны вмешаться прежде всего и именно в нашу жизнь. Мы ДВИЖЕМСЯ. Мы движемся, а следовательно, мы можем ошибиться в выборе направления движения.
Сейчас уже никто не помнит «подмикитчиков», которые с фанатическим энтузиазмом пытались форсировать прогресс тагорян и леонидян. Сейчас уже все поняли, что расталкивать под микитки такие в своем роде совершенные цивилизации – занятие столь же бессмысленное и бесперспективное, как пытаться ускорить рост дерева, скажем, дуба, таща его вверх за ветки. Странники – не «подмикитчики», у них нет и не может быть такой задачи: форсирование прогресса. Их цель – поиск, выделение, подготовка к приобщению и, наконец, приобщение к Монокосму созревших для этого индивидов. Я не знаю, по какому принципу производят Странники этот отбор, и это очень жаль, потому что, хотим мы этого или не хотим, но если говорить прямо, без околичностей и без наукообразной терминологии, то речь идет вот о чем.
Первое: вступление человечества на путь эволюции второго порядка означает практически превращение хомо сапиенса в Странника.
Второе: скорее всего, далеко не каждый хомо сапиенс пригоден для такого превращения.
– человечество будет разделено на две неравные части;
– человечество будет разделено на две неравные части по не известному нам параметру;
– человечество будет разделено на две неравные части по не известному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую;
Волны гасят ветер
Понять - значит упростить.
Д. С т р о г о в
Введение
Меня зовут Максим Каммерер. Мне восемьдесят девять лет.
Когда-то давным-давно я прочитал старинную повесть, которая начиналась таким вот манером. Помнится, я подумал тогда, что если придется мне в будущем писать мемуар, то начну я его именно так. Впрочем, предлагаемый текст нельзя, строго говоря, считать мемуаром, а начать его следовало бы с одного письма, которое я получил примерно год назад:
Каммерер, Вы, разумеется, прочли пресловутые «Пять биографий века».
Прошу Вас, помогите мне установить, кто именно скрывается под псевдонимами П. Сорока и Э. Браун. Полагаю, Вам это будет легче чем мне.
М. Глумова.
Я не ответил на это письмо, потому что мне не удалось выяснить настоящие имена авторов «Пяти биографий века». Я установил только, что, как и следовало ожидать, П. Сорока и Э. Браун являются видными сотрудниками группы «Людены» Института Исследования Космической Истории (ИИКИ).
Я без труда представлял себе чувства, которые испытывала Майя Тойвовна Глумова, читая биографию своего сына в изложении П. Сороки и Э. Брауна. И я понял, что обязан высказаться.
Я написал этот мемуар.
С точки зрения непредубежденного, а в особенности - молодого читателя, речь в нем пойдет о событиях, которые положили конец целой эпохе в космическом самосознании человечества и, как сначала казалось, открыли совершенно новые перспективы, рассматривавшиеся только теоретически. Я был свидетелем, участником, а в каком-то смысле даже инициатором этих событий, и поэтому неудивительно, что группа «Людены» на протяжении последних лет бомбардирует меня соответствующими запросами, официальными и неофициальными просьбами споспешествовать и напоминаниями о гражданском долге. Я изначально относился к целям и задачам группы «Людены» с пониманием и сочувствием, но никогда не скрывал от них своего скептицизма относительно их шансов на успех. Кроме того, мне было совершенно ясно, что материалы и сведения, которыми располагаю лично я, никакой пользы группе «Людены» принести не могут, а потому до сих пор я всячески уклонялся от участия в их работе.
Но вот сейчас, по причинам, носящим характер скорее личный, я испытал настоятельную потребность все-таки собрать воедино и предложить вниманию каждого, кто пожелает этим заинтересоваться, все, что мне известно о первых днях большого откровения, о событиях, в сущности, явившихся причиной той бури дискуссий, опасений, волнений, несогласий, возмущений, а главное - огромного удивления - всего того, что принято большим откровением называть.
Я перечитал последний абзац и вынужден тут же поправить самого себя. Во-первых, я предлагаю, разумеется, далеко не все, что мне известно. Некоторые материалы носят слишком специальный характер, чтобы их здесь излагать. Некоторые имена я не назову по причинам чисто этического порядка. Воздержусь я и от упоминания некоторых специфических методов тогдашней своей деятельности в качестве руководителя отдела Чрезвычайных Происшествий (ЧП) комиссии по Контролю (КОМКОН-2).
Во-вторых, события 99 года были, строго говоря, не первыми днями большого откровения, а, напротив, последними его днями. Именно поэтому оно осталось ныне лишь предметом чисто исторических исследований. Но именно этого, как мне кажется, не понимают, а вернее - не желают принять сотрудники группы «Людены», несмотря на все мои старания быть убедительным. Впрочем, возможно, я не был достаточно настойчив. Годы уже не те.
Личность Тойво Глумова вызывает, естественно, особый, я бы сказал, специальный интерес сотрудников группы «Людены». Я их понимаю и поэтому сделал эту фигуру центральной в своих мемуарах.
Основу предлагаемого мемуара составляют документы. Как правило, это стандартные рапорты - доклады моих инспекторов, а также кое-какая официальная переписка, которую я привожу для того главным образом, чтобы попытаться воспроизвести атмосферу того времени. Вообще-то придирчивый и компетентный исследователь без труда заметит, что целый ряд документов, имеющих отношение к делу, в мемуар не включен, в то время как без некоторых включенных документов можно было бы, казалось, и обойтись. Отвечая на такой упрек заранее, замечу, что материалы подбирались мною в соответствии с определенными принципами, в суть которых вдаваться у меня нет ни желания, ни особой необходимости.
Далее, значительную часть текста составляют главы - реконструкции. Эти главы написаны мною и на самом деле представляют собой реконструкцию сцен и событий, свидетелем которых я не был. Реконструирование производилось на основании рассказов, фонозаписей и позднейших воспоминаний людей, в этих сценах и событиях участвовавших, как-то: Ася, жена Тойво Глумова, его коллеги, его знакомые и т. д. Я сознаю, что ценность этих глав для сотрудников группы «Людены» невелика, но что делать, она велика для меня.
