Известные писатели австралии. Детская библиотека интересов. Отрывок, характеризующий Австралийская литература

Настоящее имя Грегори Робертса – Грегори Джон Питер Смит (Gregory John Peter Smith), он родился в 1952 году в австралийском Мельбурне (Melbourne, Australia). О ранних годах жизни Грегори известно мало – в своих интервью он не слишком широко освещал свое детство. Зато известно, что, став студентом Университета Мельбурна (Melbourne University), Грегори был членом множества разного толка левых и анархистских организаций 1970-х - вроде "Anarchist People"s Liberation Army", "Union activist", "Builders Labourers Federation", "Australian Independence Movement", "United Front Against Fascism", "Black Week Aboriginal Activism Movement" и других.

Позднее жизнь молодого человека изменилась весьма круто – после того, как рухнул его брак, Грегори к тому же утратил возможность опеки над своей маленькой дочерью. В итоге он погрузился в тяжелую героиновую зависимость, которая привела его на еще большее дно – Грегори превратился в преступника. Известно, что за манеры ему даже давали клички вроде "Бандит-Джентльмен" (Gentleman Bandit) – со своими жертвами Робертс был неизменно вежлив, всегда благодарил их за отданные деньги, здоровался и прощался. Впрочем, сути процесса это все же не меняло – Грегори грабил людей.

В 1978-м его осудили, а в 1980-м Гергори сумел бежать из австралийской тюрьмы Pentridge Prison. Он прожил, скрываясь, 10 долгих лет – жил в Бомбее (Bombay), а вновь арестовали его в 1990-м во Франкфурте (Frankfurt), при попытке провезти наркотики в страну.

Робертса экстрадировали в Австралию, и следующие 6 лет он снова провел в тюрьме. Примечательно, что если верить версии Грегори, то он и в этот раз совершил побег, однако переменил решение и вернулся назад в тюрьму. Так, свой срок он отсидел полностью, после чего вышел на свободу и смог наладить отношения с семьей.

Известно, что после тюрьмы Грегори Робертс в разное время пожил в Германии (Germany) и Франции (France), после чего вновь прибыл в Индию, где начал работать в фонде "Hope for India Foundation", цель которого – помощь бедным.

Свой роман "Шантарам" Грегори Робертс издал в 2003 году, закончив его уже после того, как вышел на свободу. Книга эта автобиографична – в главном персонаже без труда угадывается сам Грегори, да и повествование идет от первого лица. Так, не скрывая того факта, что он – беглый преступник, грабитель и в недалеком прошлом наркоман, автор начинает захватывающий рассказ о приключениях австралийца в Индии. "Шантарам" в переводе означает "мирный человек", именно такое имя дала главному герою мать одного из его индийских друзей.

Известно, что вот уже более 20 лет Грегори Робертс свободен от любых зависимостей – он не притрагивается к алкоголю и не курит, тогда же он навсегда завязал и с преступным прошлым, сосредоточившись на литературной работе.

Лучшие дня

Старейший в Зарубежье «Новый журнал», издающийся в Америке с 1942 года, уже многие десятилетия хранит и развивает традиции русской классической культуры, бережно собирает наследие русской эмиграции. Поэтому не удивительно – и, тем не менее, очень радостно – было увидеть в последнем номере «Нового журнала» обширный раздел «Современная русская литература Австралии». В нём были опубликованы авторы литературного портала газеты «Единение»: прозаики Игорь Гельбах, Макс Неволошин, Ирина Нисина и Алиса Ханцис, а также поэты Нора Крук, Наталья Крофтс и Сергей Ерофеевский.

Главный редактор «Нового журнала», Марина Михайловна Адамович , любезно согласилась рассказать газете «Единение» об истории и работе этого замечательного издания.

Марина Михайловна, «Новый Журнал», вопреки названию - старейший журнал русского зарубежья. Расскажите, пожалуйста, как всё начиналось.

Историю журнала нужно начинать издалека. Когда после семнадцатого года два миллиона русских беженцев оказалось вне пределов России, началась колоссальная и очень тяжёлая работа по выстраиванью Зарубежной России. «Зарубежная Россия» - это термин, который в своё время ввел профессор Колумбийского университета Марк Раев, сам потомок эмигрантов. И, действительно, такое государство без границ было выстроено, все российские структуры были воссозданы, в том числе и печатные: были свои издательства, свои журналы. В частности, в Германии в 1920-х выходило журналов на русском языке больше, чем на немецком. В это самое время и возник журнал «Современные записки»; потом он был переведён в Париж и выходил там до сорокового года, до оккупации Парижа. Это был самый крупный, самый интересный журнал, - уникальное явление в культуре Русского Зарубежья. Французы даже как-то сказали: «Будь у нас такой журнал, мы бы не беспокоились по поводу французской культуры».

