Европоцентризм
- культурофилософська и мировоззренческая установка, согласно которой Европа, является центром мировой культуры и цивилизации. Первыми в Европе противопоставили себя Востоку древние греки. Понятие Востока они относили к Персии и других земель, которые находились на востоке греческого мира. Но уже в Древней Греции это понятие было не просто географическим, был ему более широкий смысл. Разграничение Запада и Востока стало формой обозначения противоположности эллина и варвара, «цивилизованности» и «дикости».
Такое распределение не четко выражает ценностную ориентацию: варварские принципы решительно отвергались во имя эллинского. Подобный взгляд впоследствии оформился в одну из традиций, унаследованных социальной практикой и духовной жизнью писляантичнои Европы.
Для античной философии было свойственно чувство единства человеческого рода. Однако масштабы всемирного самочувствие были еще незначительны. Другие народы, «варвары» не воспринимались как идентичные грекам. Но к человеческому роду относились не все племена. «Пайдейя» (образованность) мыслилась как родовой признак человечества, в лоно которой могли войти не все народы.
Как утверждает итальянский философ Р. Гвардини, если спросить средневековую человека, что такое Европа, то укажет на пространство, где живет человек. Это - «круг земель», возрожденное духом Христовым и объединенное союзом скипетра и церкви. За пределами этого пространства лежит чуждый и враждебный мир - гунны, сарацины. Однако Европа - это не только географический комплекс, не только конгломерат народов, но живой духовный мир. Он, по мнению Гвардини, раскрывается в истории, Европы с которой доныне не может сравниться история никакого другого континента.
Путешествия и крестовые походы, которые привели к великим географическим открытиям, захват новооткрытыми землями и жестокие колониальные войны, воплощенные в реальные исторические деяния - проявления европоцентристские точки зрения. Согласно ей Европа - Запад с их историческим укладом, политикой, религией, культурой, искусством представляют собой единую и безусловную ценность.
В эпоху средневековья экономические, политические и культурные связи Европы с остальным миром резко сокращаются, а важнейшим фактором духовной и политической жизни становится христианство. В результате, Восток в сознании европейца закономерно отходит на второй план, как нечто отдаленное и сугубо экзотическое. Однако возвеличивание Запада содержалось в европейском сознании на протяжении многих веков.
В европейской философии мысль о разобщенности людей поддерживалась концепцией избранности Запада. Предполагалось, что другие народы относятся к человечеству условно, поскольку еще не достигли необходимого культурного и цивилизационного уровня. Разумеется, они идут по дороге прогресса. Однако при этом, народы многих стран проживают вчерашний и позавчерашний день Европы. Они, даже поднимаясь по социально-историческим лестнице, еще не удостоились оценки с позиции человеческой соборности.
Идея европоцентризма, хотя и несла в себе выделение Востока, в то же время скрыто была оживлена??поиском родовых основоположений человечества. Она исходила из мысли, что все народы пройдут западными путями и найдут единство. В этом смысле представление о Востоке, как зоны «недоразвитого» человечества, служили той универсальной схеме, которая, сохраняясь, могла вместе с тем в разное время и в разных обстоятельствах наполняться совершенно разным содержанием. Новейшая западная философия, искусство модернизма, молодежная контркультура 60-х годов, вобрали в себя ориентальные элементы, стремясь соотнести, сравнить себя с культурой Востока.
Отдельные элементы «другой» художественной парадигмы действительно ассимилировались, например, европейская музыкальное творчество, хотя эта ассимиляция не осознавалась в Европе как результат диалога культур. В эпоху барокко, классицизма европейцы вообще не проявляли заметного интереса к элементам другого музыкального мышления. Понятно, восточная тематика присутствовала в литературе, в драматургии, в философских текстах. Образы восточных ханов, турецких красоток, свирепых янычар привлекли внимание писателей и композиторов, однако образ Востока имел крайне, условный характер.
Для идеологов буржуазии, которая формировалась на Западе, культура была синонимом «образованности». Что касается «диких» народов, то они оценивались как «европейцы, невидбулися». В своих теоретических построениях, рационализм XVII-XVIII вв. неизменно опирался на пример «дикарей», живших в «неиспорченном» состоянии, руководствовался понятием «природных свойств человека». Отсюда частая апелляция просветителей к Востоку и вообще культурам, не испорченным европейской цивилизацией.
Как пишет музыковед В. Конен, «не столько пренебрежительное отношение к черным, сколько особенности художественной психологии XVII, XVIII и первой половины XIX столетия, мешали людям западного воспитания заметить афро-американскую музыку, услышать ее своеобразную красоту, ощутить ее звуковую логику. Вспомним, что в кругозоре поколений, которые формировались в эпоху Ренессанса, не было места не только «восточном», т.е. внеевропейского искусству (мы здесь имеем в виду не экзотику, а музыку Востока в своем истинном смысле). Однако также выпала наука крупнейших художественных явлений, сформировавшихся на культурной почве самой Европы ».
Вера в прогресс человеческих знаний, восходит к эпохе Просвещения, укрепляла представление о однонаправленных, монолинейний движение истории. Прогресс мыслился просветителями, как постепенное проникновение европейской цивилизации во все регионы мира. Импульс постепенного движения в просветителей был логически непрерывным, и толковался ими как конечная цель.