Наконец, я позволил себе слегка разбавить текст мемуара, несущий информацию, собственными реминисценциями, несущими информацию не столько о тогдашних событиях, сколько о тогдашнем Максиме Каммерере пятидесяти восьми лет. Поведение этого человека в изображенных обстоятельствах даже мне представляется сейчас, спустя тридцать один год, не лишенным интереса…
Принявши окончательное решение писать мемуар, я оказался перед вопросом: с чего мне начать? Когда и что положило начало большому откровению?
Строго говоря, все это началось два века назад, когда в недрах Марса был вдруг обнаружен пустой тоннельный город из янтарина: тогда впервые было произнесено слово «странники».
Это верно. Но слишком общо. С тем же успехом можно было бы сказать, что большое откровение началось в момент большого взрыва.
Пожалуй, это самая глубокая вещь Стругацких. Детишки Полдня наконец повзрослели - осознали этические проблемы прогрессорства, ограниченность своих возможностей и свои недостатки, которые в благостном Мире Полдня заархивировались ввиду отсутствия условий для проявления, но легко могут быть переведены в активный режим.
Эволюция человечества, так ли уж это страшно? Вечного Полдня быть не может, за полднем наступает вечер, затем ночь и снова утро - новый день. Полдневцы так старательно создавали для человечества комфортную и безопасную среду на Земле, что невольно застряли в своем полдне, а когда жизнь двинулась все-таки вперед, впали в депрессию. И это не удивительно. Каждый человек открывает для себя мир заново, коллективное восприятие для индивида существует только умозрительно. Горбовский, Сидоров, Комов постарели, их жизнь заканчивается. И кажется, что вместе с ними заканчивается Мир Полдня, тем более на фоне распада семьи и перерождения Тойво Глумова - молодой смены.
Но на самом деле с уходом поколения в мире ничего не кончается. И с распадом нескольких семей не кончается тоже. На Земле есть люди и муравьи. На первый взгляд человек совершеннее муравья. Но лучше ли? И совершеннее ли на самом деле? На этот вопрос нельзя ответить ни утвердительно, ни отрицательно, поскольку существа разных видов просто разные. Так почему же нужно считать, что людены совершеннее людей? У них есть некая третья сигнальная система, отсутствующая у нас. Но при этом нет нашей способности жить радостно, с любопытством, находя множество целей и смыслов. Людены и люди просто разные.
На начальном этапе происходит взаимное отторжение, точнее, только что осознавшие себя людены отторгают людей, начиная с самых близких. Кстати, в этом они очень похожи на человеческих подростков, только с большим уровнем самостоятельности и возможностей. А дальше они создадут свое сообщество. Возможно, будут иметь детей друг от друга. С одной стороны, это отдалит их от людей еще больше, с другой, тоже заставит повзрослеть и на многое взглянуть иначе. Люди и людены могут существовать параллельно. Даже если они не будут общаться между собой на протяжении нескольких поколений, ничего страшного. Каждая цивилизация пойдет своим путем. Каждая привнесет что-то свое в этот мир, в общую жизнь Вселенной.
Изменение всегда сопровождается дискомфортом. Но в изменении - жизнь. Человечество не только породило люденов (а когда-нибудь породит и других отличных от людей существ), но и само стало другим. Это положительный момент. Ведь Мир Полдня с его инфантильными учеными-экспериментаторами и космопроходцами медленно впадал в стагнацию. Эволюция вида встряхнула всех - и новых, и старых, и вырвавшихся вперед, и на данном этапе считающих себя отстающими.
Горбовский, Сидоров, Комов уходят со сцены, их жизнь вступила в пору заката. Но миру людей до заката еще очень далеко. У него появился стимул к развитию и, возможно, новые цели.
Оценка: 9
Вот она, последняя глава о мире Полдня, таком сказочно прекрасном и притягательном, который больше не будет манить своей непорочной чистотой героев и завораживающими, но трудно реализуемыми, идеями о равенстве и справедливости для всех.
«Волны гасят ветер» - наверно самое неоднозначное произведение Стругацких. Повесть о Переломном моменте истории.
Герои Полдня - Горбовской, Комов, Атос-Сидоров, Каммерер - поколение первопроходцев и романтиков, свято верящих, что для человека нет пределов, что его воля может сокрушить любые препятствия, а разум - найти выход из самой запутанной ситуации, опираясь на этический кодекс, основу которого составляет вера в равенство, справедливость, добрую волю, честь. Эти герои уходят и уступают место молодым. Таким, как Тойво Глумов -яркому, мечтательному и такому чистому в начале повести и равнодушному к судьбам людей - в ее конце.
Каково узнать героям-романтикам, что могут быть ситуации и события, возникновение, течение и последствия которых от них не зависят ни коем образом? Каково это вдруг узнать, что все во что верил - лишь незначительный этап, принципы, за которые готов был пожертвовать столь многим - лишь переход к новой морали, а достижения жизни - малозначащий эпизод истории? Любой, родившийся в СССР и переживший девяностые, наверно, сегодня может ответить на эти вопросы.
В повести мир Полдня, привычный и такой уютный, не рушится, но, как бы, замирает в ожидании. Ничего еще не известно, кроме того, что перемены грядут. События подаются сухо и лаконично, через документы, доклады, краткие воспоминания. Так воспринимаешь происходящее, каким ли глобальным оно не было, через газетные статьи или телерепортажи, без лишних эмоций и переживаний. До тех пор пока это не касается лично тебя, пока волна изменений не достигла любимого маленького мира, подчиняя себе твой личный микроклимат.
В повести эта волна - разделение Человечества. Но, позвольте, а было оно когда-нибудь единым? Всегда одни были более способные, умные, смелые, инициативные, чем другие. Что же так пугает? Может этот страх и неприятие от того, что это изменение - окончательное, независящие от героев, и образовавшаяся пропасть - только будет расти, что рушится привычный мир и неизвестно что придет на его смену.
Повесть была написана в 1986 году. До краха нашего личного «мира Полдня» оставалось не так много времени, когда знакомое общество бесповоротно разделится на богатых и бедных, удачливых и нет, и еще много на что. Предвидение? Предчувствие? Не от этого ли такая грусть и печаль: утопия не состоялась.
Повесть, наполненная тоской по уходящему времени романтики и мечты, все же заканчивается не так пессимистически, как может показаться. Для одних поворотная точка - Откровение, для других – трагедия, для третьих - повод для научной дискуссии. Людены ушли, но остальные находят новую основу для продолжения жизни. Люди всегда приспосабливаются, и жизнь продолжается, пусть и в другом Мире.