Почему я это всё рассказываю? Потому что к сороковому году фактически вся Европа была охвачена огнём Второй Мировой войны - и все русскоязычные издания прекратили существование. Одновременно начался очередной побег - теперь уже из Европы, очередная иммиграция - в Америку. И вот в сорок первом году сюда попадают два ведущих сотрудника «Современных записок» - Михаил Цетлин, он же поэт Амари, и великий, я считаю, прозаик Марк Алданов. И по идее Ивана Бунина, который, как известно, остался в неоккупированной зоне Франции, они воссоздают толстый журнал по типу «Современных записок». Вот таким образом возникает «Новый Журнал» и в январе 1942 года выходит первый номер.

В первом же номере журнала было заявлено кредо «Нового Журнала»: «Россия, свобода, эмиграция». С тех пор мало что изменилось: по-прежнему для нас очень важно быть интеллектуально-культурным центром русскоязычного рассеянья и объединять всех под знаменем русской культуры, русского языка. Естественно, со временем обновлялись текущие задачи «Нового Журнала»; сейчас мы себя позиционируем как журнал диаспоры. Дело в том, что из старых изданий не осталось ни одного толстого русского журнала, поэтому мы считаем своим долгом поддерживать, прежде всего, русскую культуру вне пределов России, русскоязычные диаспоры на всех континентах. Поэтому мы отдаём приоритет именно авторам диаспоры.

Что касается основного эстетического критерия, он не менялся - это должна быть литература, которая развивает традиции классической русской литературы, с опорой на значимое Слово. Мировая литература, включая и русскую современную литературу, развивается разными путями и по разным эстетическим направлениям. Мы традиционно придерживаемся классического пути, это право нами завоевано десятилетиями сложной работы и именно такая традиция поддержана нашими авторами и читательской аудиторией.

Главный критерий по отбору текстов для «Нового Журнала» - их профессиональный уровень. Как определили ещё первые редакторы журнала, мы открыты для всех, печатаем всех. И, кстати, это было залогом выживания журнала - плюрализм. Такой подход позволил собрать вокруг журнала великолепных писателей: вы можете назвать любое имя, вошедшее в сокровищницу русской культуры, - то был автор «Нового Журнала».

Идеологически, по-прежнему, мы делаем два исключения: мы не печатаем литераторов коммунистической идеологии и нацисткой.

- Кто читатели «Нового журнала»?

Мы работаем для интеллигентного читателя. Очень заманчиво было бы назвать себя массовым журналом для всей диаспоры, но надо отдавать себе отчёт, что из тех двадцати пяти миллионов, которые сейчас живут за пределами России, далеко не все - читатели. Как, впрочем, и в России. Наш журнал - это интеллектуальное издание, а не глянцевый журнал с картинками; там нечего рассматривать, там нужно читать и думать. История журнала и его направление определяют и основные разделы: прежде всего, это Проза, Поэзия, затем - большой, вполне академический, раздел Воспоминания-Документы, посвященный истории и истории культуры эмиграции; статейный раздел - культура-литературоведение- религия, и библиография. Среди наших читателей и авторов большую часть занимают молодые, тридцатилетние. Чтобы поддержать наших авторов, несколько лет назад мы затеяли литературный конкурс - Литературная премия имени Марка Алданова на лучшую повесть Русского Зарубежья. Есть у нас отдельный проект и по истории эмиграции - мы издаем специальные номера «Русская эмиграция на культурных перекрестках ХХ - ХХI столетий». Сегодня журнал распространяется по всему миру, более чем в тридцать стран.

Многие традиционные печатные издания ощущают давление интернета, падает число подписчиков. А для «Нового Журнала» интернет - это угроза или новый путь к читателю?

Это новый канал, благодаря которому число наших подписчиков растет - именно на «бумажную версию» журнала. Как культуролог, я оцениваю ситуацию так: литература, которую мы называем классической, не может быть массовой. Массовой всегда была и остается - беллетристика, у нее, как у особой формы литературы, - другие задачи. А наш читатель, в определённом смысле, это - маргинальный читатель, мы - журнал интеллектуалов. И эта аудитория не исчезнет никогда; маргиналы всегда находятся на обочине, но там, на обочине, у них свой мир и своё содружество. Их тесный кружок всегда пополняется новыми членами из последующих поколений, доказательством тому - 70-летняя история нашего журнала.

