Тавридой древние греки назы-вали совре-менный Крым. Там жили тавры — скиф-ское племя, которое чтило богиню-деву и прино-сило ей чело-ве-че-ские жертвы, которые в Греции давно уже вышли из обычая. Греки считали, что эта богиня-дева — не кто иная, как их Арте-мида-охот-ница. У них был миф, при завязке и при развязке кото-рого стояла Арте-мида, и оба раза — с чело-ве-че-ским жерт-во-при-но-ше-нием, — правда, мнимым, несо-вер-шив-шимся. Завязка этого мифа была на грече-ском берегу, в Авлиде, а развязка — на скиф-ском берегу, в Тавриде. А между завязкой и развязкой протя-ну-лась одна из самых кровавых и жестоких историй грече-ской мифо-логии.
У вели-кого аргос-ского царя Агамем-нона, глав-ного вождя грече-ской рати в Троян-ской войне, была жена Клитем-не-стра и было от нее трое детей: старшая дочь Ифигения, средняя дочь Электра и младший сын Орест. Когда грече-ская рать отплы-вала в поход на Трою, богиня Арте-мида потре-бо-вала, чтобы Агамемнон принес ей в жертву свою дочь Ифигению. Агамемнон сделал это; как это произошло, Еврипид показал в трагедии «Ифигения в Авлиде». В последнее мгно-вение Арте-мида сжали-лась над жертвой, подме-нила девушку на алтаре ланью, а Ифигению умчала на облаке в далекую Тавриду. Там стоял храм Арте-миды, а в храме храни-лось дере-вянное изва-яние богини, будто бы упавшее с небес. При этом храме Ифигения стала жрицей.
Из людей никто не видел и не знал, что Ифигения спас-лась: все думали, что она погибла на алтаре. Мать ее Клитем-не-стра затаила за это смертную нена-висть к мужу-дето-убийце. И когда Агамемнон воро-тился побе-ди-телем с Троян-ской войны, она, мстя за дочь, убила его своей рукой. После этого сын ее Орест с помощью сестры своей Электры, мстя за отца, убил родную мать. После этого богини кровной мести Эриннии, мстя за Клитем-не-стру, наслали на Ореста безумие и гнали его в муках по всей Греции, пока его не спасли бог Аполлон и богиня Афина. В Афинах был суд между Эрин-ниями и Орестом, и Орест был оправдан. Обо всем этом подробно рассказал Эсхил в своей трилогии «Орестея».
Не рассказал он только об одном. Во искуп-ление вины Орест должен был совер-шить подвиг: добыть в далекой Тавриде кумир Арте-миды и привезти его в афин-скую землю. Помощ-ником ему был его нераз-лучный друг Пилад, женив-шийся на сестре его Электре. Как совер-шили Орест и Пилад свое дело и как при этом Орест нашел свою сестру Ифигению, которую считал давно погибшей, — об этом Еврипид написал трагедию «Ифигения в Тавриде».
Действие — в Тавриде перед храмом Арте-миды. Ифигения выходит к зрителям и расска-зы-вает им, кто она такая, как спас-лась в Авлиде и как служит теперь Арте-миде в этом скиф-ском царстве. Служба тяжела: всех чуже-земцев, каких занесет сюда море, здесь приносят в жертву Арте-миде, и она, Ифигения, должна гото-вить их к смерти. Что с ее отцом, матерью, братом, она не знает. А сейчас ей приснился вещий сон: рухнул аргос-ский дворец, среди развалин стоит одна лишь колонна, и она обря-жает эту колонну так, как обря-жают здесь чуже-земцев перед жертвой. Конечно, эта колонна — Орест; а пред-смертный обряд только и может значить, что он умер. Она хочет его опла-кать и уходит позвать для этого своих прислужниц.
Пока сцена пуста, на нее выходят Орест с Пиладом. Орест жив, и он в Тавриде; им назна-чено похи-тить кумир вот из этого храма, и они присмат-ри-ва-ются, как туда проник-нуть. Они сделают это ночью, а день пере-ждут в пещере у моря, где спрятан их корабль. Туда они и направ-ля-ются, а на сцену возвра-ща-ется Ифигения с хором прислужниц; вместе с ними она опла-ки-вает и Ореста, и злой рок своих предков, и свою горькую долю на чужбине.