Оценка: 9
Конец Детства наступает на наших глазах. Над этой книгой можно повесить огромный эпиграф Циолковского: «Земля - колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели». В данном случае, человек - колыбель разума. Но нельзя вечно быть человеком. Вот такая гуманистическая мораль.
А начинается все совсем с другого угла, и не предвещает подобной посылки. Изможденный, почти истеричный ищейка Тойво Глумов фанатично ищет Странников. Каждый шаг подбрасывает ему, как нарочно, на первый взгляд несвязанные явления, которые при предвзятом рассмотрении выстраиваются в цепочку мирового заговора. Разумеется, если герой-одиночка видит опасность, никто ему не верит - закон драматургии. Тойво и не подозревает, насколько прав и не прав одновременно. Тайна Странников так и будет висеть на стене и пылиться, братья не намерены ее задействовать. Может быть, и к лучшему. Должно же в этом мире хоть что-то оставаться загадочным и еще не достигнутым.
Как и в первой повести (Жук в Муравейнике), финал обрушивается как-то неожиданно и невовремя. Все карты сразу выкладывают на стол, делая детективную интригу ненужной. Мы искали убийцу-дворецкого, уже собрали улик, чтобы схватить его за горло, а он взял и написал явку с повинной. Обидно. С точки зрения сыщика. Но черт с ними, с чувствами, «обманутого» Тойво, не это главный недостаток повести.
Главный недостаток повести - громко заявленная тема, которая никак не раскрыта. Человека сменит сверхчеловек? Допустим. Но кто эти «сверхлюди», людены, что они могут? Почему в них «ничего человеческого», если по реакциям и методам они, на наш взгляд, не отличны от прочих людей? Чем они действительно превосходят обычного человека, почему они есть прогресс нашего вида, а не случайная мутация? Молчание.
Некто приходит и заявляет, что он и его товарищи «круче» земного человека в сто раз. Что земной человек - прошлый век, а будущее за люденами. Ему верят на слово. И нам предлагают. В подтверждение этого «сверхчеловек» проводит сеанс превращения карася в порося перед мировыми лидерами. А как же сверхчеловеческое мышление, сверхчеловеческие достижения, откровения космоса и вселенной? В первой строчке я помянул Кларковский «Конец детства», написанный на ту же тему. Финал повести Кларка спорен, но дает хоть какое-то представление о возможностях и целях homo futurus. «Волны гасят ветер» ограничивается декларацией: сверхчеловек существует, прячься кто может. Не сочтите за привередливость, но тема заслуживала большего. И первым со мной согласился Тойво Глумов - он отправился изучать ее дальше, в загадочное многоточие...
Оценка: 7
Собственно, заключительная глава авторской монографии «Взаимодействие общественных структур с богами», изложенная в форме стенографического детектива. Попытаюсь ответить на вопрос восторженного неофита: «Почему, несмотря на замечательные отзывы, она менее популярна, нежели, например, «Жук» или «ТББ»?..
2. Читатель не прощает Каммереру старости, а человечеству (читай-себе) - потенциальной второсортности.
3. Не удалось «доиграть» финал. Хитрый трюк «by Strugatsky brothers»- недоговоренность, таинственное «нечто в темноте», дающий эффект дополнительного смыслового обьема, приносивший авторам успех в «Пикнике», ««Малыше» и т.п. - здесь работает лишь «локально», в смерти Бромберга, «лакунах» записей, и буксует в целом. Просто потому, что читатель наивно верит: Людены - не боги, они - заапгрейденные Мы. Типа, Карлсон улетел, но...
Жаль! Потому что повесть тянет на замечательную попытку примирить креационистов со сторонниками теории эволюции. Кто не знает, до сих пор вроде считалось - творцы и эволюция - это две большие разницы... Интересный факт - как раз в 1986г. появилась другая монография - труд Уили и Брукса «Evolution as Entropy», где однозначно прозвучало: «Естественный отбор - не творческая сила». А у Стругацких уже есть ответ: «Возьми вид с хорошим эволюционным потенциалом, отбери спец.инструментом мутировавшие особи - и получи хоть homo ludens». Была бы техника.
Итак, вниманию ученнейшей публики представлено пособие по изготовлению богов в лабораторных условиях, некоторые элементы их воспитания и особенности психологии. Несмотря на существенный шаг вперед по сравнению с гомункулами, эксперимент признан интересным, но, в целом, неудачным. Возьму на себя смелость, назову более успешным последователем Мишеля Уэльбека с «Элементарными частицами». Конечно, опера другая, но «основы идеальной репликации»...
А мне «Волны» нравятся, вот незадача-то! Может, Стругацким тоже стоило писать потолще? Тогда бы не только Darinella (+1) разобралась с названием и апплодировала!
Оценка: 9
Моя любимая книга из трилогии о Максиме Каммерере.
И парадоксально, что именно в этой повести личности Максима уделено меньше всего внимания.
Это не о нем. И даже не о Тойво Глумове, активном КОМКОНовце, так увлеченно расследующем дело о «Визите старой дамы» - вмешательстве странников в жизнь Земли. Забавно даже, сами земляне так активно несущие свет прогрессорства в «отсталые» миры так активно неприемлют мысль о том, что кто-то более развитый может вмешаться в их собственную жизнь.
Мне кажется, это книга о бессилии человека перед сверхразумом. Фанатичный активист Тойво оказался бессилен. Всё понявший Максим оказался бессилен. Никто не в силах помешать странникам в создании homo ludenis. Никто не может воспрепятствовать их экспериментам по разделению людей на «годных» и «отбракованных». И никто не в силах понять, зачем им это. Поэтому Стругацкие и не дают ни одного четкого ответа ни на один из поставленных вопросов.
Кто такие людены? Неизвестно.
Каковы их возможности? Неизвестно.
Зачем странники проводят свой отбор? Неизвестно.
Это не повесть - это просто набор загадок, с одной стороны. С другой, это четкая картина того, что есть вещи, которые люди понять не в силах.
Да-да, те самые люди, которые так же занимаются прогрессорством, вмешиваясь в жизнь других планет, оказавшись под микроскопом, оказываются бессильны. Даже восхитительный Тойво Глумов, с блеском решающий залачу поиска странников - мы не можем знать наверняка, не был ли этот поиск своеобразным экзаменом, его личным отсевом.