Наш журнал вышел в интернет более 10 лет назад: у нас есть свой собственный сайт (www.newreviewinc.com), кроме того, «Новый Журнал» можно читать в Журнальном Зале. Мы не боимся интернета, это совершенно нормальная форма существования, выработанная глобальным миром. Я и сама много читаю на интернете, так как нас от России, ее культурной жизни и рроссийской литературы, отделяет океан и ни одна книга не успевает дойти сюда быстрее сетевой версии. Интернет - это образ нашей сегодняшней жизни, который нас, конечно же, меняет. Но отказаться от книги - совершенно особого контакта, который знает и ценит любой истинный книгочей - наши читатели не смогут.

С открытием границ, с развитием интернета и Скайпа, с тем, что даже физически ездить в Россию сейчас стало гораздо легче, правомерно ли в наши дни понятие «литература русского зарубежья»? Ведь никому не приходит в голову называть Гоголя или Тургенева «писателями русского зарубежья», хотя отлично известно, что долгое время они писали отнюдь не в Рязани.

По-моему, правомерно.

Для литературы эмиграции всегда очень остро стоял этот вопрос: «одна литература или две литературы»? Ведь тогда была советская литература, которую, естественно, в эмиграции не принимали, - и литература, которая продолжала традицию Толстого и Достоевского, Бунинскую традицию, и так далее. Поэтому для литературы Зарубежья было немыслимо объединяться с тем советским экспериментом.

Да, мы все существует сегодня в едином литературном и языковом пространстве. А язык ведь - не случайность. Мы с вами познакомились на нью-йоркских поэтических чтениях, на которых в одном из докладов прозвучала фраза: «он - русский поэт, но по-русски уже не пишет». Увы, в таком случае - уже не русский поэт, как ни горько это осознавать. Писатель работает на языке; язык не просто - средство коммуникации, это - средство восприятия мира, средство его осознания, самовыражения, это - инструмент писателя и его цель… Язык - это всё. Поэтому пока мы остаёмся в поле русского языка, это - единая литература. Не говоря уже о сохраненном единстве традиций, которые нас объединяют.

Тем не менее, литература диаспоры существует. Потому что любой творец, любой художник очень чутко реагирует на окружающую среду, даже изолируясь от неё. Поэтому если мы посмотрим на тексты авторов диаспоры - а особенно это заметно в поэзии - меняется даже ассоциативный ряд, даже ритмика текста. Я сейчас назову автора не американского, но очень яркого: Дина Рубина, живущая в Израиле. Она - прозаик московской школы, там она начинала, сформировалась и заработала первый кусок славы. Но посмотрите на её сегодняшние тексты -насколько сильны в нем течения восточные, иудейские. Густой восток на уровне образов, на уровне построения фразы, ритма. Молчу уже об образах и фабуле, которые рождаются у любого писателя из естественной среды его существования.

Или возьмём удивительного поэта второй волны эмиграции - Валентину Синкевич. Ритмика стиха - абсолютно американская, то же - у Ираиды Легкой, у последующих поколений - Андрея Грицмана, Юлии Куниной. и т. д. Не московская и не питерская школы... Когда-то критик Лиля Пан назвала это нотой Гудзона. Ты здесь живёшь и начинаешь впитывать этот мир, пропускаешь его через себя.

И второй момент, совсем не литературный. Он несколько искусственен и лучше бы его вообще не было. Россия, основной производитель русских печатных изданий, как мне кажется, очень неохотно публикует литераторов диаспоры; очень силён в России момент «кружковщины», «тусовки», «своих», - и писателю диаспоры просто тяжелее пробиться на росийское пространство.

Вот живой пример. Несколько лет назад на Алдановскую премию поступает великолепный текст - и побеждает. Конкурс у нас всегда проходит анонимно; и вот, когда жюри уже проголосовало, мы вскрываем файл и обнаруживаем имя молодого прозаика из Таллинна, Андрея Иванова. Как потом выясняется, написано им очень много, но ни строчки не опубликовано: в Эстонии очень тяжело где-то печататься на русском языке. Иванов вырос как раз на сломе девяностых постперестроечных годов, потом была эмиграция в Европу, вернулся в Эстонию - и, к сожалению, был там никому не нужен. Необыкновенно талантливый человек! Мы его впервые и напечатали. Так вот сегодня Андрей Иванов - уже лауреат премии Эстонии, Русской Премии, входил в шорт-лист Русского Букера. Поэтому мы, хотя и печатаем авторов из России, но предпочтение отдаём авторам диаспоры: у них просто нет другой прочной площадки, и мы обязаны им помочь.

