Джейн Остин

Гордость и предубеждение

КНИГА ПЕРВАЯ

Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.

Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, что на него тут же начинают смотреть, как на законную добычу той или другой соседской дочки.

Дорогой мистер Беннет,{1} - сказала как-то раз миссис Беннет своему мужу, - слышали вы, что Незерфилд Парк{2} наконец больше не будет пустовать?{3}

Мистер Беннет ответил, что он этого не слышал.

Тем не менее это так, - продолжала она. - Только что заходила миссис Лонг и сообщила мне эту новость!

Мистер Беннет промолчал.

А хотелось бы вам знать, кто будет нашим новым соседом? - с нетерпеньем спросила его жена.

Готов вас выслушать, если вам очень хочется мне об этом сказать.

Большего от него не требовалось.

Ну так слушайте, мой дорогой, - продолжала миссис Беннет. - Незерфилд, по словам миссис Лонг, снят очень богатым молодым человеком из северной Англии.{4} В понедельник он приезжал туда в карете, запряженной четверкой лошадей, осмотрел поместье и пришел в такой восторг, что тут же условился обо всем с мистером Моррисом. Он переезжает к Михайлову дню{5} и уже в конце будущей недели туда приедет кое-кто из его прислуги.

А как его зовут?

Он женат или холост?

Холост, дорогой, в том-то и дело, что холост! Молодой холостяк с доходом в четыре или пять тысяч в год! Не правда ли, удачный случай для наших девочек?

Как так? Разве это имеет к ним отношение?

Дорогой мистер Беннет, - ответила его жена, - сегодня вы просто невыносимы. Разумеется, вы понимаете, что я имею в виду его женитьбу на одной из них.

Гм, таковы его планы?

Планы! Боже ты мой, и скажете же вы иной раз! Но ведь может вполне случиться, что он в одну из них влюбится. Поэтому как только он приедет, вам необходимо будет нанести ему визит.

Я, признаюсь, не вижу к тому достаточных оснований. Поезжайте-ка вы сами с девочками. Или пошлите их одних - это, возможно, будет еще лучше. Не то вдруг он вздумает влюбиться в вас - ведь вы ничуть не менее привлекательны, чем любая из наших дочек.

Вы мне льстите, дорогой мой. Когда-то я и в самом деле была не лишена привлекательности. Но сейчас, увы, я уже не претендую на то, чтобы слыть красавицей. Женщине, у которой пять взрослых дочерей, не следует много думать о собственной красоте.

В этих обстоятельствах у женщины не часто остается столько красоты, чтобы думать о ней приходилось особенно много.

Но, мой друг, вам непременно следует навестить мистера Бингли, как только он появится.

Едва ли я за это возьмусь.

Но подумайте о наших девочках. Вы только представьте себе, как хорошо одна из них будет устроена. Вот увидите, как сразу поспешат в Незерфилд сэр Уильям и леди Лукас. А ради чего, как вы думаете? Уж, конечно, ради своей Шарлот - вы же знаете, они не очень-то любят навещать незнакомых людей. Вы непременно должны поехать - ведь мы сами без этого никак не можем у него побывать.

Вы, безусловно, слишком щепетильны. Полагаю, что мистер Бингли будет рад вас увидеть. Хотите, я дам вам для него записочку с обещанием выдать за него замуж любую из моих дочек, которая ему больше понравится? Пожалуй, надо будет только замолвить словечко в пользу моей крошки Лиззи.

Надеюсь, что вы этого не сделаете. Лиззи ничуть не лучше других ваших дочерей. Я уверена, что она и вполовину не так красива, как Джейн и гораздо менее добродушна, чем Лидия. Но ей вы почему-то всегда оказываете предпочтение!

Ни одна из моих дочек ничем особенным не примечательна, - ответил он. - Они столь же глупы и невежественны, как все другие девчонки в этом возрасте. Просто в Лиззи немножко больше толку, чем в ее сестрах.

Мистер Беннет, как смеете вы так оскорблять ваших собственных детей? Вам доставляет удовольствие меня изводить. Конечно, вам нет никакого дела до моих истерзанных нервов.

Вы ошибаетесь, моя дорогая. Я давно привык с ними считаться. Ведь они - мои старые друзья. Недаром вы мне толкуете о них уже не меньше двадцати лет.

Ах, вы даже себе не представляете, как я страдаю.

Надеюсь, что вы все же доживете до того времени, когда в окрестностях появится множество молодых людей с доходом не менее четырех тысяч в год.

Даже если их будет двадцать, какой в них прок, коли вы все равно отказываетесь к ним ездить?

Ну, если их будет двадцать, моя дорогая, то тогда я, конечно, соберусь да сразу и объеду их всех подряд.

В характере мистера Беннета так затейливо сочетались живость ума и склонность к иронии, замкнутость и взбалмошность, что за двадцать три года совместной жизни жена все еще не сумела к нему приноровиться. Разобраться в ее натуре было намного проще. Она была невежественной женщиной с недостаточной сообразительностью и неустойчивым настроением. Когда она была чем-нибудь недовольна, она считала, что у нее не в порядке нервы. Целью ее жизни было выдать дочерей замуж. Единственными ее развлечениями были визиты и новости.

Мистер Беннет все же одним из первых навестил мистера Бингли. По правде говоря, он с самого начала имел в виду нанести ему визит, хотя все время уверял свою жену, что ни за что к нему не поедет. И она оставалась в полном неведении относительно его намерений до конца того дня, когда визит состоялся. Истинное положение вещей раскрылось следующим образом. Наблюдая за тем, как его вторая дочь украшает лентами шляпку, мистер Беннет неожиданно заметил:

Надеюсь, Лиззи, мистеру Бингли это понравится.

Мы никогда не узнаем, что нравится и что не нравится мистеру Бингли, - с раздражением проговорила ее мать, - раз нам не придется бывать в Незерфилде.

Но вы забываете, мама, - сказала Элизабет, - что мы встретим его на балу, и миссис Лонг обещала нас познакомить.