Блестяще написанная, очень умная повесть, которую я с удовольствием перечитаю годика через два...
Оценка: 10
Роман представляет собой как бы воспоминания Максима о его совместной работе с Тойво Глумовым, сыном известной по предыдущей книге цикла Майи Глумовой. На момент составления Максимом этих записей ему исполнилось 89 лет, а со времен описываемых им событий минул 31 год. Тогда Максим был руководителем отдела Черезвычайных Происшествий (ЧП) Комиссии по Контролю (КОМКОН - 2), где одним из его подчиненных был Тойво. На написание этих своего рода мемуаров, с одной стороны его сподвигло письмо Майи Глумовой, а с другой - настойчивые просьбы группы «Людены». Началом всей истории, изменившей, в итоге, человечество послужило загадочное происшествие на Тиссе, планете у звезды ЕН 63061. Жертв при этом не было, так что о нём постарались побыстрее забыть, но Каммерер, как ученик великого параноика Сикорски, ухватился за это событие, почувствовав в нём возможное вмешательство Странников в дела землян. За прошедшее со дня трагедии с Львом Абалкиным время в руководящих кругах тему «прогрессорской деятельности Странников в системе человечества» успели основательно подзабыть, но Максим сумел вызвать интерес к этому факту у своего непосредственного начальника Атоса-Сидорова и проект «Визит старой дамы» стартовал и начал обретать плоть и кровь. Для начала все материалы были посланы Айзеку Бромбергу, который на основе них сгенерировал некий текст описывающий гипотетическую прогрессорскую деятельность Странников, более известный как «Меморандум Бромберга». Основной вывод сего труда звучит так: «Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному параметру, меньшая часть его форсированно и навеки обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой». На основе выводов «Меморандума» было решено искать признаки некоего отбора, происходящего в настоящее время среди населения Земли и Периферии. Для работы над темой был привлечен молодой стажер отдела ЧП Тойво Глумов. Его расследование выявило странные факты, которые привели к невероятным выводам навсегда изменившим судьбу человеческой цивилизации.
Третья часть цикла о Максиме Каммерере получилась совсем не о нём. Он выступает здесь только в роли рассказчика, появляясь на сцене весьма эпизодически. В центре авторского внимания оказались совсем другие фигуры и, не связанные с ним напрямую, темы. Авторы постарались вложить в минимум объема максимум смысла, соединив в этом небольшом романе несколько огромных и очень важных тем. Одна из них - это прогноз дальнейшего пути развития человечества, обзор если не дорог, то приблизительных направлений, в которых пойдет прогресс. И то, что род людской начал меняться, кажется предопределеным событием, запрограммированным судьбой ещё века и тысячелетия назад. Та самая преславутая третья импульсная не могла возникнуть в человеческом мозгу в один момент, а была продуктом эволюции на протяжении тысяч и миллионов лет. Лишь достигнув определенного уровня развития человек смог узнать о её наличии и постичь её предназначение, лишь определенный уровень развития технологий позволил научиться инициировать людей, превращая их в люденов. Если же не заходить так далеко, то и искусственное «повышение естественного уровня приспособляемости человеческого организма к внешним условиям», то есть фукамизация, есть большой шаг на пути эволюции человека. Люди перестали эволюционировать под воздействием факторов внешней среды и естественного отбора уже давно, фактически встав на путь искусственной эволюции. Этот процесс, хоть и не очень явный, идет уже сейчас. А фукамизация и «люденизация» на этом фоне выглядят лишь следующими логическими шагами на пути к совершенству. Но, с другой стороны, если фукамизация на сто процентов продукт местной разработки, то к появлению люденов, фактически являющихся новой расой землян, есть много вопросов. Ведь если попробовать допустить, что их появление является результатом не эволюционных изменений, а воздействия извне, то всё тут же начинает выглядеть не так уж радужно. Ведь недаром «параноик» Сикорски не уставал твердить о вмешательстве Странников в развитие человеческой расы, что в итоге привело к гибели Абалкина. А вот кем был на самом деле Абалкин и с какой целью он взял детонаторы, так и осталось невыясненным. Прямых улик против него не было, но и различных странностей, связанных с его персоной хватало, и неизвестно, куда повернула бы история, если бы Абалкин достиг своей цели. Ведь именно в КОМКОН"е знали лучше всех о методах работы Прогрессоров. Репутация, которую они заработали во время выполнения различных планетарных миссий, со временем начала работать против них: «Никто не любит Прогрессоров. Даже сами Прогрессоры». Намек на то, что с человечеством могли поступить так же, как оно поступало неоднократно с другими цивилизациями вызывает в отделе Каммерера чуть ли не панические настроения: «Я считаю, что нам сейчас не до церемоний! Придется нам поступиться кое-какими достижениями высшего гуманизма! Мы имеем дело с Прогрессорами, и придется нам вести себя по-прогрессорски!» Причем особого и преднамеренного зла от Странников не ждут: «Никто не считает, будто Странники стремятся причинить землянам зло. Это действительно черезвычайно маловероятно. Другого мы боимся, другого! Мы боимся, что они начнут творить здесь добро, как они это понимают!» Добро, которое всегда побеждает страшит представителей КОМКОН"а гораздо сильнее, чем любые мысли о злонамеренности прогрессорской деятельности в их отношении. Видимо хорошее знание методов и способов работы Прогрессоров, заставляет команду Максима приложить все свои силы на решение этой проблемы, пока не появились серьезные и далекоидущие последствия. Причем авторы так и не дают в финале однозначного ответа на вопрос о природе появления люденов, заставляя читателей самих делать выводы на основе вышеизложенных фактов. Вот только можно ли верить этим фактам? Максим в начале своих мемуаров довольно ясно говорит о том, что он не хочет (или не может) предоставить читателю весь объем необходимой информации: «Материалы подбирались мною в соответствии с определенными принципами, в суть которых вдаваться у меня нет ни желания, ни особой необходимости». Что осталось за кадром? О чём пожелал умолчать Каммерер? Можно ли стопроцентно доверять ему в таком непростом вопросе? Ввод в сюжет недобросовестного рассказчика ещё более запутывает и так непростую ситуацию. На это играет и структура текста романа состоящего почти на половину из различных документов и материалов дела. А лакуны в записи разговора в доме Горбовского? О чём они не говорят нам? Почему сложившаяся картина практически полностью совпадает с теми выводами, которые сделал в своём меморандуме Бромберг? Вопросов накапливается гораздо больше, чем дается ответов и каждый прочитавший решает для себя сам.