Для нас Австралия - это очень заманчивая страна, но абсолютно случайно сложилось так, что наши творческие контакты с Австралией в какой-то момент были потеряны. Сейчас эти связи стали восстанавливаться: недавно мы печатали Нору Крук - и очень любим её, мы публиковали публицистику из Австралии, а также прозу Ирины Нисиной. Но прочных, налаженных связей нет, хотя мы с удовольствием печатали бы современных русскоязычных авторов Австралии.

С архивами дело обстоит немного лучше, поскольку у нас сохранились связи с русской эмиграцией Китая, которая, как известно, в большинстве своем попала потом в Австралию. Тем не менее, мы крайне заинтересованы в новых архивных публикациях, история эмиграции не написана, количество белых пятен в ней преобладает, и одна из основных задач НЖ - собрать и восстановить эту историю.

А вот что касается литературы - то каждый автор из Австралии для нас становится открытием. И мы с удовольствием приглашаем писателей из Австралии присылать свои работы в «Новый Журнал».

И с другой стороны, со стороны читателя: живя в Австралии, как можно получить «Новый Журнал», где его можно прочесть?

Легче всего, конечно, читать наш журнал в интернете: на сайте «Журнальный Зал» или на нашем сайте (www.newreviewinc.com), где есть даже архив современных публикаций, начиная с 2000 года. Сейчас мы работаем над тем, чтобы оцифровать весь наш архив, но это громадная работа: всё-таки, семьдесят лет, 400 страниц - каждый номер, четыре книжки в год.

Если же кто-то захочет регулярно получать бумажную версию, то нужно просто написать нам по электронной почте или письмом по адресу The New Review, 611 Broadway, # 902, New York, NY 10012 - и мы оформим подписку.

- Есть ли «Новый журнал» в каких-либо библиотеках Австралии?

Университетские библиотеки Австралии раньше выписывали наш журнал, но в последнее время они перестали обновлять подписку. Мы были бы очень рады, если бы русские культурные центры и публичные библиотеки Австралии опять наладили с нами связи. И главное - это, конечно, академическая среда: все крупные университеты мира подписаны на наш журнал, пора присоединиться и университетам Австралии, для них существуют льготные условия и система скидок.

Действительно, очень хотелось бы видеть старейший журнал русского зарубежья и в наших библиотеках, особенно сейчас, когда в «Новом Журнале» стали появляться и авторы из Австралии. Поэтому очень хочется вам пожелать, чтобы ваша австралийская аудитория росла.

А нам бы хотелось публиковать побольше авторов из Австралии!

- Марина Михайловна, огромное Вам спасибо за интересную беседу. Успехов и долголетия вашему журналу.

Сказать, что австралийский детектив мало известен в нашей стране, - значит уклониться от истины, состоящей в том, что о его существовании мы разве только догадываемся. Между тем детективный жанр в австралийской литературе имеет достаточно давнюю традицию. Так, в 1886 году любители остросюжетной прозы запоем читали роман Фергюса Хьюма Загадки кабриолета , вышедший в Англии тиражом в полмиллиона экземпляров. Действие романа, во много повторяющего сюжетные коллизии Эмиля Габорио , происходило в Мельбурне, подключая Австралию к большой детективной традиции .

Как имели возможность убедиться читатели этого сборника, австралийский детектив реально существует, хотя и испытал воздействие различных иноземных образцов.

Как известно, в колонизации этого далекого континента участвовали выходцы из Великобритании, Австралия по-прежнему является членом Британского Содружества и связана с бывшей метрополией множеством экономических и культурных нитей, не исключая и прямое литературное воздействие. В лучших традициях английского интеллектуального детектива, прежде всего вещей Агаты Кристи , написан роман Дженнифер Роу Печальный урожай (1987).

В последние десятилетия во многих странах Запада специалисты отмечали американизацию национальных культур, проявлявшуюся не только в экспорте американских фильмов, дисков, детективов-боевиков, но и в переориентации домашнего производства на заморские образцы. Не ничего удивительного, что австралийские авторы не избежали соблазна пойти по пути, проторенному их удачливыми предшественниками из Нового Света.

С другой стороны, Австралия - страна самобытная, и вполне естественно возникновение в ней детектива, так сказать, регионального типа, с чисто австралийской проблематикой и фактурой.

Настоящий сборник представляет все три упомянутых направления в австралийском детективе: британское , американское и собственно австралийское. Именно этот подход позволяет получить достаточно полное представление об остросюжетном романе Австралии, постепенно завоевывающем читательские симпатии далеко за ее пределами.