Вольтер, Монтескье, писали о движении всех народов в единую всемирную историю. И это движение породило важную идею поиска изначальной универсальной культуры. Утверждалось, что различные народы не были разделены духовно и религиозно. У них были общие корни, но единая культура впоследствии распалась на множество самостоятельных ареалов. Поиски общих источников забрали в науке долгие и долгие годы.
Эти поиски дали достаточно неоднозначные результаты, породили новые вопросы. Так, если Гердер видел в восточном мире воплощение патриархального начала, то Гегель уже пытался поставить вопрос о том, почему восточные народы остались за пределами магистральной линии истории. В работе «Философия истории» он пытался раскрыть картину развития духа, историческую последовательность отдельных стадий. Так родилась схема - «Иран - Индия - Египет».
Данный подход к оценке общественного развития в дальнейшем стал вырождаться в апологетическую, по своей сути, «прогрессистские» концепцию с характерным для нее представлением о науке (а затем и о технике, информатике), как о оптимальное средство решения любых человеческих проблем и достижения гармонии на путях упорядочения рационально спроектированного миропорядка. Считалось, что западная культура никогда не вбирала в себя все ценностное, что мог дать Восток. Более того, возникает гипотеза о том, что кочевые индоевропейские народы на заре истории вторглись из Центральной Азии в Китай, Индию и на Запад. Встреча разных культур якобы и породило европейскую цивилизацию, обогащенную контактомы различных религий, различных культурных ориентации.
Однако, наряду с этим в XX в. в европейском сознании созревала кризис европоцентризма. Европейский просвещенный мир пытался понять: правомерно рассматривать европейскую идею как всемирную. А. Шопенгауэр отказывался видеть в мировой истории то планомерно-цельное, предостерегал от попытки «органично конструировать» ее. О. Шпенглер оценивал схему европоцентризма - от древности до средневековья и затем к Новому времени - как бессмысленную. По его мнению, Европа неоправданно становится центром тяжести исторической системы.
Шпенглер отмечал, что с таким же правом китайский историк мог бы, в свою очередь, построить всемирную историю, в которой крестовые походы и эпоха Возрождения, Цезарь и Фридрих Великий, были бы обойдены молчанием, как события, лишенные значения. Шпенглер называл устаревшей, привычную для западноевропейцев схему, согласно которой высокоразвитые культуры вращаются вокруг Европы. Позже Леви-Стросс, исследуя древнюю историю, высказал мнение, что именно западная культура выпала из всемирной истории.
В целом, европоцентристские концепция не утратила своего статуса. Сложившееся, еще в философской классике, возвеличивание разумного, рационального «эллинского» начала, в противовес, стихийности и емпиричности других культур, а также стереотипное представление о технической цивилизации, активно содействовали формированию различных современных теорий. Они, в частности, нашли опору в разработке М. Вебером принципа рациональности, как основного принципа в его философии истории.
Именно Вебер наиболее последовательно рассматривал рациональность, как историческую судьбу европейской цивилизации. Он пытался объяснить, почему формальный разум науки и римского права превратился в жизненную установку целой эпохи, целой цивилизации
Культуроцентристську разработку теории европоцентризма последовательно проводил немецкий теолог, культурофилософ Э. Трельч. По его мнению, всемирная история - это история европеизма. Европеизмом рассматривался им, как великий исторический индивидуум, являет собой для европейцев предмет истории. Европеизм, определяют его там, где он в процессе большой англосаксонской и латинской колонизации распространился на большей части земного шара. Только евроцентризм позволяет говорить об общей истории человечества и прогресс.
культурно-философская позиция, рассматривающая европейскую цивилизацию и культуру в качестве высшего образца и подлинного источника всей цивилизации и культуры человечества.