Вторая большая тема - это завершение Полуденного цикла, которому были посвящены несколько десятилетий их творчества. «Волны гасят ветер» не только финальный роман серии, но и фактически реквием самому Миру Полудня. Та коммунистическая утопия, которая была основным идеологическим стержнем всего цикла тихо скончалась, когда социалистические и коммунистические идеи построения реального общества показали свою полную недееспособность. С одной стороны в последних романах цикла Стругацкие сами начали деидеализацию сотворенного ими же мира, пустив на страницы человеческие пороки, страхи и заблуждения, показав нелицеприятные стороны человеческой натуры, тайную тиранию власти и ту легкость, с которой власть придержащие способны допустить фатальную ошибку. С другой - появление люденов с высокой вероятностью не оставит от сложившегося общественного уклада камня на камне. И пусть «девяносто процентов люденов не интересуются судьбами человечества и вообще человечеством», это ничуть не мешает человечеству интересоваться люденами. Мне кажется, что авторы, рассказывая о уставшем от жизни Горбовском, невольно прощаются в его лице и с утопией Полудня, весьма емко характеризуя её: «Такая была его эпоха, что доброта всегда побеждала», «Из всех возможных решений выбирай самое доброе». Как ни печально, но эпоха закончилась, то, что прийдет ей на смену, будет уже совсем другим и потребует от человека иных душевных качеств.
Итог: роман-веха, роман-итог, несколько сухой и отстраненный, больше аналитический, чем художественный. Он удивительно полифоничен и многогранен. И пусть при его прочтении не оставляет чувство горечи от утраты целой эпохи, но он несет в себе и зерна надежды: это не конец истории, это - начало новой. Однозначно рекомендую для вдумчивого прочтения. Любителям легких приключенческих текстов просьба не беспокоиться.
Оценка: 10
Очень многослойная вещь. Хочу обратить внимание только на один аспект - именно на «обиду бессилия». Ведь что мы видим во всех произведениях, посвященных Полдню? Человечество уверенно движется вперед, преодолевая одну преграду за другой. Да, есть проблемы, есть противоречия, есть даже страшные дилеммы - но всегда находится решение; хорошее или не очень, или даже совсем негодное, но снимающее остроту вопроса. То есть: есть проблема - будет и решение. Только маячат где-то на периферии жизни человечества некие Странники, но только что маячат, не затрагивая жизни и развития человека. Но вот появляются «людены» - и решений не находится. Буксует весь механизм принятия решений, остается только ждать и надеяться, что до тебя снизойдут, выберут время и объяснят и пояснят, что посчитают нужным. Обидно. И ничего нельзя предпринять - только лишь сделать вид, что ничего не произошло, терзаясь внутри себя вопросами, на которые нет надежды получить ответов.
Собственно, Полдень на этом кончается, поскольку заканчивается Единое человечество...
Оценка: 10
А почему - конец? Странное дело. Если в семье родится гений - семьи больше нет? Если человечество породило богов - человечеству аминь? Что за глупость? Да, когда тебя делят на неравные части - это неприятно, но понятно. В конце концов и организм неравномерно устроен. Человечество все равно останется единым целым. Не случайно ж Логовенко говорит: «Но если вдруг случится беда, мы придем на помощь всей своей мощью...» Разве это плохо? Не нармально? Что неправильного в том, что дети опекают престарелых родителей? Осознавать себя престарелым? Или осознавать себя родителем богов? Тут все зависит от менталитета: в полстакана коньяка один видит наполовину полный, а другой наполовину пустой.
Оценка: 10
Если бы мне надо было охарактеризовать свое отношение к этой книге в нескольких словах, я ответил бы «уважаю, но не люблю». И действительно, эту повесть братьев Стругацких есть за что уважать. И за масштабную проблематику, за весьма оригинальный взгляд на перспективы развития человеческой цивилизации. И за беспощадный, но четко арументированный приговор авторов идеям собственной молодости. И за филигранную манеру изложения. Роман в документах получился очень удачным. Разрозненные фрагменты записок, отчетов и стенограмм сложились в некую цельную мозаику, пролившую свет на многие вопросы, но и оставившую кое-что недосказанным.
За что же, в таком случае, я эту повесть не люблю? За сухость изложения, столь несвойственную творчеству братьев, пусть и обусловленную выбранным стилем написания. За безликих героев, не вызывающих ни особых симпатий, ни антипатий. (Да, укатали Мак Сима крутые горки жизни). За бесславный конец человечества и его разделение на избранных агнцев и оставшихся козлищ по некоему странному признаку. Наконец, за тяжелую могильную плиту на столь любимом мною мире Полдня.
Вообще, на мой взгляд, эта повесть - свидетельство глубокого разочарования авторов в тех идеях, которые они с таким увлечением развивали в своих ранних произведениях. Что это - глубокая житейская мудрость опытных людей или усталость от жизни стариков? Наверное, и то, и это. Что ж, каждому из нас когда-то придется подводить итоги, и очень жаль, если они окажутся такими печальными.
Оценка: 8
Антиподами искусственности в написании книг для меня всегда были братья Стругацкие. Большинство их произведений органичны, естественны.
Недавно перечитал «Волны гасят ветер». Вообще-то я книги не люблю перечитывать. Но взгляд, бродивший по полкам, ни за что не зацепился и я решил почитать то, что надежно даст радость от прочтения.
В книге рассказывается о попытке раскрытия прогрессорской деятельности Странников (представителей внеземной сверхцивилизации). Однако оказывается, что цепочка таинственных событий является результатом деятельности новой расы землян - люденов. И тут начинается самое интересное – динамика сюжета заменяется на динамику смысла. Вертикальный прогресс. Расса, ушедшая в отрыв. Отношение к оставшимся как к надоедливым детям. Раскол человеческой цивилизации. Раскол по семьям и судьбам. Выбор героя в пользу вертикального прогресса. Герой забывает прийти на встречу с Учителем. Уход люденов с Земли. «Собственно говоря, они ушли. Совсем. Несчастные, и оставив за собой несчастных.»
Выбор между сверхзнанием и властью над Вселенной и между жизнью в старом, добром, кофортном, бесконечно любимом человечестве. Вот смыловой нерв книги. Авторы не дают однозначной оценки выбора героя.