О нет, миссис Лонг ни за что этого не сделает. У нее у самой две племянницы. Терпеть не могу эту ханжу и эгоистку!

И я тоже, - сказал мистер Беннет. - Как приятно, что в этом важном деле вы от нее не зависите.

Миссис Беннет не снизошла до ответа; но, не будучи в силах сдержать свое раздражение, она напустилась на одну из дочерей.

Том первый

Глава I

Холостяку, располагающему приличным состояньем, надлежит иметь нужду в обзаведеньи женой – все на свете признают сие за истину.

Сколь бы мало ни были известны чувства или же сужденья подобного холостяка при первом его появленьи в окрестностях, истина сия столь прочно пускает корни в умах соседствующих семейств, что семейства оные чают помянутого холостяка законною собственностью своих дочерей.

– Дорогуша господин Беннет, – в один прекрасный день молвила его супруга, – слыхали ль вы, что Незерфилд-парк наконец-то сдан?

Г-н Беннет отвечал, что о сем не слышал.

– Однако же он сдан, – сообщила она. – Только что у нас побывала госпожа Лонг – она-то мне обо всем и рассказала.

Г-н Беннет не почтил сие откликом.

– Ужель не хотите вы узнать, кто его снял? – в нетерпеньи вскричала его жена.

– Это вы хотите мне о том поведать, и я не возражаю выслушать вас.

Сего побужденья ей вполне достало.

– Так вот, дорогуша, да будет вам известно, что госпожа Лонг сказала, будто Незерфилд снят весьма состоятельным молодым человеком с севера Англии; будто он прибыл в понедельник в запряженной четверкою карете и был столь очарован, что договорился с господином Моррисом тотчас же; будто он вступит в права пред Михайловым днем , а иные слуги прибудут в дом к концу будущей недели.

– Как зовут его?

– Бингли.

– Женат, холост?

– Ах! холост, дорогуша, еще как холост! Холостяк, да к тому ж богач – четыре или же пять тысяч в год. Какой дивный подарок нашим девочкам!

– Это как же так? при чем тут они?

– Дорогуша мой господин Беннет, – отвечала его жена, – отчего же вы так занудливы? Я помышляю о том, чтобы он женился на ком-нибудь из них, чего вы не можете не понимать.

– И он поселился здесь с подобным замыслом?

– Замыслом! какая ерунда, что вы такое говорите! Но крайне вероятно, что он может в одну из них влюбиться, а потому, едва прибудет, вам надлежит его навестить.

– Не вижу повода. Вы с девочками можете отправляться или же пошлите их одних. Сие, пожалуй, будет и к лучшему – вы, любезная моя, соперничаете с ними красотою и из всей делегации можете приглянуться господину Бингли более всех.

– Дорогуша, вы мне льстите. Я, разумеется, красотою обделена не была , однако теперь вовсе не притязаю на незаурядность. Даме с пятью взрослыми дочерьми надлежит оставить помыслы о собственной красоте.

– В подобных случаях дама зачастую красоты лишена, а стало быть, и помышлять не о чем.

– Однако, дорогуша, когда господин Бингли приедет, вам следует его повидать.

– Уверяю вас, сие выходит за пределы моего долженствованья.

– Но подумайте о дочерях. Только подумайте, сколь замечательна станет для одной из них такая партия. Сэр Уильям и леди Лукас намереваются посетить господина Бингли исключительно из подобных соображений – они, знаете ли, не имеют обыкновенья навещать приезжих. Вам безусловно следует отправиться, ибо, коли вы откажетесь, его не сможем навестить мы .

– Вы чрезмерно щепетильны. Полагаю, господин Бингли будет вам рад; я пошлю ему пару строк, заверю в искреннем своем согласьи на брак, какое бы чадо мое он ни выбрал; впрочем, надо бы замолвить словечко за мою крошку Лиззи.

– Нет уж, извольте ничего подобного не делать. Лиззи ни капли не лучше прочих; и уж точно и вполовину не так красива, как Джейн, и вполовину не так жизнерадостна, как Лидия. И однако же вы всегда оказываете предпочтение ей .

– Хвалить их особых резонов нет, – отвечал г-н Беннет. – Они глупы и невежественны, как всякие девицы; Лиззи же сообразительна поболе сестер.

– Господин Беннет, как можете вы подобным манером оскорблять своих детей? Вы дразните меня и тем наслаждаетесь. Вы вовсе не питаете сочувствия к расшатанным моим нервам.

– Вы ошибаетесь, любезная моя. К вашим нервам я питаю глубочайшее уваженье. Мы с ними давно приятельствуем. По меньшей мере двадцать лет я слышу, сколь любовно вы о них отзываетесь.

– Ах! Вам не понять моих страданий.

– Надеюсь, однако, вы оправитесь и доживете до того дня, когда в окрестностях станут кишеть толпы молодых людей с четырьмя тысячами в год.

– Нам это без толку, даже если прибудет двадцать молодых людей, ибо вы не желаете их навещать.

– Можете не сомневаться, любезная моя, когда их станет двадцать, я навещу каждого.

Г-н Беннет являл собою столь диковинную мешанину вспыльчивости, остроумья саркастического сорта, холодности и чудачества, что на постиженье нрава его г-же Беннет не хватило и двадцати трех лет. Разгадыванье ее характера не представляло такого труда. Г-жа Беннет обладала недалеким умом, немногими познаньями и неустойчивым темпераментом. Будучи недовольною, она полагала себя нервной. Делом жизни ее было устройство дочерних браков; отрадою – визиты и сплетни.

Глава II

Г-н Беннет навестил г-на Бингли одним из первых. Г-н Беннет таким образом поступить и намеревался, хотя до последнего уверял супругу, что не поедет, и до вечера того дня г-жа Беннет не имела о визите понятия. Раскрылось же сие следующим манером. Наблюдая, как вторая дочь отделывает шляпку, г-н Беннет внезапно обратился к своему чаду со словами:

– Надеюсь, господину Бингли сие понравится, Лиззи.

– Откуда нам знать, что нравится господину Бингли, – вознегодовала ее мать, – раз мы не станем его навещать.