Отличное определение
Неполное определение ↓
ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ
историко-культурная и геополитическая концепция, постулирующая и обосновывающая особые статус и значение западно-европейских ценностей в мировом цивилизованном и культурном процессах. Одними из первых и ярких демонстраций влияния и распространенности подобных идей стали межгосударственные и межрегиональные столкновения сторонников различных мировых религий. Так, в средние века Европа, Северная Африка и Ближний Восток стали ареной столкновения католичества с православием и христиан с мусульманами. Наибольшую активность в отстаивании идеалов Е. проявила католическая церковь. Она инициировала вооруженную борьбу с мусульманским миром за освобождение Иберийского полуострова, организовала крестовые походы на Иерусалим. По ее инициативе осуществлялась экспансия в Прибалтику. Эта стратегия в конечном итоге привела к судьбоносной конфронтации с государствами Восточной Европы, в которой последние одержали важную победу (1410, Грюнвальдская битва). Идея Е. значительно актуализировалась под влиянием угрозы, исходившей от турок-сельджуков, а впоследствии - Османской империи. Эра великих географических открытий позволила европейцам обнаружить множество иных народов. Однако неадекватное видение истории не позволяло признать уникальность культуры последних, их достижения в области науки и техники. Историческим уделом местного населения предполагалось рабство и колониальная зависимость. В 19 ст. в воззрениях европейцев на другие народы произошли перемены. Этому способствовали уникальные археологические открытия на Ближнем Востоке, в Индии, Китае и Америке. Европейскому сознанию были представлены факты, говорившие о еще более древних, чем европейская, цивилизациях. Хотя даже они не смогли изменить традиционалистской точки зрения, ряд аспектов во взаимоотношениях европейцев с иными народами изменился. Е. подпитывался очевидным отставанием неевропейских народов в уровне и темпах экономического (особенно индустриального и военного) развития, что стало основанием для идеи о существовании неполноценных рас. В начале 20 в. со всей остротой встала проблема лидерства в европейском и мировом сообществе. Она разрешилась новым расколом Европы на коммунистическую и капиталистическую части. Между ними развернулось острое геополитическое и в ряде случаев опосредованно-военное соревнование за лидерство и влияние в мире. На волне конфронтации, дошедшей до второй мировой войны, Европа утратила роль мирового лидера и со второй половины 20 ст. концепция Е. стала приобретать двойной смысл. С одной стороны, в ней нашли отражение тревоги европейцев, оставшихся на континенте, по поводу успехов своих бывших соотечественников в Северной Америке, Австралии и Южной Африке. Старой Европе конкуренцию составила и Япония. С другой стороны, идея Е. получила новый импульс благодаря новым идеям о мировом приоритете единых ценностей "англо-саксонского" (англо-американского) мира. К концу 20 ст. процессы западноевропейской интеграции приобрели реальные очертания, приведшие к "прозрачности" национальных границ. Крушение социалистической системы в Европе сделало потенциально возможным разработку проектов, охватывающих единое пространство от Вашингтона до Владивостока. Континентальная интеграция Европы получила новые перспективы за счет воссоединения Германии, реформ в Центральной и Южной Европе, а также в государствах Прибалтики. Обе эти тенденции в рамках концепции Е. практически не противоречат друг другу, хотя и отражают некоторое несовпадение экономических интересов Нового и Старого Света. Западно-европейская культура, в основном определившая облик современной техногенной цивилизации, по темпам обновления и влиянию пока не утрачивает своих позиций в мире. При этом основные различия внутри Европы в целом не исчезают. Восточная ее часть, как и ранее, настороженно воспринимает не всегда бесспорные ценности Европы Западной, отражением чего является непрекращающаяся почти 300 лет дискуссия между западниками и славянофилами, инициированная в сфере российской общественной мысли еще реформами Петра Первого. В Западной же Европе динамичное экономическое развитие и определенная стабилизация социально-политических проблем позволили к рубежу тысячелетий практически реализовать культурный и геополитический идеал единого европейского пространства.
Иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
.php?title=%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B7%D0%BC&action=edit отредактировать] эту статью, добавив ссылки на .
Эта отметка установлена 8 марта 2013 года
.
Европоцентризм европейским гуманитарным наукам был свойственен изначально . Одним из факторов, повлиявших (хотя и не сразу) на отход от европоцентризма и принятию всего реального многообразия культурных миров в качестве равноправных участников культурной динамики был культурный шок , пережитый европейской культурой при встрече с «чужими» культурами в процессе колониальной и миссионерской экспансии XIV -XIX веков .
Французские просветители выдвинули идею расширения географических рамок истории, воссоздания всемирной истории , выхода за рамки европоцентризма. Одним из первых был Вольтер . Гердер , активно изучавший неевропейские культуры, стремился изложить вклад всех народов в культурное развитие.
Однако на следующем этапе развития европейской исторической мысли, у Гегеля , именно идея всемирной истории оказывалась сопряжена с идеями европоцентризма - только в Европе мировой дух достигает самопознания. Заметный европоцентризм был свойственен и концепции Маркса , которая оставляла открытым вопрос о соотношении азиатского способа производства с европейскими - античным, феодальным и капиталистическим.
Историки, философы и социологи 2-й половины XIX века стали выступать против европоцентризма, доминировавшего в изучении мирового исторического процесса. Например, Данилевский подверг критике европоцентризм в своей теории культурно-исторических типов .
В исторической науке XX века освоение обширного неевропейского материала выявило скрытый европоцентризм привычного представления об истории как едином всемирно-историческом процессе. Появились многочисленные альтернативные концепции. Шпенглер называл концепцию всемирной истории «птолемеевой системой истории», основанной на европоцентризме в понимании иных культур. Другим примером может быть классификация цивилизаций, предложенная Тойнби . Также и Петерс боролся с европоцентризмом как с идеологией, искажающей развитие наук в свою пользу и тем самым навязывающей своё прото-научное и евроцентричное понимание мира другим, неевропейским обществам. Евразийцы , например, Н. С. Трубецкой , полагали необходимым и позитивным преодоление европоцентризма. Европоцентризм активно критиковался в востоковедении и социальной антропологии при изучении первобытных культур (Ростоу).
В неевропейских культурах появились новые идейные течения. Негритюд в Африке возник в сопротивление европоцентризму и политики насильственной культурной ассимиляции как компоненте политического и социального угнетения, с одной стороны, и на расово-этно-культурное (а затем и государственно-политическое) самоутверждение колонизированных афро-негритянских по своему происхождению (а затем и всех негроидных) народов. Философия латиноамериканской сущности (нуэстро-американизм) обосновывал децентрацию универсального европейского дискурса, опровергал его претензии на высказывание вне определенного культурного контекста. В число противников европоцентризма включаются Айя де ла Торре , Рамос Маганья , Леопольдо Сеа .