И еще интересная мысль Стугацких. Раскол, осуществляемый по рубежу старого и нового (а значит и проблема выбора), является неизбежным фактором искусственной эволюции. Развитие людей и есть всегда преодоление кризиса проблемы выбора. Управление развитием людей это искусство формирования «расколотой» среды, в которой вынуждены двигаться люди. Наверное это и есть «ливневый процесс». J
Оценка: 10
Ознакомился с отзывами и понял, что большинство читателей причислило данное произведение Стругацких к разряду фантастики ради фантастики. Т.е. фантастики с проблематикой совершенно абстрактной и бесконечно далекой от наших современных реалий. Что, дескать, будет если в процессе эволюции, пусть и несколько искусственной, от человечества отпочкуется новая ветвь, особи которой значительно обгонят обычных гомо сапиенсов в развитии? Станет ли это потрясением для общества? И поскольку ничего подобного в обозримом будущем даже и не намечается, вся повесть это не более чем пустое философствование на отвлечённую тему.
Что ж подобное не редкость в фантастической беллетристике.
Вот, к примеру, Лем. Он написал «Эдем», «Непобедимый» и даже «Солярис» имея в основе одну единственную идею: в космосе нас ждёт неизведанное! Согласитесь, что даже в 50-х годах прошлого века эта мысль была уже глубоко тривиальна. О неизведанном в космосе грезили все романтики, но мало кто обладал такой фантазией, как Лем, что бы это неизведанное придумать. Своей фантазией Лем мог по праву гордится, но гордился он почему-то именно идеей, будто она ему первому в голову пришла. И даже с Тарковским разругался из-за экранизации «Солярис». Он так носился с этим космическим неизведанным, что совершенно не принял экранизацию Тарковского, считая, что тот из «Солярис» сделал «Преступление и наказание». Кому другому польстило бы, что в его романе нашли такие достоевские глубины, а Лем обиделся. Видимо, буйная фантазия ещё не признак ума. И когда под конец жизни Лем впал в открытую русофобию это стало особенно очевидно.
Другой пример – Сергей Павлов и его «Лунная радуга». Книга грандиозная и абсолютно культовая, спору нет. Но это чисто остросюжетная детективно-приключенческая фантастика на тему освоения космоса. Не стоит притягивать к ней за уши какую-то философию или социалку. Автор попытался это сделать в одном из интервью, заявив, что тема романа это космические опасности, с которыми неминуемо предстоит столкнуться человечеству и даже призвал других авторов больше размышлять над этим, но прозвучало это нелепо.
Уж слишком неактуально это всё для человечества. Оно занято более прагматичными вещами.
Ну а Стругацкие? Чтой-то вдруг, на старости лет им приспичило написать вещицу про какие-то надуманные проблемы разделения человечества?
А может не совсем надуманные? Если присмотреться к их творчеству, то можно обнаружить предпосылки к этой теме и в более ранних произведениях. И становится ясно, что размышляли они об этом давно, и натолкнуло их на эту тематику что-то важное, что всерьёз и долго занимало их мысли, но о чём они открыто не могли говорить, лишь писать эзоповым языком, и о чём БН не мог даже упомянуть в своих «Комментариях» потому что тема фактически табуирована.
Это тема превосходства еврейского народа над другими народами. Превосходства, которого простить евреям не могли, что многажды приводило к трагедиям, из каковых состоит значительная часть истории этого народа.
Тема эта практически запретна, потому что коснувшись её стоит только сделать неловкое движение и будешь причислен к антисемитам, либо, напротив, станешь мишенью для них.
Тем не менее феномен имеет место быть: при общей численности менее процента от всего населения планеты евреи в информационном фоне присутствуют более заметно чем другие национальности, если не сказать, что в значительной степени они этот фон и формируют. Что бы убедится в этом достаточно открыть любую «прогрессивную» газету, взглянуть на любую книжную полку или просто включить телевизор. В кругах антисемитов данный феномен получил название «засилье». В кругах еврейских националистов это наверняка трактуется как превосходство еврейского народа.
Объяснение этому феномену давно дано: причина превосходства евреев кроется в их многотысячелетней традиции повального образования и строгой, почти тоталитарной системе воспитания детей, приучении их к труду, терпению и думанью (отсюда тема Великой теории воспитания в мире Полдня).
Между тем, в двадцатом веке образование и воспитание стало общедоступным, в то же время традиции в ассимилированных еврейских семьях подослабли, но феномен не сошёл на нет. Это наводит на размышления о том, что качества еврейского народа, дающие ему преимущества, за 2-3 тысячи лет в процессе искусственного отбора могли закрепится генетически. Т.е. модель с разделением человечества обретает плоть и приобретает актуальность. И становится понятно о каком Великом Откровении и социальном потрясении, произошедшем вследствие него, говорится в повести. Представьте, если бы сейчас было объявлено, что получены чёткие доказательства того, что евреи генетически – следующая ступень эволюции, высшая раса. Какой бы вой поднялся!
Мне кажется, что именно из размышлений о роли и судьбах евреев в истории человечества появились некоторые мотивы творчества Стругацких и некоторые персонажи (Вечеровский, Изя Кацман, Айзек Бромберг, Симоне, Горбовский, Георгий Анатольевич Носов), словно морально и интеллектуально стоящие на ступень выше, знающие несколько больше чем окружающие их простаки. Я почти уверен, что именно отсюда вышла тема прогрессорства. Отсюда и уродливые, но прекраснодушные пришельцы из будущего - мокрецы - в повести «Гадкие лебеди» и «наставники» в романе «Град обреченный». Ну и, конечно, людены.
Оценка: 10
Когда мне грустно, люблю смотреть на закат и думать о чем - нибудь хорошем. Или представлять, как смотрю и думаю о чем - нибудь хорошем. Уйдет день текущий, наступит новый, в котором будет нечто новое, что поможет снять печаль, подкинет новых идей. Поначалу кажется, что роман «Волны гасят ветер» показывает Закат homo sapiens, торжество эволюции и появление новой цивилизации, Люденов. Однако, я полагаю, что это не так. Людены так и не смогли (во всяком случае, в тех временных границах, что указаны в книге), создать свою цивилизацию или достичь какого - либо внутреннего единства. По сути, случился как раз таки Закат их молодой несостоявшейся расы. А что же homo sapiens ? Думается, что контакт с Люденами дал им новый толчок в развитии, переосмысление целей своего существования (не зря же Горбовский, который буквально помирал от скуки, так как повидал уже всё в этой жизни, вернулся к активной деятельности), шанс выйти из фантомного благополучия Полдня и увидели свой Закат. Но, в отличие от Люденов, они увидят новый День.