– Но вы забываете, мама́, – отметила Элизабет, – что мы встретимся с ним на балу, а госпожа Лонг обещала его представить.

– Я так думаю, госпожа Лонг ничего подобного не сделает. У нее и у самой две племянницы. Она дама себялюбивая и лицемерная, и я слова доброго о ней сказать не могу.

– Равно и я, – прибавил г-н Беннет, – и мне приятственно слышать, что вы не полагаетесь на ее услуги.

Г-жа Беннет не снизошла до ответа; впрочем, не в силах сдерживать себя, накинулась на одну из дочерей:

– Прекрати кашлять, Китти, во имя всего святого! Пожалей хоть чуточку мои нервы. Ты раздираешь их в клочья.

– Кашляя, Китти выказывает неблагоразумье, – отметил ее отец. – Дурно выбирает минуту для кашля.

– Я же не забавы ради кашляю, – возмутилась Китти.

– Когда предполагается твой следующий бал, Лиззи?

– Через пятнадцать дней.

– Вот именно! – вскричала ее мать. – А госпожа Лонг вернется лишь накануне, а стало быть, не сможет представить господина Бингли, поскольку и сама не будет с ним знакома.

– Таким образом, любезная моя, вы можете заполучить преимущество пред своею подругой и представить господина Бингли ей .

– Сие невозможно, господин Беннет, просто невозможно, ибо и я с ним не знакома; отчего вы так жестоко дразните меня?

– Воздаю должное вашей осмотрительности. Разумеется, двухнедельное знакомство почти ничего не значит. Как возможно познать человека за две недели? Но если не рискнем мы , сие свершит кто-либо другой, а госпожа Лонг со своими племянницами все-таки должны попытать счастья; таким образом, поскольку она сочтет сие добрым поступком, я возьму эту обязанность на себя, если вы откажетесь.

Девочки воззрились на отца. Г-жа Беннет отвечала лишь:

– Ерунда, полная ерунда!

– Что разумеете вы под сим эмфатическим восклицаньем? – вскричал он. – Почитаете ли вы ерундою официальное знакомство и важность такового? В этом не вполне могу с вами согласиться. А ты что скажешь, Мэри? Я же знаю, что ты юная дама глубоких познаний, читаешь толстые книги и делаешь выписки.

Мэри и хотела бы сказать нечто разумное, однако в голову ей ничего не пришло.

– Пока Мэри приводит мысли в порядок, – продолжал г-н Беннет, – вернемся к господину Бингли.

– Меня тошнит от господина Бингли! – закричала его жена.

– Сие мне огорчительно слышать; отчего же вы прежде не сказали? Знай я об этом нынче утром, я, разумеется, не стал бы его навещать. Какая незадача; но теперь, поскольку я навестил его, нам не избежать знакомства.

Последующего изумленья дам – вот чего желал г-н Беннет; изумленье г-жи Беннет, пожалуй, превзошло изумленье прочих, однако, едва первый всплеск радости миновал, супруга заявила, что сего и ожидала с самого начала.

– Как вы добры, дорогуша мой господин Беннет! Но я так и знала, что в конце концов вас уговорю. Я ни секундочки не сомневалась – вы слишком любите своих девочек, вы не могли пренебречь таким знакомством. О, как я счастлива! и надо же, как удачно вы пошутили – отправились поутру, но до сей минуты и слова не молвили.

– Отныне, Китти, можешь кашлять, сколько тебе угодно, – изрек г-н Беннет и с этими словами покинул комнату, изнуренный восторгами жены.

– Какой у вас замечательный отец, девочки, – отметила та, едва закрылась дверь. – И не знаю прямо, как вам отблагодарить его за доброту; не знаю, как мне его отблагодарить. В нашем возрасте, уверяю вас, не столь уж приятно всякий день заводить новые знакомства; но ради вас мы на все готовы. Лидия, милая, ты, разумеется , младшая, однако на ближайшем балу господин Бингли наверняка станет танцовать с тобою.

– О! – решительно ответствовала Лидия. – А мне и не страшно. Я, конечно , младшая, зато самая высокая.

Остаток вечера прошел за гаданьями, как скоро г-н Бингли нанесет ответный визит, и рассужденьями, когда пригласить его к обеду.