Европоцентризм как идеология
Европоцентризм использовался и используется для оправдания политики колониализма . Европоцентризм также часто используется в расизме .
В современной России идеология европоцентризма характерна для значительной части либеральной интеллигенции .
Европоцентризм стал идеологическим фоном перестройки и реформ в современной России .
Европоцентризм базируется на нескольких устойчивых мифах, проанализированных Самиром Амином , С. Г. Кара-Мурзой («Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции») и другими исследователями.
Запад равнозначен христианской цивилизации . В рамках этого тезиса христианство трактуется как формообразующий признак западного человека в противовес «мусульманскому Востоку». Самир Амин указывает, что Святое Семейство, египетские и сирийские отцы Церкви европейцами не были. С. Г. Кара-Мурза уточняет, что «сегодня говорится, что Запад - не христианская, а иудео-христианская цивилизация». При этом Православие ставится под сомнение (например, согласно историку-диссиденту Андрею Амальрику и многим другим российским западникам, принятие Русью христианства от Византии - историческая ошибка).
Запад - продолжение античной цивилизации . Согласно данному тезису, в рамках европоцентризма считается, что корни современной западной цивилизации восходят к Древнему Риму или Древней Греции, период Средневековья замалчивается. При этом процесс культурной эволюции мыслится непрерывным. Мартин Бернал , на которого ссылаются Самир Амин и С. Г. Кара-Мурза, показал, что «эллиномания» восходит к романтизму XIX века, а древние греки мыслили себя принадлежавшими к культурному ареалу древнего Востока. В книге «Черная Афина» М. Бернал также подверг критике «арийскую» модель происхождения европейской цивилизации и выдвинул взамен концепцию гибридных египетски-семитско-греческих основ Западной цивилизации.
Вся современная культура, а также наука, технология, философия, право и т. д. создана западной цивилизацией (технологический миф ). При этом вклад других народов игнорируется или приуменьшается. Данное положение было раскритиковано К. Леви-Строссом , указывающим, что современная промышленная революция лишь кратковременный эпизод в истории человечества, а вклад Китая, Индии и других отличных от западной цивилизаций в развитие культуры весьма значителен и его нельзя игнорировать.
Капиталистическая экономика в рамках идеологии европоцентризма объявляется «естественной» и основанной на «законах природы» (миф о «человеке экономическом» , восходящий к Гоббсу). Данное положение лежит в основе социал-дарвинизма , который был раскритикован многими авторами. Гоббсовы представления о естественном состоянии человека при капитализме критиковались антропологами, в частности Маршаллом Салинсом . Этолог Конрад Лоренц указывал, что внутривидовой отбор может вызывать неблагоприятную специализацию .
Так называемые «страны третьего мира» (или «развивающиеся» страны) являются «отсталыми», а чтобы «догнать» страны Запада, им надо пройти по «западному» пути, создавая общественные институты и копируя общественные отношения западных стран (миф развития через имитацию Запада ). Данное положение раскритиковано К. Леви-Строссом в книге «Структурная антропология», который указывает, что нынешнее экономическое положение в мире отчасти определяется периодом колониализма, XVI-XIX вв., когда прямое или косвенное разрушение ныне «слаборазвитых» обществ стало важной предпосылкой развития западной цивилизации. Также данный тезис критикуется в рамках теории «периферийного капитализма ». Самир Амин указывает, что производственный аппарат в «периферийных» странах не повторяет путь, пройденный экономическими развитыми странами, а по мере развития капитализма поляризация «периферии» и «центра» возрастает.
См. также
Напишите отзыв о статье "Европоцентризм"
Примечания
Литература
- Кара-Мурза С. Г. . - М .: Алгоритм, 2002. - ISBN 5-9265-0046-5.
- Амальрик А. Просуществует ли СССР до 1984 года?
- Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993.
- Гуревич П. С. Философия культуры. М., 1994.
- Трёльч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994.
- Культура: Теории и проблемы / Под ред. Т. Ф. Кузнецовой. М., 1995.
|
||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Европоцентризм
– Что он Вам рассказал, Изидора? – с каким-то болезненным интересом спросил Караффа.– О, он говорил об очень многом, Святейшество. Я как-нибудь расскажу, если Вам будет интересно. А теперь, с Вашего позволения, я бы хотела пообщаться со своей дочерью. Если, конечно же, Вы не будете против... Она очень изменилась за эти два года... И я бы хотела её узнать...
– Успеется, Изидора! У Вас ещё будет на это время. И многое будет зависеть от того, как Вы себя поведёте, дорогая моя. А пока Ваша дочь пойдёт со мной. Я скоро вернусь к Вам, и очень надеюсь – Вы будете говорить по-другому...
В мою уставшую Душу прокрался ледяной ужас смерти...
– Куда Вы ведёте Анну?! Что Вы от неё хотите, Ваше Святейшество?– боясь услышать ответ, всё же спросила я.
– О, успокойтесь, моя дорогая, Анна пока ещё не направляется в подвал, если это то, о чём Вы подумали. Перед тем, как что-то решать, я сперва, должен услышать Ваш ответ... Как я уже говорил – всё зависит от Вас, Изидора. Приятных вам сновидений! И пропустив Анну вперёд, сумасшедший Караффа удалился...