Вестник преры-вает их плач. Только что на морском берегу пастухи схва-тили двух чуже-земцев; один из них бился в припадке и заклинал пресле-до-ва-тельниц Эринний, а другой пытался помочь ему и защи-тить его от пастухов. Обоих отвели к царю, и царь приказал обычным чином принести их в жертву Арте-миде: пусть Ифигения приго-то-вится к поло-жен-ному обряду. Ифигения в смятении. Обычно эта служба при кровавой жертве в тягость ей; но сейчас, когда сон сказал ей, что Орест погиб, сердце ее ожесто-чи-лось и она почти раду-ется их будущей казни. О, зачем не занесло сюда винов-ников Троян-ской войны — Елену и Менелая! Хор горюет о далекой родине.
Вводят плен-ников. Они молоды, ей жаль их. «Как тебя зовут?» — спра-ши-вает она Ореста. Он мрачно молчит. «Откуда ты?» — «Из Аргоса». — «Пала ли Троя? Уцелела ли винов-ница Елена? а Менелай? а Одиссей? а Ахилл? а Агамемнон? Как! он погиб от жены! А она от сына! а сын — жив ли Орест?» — «Жив, но в изгнанье — всюду и нигде». — «О счастье! сон мой оказался ложным». — «Да, лживы сны и лживы даже боги», — говорит Орест, думая о том, как они послали его за спасе-нием, а привели на смерть.
«Если вы из Аргоса, то у меня к вам просьба, — говорит Ифигения. — У меня есть письмо на родину; я пощажу и отпущу одного из вас, а он пусть пере-даст письмо, кому я скажу». И она уходит за письмом. Орест и Пилад начи-нают благо-родный спор, кому из них остаться в живых: Орест велит спастись Пиладу, Пилад — Оресту. Орест пере-си-ли-вает в споре: «Я погубил мать, неужели я должен погу-бить еще и друга? Живи, помни обо мне и не верь лживым богам». «Не гневи богов, — говорит ему Пилад, — смерть близка, но еще не насту-пила». Ифигения выносит писчие дощечки. «Кто повезет их?» — «Я, — говорит Пилад. — Но кому?» — «Оресту, — отве-чает Ифигения. — Пусть он знает, что сестра его Ифигения не погибла в Авлиде, а служит Арте-миде Таври-че-ской; пусть придет и спасет меня от этой тяжкой службы». Орест не верит своим ушам. «Я должен пере-дать это письмо Оресту? — пере-спра-ши-вает Пилад. — Хорошо: передаю!» — и он вручает писчие дощечки това-рищу. Ифигения не верит своим глазам. «Да, я твой брат Орест! — кричит Орест. — Я помню тканное тобой покры-вало, где ты изоб-ра-зила затмение солнца, и прядь волос, которую ты оста-вила матери, и праде-дов-ское копье, которое стояло в твоем тереме!» Ифигения броса-ется ему в объятия — поду-мать только, она чуть не стала убийцей брата! Лику-ю-щими песнями празд-нуют они узнание.
Сбылось неча-янное, но оста-лось главное: как же Оресту добыть и увезти кумир Арте-миды из таври-че-ского храма? Храм под охраной, и со стражей не сладить. «Я приду-мала! — говорит Ифигения, — я обману царя хитро-стью, а для этого скажу ему правду. Я скажу, что ты, Орест, убил свою мать, а ты, Пилад, помогал ему; поэтому оба вы нечисты, и прикос-но-вение ваше осквер-нило богиню. И над вами и над статуей нужно совер-шить очищение — омовение в морской воде. Гак и вы, и я, и статуя выйдем к морю — к вашему кораблю». Решение принято; хор поет песню в честь Арте-миды, радуясь Ифигении и завидуя ей: она вернется на родину, а им, прислуж-ницам, еще ДОЛГО тоско-вать на чужбине.
Ифигения выходит из храма с дере-вянной статуей богини в руках, навстречу ей — царь. Служение Арте-миде — женское дело, царь не знает его тонко-стей и послушно верит Ифигении. Очищение кумира — это таин-ство, пусть же стража удалится, а жители не выходят из домов, а сам царь займется окури-ва-нием храма, чтобы у богини была чистая обитель. (Это тоже правда: богиню нужно очистить от крови чело-ве-че-ских жерт-во-при-но-шений, а чистая обитель ей будет в афин-ской земле.) Царь входит в храм, Ифигения с молитвою Арте-миде следует к морю, за ней ведут Ореста и Пилада. Хор поет песню в честь вещего Апол-лона, наста-ви-теля Ореста: да, бывают лживы сны, но не бывают лживы боги!