Торт в шляпной коробке . Артур Апфилд

Роман Артура Апфилда Торт в шляпной коробке - достойный образец регионального детектива - впервые опубликован в 1955 году и с тех пор не раз переиздавался не в одной лишь Австралии. Это не только история одного преступления, но и достаточно информативный рассказ об австралийской глубинке, где раскинулись пастбища и фермы, где все остается, как было много десятков лет назад, если, конечно, там не откроют запасы нефти или газа.

Роман Апфилда построен по классическому детективному канону. Убит участковый констебль Стенхауз. Его труп обнаружен в джипе, стоящем в пустынном месте, а помощник-абориген (трекер) исчез…

Расследование ведет инспектор Наполеон Бонапарт , в просторечии Бони (герой многих произведений Апфилда). В нем есть доля аборигенской крови, и поэтому он большой знаток местных нравов и обычаев. В своей работе он идет не от абстрактных логических схем, но от жизни, опыта. Бони не спешит. Он как будто бесцельно кружит по определенному участку местности и не любит посвящать в свои планы окружающих, предпочитая неожиданные эффекты в стиле Эркюля Пуаро . Знаменитый бельгиец свято верил в маленькие серые клеточки своего мозга. Провинциальный детектив Бони твердо стоит на земле и верит в удачу, любопытство и логическую способность тщательно анализировать все происходящее вокруг, включая повадки лис и орлов . Есть известное сходство и в именах этих двух персонажей. Французское Эркюль означает Геркулес. Имя Великого Сыщика Апфилда - Наполеон Бонапарт - выглядит ироническим развитием находки Агаты Кристи .

Типажи Апфилда несколько напоминают героев Джека Лондона . Хотя природа здесь не столь сурова, условия жизни в этой части Австралии требуют недюжинной физической силы, выносливости и сноровки. Апфилд вводит читателей в мир сильных людей, способных на поступки отчаянные, лихие - и порой сомнительные с точки зрения уголовного кодекса, хотя защиту своего имущества или благополучия с оружием в руках они не считают преступлением.

Отношение героев книги и самого автора к коренным жителям континента нельзя назвать плохим или презрительным. Оно явно патерналистское, в том старобританском духе, который когда-то утверждал бремя белого человека . Аборигены - хорошие и преданные, но примитивные и вороватые. Подобные идеи, однако, редко высказываются прямо, они в интонации, жесте, невзначай обороненном слове, ну почти как в отношении Робинзона к Пятнице.

Стоящий на страже закона и порядка Бони с полной мерой скептицизма сравнивает системы правосудия аборигенов и цивилизованных людей . Ошибочными могут быть не только примитивные идеи аборигенов, но и методы функционирования вроде бы отлаженной государственной машины сыска. Способный проводить различие между буквой и духом закона, герой Апфилда напоминает этим качеством комиссара Мегрэ Жоржа Сименона .

Заметим, что именно Артур Апфилд и его герой Бони представительствуют от Австралии в известном исследовании англичанина Джулиана Симонса Гибельные последствия (1972), посвященном истории становления и развития детектива как жанра.

Как в воду канул . Питер Коррис

Совершенно в другом ключе написан роман Питера Корриса Как в воду канул (1983). Он полностью соответствует традиции американского крутого детектива , и подчас даже забываешь, что действие происходит на австралийском побережье, а не в Калифорнии, где работал частный детектив Филип Марло , известный по романам Реймонда Чандлера . Частный детектив Корриса Клиф Харди похож на Марло прежде всего тем, что он самый обыкновенный человек, не слишком удачливый и нередко лишь чудом избегающий грозящей ему опасности и даже гибели. Как и Марло, по долгу службы он оказывается в мире очень богатых, в котором чувствует себя неуютно.

Харди не из победительных сыщиков, которым удается все на свете. Напротив, все его ключи , все его идеи оказываются ложными. Пытаясь выполнить задание, он натыкается не на те тайны, которые его интересуют, и постоянно подвергается опасности. В профессии сыщика, какой ее изображает автор, мало героического. Это тяжелый, неблагодарный труд, к которому даже близкие персонажу-расследователю люди относятся с известной долей брезгливости. Харди - носитель стихийного демократизма. Социальная несправедливость для него - не исключение из правил, а печальная повседневность. Он сочувствует обездоленным и никогда не доверяет богатым. Распутывая преступный клубок, нити которого ведут к влиятельным и всемогущим, Харди и сам оказывается у них в руках, лишь благодаря удачном у стечению обстоятельств ему удается спасти свою жизнь.