Подождав несколько очень долгих для меня минут, я попыталась мысленно выйти на Анну. Ничего не получалось – моя девочка не отвечала! Я пробовала ещё и ещё – результат был тем же... Анна не отзывалась. Этого просто не могло было быть! Я знала, она точно захочет со мной говорить. Мы должны были знать, что будем делать дальше. Но Анна не отвечала...
В страшном волнении проходили часы. Я уже буквально падала с ног... всё ещё пробуя вызвать мою милую девочку. И тут появился Север...
– Ты напрасно пытаешься, Изидора. Он поставил на Анну свою защиту. Я не знаю, как тебе помочь – она мне неизвестна. Как я уже говорил тебе, её дал Караффе наш «гость», что приходил в Мэтэору. Прости, я не могу помочь тебе с этим...
– Что ж, спасибо тебе за предупреждение. И за то, что пришёл, Север.
Он мягко положил руку мне на голову...
– Отдыхай, Изидора. Сегодня ты ничего не изменишь. А завтра тебе может понадобиться много сил. Отдыхай, Дитя Света... мои мысли будут с тобой...
Последних слов Севера я почти уже не услышала, легко ускользая в призрачный мир сновидений... где всё было ласково и спокойно... где жил мой отец и Джироламо... и где почти всегда всё было правильно и хорошо... почти...
Мы со Стеллой ошеломлённо молчали, до глубины души потрясённые рассказом Изидоры... Конечно же, мы наверняка были ещё слишком малы, чтобы постичь всю глубину подлости, боли и лжи, окружавших тогда Изидору. И наверняка наши детские сердца были ещё слишком добры и наивны, чтобы понять весь ужас предстоящего ей и Анне испытания... Но кое-что уже даже нам, таким малым и неопытным, становилось ясно. Я уже понимала, что то, что преподносилось людям, как правда, ещё совершенно не означало, что это правдой и было, и могло на самом деле оказаться самой обычной ложью, за которую, как ни странно, никто не собирался наказывать придумавших её, и никто почему-то не должен был за неё отвечать. Всё принималось людьми, как само собой разумеющееся, все почему-то были этим совершенно довольны, и ничто в нашем мире не становилось «с ног на голову» от возмущения. Никто не собирался искать виновных, никому не хотелось доказывать правду, всё было спокойно и «безветренно», будто стоял в наших душах полный «штиль» довольства, не беспокоимый сумасшедшими «искателями истины», и не тревожимый нашей уснувшей, забытой всеми, человеческой совестью...
Искренний, глубоко-печальный рассказ Изидоры омертвил болью наши детские сердца, даже не давая время очнуться... Казалось, не было предела бесчеловечным мукам, причиняемым чёрствыми душами уродливых палачей этой удивительной и мужественной женщине!.. Мне было искренне боязно и тревожно, только лишь думая о том, что же ждало нас по окончании её потрясающего рассказа!..
Я посмотрела на Стеллу – моя воинственная подружка испуганно жалась к Анне, не сводя с Изидоры потрясённо- округлившихся глаз... Видимо, даже её – такую храбрую и не сдающуюся – ошеломила людская жестокость.
Да, наверняка, мы со Стеллой видели больше, чем другие дети в свои 5-10 лет. Мы уже знали, что такое потеря, знали, что означает боль... Но нам ещё предстояло очень многое пережить, чтобы понять хоть малую часть того, что чувствовала сейчас Изидора!.. И я лишь надеялась, что мне никогда не придётся такого на себе по-настоящему испытать...
Я зачарованно смотрела на эту прекрасную, смелую, удивительно одарённую женщину, не в силах скрыть навернувшихся на глаза горестных слёз... Как же «люди» смели зваться ЛЮДЬМИ, творя с ней такое?!. Как Земля вообще терпела такую преступную мерзость, разрешая топтать себя, не разверзнув при этом своих глубин?!.
Изидора всё ещё находилась от нас далеко, в своих глубоко-ранящих воспоминаниях, и мне честно совсем не хотелось, чтобы она продолжала рассказывать дальше... Её история терзала мою детскую душу, заставляя сто раз умирать от возмущения и боли. Я не была к этому готова. Не знала, как защититься от такого зверства... И казалось, если сейчас же не прекратится вся эта раздирающая сердце повесть – я просто умру, не дождавшись её конца. Это было слишком жестоко и не поддавалось моему нормальному детскому пониманию...
Но Изидора, как ни в чём не бывало, продолжала рассказывать дальше, и нам ничего не оставалось, как только окунутся с ней снова в её исковерканную, но такую высокую и чистую, не дожитую земную ЖИЗНЬ...
Проснулась я на следующее утро очень поздно. Видимо тот покой, что подарил мне своим прикосновением Север, согрел моё истерзанное сердце, позволяя чуточку расслабиться, чтобы новый день я могла встретить с гордо поднятой головой, что бы этот день мне ни принёс... Анна всё ещё не отвечала – видимо Караффа твёрдо решил не позволять нам общаться, пока я не сломаюсь, или пока у него не появится в этом какая-то большая нужда.