Перевод: Иммануэль Маршак

КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, что на него тут же начинают смотреть как на законную добычу той или другой соседской дочки.- Дорогой мистер Беннет, - сказала как-то раз миссис Беннет своему мужу, - слышали вы, что Незерфилд-парк наконец больше не будет пустовать?Мистер Беннет ответил, что он этого не слышал.- Тем не менее это так, - продолжала она. - Только что заходила миссис Лонг и сообщила мне эту новость!Мистер Беннет промолчал.- А хотелось бы вам знать, кто будет нашим новым соседом? - с нетерпением спросила его жена.- Готов вас выслушать, если вам очень хочется мне об этом сказать.Большего от него не требовалось.- Ну так слушайте, мой дорогой, - продолжала миссис Беннет. - Незерфилд, по словам миссис Лонг, снят очень богатым молодым человеком из Северной Англии. В понедельник он приезжал туда в карете, запряженной четверкой лошадей, осмотрел поместье и пришел в такой восторг, что тут же условился обо всем с мистером Моррисом. Он переезжает к Михайлову дню, и уже в конце будущей недели туда приедет кое-кто из его прислуги.- А как его зовут?- Бингли.- Он женат или холост?- Холост, дорогой, в том-то и дело, что холост! Молодой холостяк с доходом в четыре или пять тысяч в год! Не правда ли, удачный случай для наших девочек?- Как так? Разве это имеет к ним отношение?- Дорогой мистер Беннет, - ответила его жена, - сегодня вы просто невыносимы. Разумеется, вы понимаете, что я имею в виду его женитьбу на одной из них.- Гм, таковы его планы?- Планы! Боже мой, скажете же вы иной раз! Но ведь может вполне случиться, что он в одну из них влюбится. Поэтому, как только он приедет, вам необходимо будет нанести ему визит.- Я, признаюсь, не вижу к тому достаточных оснований. Поезжайте-ка вы сами с девочками. Или пошлите их одних - это, возможно, будет еще лучше. Не то вдруг он вздумает влюбиться в вас - ведь вы ничуть не менее привлекательны, чем любая из наших дочек.- Вы мне льстите, дорогой. Когда-то я и в самом деле была не лишена привлекательности. Но сейчас, увы, я уже не претендую на то, чтобы слыть красавицей. Женщине, у которой пять взрослых дочерей, не следует много думать о собственной красоте.- В этих обстоятельствах у женщины не часто остается столько красоты, чтобы о ней приходилось особенно много думать.- Но, мой друг, вам непременно следует навестить мистера Бингли, как только он появится.- Едва ли я за это возьмусь.- Но подумайте о наших девочках. Вы только представьте себе, как хорошо одна из них будет устроена. Вот увидите, сэр Уильям и леди Лукас сразу поспешат в Незерфилд. А ради чего, как вы думаете? Уж конечно, ради своей Шарлотты - вы же знаете, они не очень-то любят навещать незнакомых людей. Вы непременно должны поехать - ведь мы сами без этого никак не можем у него побывать.- Вы чересчур щепетильны. Полагаю, мистер Бингли будет рад вас увидеть. Хотите, я дам вам для него записочку с обещанием выдать за него замуж любую из моих дочек, которая ему больше понравится? Пожалуй, надо будет только замолвить словечко в пользу моей крошки Лиззи.- Надеюсь, вы этого не сделаете. Лиззи ничуть не лучше других ваших дочерей. Я уверена, что она и вполовину не так красива, как Джейн, и гораздо менее добродушна, чем Лидия. Но ей вы почему-то всегда оказываете предпочтение!- Ни одна из моих дочек ничем особенно не примечательна, - ответил он. - Они столь же глупы и невежественны, как все другие девчонки в этом возрасте. Просто в Лиззи немножко больше толку, чем в ее сестрах.- Мистер Беннет, как смеете вы так оскорблять ваших собственных детей? Вам доставляет удовольствие меня изводить. Конечно, вам нет никакого дела до моих истерзанных нервов.- Вы ошибаетесь, моя дорогая. Я давно привык с ними считаться. Ведь они - мои старые друзья. Недаром вы мне толкуете о них не меньше двадцати лет.- Ах, вы себе даже не представляете, как я страдаю.- Надеюсь, вы все же доживете до того времени, когда в окрестностях появится множество молодых людей с доходом не менее четырех тысяч в год.- Даже если их будет двадцать, какой в них прок, раз вы все равно отказываетесь к ним ездить?- Ну, если их будет двадцать, моя дорогая, тогда я, конечно, соберусь да сразу и объеду их всех подряд.В характере мистера Беннета так затейливо сочетались живость ума и склонность к иронии, замкнутость и взбалмошность, что за двадцать три года совместной жизни жена все еще не сумела к нему приноровиться. Разобраться в ее натуре было намного проще. Она была невежественной женщиной с недостаточной сообразительностью и неустойчивым настроением. Когда она бывала чем-нибудь недовольна, то считала, что у нее не в порядке нервы. Целью ее жизни было выдать дочерей замуж. Единственными ее развлечениями были визиты и новости.

Мы родились в одном приходе, в одном и том же поместье. И провели вместе детские годы - жили под одной кровлей, играли в одни игры, радовались общей отеческой ласке. В юности мой отец избрал тот жизненный путь, на котором с таким успехом подвизается ваш дядюшка, мистер Филипс. Но он пренебрег всем, стремясь оказаться полезным покойному мистеру Дарси, и посвятил свою жизнь заботам о Пемберли. Зато как высоко ценил его мистер Дарси! Какими задушевными друзьями были наши отцы! Мистер Дарси всегда признавал, скольким он обязан своему другу. И незадолго до смерти моего отца мистер Дарси по собственной воле обещал ему обеспечить мое будущее. Он поступил так, я убежден, столько же из чувства благодарности к отцу, сколько и из привязанности к сыну.

Неслыханно! - воскликнула Элизабет. - Чудовищно! Казалось бы, одна лишь гордость должна была заставить младшего мистера Дарси выполнить по отношению к вам свой долг! Если ему несвойственны лучшие чувства, то как его гордость позволила ему поступить так бесчестно? О да, бесчестно - его поведению нет другого названия!

Это и в самом деле странно, - подтвердил Уикхем. - Ведь почти все его поступки так или иначе объясняются гордостью. Гордость нередко была его лучшим советчиком. Из всех чувств она его больше всего приблизила к добродетели. Но не бывает ведь правил без исключений: в отношениях со мной им руководили более сильные побуждения.

Неужели его непомерная гордость когда-нибудь могла принести ему пользу?

О да. Она часто заставляла его поступать снисходительно и великодушно - щедро раздавать деньги, оказывать гостеприимство, поддерживать арендаторов, помогать бедным. Всему этому способствовала фамильная гордость и сыновняя гордость - настолько он гордится своим отцом. Опасение лишить былой славы свой род, ослабить влияние и популярность дома Пемберли сыграло немалую роль в его жизни. Ему свойственна и гордость старшего брата, которая в соединении с известной братской привязанностью сделала из него доброго и внимательного опекуна своей сестры. И вы могли бы услышать, как его называют самым лучшим и заботливым братом.

А что собой представляет мисс Дарси?

Он покачал головой.

Как бы хотелось отозваться о ней хорошо! С именем Дарси больно связывать что-то дурное. Но, увы, она слишком похожа на своего брата - так завладела ею гордыня. А какая это была милая, ласковая маленькая девочка, как нежно она была ко мне привязана! И кто скажет - сколько часов потратил я, заботясь о ее развлечениях? Теперь она для меня - ничто. Это довольно смазливая девица лет пятнадцати - шестнадцати, получившая, насколько я могу судить, недурное воспитание. С тех пор как скончался ее отец, она постоянно живет в Лондоне в обществе какой-то дамы, которая руководит ее занятиями.