Насту-пает развязка. Вбегает вестник, вызы-вает царя: плен-ники бежали, и с ними — жрица, и с нею — кумир богини! Они, страж-ники, долго стояли отво-ро-тясь, чтобы не видеть таинств, но потом обер-ну-лись и увидели у берега корабль, а на корабле беглецов; страж-ники броси-лись к ним, но было поздно; скорее на суда, чтобы пере-хва-тить преступ-ников! Однако тут, как часто бывает в развязках у Еври-пида, возни-кает «бог из машины»: над сценою появ-ля-ется богиня Афина. «Оста-но-вись, царь: дело беглецов угодно богам; оставь их в покое и отпусти вслед им вот этих женщин из хора. А ты смелей, Орест: правь к афин-ской земле и там на берегу воздвигни святи-лище Арте-миде; чело-ве-че-ских жертв ей больше не будет, но в память о Тавриде в главный праздник на ее кумир будут брыз-гать кровью. А ты, Ифигения, станешь первой жрицей в этом храме, и потомки там будут чтить твою могилу. А я спешу вам вслед в мои Афины. Вей, попутный ветер!» Афина исче-зает, таври-че-ский царь оста-ется коле-но-пре-кло-ненным, трагедии конец.
Многочисленное греческое войско собралось в поход на . Но вот уже несколько дней греческие корабли стояли у берега и не могли отплыть: дул противный ветер. Этот ветер послала богиня , разгневавшаяся на греческого царя Агамемнона за то, что тот убил ее священную лань.
Напрасно ждали греки, что ветер переменится. Он, не ослабевая, дул в прежнем направлении. В стане начались болезни, среди воинов поднялся ропот.
Наконец прорицатель Калхас объявил:
— Лишь тогда смилостивится богиня Артемида, когда принесут ей в жертву прекрасную дочь Агамемнона Ифигению.
В отчаяние пришел греческий царь. Неужели суждено ему судьбой потерять нежно любимую Ифигению?
Прекрасная и величественная прошла Ифигения среди несметных рядов воинов и встала около жертвенника. Заплакал Агамемнон, взглянув на свою юную дочь, и, чтобы не видеть ее смерти, закрыл лицо широким плащом.
Спокойно стояла у жертвенника Ифигения. Все хранили глубокое молчание. Вещий Калхас вынул из ножен жертвенный нож и положил в золотую корзину. На голову девы он надел венок. Вышел из рядов воинов . Он взял сосуд со священной водой и жертвенную муку с солью, окропил водой Ифигению и жертвенник, посыпал мукой голову Ифигении и громко воззвал к :
И действительно, не была еще на жертвеннике сожжена лань, как подул попутный ветер. Не теряя времени, греки стали готовиться к отплытию.
Богиня Артемида, похитив у жертвенника Ифигению, перенесла ее на берег Эвксинского Понта в далекую Тавриду. Там Ифигения стала жрицей в храме богини Артемиды.
Спустя много лет брат Ифигении Орест, выросший за это время и превратившийся в смелого, мужественного воина, отправился вместе со своим неразлучным другом Пиладом в неведомую страну Тавриду. Он должен был привезти оттуда священную статую .
После счастливого плавания Орест и Пилад прибыли в . Спрятав свой корабль у прибрежных скал, отважные путешественники ступили на чужую землю. Здесь их подстерегала большая опасность.
У тавров, местных жителей, существовал обычай умерщвлять чужеземцев и приносить их в жертву богине . Священнодействие совершала жрица, не знавшая брачного факела. Она приводила чужеземца к алтарю, и тот падал под ударом девичьего меча. Голова жертвы в угоду богине укреплялась возле храма на высоком столбе. Орест, конечно, и не подозревал, что этот печальный обряд вот уже многие годы совершает его сестра Ифигения.
Отважные путешественники незаметно подкрались к храму Артемиды. Это было огромное здание, опирающееся на многочисленные колонны. К нему вела широкая, в сорок ступеней, мраморная лестница. Возле храма возвышались столбы, на которых торчали человеческие головы. Поняв, что днем статую не удастся выкрасть, Орест и Пилад спрятались и стали ждать ночи.
