Обычно живописцы создают картины, которые хочется рассматривать снова и снова, восхищаясь переданной красотой на холсте. Но не все полотна выдающихся художников вызывают только положительные эмоции. В музейных коллекциях есть и такие картины, после просмотра которых просто кровь стынет в жилах и остается неприятное чувство беспокойства. В этом обзоре собраны шедевры мировой живописи, на которые невозможно смотреть без содрогания.
Артемизия Джентилески «Юдифь, обезглавливающая Олоферна
Картина «Юдифь, обезглавливающая Олоферна» передает библейский сюжет, в котором вдова, соблазнившая ассирийского полководца-захватчика, убивает его после постельных утех. Для итальянской художницы Артемизии Джентилески это полотно стало результатом личных переживаний. В возрасте 18 лет ее обесчестил художник Агостино Тасси, работавший в мастерской ее отца. Девушке пришлось перенести унизительное 7-месячное судебное разбирательство, после чего она вынуждена была переехать из Рима во Флоренцию, где и написала вскоре свою знаменитую картину.
Генрих Фюссли «Ночной кошмар»
Практически все полотна швейцарского художника Генриха Фюссли содержат в себе эротическую составляющую. На картине «Ночной кошмар» художник изобразил демона инкуба, который явился к женщине, чтобы совратить ее. Согласно средневековым верованиям, подавленные сексуальные желания проявлялись у людей в виде ночных кошмаров.
Густав Моро «Диомед, пожираемый своими конями»
Французский художник Густав Моро в своем творчестве часто обращался к мифологической теме. Его картина «Диомед, пожираемый своими конями», служит отсылкой к 12 подвигам Геракла. Герой должен был отправиться к царю Диомеду во Фракию, чтобы добыть свирепых коней, которых хозяин кормил человеческим мясом. Геракл жестоко расправился с царем и бросил его на растерзание животным.
Иероним Босх «Сад земных наслаждений»
Триптих «Сад земных наслаждений» считается самой известной картиной Иеронима Босха. Ее центральная часть посвящена греху сладострастия. Множество довольно странных образов переполняет картину, как бы предостерегая зрителя о том, что может произойти, если поддаться искушению.
Питер Пауль Рубенс «Сатурн, пожирающий своего сына»
Жутковатое полотно Питера Пауля Рубенса передает мифологический сюжет о боге Сатурне (в греческой мифологии - Кронос), которому напророчили, что один из его детей уничтожит отца. Именно поэтому Сатурн пожирал каждого из своих отпрысков.
Ганс Мемлинг «Суета земная»
Не самые приятные впечатления вызывает левая панель триптиха «Суета земная». На ней автор изобразил свое видение ада. Глядя на жуткое полотно, человек, живший несколько столетий назад, должен был задуматься о более праведной жизни, чтобы не попасть в адский котел после смерти.
Вильям Бугро «Данте и Вергилий в аду»
Приступая к созданию своего произведения «Данте и Вергилий в аду», французский живописец Вильям Бугро вдохновлялся поэмой «Божественная комедия». Действие на картине происходит в 8-м кругу ада, где отбывают наказание фальшивомонетчики и фальсификаторы. Проклятые души и после смерти не могут успокоиться, кусая друг друга. Гипертрофированные позы грешников, напряжение мышц – все это призвано передать зрителю страх и ужас происходящего.
Франсиско Гойя «Бедствия войны»
В период между 1810-1820-ми годами Франсиско Гойя создал 82 гравюры, получившие позже название «Бедствия войны». В своих работах художник сделал акцент не на героизме полководцев, а на страданиях простых людей. Гойя намерено выполнил работы в черно-белых тонах, чтобы «не отвлекать» зрителя от основной мысли о том, что войне нет никаких оправданий.
Ради искусства Гюстав Моро добровольно изолировал себя от общества. Тайна, которой он окружил свою жизнь, превратилась в легенду о самом художнике.