Впрочем, нет необходимости пересказывать, то что уже хорошо известно читателям. Скажем только, что развязка романа неожиданна и оригинальна. Финал вносит завершающие штрихи в печальную картину коррупции и жестокости, правящей миром побережья.

Печальный урожай Дженнифер Роу

Печальный урожай Дженнифер Роу представляет собой разновидность детектива психологического и выдержан в русле британского канона. Действие в нем не столь динамично и напряженно, как у Корриса, зато куда любопытнее характеры. Круг персонажей ограничен членами одной семьи и их близкими. Роману предпослан список действующих лиц и карта-схема местности - совсем как в произведениях 20-30-х годов, эпохи, которую специалисты называли золотым веком интеллектуального детектива. И первой фразой вполне могло быть нечто вроде Гости съезжались на дачу - классическим романам так и положено начинаться. Печальный урожай выдержан именно в той классической детективной традиции, где изображение преступления не самоцель, но логическое проявление характера в социальных обстоятельствах.

Загородная усадьба, в которой прожила всю жизнь ее хозяйка - одинокая старая дева Алиса Олкотт, каждый год гостеприимно предоставляет кров всем, кто готов принять участие в осенней уборке урожая яблок.

Параллель с чеховским Вишневым садом очевидна. Очарование яблоневого сада, строгость и одновременно открытость старого уклада, трудового и не лишенного внутренней красоты, противопоставляются современности, где торжествуют практицизм и корыстолюбие. Для Алисы старый дом - символ былой гармонии сельской жизни. Ее антипод, племянница Бетси Тендер, оживающая наследство, планирует все разрушить и перестроить, выгодно продав старинные безделушки тетки (антиквариат нынче в цене). В романе отчетливо звучит разоблачение нравов средних классов: ложные ценности ведут к преступлению. Мотив весьма злободневный не только для австралийского общества.

Классически традиционна в романе и фигура детектива. Разгадка тайны принадлежит Берди (своеобразный вариант мисс Марпл), которая, как это принято у Агаты Кристи , совершенно случайно оказывается среди гостей и, к изумлению присутствующих, в том числе и добропорядочных, но не очень сообразительных провинциальных полицейских, распутывает преступный клубок.

Разумеется, три романа, вошедшие в сборник, не исчерпывают достижения современного австралийского детектива, который все успешнее конкурирует с романами о преступлении ведущих литературно-детективных держав, осваивает новые территории и, развлекая, предлагает задуматься над весьма серьезными проблемами.

Г. Анджапаридзе

(М.: ОГИ, 2003, 2008) - одиннадцатилетняя Ровена приходит в новую школу. Девочка не может говорить - у нее дефект гортани, что не мешает ей весьма активно общаться с окружающими. Ровена совсем не считает себя инвалидом, ущербным человеком, достойным жалости. Просто у каждого из нас есть свои проблемы: у некоторых нет друзей, у кого-то проблемы на работе, в семье, в школе, кто-то не понимает юмора, а у нее нет голоса, зато она умная, решительная, независимая и прекрасно готовит яблочные пончики. Гораздо больше хлопот, чем немота, доставляет героине повести любящий и любимый, но крайне эксцентричный папа. Рецензия . (Ср)

Фрэнк Дэвисон "Непокорная" (М.: Наука 1983; в сб."Платеро и я" М.: Правда, 1990; в сб."Бемби, Лобо и другие истории о животных" ОЛМА-ПРЕСС, 2004) - героиня повести - рыжая корова-беглянка. На скотоводческой ферме рождается рыжий теленок; время идет, и вот уже молоденькую телочку должны клеймить. Но телочка оказалась пугливой и непокорной - она сбегает с фермы и прибивается с стаду одичавшего скота, скрывающегося от людей и хищников в зарослях скраба. Эта маленькая повесть, несмотря на столь прозаичный центральный персонаж, - настоящий гимн свободе, романтический и трогательный, заставляющий вспомнить "Мустанга-иноходца" Сетона-Томпсона. (Ср)

Джек Линдсей "Восстание на золотых приисках" (Л.: Детгиз, 1956; Л.: Лениздат 1984; Интербук 1990) - английский писатель Джек Линдсей, автор исторических повестей, родился и вырос в Австралии. Стране своего детства он посвятил повесть, рассказывающую о восстании на Балларэтских приисках в середине 19 века. (Ст)