Но случилось так, что еще до наступления темноты Ореста и Пилада заметила стража. После короткой, но жестокой схватки их связали и отвели к таврскому царю Фоапту, известнее и могущественнее которого не было в водах эвксинских. Царь спросил пленников, откуда они и зачем прибыли в его страну, а затем объявил, что по местному обычаю они будут удостоены особой чести: их принесут в жертву богине .
Утром Ореста и Пилада связанных привели в храм, где у алтаря, сделанного из белоснежного мрамора, их уже ожидала жрица. Покропив пришельцев очистительной водою, покрыв повязками их виски, Ифигения сказала:
— Простите, юноши, я не по своей воле совершаю этот жестокий обряд. Таков обычай здешнего племени. Скажите мне, кто вы?
Услышав в ответ, что они греки и что оба из родного ей города, Ифигения воскликнула:
— Пусть один из вас падет жертвой нашей святыне, а другой повезет весть от меня на родину.
Орест и Пилад заспорили. Пилад, желая спасти друга, настаивал на том, чтобы в путь отправился Орест, Орест же твердил, что именно он должен умереть на чужбине.
Пока юноши спорили, кому умереть, Ифигения писала письмо на родину своему брату, которого она оставила когда-то еще младенцем. И только тогда, когда Ифигения протянула Оресту письмо, они узнали друг друга.
Несказанно обрадовались все трое такой неожиданной встрече и стали думать о том, как спастись им и как увезти священную статую .
И решила Ифигения прибегнуть к обману. Она объявила царю тавров Фоапту, что статуя осквернена и нужно омыть в море и ее и жертвы — двух чужеземцев. Согласился на это Фоапт.
В торжественной процессии пошла Ифигения с прислужницами храма на берег моря к тому месту, где был укрыт корабль. Прислужницы несли статую , а воины царя вели связанных Ореста и Пилада. Прийдя к морю, Ифигения велела воинам удалиться, так как они не должны были видеть тайных обрядов омовения. Когда воины ушли, сестра освободила брата и его друга и поспешила с ними на корабль.
Подозрительным показалось таврским воинам, что так долго длится обряд омовения. Они вернулись к берегу и, к своему удивлению, увидели за скалой чужой корабль, на котором пленники и жрица уже собрались бежать.
Бросились воины на корабль, скрестили мечи, завязалась упорная битва. И хотя воинов было много, Орест и Пилад обратили их в бегство. Не успел гонец сообщить таврскому царю Фоапту о случившемся, как гребцы сели на весла, и греческий корабль вышел в открытое море.
«ИФИГЕНИЯ В ТАВРИДЕ»
Новая драматургическая техника применяется Еврипидом в «Ифигении В Тавриде», «Электре» и «Оресте».
Сюжет «Ифигении в Тавриде» заимствован из мифа о жертвоприношении Ифигении. Точная дата постановки неизвестна, но, по всей вероятности, трагедия шла на сцене в 414 г. Действие происходит в Тавриде (то есть в Крыму) — стране, которая представлялась грекам дикой и суровой.
Скена изображала храм Артемиды. Перед ним располагался алтарь, покрытый пятнами крови. К фризу храма были прикреплены человеческие черепа Сама декорация, таким образом, указывала на жестокие нравы страны и совершаемые здесь человеческие жертвоприношения. Фабула трагедии развивается следующим образом.
Заменив во время жертвоприношения Ифигению ланью, Артемида переносит девушку в Тавриду и делает ее жрицей в своем храме. Здесь Ифигения должна справлять кровавый ритуал. У таврических варваров издавна был такой обычай: если среди них появлялся грек, его приносили в жертву Артемиде. Обязанность совершать это жертвоприношение лежала на Ифигении, самое же заклание жертвы внутри храма выполнялось другим лицом. Обо всем этом рассказывает в прологе сама Ифигения, встревоженная дурным сном, который, как она твердо убеждена, дает ей весть о смерти брата. Но именно в этот день в Тавриду попадает Орест, сопровождаемый своим другом Пиладом.