После нескольких пауз, прерывавшихся попытками найти другие темы для разговора, Элизабет не смогла удержаться от того, чтобы еще раз не вернуться к мистеру Дарси.

Меня удивляет, - сказала она, - его близость к мистеру Бингли. Как это мистер Бингли, который кажется мне самим воплощением добропорядочности и, я уверена, обладает превосходным характером, может поддерживать дружбу с подобным человеком? Неужели они могут друг с другом ладить? Кстати, вы знакомы с мистером Бингли?

Нет, мы друг друга не знаем.

О, это в самом деле милейший человек. Он и не догадывается о том, что собой представляет мистер Дарси.

Вполне вероятно. Если мистер Дарси желает, он умеет понравиться. Он не лишен способностей. Когда нужно, он оказывается превосходным собеседником. Вообще среди равных себе он совсем другой, нежели среди тех, кто стоит ниже его на общественной лестнице. Гордость не оставляет его никогда. Но к богатым он более справедлив и снисходителен. С ними он бывает искренен, порядочен и даже, пожалуй, приветлив, отдавая дань их положению и средствам.

Вскоре после этого игра в вист кончилась, и ее участники собрались вокруг другого стола. Мистер Коллинз расположился при этом между своей кузиной Элизабет и ее тетушкой, которая, разумеется, не преминула осведомиться о его карточных успехах. Последние оказались отнюдь не блестящими - он не выиграл ни одной ставки. Однако в ответ на выраженное ею сочувствие он с серьезнейшим видом попросил ее нисколько не огорчаться, ибо он не придает значения деньгам и вполне может пренебречь небольшим проигрышем.

Мне достаточно известно, сударыня, - сказал он, - что, садясь за карточный стол, человек должен быть готов к подобного рода неудачам. К счастью, мои обстоятельства не таковы, чтобы я должен был много думать о пяти шиллингах. Конечно, есть немало людей, которые не смогли бы сказать то же самое. Но благодаря леди Кэтрин де Бёр я достаточно обеспечен, чтобы не обращать внимания на подобные пустяки.

Слова эти привлекли внимание Уикхема. Взглянув на мистера Коллинза, он вполголоса спросил у Элизабет, насколько ее родственник близко знаком с семейством де Бёр.

Леди Кэтрин де Бёр, - ответила она, - совсем недавно предоставила ему церковный приход. Мне неизвестно, каким образом она обратила на него свое внимание, но знакомство их не может быть продолжительным.

Вы, разумеется, знаете, что леди Кэтрин де Бёр и леди Энн Дарси были родными сестрами? Леди Кэтрин приходится теткой мистеру Дарси.

О нет, я этого не знала. Я вообще не имею понятия о родственных связях леди Кэтрин. До позавчерашнего дня я не догадывалась о ее существовании.

Ее дочь, мисс де Бёр, получит огромное наследство. Полагают, что она и ее кузен соединят два состояния.

При этих словах Элизабет улыбнулась, невольно вспомнив о бедной мисс Бингли. Тщетными были, оказывается, все ее усилия привлечь внимание мистера Дарси. Тщетными и бесполезными были проявления привязанности к его сестре и восхищение им самим. Мистер Дарси был предназначен для другой.

Мистер Коллинз, - сказала она, - всячески превозносит леди Кэтрин и ее дочь. Но некоторые странности в его рассказах о своей благодетельнице заставили меня заподозрить, что чувство признательности ввело его в заблуждение. Несмотря на всю благосклонность к моему кузену, ее светлость представляется мне дамой взбалмошной и самодовольной.

Думаю, что то и другое верно. Я не видел ее уже много лет, но припоминаю, что мне никогда не нравились ее деспотические и вызывающие манеры. Она слывет женщиной необычайно умной и рассудительной. Но я полагаю, что этим она отчасти обязана своему рангу и состоянию, отчасти самоуверенности, а в остальном - гордости племянника, которому хочется, чтобы вся его родня славилась выдающимся умом.

Отзыв этот показался Элизабет вполне убедительным. Молодые люди, очень довольные друг другом, не переставали болтать до тех пор, пока начавшийся ужин не прервал игру, позволив и другим дамам воспользоваться долей внимания мистера Уикхема. За столом миссис Филипс обычно царил такой шум, что разговаривать было почти невозможно. Однако манеры мистера Уикхема понравились всем. Что бы он ни сказал, было сказано хорошо, что бы ни сделал, было сделано с изяществом. Элизабет уехала домой, думая только о нем. Дорогой мысли о мистере Уикхеме и о том, что он ей рассказал, не покидали ее ни на минуту. И все же ей не удалось даже произнести его имени, так как Лидия и мистер Коллинз болтали без умолку. Лидия непрерывно тараторила о своих номерах во время игры в лото, о ставках, которые она проиграла, и ставках, которые выиграла, а мистер Коллинз превозносил любезность мистера и миссис Филипс, убеждал всех, что его совершенно не огорчил карточный проигрыш, перечислял все поданные на стол блюда и беспрестанно осведомлялся, не очень ли он потеснил кузин в экипаже. Круг этих тем был слишком обширен для того, чтобы он успел с ними покончить до остановки кареты перед домом в Лонгборне.

На следующий день Элизабет рассказала Джейн о своем разговоре с Уикхемом. Джейн была удивлена и расстроена: она не могла поверить, что мистер Дарси столь недостоин дружбы мистера Бингли. И вместе с тем ей было несвойственно сомневаться в правдивости молодого человека с такой привлекательной внешностью, какой обладал мистер Уикхем. Одной мысли о нанесенном ему ущербе было достаточно, чтобы вызвать ее горячие симпатии. Поэтому ей ничего не оставалось, как попытаться оправдать обоих, приписав все, что могло бросить на них тень, недоразумениям или ошибкам.

Хелен Холстед

Гордость и предубеждение-2

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Год 1813-й. Осень.

Когда вся семья собралась за завтраком, изучающий взгляд миссис Беннет по очереди останавливался на каждой из ее четырех дочерей. Она посмотрела с непривычной нежностью на свою вторую дочь, Элизабет.