Жизнь Гюстава Моро (1826 - 1898), как и его творчество, кажется полностью оторванной от реалий французской жизни 19 в. Ограничив круг общения членами семьи и близкими друзьями, художник целиком посвятил себя живописи. Имея хороший заработок от своих полотен, он не интересовался изменениями моды на художественном рынке. Знаменитый французский писатель-символист Гюисманс очень точно назвал Моро "отшельником, поселившимся в самом сердце Парижа".
Эдип и Сфинкс (1864)
Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.
С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра - редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786-1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены
Святой Георгий и Дракон (1890)
Грифон (1865)
Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.
Молодой художник обратил свое внимание к Салону - ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, "Песнь Песней" (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, - выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.
Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно "Юноша и Смерть".
Саломея, танцующая перед Иродом (1876)
Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов "Роза и Крест", художник решительно отказался
Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты. За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа - за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.
Одиссей избивает женихов (деталь)
Сам Моро не хотел признавать себя ни уникальным, ни оторванным от времени, ни, тем более, непонятным. Он видел себя художником-мыслителем, но при этом, что особенно подчеркивал, ставил на первое место колорит, линию и форму, а не словесные образы. Желая обезопасить себя от нежелательных интерпретаций, он часто сопровождал свои картины подробными комментариями и искренне сожалел, что "до сих пор не нашлось ни одного человека, который мог бы всерьез рассуждать о моей живописи".
Геракл и Лернейская Гидра (1876)
Моро всегда уделял повышенное внимание работам старых мастеров, тем самым "старым мехам", в которые, по определению Редона, хотел влить свое "новое вино". Долгие годы Моро изучал шедевры западноевропейских художников, и в первую очередь представителей итальянского Возрождения, однако героические и монументальные аспекты интересовали его гораздо меньше, чем духовная и мистическая сторона творчества великих предшественников.
Глубочайшее уважение Моро испытывал к Леонардо да Винчи, которого в 19 в. считали предтечей европейского романтизма. В доме Моро хранились репродукции всех картин Леонардо, представленных в Лувре, и художник часто обращался к ним, особенно когда ему нужно было изобразить скалистый пейзаж (как, например, на полотнах "Орфей" и "Прометей") или женоподобных мужчин, напоминавших созданный Леонардо образ святого Иоанна. "Я никогда не научился бы выражать себя, - скажет Моро, будучи уже зрелым художником, - без постоянных медитаций перед работами гениев: "Сикстинской мадонной" и некоторыми творениями Леонардо".
Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)
Преклонение Моро перед мастерами эпохи Возрождения было характерно для многих художников 19 в. В то время даже такие художники-классицисты, как Энгр, искали новые, не типичные для классической живописи сюжеты, а бурный рост колониальной французской империи пробуждал интерес зрителей, тем более людей творческих, ко всему экзотическому.
Павлин, жалующийся Юноне (1881)
Архивы Музея Гюстава Моро позволяют судить о невероятной широте интересов художника - от средневековых гобеленов до античных ваз, от японской гравюры по дереву до эротической индийской скульптуры. В отличие от Энгра, который ограничивался исключительно историческими источниками, Моро смело соединял на полотне образы, взятые из разных культур и эпох. Его "Единороги" , например, будто заимствованы из галереи средневековой живописи, а полотно "Явление" - это настоящая коллекция восточной экзотики.
Единороги (1887-88)
Моро намеренно стремился максимально насытить свои картины удивительными подробностями, это была его стратегия, которую он называл "необходимостью роскоши". Над своими картинами Моро работал подолгу, иногда по несколько лет, постоянно добавляя все новые и новые детали, которые множились на полотне, словно отражения в зеркалах. Когда художнику уже не хватало места на холсте, он подшивал дополнительные полосы. Так случилось, например, с картиной "Юпитер и Семела" и с неоконченным полотном "Ясон и аргонавты".