Изолированная от моей милой девочки, но, зная, что она находится рядом, я пыталась придумать разные-преразные способы общения с ней, хотя в душе прекрасно знала – ничего не удастся найти. Караффа имел свой надёжный план, который не собирался менять, согласуя с моим желанием. Скорее уж наоборот – чем больше мне хотелось увидеть Анну, тем дольше он собирался её держать взаперти, не разрешая встречу. Анна изменилась, став очень уверенной и сильной, что меня чуточку пугало, так как, зная её упёртый отцовский характер, я могла только представить, как далеко она могла в своём упорстве пойти... Мне так хотелось, чтобы она жила!.. Чтобы палач Караффы не посягал на её хрупкую, не успевшую даже полностью распуститься, жизнь!.. Чтобы у моей девочки всё ещё было только впереди...
Раздался стук в дверь – на пороге стоял Караффа...
– Как вам почивалось, дорогая Изидора? Надеюсь, близость вашей дочери не доставила хлопот вашему сну?
– Благодарю за заботу, ваше святейшество! Я спала на удивление великолепно! Видимо, именно близость Анны меня успокоила. Смогу ли я сегодня пообщаться со своей дочерью?
Он был сияющим и свежим, будто уже меня сломил, будто уже воплотилась в жизнь его самая большая мечта... Я ненавидела его уверенность в себе и своей победе! Даже если он имел для этого все основания... Даже если я знала, что очень скоро, по воле этого сумасшедшего Папы, уйду навсегда... Я не собиралась ему так просто сдаваться – я желала бороться. До последнего моего вздоха, до последней минуты, отпущенной мне на Земле...
– Так что же вы решили, Изидора? – весело спросил Папа. – Как я уже говорил вам ранее, именно от этого зависит, как скоро вы увидите Анну. Я надеюсь, вы не заставите меня принимать самые жестокие меры? Ваша дочь стоит того, чтобы её жизнь не оборвалась так рано, не правда ли? Она и впрямь очень талантлива, Изидора. И мне искренне не хотелось бы причинять ей зла.
– Я думала, вы знаете меня достаточно давно, ваше святейшество, чтобы понять – угрозы не изменят моего решения... Даже самые страшные. Я могу умереть, не выдержав боли. Но я никогда не предам то, для чего живу. Простите меня, святейшество.
Караффа смотрел на меня во все глаза, будто услышал что-то не совсем разумное, что очень его удивило.
– И вы не пожалеете свою прекрасную дочь?!. Да вы более фанатичны, чем я, мадонна!..
Воскликнув это, Караффа резко встал и удалился. А я сидела, совершенно онемевшая. Не чувствуя своего сердца, и не в состоянии удержать разбегавшиеся мысли, будто все мои оставшиеся силы ушли на этот короткий отрицательный ответ.
Я знала, что это конец... Что теперь он возьмётся за Анну. И не была уверенна, смогу ли выжить, чтобы всё это перенести. Не было сил думать о мести... Не было сил думать вообще ни о чём... Моё тело устало, и не желало более сопротивляться. Видимо, это и был предел, после которого уже наступала «другая» жизнь.
Я безумно хотела увидеть Анну!.. Обнять её хотя бы раз на прощание!.. Почувствовать её бушующую силу, и сказать ей ещё раз, как сильно я её люблю...
И тут, обернувшись на шум у двери, я её увидела! Моя девочка стояла прямая и гордая, как негнущаяся тростинка, которую старается сломать надвигающийся ураган.
– Что ж, побеседуйте с дочерью, Изидора. Может быть, она сможет внести хоть какой-то здравый смысл в ваше заблудившееся сознание! Я даю вам на встречу один час. И постарайтесь взяться за ум, Изидора. Иначе эта встреча будет для вас последней...
Караффа не желал более играть. На весы была поставлена его жизнь. Так же, как и жизнь моей милой Анны. И если вторая для него не имела никакого значение, то за первую (за свою) он был готов пойти на всё.
– Мамочка!.. – Анна стояла у двери, не в состоянии пошевелиться. – Мама, милая, как же мы его уничтожим?.. Не сумеем ведь, мамочка!
Вскочив со стула, я подбежала к моему единственному сокровищу, моей девочке и, схватив в объятия, сжала что было сил...
– Ой, мамочка, ты меня так задушишь!.. – звонко засмеялась Анна.
А моя душа впитывала этот смех, как приговорённый к смерти впитывает тёплые прощальные лучи уже заходящего солнца...
ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ. Зарождение европоцентризма отразило длительный конфликт и бинарное, этноцентричное противостояние европейской цивилизации древнему и средневековому Востоку. В романтической историографии XIX века сложился миф о том, что Е. как историческое явление начал формироваться еще в период греко-персидских войн. В соответствии с этими представлениями, сочинения древнегреческих авторов (Аристотель, Платон) отразили формирование стереотипных представлений о «варварском», деспотическом, статичном Востоке, для которого характерно поголовное рабство населения и метафизический характер культуры. В противовес этому греки, а затем римляне отождествлялись с такими качествами как рациональность, прямота, индивидуализм, стремление к свободе. Эта гипотеза в настоящее время оспаривается в ряде исследований (С. Амин, М. Бернал, С. Кара- Мурза) - в частности, отмечается, что древние греки не проводили радикального отделения от культурного ареала древнего Востока; что комплементарный потенциал и взаимопроникновение обеих цивилизаций ярко выразился в эллинизме, в раннем христианстве; что европейский Запад сам по себе не является единственным наследником и продолжателем античной цивилизации.