Вы знаете, мои дорогие, все графство только и говорит о помолвке Лиззи.

Мама! Я предпочла бы, чтобы вы пока вовсе не говорили об этом, - откликнулась Элизабет.

Вот уж вздор! Что я такого сказала? Самую малость! Вы знаете, девочки, наши соседи говорят, что мистер Дарси был обручен со своей кузиной. И отказался от огромного состояния, чтобы жениться на Лиззи!

Он не был обручен с ней!

Ох, я уверена, что нет, - миссис Беннет отмахнулась своим платочком, выражая пренебрежение к мелочам. - Но, Лиззи, разве ты не видишь, что такие рассказы только способствуют твоему успеху? Все только и говорят, что ты завоевала сердце мистера Дарси одним своим обаянием. Разве это не мило?

Я бы предпочла, чтобы они вообще не обсуждали это, пока я совсем не уеду из графства.

Пока ты не уедешь, дитя мое! - миссис Беннет была само изумление. - Да о чем еще говорить людям, когда они узнали новость, что ты собираешься выйти замуж за человека, имеющего столь высокое положение в обществе, и столь… богатого?

Мне жаль, если наших соседей мало волнует чье-то счастье, а только материальное положение и богатство.

Ты глупая девочка. Конечно, их волнует и твое счастье. - Даже когда миссис Беннет радовалась и довольно хихикала, неприятное волнение мутило воду и маленьком водоеме ее счастья. Ее дочери заметили, как она вдруг нахмурилась, и переглянулись.

Во внезапно возникшей тишине поднял голову отец, оглядел всех своих домочадцев и поморщился. Сестра миссис Беннет, которая заглянула к ним в неподобающе ранний час (было всего девять утра), редко когда делилась свежими новостями. Как выяснилось, она, оказывается, слышала, что вдова викария выражала надежду, чтобы новое положение «милой Элизабет в обществе не оказалось приобретенным слишком дорогой ценой», и высказывалась о мистере Дарси как о «тяжелом человеке, который ставит себя выше нас всех».

Миссис Беннет внезапно охватило раздражение. Она даже подумала, не прибегнуть ли ей к нюхательной соли, но передумала, когда обнаружила, что за столом воцарилась тишина, и вспомнила, как немодно были одеты племянницы вдовы. Лицо ее прояснилось.

Искренне признаюсь, мне никогда даже в малой степени не нравилось это ничтожное создание, и я понятия не имею, удастся ли ей когда-нибудь найти мужей этим девочкам.

Каким девочкам, мама? - спросила самая младшая из сестер. Но миссис Беннет не обратила на нее внимания.

Мистер Дарси едва ли заметил бы неприглядную девицу, семья которой даже не держит собственного выезда! - Ее слушатели, не посвященные в ход ее мыслей, озадаченно молчали, пока Элизабет не сказала:

Я-то думала, будто мистера Дарси покорило мое обаяние, но теперь выясняется, что приманкой для него послужила карета моего отца.

Лиззи, у мистера Дарси столько карет!.. Любовь моя, у тебя будет свой собственный выезд. Мистер Дарси закажет тебе новую карету, тебе придется только выбрать цвет… я знаю, поскольку я расспрашивала его!

Элизабет вспыхнула, а ее сестры отреагировали каждая по-своему. Джейн смотрела кротко и с сочувствием, вторая сестра фыркнула носом, а третья громко рассмеялась.

Мистер Беннет вздернул седеющие брови и покашлял.

Элизабет покидает нас ради восхитительного поместья мистера Дарси, а ее сестра Джейн ради своего мистера Бингли. В своем поубавившемся семействе я получу возможность больше наслаждаться компанией, предлагаемой двумя остающимися с нами дочерьми.

Конечно, - отреагировала миссис Беннет. - Нам будет очень уютно и покойно.

Что до меня, то мне придется обращаться к уюту моей библиотеки даже чаще, поскольку все разумное начало, которое можно отыскать в моих дочерях, в одночасье оставляет наш дом.

Мистер Беннет, как вы можете быть настолько жестоким? - громко возмутилась его жена.

Если называть вещи своими именами, то я не могу снять с себя ваше обвинение, миссис Беннет, - парировал мистер Беннет, продолжая завтракать. Миссис Беннет фыркнула и отвернулась, теребя кружевной платочек в руках.

Громкий стук эхом донесся из холла.

Вы уверены, миссис Беннет? - спросил мистер Беннет. - Не слышал, что он был близок к смерти, чтобы вызвать у вас подобное предчувствие. - Он повернулся к Элизабет. Уголки его рта опустились в притворной печали. Девушке неудержимо захотелось смеяться.

Ее сестра, Джейн, погладила мать и попыталась успокоить ее.

Мама, не тревожьте себя так. Только на прошлой неделе наш дядя, как сообщали, был в превосходном здравии.

Лакей подошел с подносом для писем к Элизабет. Она взяла конверт - бумага была великолепного качества - и стала изучать адрес, написанный женской рукой, но необычайно твердым и ровным почерком.

От кого письмо, Лиззи? - уточнила миссис Беннет.

Не знаю, - ответила Элизабет, пряча письмо в карман. - Кто-то из знакомых мистера Дарси, как я понимаю, шлет мне свои поздравления.

Прежде чем подписан брачный договор? Что-то непохоже. Прочти его мне!

Мама, умоляю, позволь мне сначала самой прочитать это письмо.

Ерунда, девочка. Я хочу посмотреть на него сейчас же.

Элизабет повернулась к отцу, и он твердо вмешался.

Миссис Беннет, полагаю нашей дочери можно доверять настолько, чтобы не сомневаться, что она ведет заслуживающую уважения переписку, - заметил он.

Ох, ладно-ладно, мисс «Поступаю по-своему».

Элизабет прошла через лужайку в небольшую рощицу на восточной границе Лонгборна. Утренние надежды на погожий день оказались призрачными, поскольку серые облака наползали на солнце. Прежде чем вскрыть письмо, она какое-то время изучала его.

...