Диомед, пожираемый своими конями (1865)
Однако связи Моро с модернизмом гораздо сложнее и тоньше, чем казалось обожавшим его творчество декадентам. Ученики Моро по Школе изящных искусств, Матисс и Руо, всегда с большой теплотой и признательностью отзывались о своем учителе, а мастерскую его часто называли "колыбелью модернизма". Для Редона модернизм Моро заключался в его "следовании собственной натуре". Именно это качество в сочетании со способностью к самовыражению всячески стремился развить в своих учениках Моро. Он учил их не только традиционным основам мастерства и копированию шедевров Лувра, но и творческой самостоятельности - и уроки мастера не прошли даром. Матисс и Руо выступили одними из основателей фовизма, первого влиятельного художественного течения 20 века, опиравшегося на классические представления о цвете и форме. Так Моро, казавшийся закоренелым консерватором, стал крестным отцом направления, открывшего новые горизонты в живописи 20 века.
Последний романтик 19 века Гюстав Моро называл свое искусство "страстным молчанием". В его работах резкая цветовая гамма гармонично сочеталась с экспрессией мифологических и библейских образов. "Я никогда не искал снов в реальности или реальности во снах. Я дал свободу воображению", - любил повторять Моро, считая фантазию одной из самых важных сил души. Критики видели в нем представителя символизма, хотя сам художник неоднократно и решительно отвергал этот ярлык. И как бы ни полагался Моро на игру своей фантазии, он всегда тщательно и глубоко продумывал колорит и композицию полотен, все особенности линий и формы и никогда не боялся самых смелых экспериментов.
Автопортрет (1850)
Диомед расхохотался, не ожидав такой наглости от пришлого, а вдоволь насмеявшись крикнул своим воинам:
Скормите его коням!
Не известно зачем Геракл пришёл к Диомеду лично, возможно лишь для того, чтобы удостовериться в жестокости фракийского царя, и теперь он получил это подтверждение из первых рук. Даже сотне фракийских воинов не удалось и ранить полубога, он перебил их всех. А трясущегося от страха Диомеда схватил за шиворот и поволок в конюшни.
Теперь и ты изведаешь судьбу всех, кого приговорил!
С этими словами сын Зевса , испытывая праведный гнев, зашвырнул царя бистонов к его бестиям. Кони растерзали Диомеда так же, как и всех, кто им попадался, ведь они не признавали никаких хозяев. После этого, Геракл отвёл коней на корабль своего друга, где поручил их охрану своему другу Абдеру.
Возможно не случилось бы никакой трагедии, если бы не фракийские воины, отправившиеся в погоню за Гераклом , желая отомстить за царя. Битва с фракийцами была не долгой, Геракл и его спутники легко отбили нападение, но за это время Абдер неосторожно близко подошёл к чудовищным созданиям и они разорвали его на части.
Оплакав своего друга и похоронив его с почестями, команда отправилась обратно в Аргос. Эврисфей , увидев измазанные человеческой кровью морды коней пришёл в ужас, и приказал немедленно отпустить их где-нибудь подальше от города, в горах. Рассказывают будто там их растерзали дикие хищники.
А рядом с местом, где Геракл захоронил Абдера, был основан город, названный в его честь.
Мир живописи полон поистине прекрасных полотен, глядя на которые, хочется жить и радоваться окружающему миру. Великие художники знали толк в красоте и старались передать ее всеми доступными способами. Тем удивительнее встречать такие картины, от которых кровь стынет в жилах и хочется постоянно оглядываться в тревоге. Невольно думаешь, что происходило в голове творца, когда он создавал такое на протяжении многих месяцев. Почему он решил передать в своей работе не торжество жизни, а ужасы смерти, войны и пороков. Есть несколько картин, однажды увидев которые не сможешь отделаться от ледяного ужаса еще некоторое время.
Иоганн Генрих Фюссли «Ночной кошмар»
Вероятно, «Ночной кошмар» - это самое точное название для того, что изображено на картине. Демоническая фигура на груди спящей женщины очень хорошо передает ощущение, когда просыпаешься среди ночи от ужасного сна и долго не можешь прийти в себя.