Оценка: 9
Там ниже пишут - вмешательство чуждого сверхразума, непрошеное деление людей на высших и низших, Странники... Да вы что, в самом деле) Нет в этой истории никаких Странников. Есть людены. Homo ludens. Человеческие существа, осознавшие в себе способность шагнуть дальше. В книге не дается ответа, кто такие Странники и есть ли они вообще. Может быть, это некая древняя раса. Может, пестрая смесь существ, достигших определенного уровня. Может быть, это сами людены, и все таинственные следы Странников во Вселенной - их рук дело... кто знает, какие у них отношения со временем?
Пишут - людям тяжело принять в свое общество превосходящих чужих, те обиделись и уходят. Они уходят, потому что им скучно. На Земле, среди людей - им скучно. Возможно, где-то в другом месте им интересно. Если у них действительно отключается человеческое мировосприятие, им повезло. Потому что люди от такой жизни, как у люденов, сдохнут. От одиночества и бессмысленности бытия. Но людены - не люди, и поводов тосковать по-человечески у них нет, тоскуют те, кого они покидают - родственники, друзья.
Грустная книжка. О том, как одним существам оказалось не по пути с другими существами. Бесповоротно. Никакой войны, никакого противостояния (конфликт - это тоже контакт), просто дороги взяли и разошлись. Грустная книжка. Но я не вижу в ее финале трагедии, кроме частных трагедий семей, из которых вышли эти самые людены. Возникла новая ветвь - обрела самостоятельность - оказалась непригодна к созданию общества, подобного человеческому... ну авось пригодится для чего-то другого? Уйдет в космос, будет играть.
Оценка: 9
Самая пессимистичная повесть цикла «Мир Полдня», вышедшая в 1985 году, на излёте советского времени, в сущности, рассказывает о том, что евреи, эмигрировавшие из инфантильной советской вселенной в прекрасный и яростный мир взрослых людей и большого бизнеса, несчастны. Им сложно приспособиться к иностранным языкам, демократии и либерализму, но вернуться назад и играться в песочнице с советской интеллигенцией... просто невозможно. Взрослый не может снова стать ребёнком. Ему уже неинтересно быть ребёнком. Вот эта мысль - о неизбежности взросления тех, кто хочет повзрослеть, она главная в повести «Волны гасят ветер».
Конечно, Стругацкие ошиблись, предположив, что поток эмигрантов иссякнет вскоре после 1985 года, они и представить не могли, что год публикации повести окажется последним годом каноничной советской власти и уже через несколько месяцев такая уютная, такая стабильная Планета посиделок на кухне с чаем и магнитофонными записаями Высоцкого уйдёт в никуда... Но это мы, из нашей перспективы, такие умные, а в 1985 году правота Стругацких казалась несомненной.
Впрочем... Посмотрите на нынешнее отношение россиян к эмигрантам из России - разве многое изменилось с момента «Большого Откровения»? Так что Стругацкие ошиблись не во всём.
Что касается присутствующих тут рецензий... Это поразительно, как люди ухитряются считывать с книги антураж и декорации, совершенно не интересуясь тем, что им пытаются сказать авторы. Какие-то размышления о Странниках... о загадках иных планет... Господи! Стругацкие всю жизниь писали не о других планетах и диковинных цивилизациях, а о нас, именно о нас, о советских парнях и девушках. А всякие Саракши и Арканары были всего лишь декорациями для драм советских врачей, инженеров, учителей и мелких бюрократов.
Оценка: 10
Стругацкие в «Волны гасят ветер» дают объяснение, почему среди остальных цивилизаций именно земляне создали институт Прогрессоров:как раз из-за отношения к собственной истории, - прогрессорство родилось из плача по земной истории. Продолжением этой темы является ныне тема «попаданства», не реализованная из-за цензуры в советские времена и столь популярная ныне.Тот же плач по отечественной истории в разные её времена, войны и царствования...
Оценил книгу
В последней части трилогии о Максиме Каммерере («Обитаемый остров», «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер») братья Стругацкие размышляют над одним из основных вопросов научной фантастики: что будет делать «сверхразум», столкнувшись с человеческой цивилизацией? И дают на него несколько парадоксальный ответ: ему на человеческую цивилизацию будет глубоко наплевать.
***
Сюжет повести «Волны гасят ветер» логически вытекает из структуры мира, созданного Стругацкими. Земляне, помня об упущенных возможностях в своей истории, решили заняться «прогрессорством» среди народов других планет, сея, со своей точки зрения, умное, доброе, вечное (повесть «Трудно быть Богом»). А далее, встал вполне закономерный вопрос. Если мы занимаемся прогрессорством у других, то почему кто-то не может этого делать с нами?
Проблемой занялись знаменитые КОМКОНы, первый и второй – некое подобие отдела «Секретных материалов», также отслеживающие всяческие аномалии.
Задача перед начальником отдела Чрезвычайных происшествий сектора «Урал» КОМКОНа-2 Максимом Каммерером и его командой стояла, в общем-то, неопределенная – найти неизвестно кого (условное название «Странники»), делающих на Земле неизвестно что. И единственный удобоваримая методика в такой ситуации – анализировать большие массивы данных на предмет выявления необъяснимых аномалий.
Внимание комконовцев привлекало буквально все. Например, «синдром пингвина» - возникновение у некоторых людей одного и того же сна, будто они в скафандре висят посреди космоса и уже никто и никогда не прилетит за ними. Все видевшие его, испытывали неописуемый ужас, но были и те, которых такое состояние не пугало. Или случай в Малой Пеше, когда в коттеджном поселке появилась масса аморфных чудовищ, явно искусственного происхождения, единственной целью которых, казалось, было только испугать окружающих.
В конечном итоге Каммерер и его подопечный – Тойво Глумов, приходят к неожиданному выводу, что множество странных явлений получает свое логическое объяснение, если предположить, что некто «сортирует» человечество, выявляя людей с нестандартными реакциями.