Орест прибыл в Тавриду после убийства своей матери, повинуясь оракулу Аполлона, который обещал избавить его от приступов безумия, если он похитит в Тавриде и привезет в Афины статую Артемиды. На берегу моря Ореста и Пилада замечают пастухи. Они видят, как у Ореста начинается приступ безумия. Это безумие описывается в совершенно реалистических и даже натуралистических тонах.
Орест начинает поднимать и опускать голову, руки его дрожат, он стонет и затем начинает бешено кричать на незримых призраков, как охотник на собак. Ему кажется, что на него ползут змеи. В припадке бешенства он бросается на стадо и начинает его избивать, думая, что сражается с чудовищами. Наконец он падает в изнеможении на землю, и его подбородок покрывается пеной. Все это происходит за сценой, и зрители узнают о том из рассказа вестника. Пастухи схватывают Ореста и Пилада и отводят их к царю Тавриды Фоанту. Тот посылает их на заклание к Ифигении. И вот оба юноши стоят перед Ифигенией. Возникает ситуация предельного драматизма: сестра готова отправить на смерть, сама того не зная, своего брата. Трагическое напряжение постепенно нарастает, но сцена узнавания искусно отдаляется.
На вопрос Ифигении, откуда он родом, Орест отвечает, что он аргосец, но имени своего не говорит, называя себя «несчастным». Узнав, что незнакомец родом из Аргоса, Ифигения начинает расспрашивать его о судьбе Трои и об участи ее родных. Орест неохотно отвечает ей, Ифигения узнает, что Агамемнон убит Клитемнестрой и что ее в свою очередь убил, мстя за смерть своего отца, возвратившийся на родину Орест. Наконец Ифигения спрашивает, жив ли сын убитого отца — Орест.
Орест отвечает утвердительно. Ифигения выражает желание отправить письмо в Аргос. Его повезет один из пленников, которому в награду за это будет дарована жизнь. Но второй пленник должен будет умереть. Когда Ифигения уходит в храм, хор, состоящий из молодых греческих рабынь, оплакивает участь того из двух юношей, которому суждено будет умереть. Между Пиладом и Орестом происходит соревнование в благородной готовности принять смерть. Орест доказывает, что Пилад не имеет права идти на смерть, так как получил в жены его сестру Электру; она родит ему детей, и дом Агамемнона не угаснет. Из храма выходит Ифигения.
Прежде чем передать Пиладу дощечки с письменами, она вслух читает содержание письма на тот случай, если оно утеряется. Обращаясь в этом письме к Оресту, Ифигения сообщает, что она жива, хотя в Греции и считают ее погибшей: богиня подбросила вместо нее лань в тот самый миг, когда отец вонзал в жертву свой острый нож. Ифигения просит Ореста избавить ее от кровавых жертв и вернуть на родину.
Она отдает письмо Пиладу, а тот передает его своему спутнику, называя его Орестом. Но Ифигения еще сомневается, что перед нею брат. И только когда Орест сообщает ей о семейной вражде Атрея, отца Агамемнона, с Фиестом, о вытканном ею плаще и о пряди ее волос, подаренных ею Клитемнестре,
Ифигения окончательно убеждается в том, что видит перед собою брата — Ореста. Так развертывается в этой трагедии сцена узнавания. После сердечных излияний, вызванных узнаванием, патетика из трагедии исчезает, и остальная часть ее, в которой рассказывается о похищении статуи Артемиды и о бегстве Ореста, Пилада и Ифигении из Тавриды, приближается в какой- то степени к комедии. Ифигения придумывает способ, как обмануть царя варваров Фоанта. Она скажет Фоанту, что приносить в жертву этих эллинов нельзя, так как на одном пленнике — кровь его матери, а второй был его помощником. Жертвы предварительно должны быть омыты в море. Там же надо омыть и статую богини, которую они осквернили своим прикосновением. Получив согласие Фоанта, они отправятся на берег моря, где спрятан корабль Ореста, и уплывут на нем из Тавриды.
Этот план почти удается осуществить. Но только корабль выходит из гавани в открытое море, как его ветром относит обратно к берегу, поскольку враждебный Атридам Посейдон решил предать в руки Фоанта Ореста и Ифигению. Фоант посылает своих людей на берег моря; им удается захватить и корабль и беглецов. Но вверху скены внезапно появляется богиня Афина. Она приказывает Фоанту освободить беглецов, говоря, что Орест явился в Тавриду, повинуясь велению Аполлона. В угоду Афине Посейдон решает не чинить никаких препятствий благополучному плаванию.