Норман Линдси "Волшебный пудинг, или Невероятные приключения Гумми, Кляпа, Размахая и Укусила" (КУбК-а, 1995)
- в 1919 Норман Линдси написал и проиллюстрировал первую австралийскую истинно детскую книгу - забавную сказочную повесть о невероятных приключениях антропоморфного коалы и его друзей - пингвина Сэма и моряка Билла, владельцев волшебного пудинга, который никогда не уменьшается, сколько его ни съешь. Пудинг зовут Альбертом, у него скверные манеры и отвратительный характер, доставляющий немало хлопот его владельцам. За пудингом охотятся злодеи Опоссум и Вомбат. Линдси во многом опирался на традицию английской литературы нонсенса, но при этом он широко использовал фольклор белых переселенцев и в определенной степени фольклор аборигенов. Мультфильм (Мл-Ср)

Дуглас Локвуд "Я - абориген" (М.: Наука, 1971) - книга представляет собой запись рассказов австралийского аборигена Вайпулданьи, получившего у белых имя Филипп Робертс, который в 1953 году стал шофером у белого врача и учился на фельдшера. Рассказы Робертса отражают любопытную двойственность его восприятия: он человек каменного века, идеально приспособленный к жизни в австралийском буше, и в то же время - наш современник, образованный и привычный к достижениям европейской цивилизации. Он получил уникальную возможность наблюдать со стороны и изнутри как культуру аборигенов, так и особенности жизни белых жителей Австралии. "Я чистокровный абориген из племени алава, я прошел все испытания племенной инициации и соблюдал табу... В юности меня учили выслеживать диких животных и охотиться на них, жить только тем, что дает земля, кормить свою семью с помощью копий и вумуры... Несмотря на то, что я стал цивилизованным человеком, я всегда останусь аборигеном. У меня есть обязанности перед племенем..." Каждые три года Робертс снимает с себя одежду и вместе со своими соплеменниками пешком путешествует через всю Австралию. Они берут с собой только каменные орудия, а пищу находят в лесу и на полянах. Отрывок (Ст)

Гарт Никс - современный австралийский писатель, пишущий фэнтези для подростков. Лауреат австралийской фантастической премии Aurealis.

По числу писателей (причем очень хороших!) Австралия и Новая Зеландия могут дать фору многим странам и даже регионам. Судите сами: два нобелевских лауреата и семь букеровских. Так, с недавних пор - гражданин Австралии, а он нобелиат и дважды букеровский лауреат. Также дважды удостаивался высокой награды Питер Кэри. Для сравнения: Канада, чьей литературе мы посвятим отдельную подборку, подарила нам «всего» одного нобелевского лауреата и трех букеровских.

Представляем вам 10 наиболее знаковых романов австралийских и новозеландских писателей.

Древо человеческое. Патрик Уайт

В своем романе лауреат Нобелевской премии по литературе за 1973 год Патрик Уайт рассказал историю фермеров Стэна и Эми Паркеров - семьи обычных тружеников, которые поселились на центральных, практически незаселенных землях Австралии в начале XX века. На фоне их повседневного быта и неустанного труда автор мастерски анализирует внутренний мир людей и пытается найти смысл человеческого существования.

В книге также показана обширная панорама жизни Зеленого континента на протяжении всего XX столетия: как Австралия постепенно превращалась из пустынного захолустья «великой Британской империи», населенного бедными европейскими эмигрантами и бывшими каторжниками, в одну из самых счастливых и развитых стран мира.

В 2006 году Дж. М. Кутзее стал гражданином Австралии. На Зеленый континент он переехал за четыре года до этого. Так что «австралийский период» в его творчестве можно отсчитывать с этого времени (Ноблевскую премию он получил в 2003 году). «Для чистоты эксперимента» мы включили в данную подборку роман «Детство Иисуса», вошедший в 2016 году в лонг-лист Букеровской премии.

Вот что писала об этой удивительной книге Галина Юзефович : «Это роман-ребус: сам автор говорит в одном из интервью, что предпочел бы, чтобы он вышел безымянным и читатель увидел заглавие, лишь перевернув последнюю страницу. Однако - не сочтите за спойлер - и последняя страница не даст определенности, так что разгадывать аллегорию (при чем тут Иисус?) читателю придется самостоятельно - без надежды на полное и окончательное решение» .

О замечательном романе Томаса Кенилли мы уже писали в материале, посвященном истории создания Стивена Спилберга. «Список Шиндлера» все еще остается одной из лучших книг, удостоенных Букеровской премии. Примечательно, что до этого романа его произведения трижды входили в шорт-лист премии (в 1972, в 1975 и 1979 году, соответственно).

Недавно Кенилли перевалило за 80 лет, но он продолжает удивлять и поклонников своего творчества, и критиков. Так, главный герой его романа 2009 года «Народный поезд» («The People’s Train») - русский большевик, который в 1911 году сбежал из сибирской ссылки в Австралию, а через несколько лет вернулся на родину и присоединился к революционной борьбе (его прототипом был Федор Сергеев).