И как только мысль двинулась в новом направлении, сразу же появился объект пристального внимания - Институт метапсихических исследований или Институт Чудаков. Все логично. Если мы создали организацию, то и «они» должны ее тоже создать.
Предположение Каммерера, на удивление, оказалось верным. Только вот, неуловимые Странники, увы, никогда не существовали. И все происходящее – дело рук люденов, редких особей (в том числе и людей), у которых имеется спящая третья сигнальная система (а есть еще четвертая, пятая и прочие). И если ее пробудить, то у людена появляются сверхспособности. А человечеству после Большого Откровения приходится свыкнуться с мыслью, что оно теперь во Вселенной далеко не главное, и больше похоже на инкубатор, иногда рождающий гениев.
***
Вот такая, немного грустная повесть. Впрочем, как всегда у Стругацких. Слишком уж им не нравилось окружающее их человечество, да и будущее, по большому счету, тоже не вызывало особых восторгов.
Вердикт
: обязательное чтение для любителей творчества Стругацких (желательно, в составе трилогии).
Другие рецензии на книги братьев Стругацких:
«За миллиард лет до конца света»,
«Гадкие лебеди»,
«Улитка на склоне».
Оценил книгу
Открывающий эту книгу "Меморандум
" Айзека Бромберга о прогрессе прогресса и эволюции эволюции, о Монокосме - потрясающее великолепное размышление-рассуждение авторов на указанную тему. Поневоле напрашивается мысль-аналогия о прогрессорской деятельности самих Стругацких. По крайней мере для моего личного "роста
" эти авторы сделали одну из самых основных работ (если не считать ту, которую над собой проделываешь сам
).
Занятно, в моём представлении люди отчётливо делятся на два лагеря - в одном те, кто любит книги, а значит и идеи Стругацких, и я с ними заодно. В другом - те, кто уничижает всю значимость их творчества. Они для меня практически иные, едва ли не чужие. Есть ещё и третьи - те, кто не читал, но это нулевой вариант, эти пока пребывают в латентном состоянии, они ещё не инициированы... И выбор, кстати говоря, от самого человека не зависит, он попросту говоря либо проходит тест-отбор, либо отсеивается. И это ни хорошо, ни плохо, просто это имеет место быть.
Вообще эта одна из самых последних повестей Мастеров о мире Полудня, повесть, которая расставила точки над i
в отношении авторов к прогрессорству, однако оставила возможность читателю самому порассуждать на эту тему, равно как и на тему воспитания и на тему вертикального прогресса и на всё остальное "стругацкое
".
Как обычно для оценки книг этих авторов 10 из 10
(и, несмотря на уже многократное перечитывание и личное взросление, эта оценка не переменилась, но только упрочилась
).
Оценил книгу
Забирайте меня скорей, увозите за сто морей. Далее не по тексту, просто выражаю согласие. Иногда начинаю доставать дочь вопросом: "Какая твоя главная мечта?" - "Мир во всем мире" - дежурно оттарабанивает девица. "А у меня - летать". "Это невозможно, люди не летают" (так же дежурно). "Я буду". И летать не буду и никто не заберет, не научит, не инициирует развитие третьей импульсной. И зубец "Т" в моей ментограмме, буде кто научится ее снимать, окажется отсутствующим. Так и помру лавочницей. Не в этой жизни.
"Быть или не быть люденом"? Некорректная постановка вопроса. Когда и если твоя истинная природа зовет тебя, не послушать ее невозможно. Дело не в эфемерной сладости сверхвозможностей, даруемых пробуждением прежде дремавшего. Даже не в наличии морально-этической вилки: что, если прежний круг, включая самых близких людей, перестанет быть моим? Это сопровождает любой рост. Будь то рост благосостояния: "Забо`отепа, не хочешь с нами знаться". Социализации: "Раньше мы дружили с Майей, а теперь она крутая". Карьерный: "На сраной козе-то не подъедешь, подмывать козу придется".
Когда ты растешь, а окружение остается на месте, прежде крепости стальных канатов связи, утончаются до паутинности, а после не рвутся даже, истаивают. И невозможно снова войти в ту же реку. И бессмысленно возвращаться туда, где был счастлив. И не остаться Питером Паркером, ощутив в себе Человека-Паука. Все это сказки в стиле Голливуда-Болливуда. Ты не сможешь вернуться, потому что не сможешь никогда, билет продается только в один конец. И остановиться не сможешь, а если бы захотел. ждет тебя самая жалкая из участей: предавший себя и кругом чужой.
"Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи в горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.."
Она вовсе не отчаянная, третья книга. И вернула мне Мак Сима из "Обитаемого острова", он только показался имперсонифицированным "Жуком в муравейнике". Девяностолетний Макс Каммерер рассказчик ближе к мальчишке-прогрессору, чем осторожный КОМКОНовец периода расцвета. И все очень четко встраивается в общую картину: мы движемся к прекрасному будущему всем человечеством дружными колоннами. Мы развили науку, технику, системы здравоохранения и образования. Победили многие болезни, навели порядок у себя на Земле и не почили на лаврах - экспансия наше второе имя.
Почему не предположить, что так и будет, вопреки мрачным прогнозам. Эпоха Водолея даст новый тип отношений, не такой завязанный на личное ("ты-я"), как у Рыб, более социально ориентированный. Но и больше повернутый к миру в целом. Земля со всеми населяющими ее тварями - тот же социум, понятый шире. И все у нас получится. Все уже получается. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Живем сами и даем жить другим (мы лучше знаем, как для них хорошо и, будьте уверены, поспособствуем).
Потом странные тринадцать контейнеров и люди, рожденные из найденных в них эмбрионов. И тоскливое мятущееся ожидание: как и когда рванет бомба замедленного действия, которую они собой представляют. Не рванула. Они просто ушли, не оставив сколько-нибудь заметного следа. Такой себе очередной тест, на сей раз пройденный человечеством более достойно (никто никого не распнул, по крайней мере).
А после людены. Вы прошли испытание достойно, вам позволено двигаться дальше. Нет, теперь уже не дружными колоннами. Колонны пусть маршируют, коли хотят. Но зерна от плевел отделятся таки. Не хотите? Да кто же спросит? Кто и когда таким интересуется? Надо ловить детишек над пропастью во ржи, этим вы и займетесь. А вы думали это все для того, чтобы научить вас летать? Н-ну и за тем тоже.