Фоант должен отправить на родину и греческих пленниц. Афина повелевает Оресту, который находится уже далеко, но слышит ее голос, основать храм в честь Артемиды Таврополы 20 .
Ифигения же должна стать жрицей в аттическом доме Бравроне. Фоант повинуется приказанию и уходит во дворец. Хор выражает свою радость по поводу спасения Ифигении, Ореста и Пилада и предстоящего освобождения из плена.
Появление в конце трагедии богини Афины не только помогает чисто технически оформить развязку, но и решает определенные политические задачи. Еврипид желал придать старому аргосскому мифу афинский характер. И в этой трагедии — как и в других — он пользуется случаем, чтобы прославить Афины, их политические учреждения и их празднества.
Пьеса, особенно вторая ее половина, носит заметный приключенческий характер: это должно было живо ощущаться греческим зрителем, имевшим довольно смутное представление о Тавриде.
Царство Фоанта представлялось ему дикой страной, полной всякого рода опасностей. По развитию фабулы «Ифигения в Тавриде» обнаруживает близкое родство с «Еленой»: в обеих пьесах речь идет о спасении греков из варварской страны. Греческий интеллект и изобретательность торжествуют над примитивным сознанием и наивностью варваров.
Ифигения изображена суровой жрицей, такой сделало ее служение богине, требующей человеческих жертв. Однако эти жреческие обязанности для нее тяжелы, и она с состраданием относится к грекам, которых вынуждена отправлять на смерть. Но в этот день, как ей кажется, чувство жалости оставит ее: Ореста нет в живых, и душа ее очерствела. Когда она видит перед собой пленных греков, которые к тому же кажутся ей людьми благородными, ее снова охватывает сострадание к своим жертвам. Драматург с психологической убедительностью и достоверностью рисует душевные переживания героини. Примечательно, что здесь звучит протест против жестокого культа, которому она служит.
Ифигения говорит, что она не понимает Артемиды. Если кто-либо из людей коснется крови, трупа или даже роженицы, он считается нечистым, ему запрещено приближаться к алтарю богини, а между тем она находит радость в человеческих жертвах. Ифигения не может себе представить, чтобы Латона могла родить от Зевса подобное чудовище; она думает, что кровавые обитатели страны перенесли на богиню свою собственную жестокость, так как не допускает, чтобы какой-нибудь бог был дурным.
Внутренняя сущность конфликта трагедии и сводится к тому, что упавший с неба кумир Артемиды должен быть перенесен в Афины, где его будут чествовать не по обычаю варваров, а по обычаю греков, и сама героиня, все время хранившая воспоминание о своей родине, тоже должна вернуться в Элладу, избавившись от участия в кровавом культе богини в Тавриде.
В осуществлении этих целей главная роль принадлежит Оресту, пришедшему в Тавриду по приказанию Аполлона. Именно с появлением его и Пилада и начинается развитие действия. Правда, план бегства придумал не он, а Ифигения, но у Ореста есть люди и корабль, чтобы осуществить этот план. И если в дальнейшем, для того чтобы корабль благополучно направился к берегам Греции, все же требуется вмешательство божества, то это вмешательство соответствует плану, задуманному людьми.
Внешняя сторона столкновения трех эллинов и царя варваров передана с большой выразительностью и в рассказе вестника Фоанту и в самом действии, так как начало осуществления плана бегства происходит еще на глазах зрителей. В присутствии Фоанта Ифигения со статуей Артемиды в руках, связанные пленники, стража и слуги царя направляются к берегу моря, где должен был произойти обряд очищения. В рассказ вестника о том, что случилось на берегу моря, вклиниваются бытовые черты.
Оказывается, у корабля Ореста происходила настоящая потасовка, в ход были пущены кулаки, поэтому некоторые из людей Фоанта возвращаются с синяками.
«Ифигения в Тавриде» пользовалась в древности большой популярностью. Аристотель в своей «Поэтике» хвалит ее за хорошо построенное узнавание. Многочисленные изображения эпизодов из этой трагедии сохранились на саркофагах, на вазах, в живописи; в своей совокупности они иллюстрируют почти полностью всю пьесу.