Острое противопоставление Востока и Запада продолжилось в средние века в форме военно-религиозного противостояния христианства и ислама. В эпоху арабских халифатов ислам сформировал альтернативную экуменическую перспективу. Мусульманская угроза способствовала трансформации раздробленной семьи романо-германских народов в христианскую Европу, в территориально- культурную целостность, противопоставляющую себя исламскому миру. Эпоха крестовых походов, а затем трехсотлетний период османской экспансии закрепили стереотипы военно-идеологического противостояния цивилизаций. При этом, на фоне преимущественно конфликтных взаимодействий, между Европой и азиатским миром шли существенные процессы культурной диффузии и обмена.
В эпоху Великих географических открытий представления европейцев об окружающем мире существенно расширились, начались прямые контакты с цивилизациями Африки, Центральной и Южной Америки, Ирана, Индии, Китая, Японии, тихоокеанского региона. Перейдя к широкой колониальной экспансии, активно модернизирующаяся Европа с ее ощущением цивилизационного превосходства соответственно квалифицировала весь неевропейский мир как отсталый, застойный и нецивилизованный. В общественном мнении эпохи Просвещения постепенно сформировался европоцентристский взгляд на мир, в котором динамичная, творческая, свободная Европа выполняет по отношению к архаичному, стагнирующему и порабощенному Востоку миссионерскую, цивилизаторскую миссию. В этот исторический период европоцентризм окончательно формируется как политическая идеология, легитимирующая практику вмешательства западных стран в жизнь неевропейских сообществ.
В период колониализма Е. отразился в идеологии расового превосходства. В теоретических аспектах он лег в основу разнообразных теорий и концепций вестернизации. Идейная и практическая ориентация на европейские эталоны развития представлялись коренными условиями успешной модернизации. В то же время в XIX веке благодаря фундаментальным прорывам в изучении истории и культуры стран и народов Азии, Африки, Америки в европоцентризме произошли существенные интеллектуальные изменения. Возникла идея исторической эстафеты и преемственности европейской цивилизации от восточных цивилизаций, за ними признавалась важная роль в развитии человечества, особая эволюционная ступень, выдающиеся достижения, отличный от западного, но значительный культурный потенциал. В научной и общественно-политической мысли на рубеже XIX-XX веков развилась мысль о возможности будущей конвергенции разных регионов мира, о принципиальной близости и однородности культурных, экономических, классовых процессов в современном капитали-стическом мире. При этом историческому и политическому опыту Европы по-прежнему отводилась ведущая роль. В конечном итоге, представления о необходимости преодоления европоцентризма сформировались внутри европейской научной, интеллектуальной традиции (О. Шпенглер, А. Дж. Тойнби).
В новейшее время европоцентризм помогал обосновывать противодействие метрополий национально-освободительному движению в колониях, якобы из-за незрелости и неспособности к самоуправлению и независимости; В постколониальный период эта идеология препятствует духовной деколонизации развивающихся стран, становится идейной основой информационной экспансии, способствует навязыванию им западных культурных стандартов и моделей развития.
Как отмечает Ю. Л. Говоров, европоцентризм в своей динамике отразил не только негативные тенденции, связанные с конфликтом цивилизаций и экспансионизмом, но также выполнил ряд полезных исторических и социокультурных функций. Он был закономерным этапом становления и развития европейской и - опосредованно - мировой культуры. Особенности европейского менталитета и образа действия привели к тому, что многие достижения материальной и духовной культуры мировых цивилизаций были объектно изучены и осмыслены в категориях и методах научного познания, рационализма. В рамках европоцентризма сформировалась идея о единстве всемирно-исторического процесса, ваимосвязанности всех процессов в глобальном масштабе. Европейцы в своем «центризме» проявили невиданный до них интерес к другим народам и культурам, открыли и воссоздали историю Востока и других регионов, создали специфические отрасли исторического знания (антропология, культурология, ориенталистика, африканистика, американистика).
Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 102-104.
Превосходства образа жизни европейских народов, а также их особую роль в мировой истории. Исторический путь, пройденный западными странами, провозглашается единственно правильным или, по крайней мере, образцовым.
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
Европоцентризм европейским гуманитарным наукам был свойственен изначально . Одним из факторов, повлиявших (хотя и не сразу) на отход от европоцентризма и принятию всего реального многообразия культурных миров в качестве равноправных участников культурной динамики был культурный шок , пережитый европейской культурой при встрече с «чужими» культурами в процессе колониальной и миссионерской экспансии XIV -XIX веков .
Французские просветители выдвинули идею расширения географических рамок истории, воссоздания всемирной истории , выхода за рамки европоцентризма. Одним из первых был Вольтер . Гердер , активно изучавший неевропейские культуры, стремился изложить вклад всех народов в культурное развитие.
Однако на следующем этапе развития европейской исторической мысли, у Гегеля , именно идея всемирной истории оказывалась сопряжена с идеями европоцентризма - только в Европе мировой дух достигает самопознания. Заметный европоцентризм был свойственен и концепции Маркса , которая оставляла открытым вопрос о соотношении азиатского способа производства с европейскими - античным, феодальным и капиталистическим.