Леди Кэтрин де Бёр для мисс Элизабет Беннет.

Мисс Беннет!

Обращаюсь к Вам в обход всех правил учтивости, поскольку Вы не заслуживаете таковой. Я узнала, что Вы упрямо продолжаете воплощать Ваш план вознести себя и разрушить навсегда имя Дapcu. И прошлом апреле я снизошла до того, чmобы пригласить Вас в свой дом. Вы злоупотребили моей добротой и, соблазнив моего племянника, ввергли его в мезальянс, в чем он еще раскается, когда его безумное увлечение пройдет. Тогда он будет горько сокрушаться, что его лишили законной невесты, моей дочери, мисс Анны де Бёр.

Ни один из родственников мистера Дарси никогда не позволит себе заговорить с Вами. Из-за Вас мой племянник будет отвергнут всей своей семьей.

И более того, Вас не примет никто из персон значимых, ибо такова степень уважения и почитания, которыми пользуется семья де Бёр.

Да простит Бог Ваше преступление, поскольку я не прощаю Вас.

Леди Кэтрин де Бёр.

На миг Элизабет задохнулась от потрясения. Потом она побрела по рощице, едва понимая, в каком направлении движется.

Чванливая женщина! Пользуется уважением и почитанием. Только не моим!

Обвинение в заманивании Дарси в ловушку она нашла особенно оскорбительным. В начале их знакомства он совсем не пришелся ей по сердцу и не нравился до тех пор, пока она не узнала его ближе. Это Дарси боролся за нее и добился сначала ее уважения, а затем и ее привязанности.

«И все-таки, - размышляла девушка, - многие с неизбежной легкостью поверят в мои корыстные мотивы. Леди Кэтрин проявит свою низкую злобу в попытке отомстить ей, влияя на их положение в обществе. Как будто она может! Леди Кэтрин тешила себя своей властью над теми, кто нуждался в ее доброжелательности и благосклонности. Однако друзья ее жениха не слишком зависели от ее влияния, поэтому какой смысл им отворачиваться от них с Дарси только по прихоти его тети? Нет, они не могут быть настолько лишены здравого смысла. Или все же?..»

Она вышла из рощи через задние ворота, добралась до молочной фермы и скормила письмо козам.

Солнце светило сквозь облака, когда Элизабет вернулась в лес. За поворотом тропинки она увидела на фоне солнечных лучей высокую фигуру, одетую в серое. Дарси ждал ее в том месте, где тропинки расходились в разные стороны. Он стоял спиной к ней, глядя куда-то в лес. Она хмыкнула от неожиданности; Дарси повернулся, и в лесном полумраке его взгляд показался ей слишком невеселым. Он поклонился и направился к ней.

Элизабет кивнула в ответ.

Вы сегодня пришли так рано.

Не так рано, как хотелось бы.

Он поднес ее руку к губам, затем повернул и поцеловал крошечное место между рукавом и перчаткой.

Я изложил суть дела моему поверенному, приезд которого с брачным контрактом жду с нетерпением.

Она улыбнулась и взяла его за руку. Они направились вглубь леса. Ветер ворошил опавшие листья под ногами. Какое-то время они шли молча.

Миссис Беннет сказала мне сейчас, что вы получили письмо, которое, по вашему предположению, пришло от кого-то из моих близких, - наконец заговорил он.

Мне помнится, я употребила слово «знакомых», хотя «близких», возможно, подходит более точно.

Дарси застыл.

Леди Кэтрин осмелилась написать вам? - сдержанно уточнил он.

Как правило, когда речь заходит о вашей уважаемой тете, не говорят «осмеливается» что-то сделать. Она просто сделала это.

Вы позволите мне взглянуть на письмо?

Нет, я не покажу его вам, даже если бы того и желала, хотя я и могу указать общее направление его местонахождения. Достаточно сказать, что леди Кэтрин была столь добра, что милостиво довела до моего сведения свое мнение. Она деликатно предупреждает меня о том холодном приеме, который ждет меня в обществе, случись мне когда-нибудь осмелиться высунуть нос из своего дома.

Как жаль, что я не в силах воспринимать подобные оскорбления с такой легкостью, с какой это делаете вы, - рассмеялся он помимо своей воли.

Я была предостаточно сердита с час назад, но вы уже знаете мой нрав.

Действительно знаю. Ваше настроение улучшается при каждой попытке запугать вас. Ваш дух крепнет.

Именно так.

Дарси вздрогнул при мысли о письме от графа, своего дяди, который называл безумием добиваться руки девицы «без роду, без племени» и которую племянник мог бы заполучить, даже не вступая с ней в брак. Он должен позаботиться, чтобы Элизабет никогда не открыла для себя содержание того письма.

Он коснулся завитка волос, выбившегося из-под ее шляпки.

Когда я впервые осознал, что полюбил вас, я погрузился в… чувство, похожее на счастье. Но потом, после расставания с вами, мои чувства постоянно менялись, пока я не заболел от тоскливого желания увидеть ваше лицо, даже если это случится еще только один раз.

Лес наполнился шелестом опадающей листвы. Губы Элизабет зашевелились, словно готовые расплыться в улыбке, но ее взгляд привлек кружащийся в воздухе падающий лист. Как важно было не упустить ни малейшего мгновения его восхитительного падения.

Она хотела посмотреть на Дарси, но почему-то не сделала этого.

Я узнал, каково это - тосковать, - продолжил он. - Я и представить себе не мог, как это больно.

Лес затих. Элизабет почувствовала, как он обнял ее за талию, как он прижимает ее к себе, ощутила колючую ткань его пальто на своей щеке. Как близки они были! Внезапный порыв ветра закружил листья в танце вокруг них. Его губы коснулись ее лба.

Элизабет, моя нареченная невеста, вы даже не догадываетесь, как я люблю вас.

Она подняла к нему свое лицо, и в какой-то миг ему показалось, что он прочел в ее глазах никогда еще не произнесенные слова, глубоко скрытые за ее внешней сдержанностью. Она приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать. Ее губы оказались совсем-совсем близко.