Истинная история шайки Келли. Питер Кэри

Питер Кэри - один из самых знаменитых современных авторов Зеленого континента, дважды лауреат Букеровской премии (помимо него этой чести удостоился другой, теперь уже также австралийский писатель - Дж. М. Кутзее). Роман «Истинная история шайки Келли» - это история знаменитого австралийского Робина Гуда, чье имя еще при жизни обросло легендами и байками. Несмотря на то, что книга написана как «подлинные мемуары», она больше похожа на эпос, смешанный с плутовским романом.

Светила. Элеонора Каттон

Элеонора Каттон стала второй писательницей из Новой Зеландии, удостоенной Букеровской премии. Первой стала Кери Хьюм в далеком 1985 году (но ее произведения на русском языке не издавались). Победа Элеоноры Каттон стала неожиданностью для всех, ведь у нее в соперниках был лауреат Букеровской премии за 2010 год Говард Джейкобсон. Действие ее романа «Светила» происходит в Новой Зеландии в 1866 году, в самый разгар золотой лихорадки. Каттон постаралась нанести свою маленькую страну на литературную карту мира, и ей это, безусловно, удалось.

В основе сюжета этой книги лежит трагичная история военнопленных, прокладывавших во времена Второй мировой войны Тайско-Бирманскую железную дорогу (также известную как «Дорога смерти»). За время ее строительства от тяжких условий труда, побоев, голода и болезней погибло более ста тысяч человек, а сам амбициозный проект императорской Японии впоследствии был признан военным преступлением. За этот роман австралийский писатель Ричард Флэнаган был удостоен Букеровской премии в 2014 году.

Когда в 1977 году был опубликован роман «Поющие в терновнике», Колин Маккалоу и не подозревала какой сенсационный успех ждет ее семейную сагу. Книга стала бестселлером и разошлась многомиллионными тиражами по всему миру. «Поющие в терновнике» - это австралийская , действие которой происходит с 1915 по 1969 годы. Поистине эпический размах!

Удивительно еще и то, что Колин Маккалоу так и не получила заветную Букеровскую премию, что не помешало всемирной популярности ее романа.

«Книжный вор» - это одна из тех немногих книг, сюжет которой захватывает с первых строк и не отпускает, пока не закроется последняя страница. Автор романа - австралийский писатель Маркус Зусак. Его родители - эмигранты из Австрии и Германии, лично пережившие все ужасы Второй мировой войны. Именно на их воспоминания и опирался писатель, когда создавал свою книгу, которая, кстати, был успешно экранизирована в 2013 году.

В центре повествования судьба немецкой девочки Лизель, которая оказалась в тяжелом 1939 году в чужом доме в приемной семье. Это роман о войне и страхе, о людях, переживающих ужасные моменты истории своей страны. Но еще эта книга и о необыкновенной любви, о добре, о том, как много могут значить вовремя сказанные правильные слова, и какими родными могут стать совершенно чужие люди.

Я умею прыгать через лужи. Алан Маршалл

В первой части автобиографической трилогии австралийского писателя Алана Маршалла рассказывается о судьбе мальчика-инвалида. Автор родился на ферме в семье объездчика лошадей. С ранних лет он вел активный образ жизни: много бегал и очень любил прыгать через лужи. Но однажды у него диагностировали полиомиелит, который вскоре и приковал его к постели. Врачи были уверены, что ребенок никогда больше не сможет ходить. Но мальчик не сдался и начал отчаянно бороться со страшным недугом... В своей книге Алан Маршалл рассказал о процессе формирования и закалки детского характера в условиях неизлечимой болезни, а также показал на что способна самоотверженная любовь к жизни. Получилась «повесть о настоящем человеке» по-австралийски.

Шантарам. Грегори Дэвид Робертс

Мы уже писали о Робертсе в о писателях, опубликовавших свой дебютный роман после 40 лет. Здесь австралиец переплюнул самого Умберто Эко: если автор «Имени Розы» выпустил свою знаменитую книгу в возрасте 48 лет, то бывший особо опасный преступник - в 51 год!

Что является правдой, а что вымыслом в биографии Грегори Дэвида Робертса, сказать трудно. Она сама похожа на приключенческий экшен: тюрьмы, поддельные паспорта, скитания по свету, 10 лет в Индии, уничтожение первых литературных опытов надзирателями. Неудивительно, что «Шантарам» получился таким увлекательным!