Историки, философы и социологи 2-й половины XIX века стали выступать против европоцентризма, доминировавшего в изучении мирового исторического процесса. Например, Данилевский подверг критике европоцентризм в своей теории культурно-исторических типов .
В исторической науке XX века освоение обширного неевропейского материала выявило скрытый европоцентризм привычного представления об истории как едином всемирно-историческом процессе. Появились многочисленные альтернативные концепции. Шпенглер называл концепцию всемирной истории «птолемеевой системой истории», основанной на европоцентризме в понимании иных культур. Другим примером может быть классификация цивилизаций, предложенная Тойнби . Также и Петерс боролся с европоцентризмом как с идеологией, искажающей развитие наук в свою пользу и тем самым навязывающей своё прото-научное и евроцентричное понимание мира другим, неевропейским обществам. Евразийцы , например, Н. С. Трубецкой , полагали необходимым и позитивным преодоление европоцентризма. Европоцентризм активно критиковался в востоковедении и социальной антропологии при изучении первобытных культур (Ростоу).
В неевропейских культурах появились новые идейные течения. Негритюд в Африке возник в сопротивление европоцентризму и политики насильственной культурной ассимиляции как компоненте политического и социального угнетения, с одной стороны, и на расово-этно-культурное (а затем и государственно-политическое) самоутверждение колонизированных афро-негритянских по своему происхождению (а затем и всех негроидных) народов. Философия латиноамериканской сущности (нуэстро-американизм) обосновывал децентрацию универсального европейского дискурса, опровергал его претензии на высказывание вне определенного культурного контекста. В число противников европоцентризма включаются Айя де ла Торре , Рамос Маганья, Леопольдо Сеа.
Европоцентризм как идеология
Европоцентризм использовался и используется для оправдания политики колониализма . Европоцентризм также часто используется в расизме .
В современной России идеология европоцентризма характерна для значительной части либеральной интеллигенции .
Европоцентризм стал идеологическим фоном перестройки и реформ в современной России .
Европоцентризм базируется на нескольких устойчивых мифах, проанализированных Самиром Амином , С. Г. Кара-Мурзой («Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции») и другими исследователями.
Запад равнозначен христианской цивилизации . В рамках этого тезиса христианство трактуется как формообразующий признак западного человека в противовес «мусульманскому Востоку». Самир Амин указывает, что Святое Семейство, египетские и сирийские отцы Церкви европейцами не были. С. Г. Кара-Мурза уточняет, что «сегодня говорится, что Запад - не христианская, а иудео-христианская цивилизация». При этом Православие ставится под сомнение (например, согласно историку-диссиденту Андрею Амальрику и многим другим российским западникам, принятие Русью христианства от Византии - историческая ошибка).
Запад - продолжение античной цивилизации . Согласно данному тезису, в рамках европоцентризма считается, что корни современной западной цивилизации восходят к Древнему Риму или Древней Греции, период Средневековья замалчивается. При этом процесс культурной эволюции мыслится непрерывным. Мартин Бернал, на которого ссылаются Самир Амин и С. Г. Кара-Мурза, показал, что «эллиномания» восходит к романтизму XIX века, а древние греки мыслили себя принадлежавшими к культурному ареалу древнего Востока. В книге «Черная Афина» М. Бернал также подверг критике «арийскую» модель происхождения европейской цивилизации и выдвинул взамен концепцию гибридных египетски-семитско-греческих основ Западной цивилизации.
Вся современная культура, а также наука, технология, философия, право и т. д. создана западной цивилизацией (технологический миф ). При этом вклад других народов игнорируется или приуменьшается. Данное положение было раскритиковано К. Леви-Строссом , указывающим, что современная промышленная революция лишь кратковременный эпизод в истории человечества, а вклад Китая, Индии и других отличных от западной цивилизаций в развитие культуры весьма значителен и его нельзя игнорировать.
Капиталистическая экономика в рамках идеологии европоцентризма объявляется «естественной» и основанной на «законах природы» (миф о «человеке экономическом» , восходящий к Гоббсу). Данное положение лежит в основе социал-дарвинизма , который был раскритикован многими авторами. Гоббсовы представления о естественном состоянии человека при капитализме критиковались антропологами, в частности Маршаллом Салинсом . Этолог Конрад Лоренц указывал, что внутривидовой отбор может вызывать неблагоприятную специализацию .
Так называемые «страны третьего мира» (или «развивающиеся» страны) являются «отсталыми», а чтобы «догнать» страны Запада, им надо пройти по «западному» пути, создавая общественные институты и копируя общественные отношения западных стран (миф развития через имитацию Запада ). Данное положение раскритиковано К. Леви-Строссом в книге «Структурная антропология», который указывает, что нынешнее экономическое положение в мире отчасти определяется периодом колониализма, XVI-XIX вв., когда прямое или косвенное разрушение ныне «слаборазвитых» обществ стало важной предпосылкой развития западной цивилизации. Также данный тезис критикуется в рамках теории «периферийного капитализма ». Самир Амин указывает, что производственный аппарат в «периферийных» странах не повторяет путь, пройденный экономическими развитыми странами, а по мере развития капитализма поляризация «периферии» и «центра» возрастает.