Умоляю, скажите мне о ваших чувствах.

Она откинула голову, потом снова посмотрела на него, и он увидел в ее темных глазах затаенное лукавство, которое покорило его с самого начала их знакомства.

Дарси выпустил ее из объятий и взял под руку. Сердце перестало дико колотиться в груди. Они пошли вперед сквозь искрящийся морозный воздух.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Пока Элизабет переживала сомнения, вызванные письмом Кэтрин, а соседи тревожили себя мыслями о трудностях, ожидающих невесту на выбранном ею пути, а миссис Беннет, охваченная радостью, и не думала ни о чем подобном. Она имела только два серьезных повода для озабоченности, а именно: условия брачного контракта Элизабет и подготовка свадебных платьев для обеих дочерей.

Ей предстояло пережить волнение по поводу двойной свадьбы, намеченной на ноябрь. Джейн Беннет, старшая, была также помолвлена и выходила замуж за друга Дарси, Чарлза Бингли, и венчаться они собирались одновременно с Элизабет и Дарси.

Миссис Беннет не жалела ни трудов, ни расходов, когда дело касалось нарядов, этой важнейшей части подготовки ее девочек к замужней жизни. Она заказала всевозможные товары из городских магазинов и привела в ужас супруга, послав за портнихой из Лондона.

Что касается брачного контракта, тут миссис Беннет едва ли знала, чем восторгаться больше: расходами, выделенными на наряды Элизабет, каретой дочери или ее драгоценностями. Мистер Беннет в пику ей основательно перечитывал длинный перечень статей договора и нисколько не разделял ее восторгов. Он был больше обеспокоен положением Элизабет на случай, если она овдовеет, не успев произвести наследника Пемберли. Какая ерунда! Даже если мистер Дарси настолько опрометчив, чтобы умереть рано, Элизабет к тому времени уже будет иметь сына. Наконец мистер Беннет объявил, что вполне удовлетворен документом.

Элизабет позвали в комнату. Дарси стоял подле окна, пристально вглядываясь в серый полдень. Он повернулся к ней навстречу, когда она вошла. И его поза, и безукоризненность его одежды - все, казалось, свидетельствовало о его уверенности в себе. Она только начинала узнавать его.

Дядя Элизабет, и он же ее поверенный, приветливо улыбнулся всем и пригласил говорить поверенного Дарси.

Мистер Дарси, мисс Беннет, - заговорил поверенный мистера Дарси, - я обязан удостовериться, что вы оба понимаете значение и законность обязательств, которые вы принимаете на себя, подписывая этот брачный договор.

Осеннее солнце пробилось сквозь серые облака, и его бледные лучи осветили собравшихся. Дарси пересек комнату, подошел к столу, взял перо и подписался. Аккуратным, четким почерком. Он протянул перо Элизабет. И вот ее пальцы задрожали, когда она взяла перо. Она почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. Она смотрела, как ее рука выводит имя под договором. Наблюдала, как перо нацарапало завитушки подписи ее матери, старомодные росчерки ее отца и привычную плавность имен обоих поверенных.

Все было сделано.

На следующее утро миссис Беннет могла вернуться к своим любимым занятиям. Она следила за примеркой платьев и шляпок, пальто и мантилий. Она суетилась, вмешивалась в работу закройщицы и беспокоила мастериц своей критикой.

Мистер Беннет закатил глаза:

Полагаю, мне сегодня утром лучше забрать этих двух молодых людей снова на охоту.

Да, забирайте их куда угодно, поскольку они постоянно путаются у меня под ногами, - ответила ему супруга.

Отлично… Лиззи, - обратился к дочери мистер Беннет, озорно сверкнув серыми глазами, - ты когда-либо думала, что услышишь, как твоя мать говорит подобные слова о любых двух холостяках моложе семидесяти?

Конечно нет, папа, - ответила Элизабет, направляясь к окну. - И все же мы сейчас выясним, окончательно ли ожесточилось мамино сердце к этому человеческому подвиду. - Она искоса лукаво взглянула на мать. - Сюда идут мистер Бингли и мистер Дарси теперь с тремя, нет, с четырьмя другими молодыми гостями.

Что! - вскричала ее мать, поспешив к окну. - Где же? Какую ерунду ты говоришь, девочка. Они же одни, - и миссис Беннет раздраженно затеребила свой кружевной платочек.

Дочери прыснули со смеху.

Какая жалость, миссис Беннет, - хмыкнул и мистер Беннет. - А то нам удалось бы в ноябре избавиться сразу от всех четырех девочек.

Ох, ладно уж. У нас еще достаточно времени, чтобы заняться этим позже, - довольно улыбнувшись, миссис Беннет устроилась в своем кресле, расправляя кружево. - Я больше не испытываю страха насчет будущего, раз у Лиззи и Джейн все так хорошо сладилось. Они будут заботиться о младших сестрах, когда их родителей не станет. Я рассчитываю на них и в другом. Пусть подыскивают женихов для младших сестер, поскольку сама я исчерпала свои возможности.

Мистер Беннет встал:

Так оно и есть, - согласилась его жена.

Едва дверь за мистером Беннетом закрылась, как объявили о приходе женихов.

Чарлз Бингли был не столь высок, не столь красив и не так богат, как Фицуильям Дарси, но некоторые расценивали его как более желанного спутника жизни.

Моя дорогая миссис Беннет! - он поклонился и, радостно приветствуя будущую тещу, направился к ней через всю комнату. - Надеюсь, вы пребываете в добром здравии?

О, да, мистер Бингли, и вы очень любезны, что поинтересовались этим, учитывая, что все ваши мысли всецело заняты другой персоной! - Она повертела пальцем под его носом. Бингли рассмеялся, но Элизабет покраснела, увидев этот жест матери глазами Дарси: он, несомненно, счел бы его не совсем приличным.

Мистер Дарси, доброе утро, - приветствовала его миссис Беннет, получив в ответ сдержанный поклон.

Доброе утро, миссис Беннет. Рад слышать, что вы хорошо себя чувствуете.

Благодарю вас, сэр.