Иероним Босх «Сад земных наслаждений»
Пугает и сама картина, и то, что она предупреждает нас о том страшном и неизвестном, что может случиться, если поддаться соблазну греха. Босх был великим мастером припугнуть своего зрителя, но этот шедевр живописи не просто припугивает, а прямо угрожает всем, кто сомневается в наличии ада.
Густав Моро «Диомед, пожираемый своими конями»
Все мы помним мифы и легенды Древней Греции, так вот, эта картина не что иное, как иллюстрация одного из 12 подвигов Геракла. Лошади, пожирающие своего хозяина, это грозные и неуправляемые животные, которые нужны были Гераклу для выполнения очередного подвига.
Рубенс «Сатурн, пожирающий своего сына»
Это еще одно изображение популярного в греческой и римской мифологии сюжета. Сатурн из-за пророчества, согласно которому его дети свергнут его власть, просто пожирал каждого из своих сыновей после рождения. Что интересно, не только Рубенс любил этот сюжет и изобразил его в одной из своих работ.
Артемизия Джентилески «Юдифь, обезглавливающая Олоферна»
Эта картина на самом деле воспевает героизм, а не членовредительство. Отважная вдова по имени Юдифь убивает Олоферна, ассирийского полководца, который грозил разрушить ее родной город. Судя по изображенному сюжету, у Юдифь не было навыков для отрубания голов, потому что ее жертва проснулась посреди процесса.
Ганс Мемлинг «Ад, левая панель триптиха «Суета земная»
Это полотно лишь часть большого триптиха, предостерегающего нас от грехов и искушений. Если коротко озвучить основную идею художника, пожалуй, можно сказать «Помни о смерти». Разве о таком забудешь после увиденной картины Мемлинга.
Фрэнсис Бэкон «Этюд к портрету Иннокентия X»
Справедливости ради, художник нормально относился к Папе Иннокентию. Просто в этюде он пытался опробовать краски и переосмыслить знаменитый сюжет Диего Веласкеса, который тоже изображал эту известную историческую личность. Впрочем, у Бэкона, по его же собственному мнению, это не получилось. Попытки написать портрет папы он впоследствии назвал глупыми.
Тициан «Наказание Марсия»
Самое жуткая деталь на этой картине - даже не сам процесс сдирания кожи с сатира по имени Марсий, которого наказал Аполлон за проигрыш в споре. Посмотрите на эту маленькую собачку, которая лижет кровь, стекающую с несчастного побежденного, который, между прочим, еще жив и терпит эти муки, находясь в сознании.
Вильям Бугро «Данте и Вергилий в аду»
И снова перед нами любимый художниками всех времен и народов ад. На этот раз - восьмой круг из «Божественной комедии» Данте. Писатель вместе с сопровождающим его древнеримским поэтом Вергилием наблюдают за двумя наказанными грешниками.
Франсиско Гойя «Сатурн, пожирающий своего сына»
А вот и еще одно изображение Сатурна, который поедал своих детей. Написанный известным любителем мрачных сюжетов Гойей, он выглядит еще более страшно и навевает поистине животный ужас. Все известные хорроры ничто перед живописью Гойи, это давно известно. Но вот этот сюжет превзошел все самые жуткие страхи.
Сальватор Роза «Искушения Святого Антония»
Это одно из многих живописных полотен, которые были вдохновлены преданием о святом Антонии. Этот монах отправился жить в пустыню, чтобы быть ближе к богу. Однако и там он не смог избежать всевозможных соблазнов и происков Дьявола. Сальватор Роза увидел это по-своему.
Франсиско Гойя «Бедствия войны»
Снова Гойя, полотна которого, безусловно, нужно дозировать, потому что есть риск сойти с ума. «Бедствия войны» - это лишь одна из 82 иллюстраций на заданную тему. Если разглядывать этот кошмар, можно убедиться, что это трупы кастрированных мужчин, голова одного из которых висит на дереве. Гойя старался показать, что война - это самое бесчеловечное, что может случиться с человеком.
Теодор Жерико «Отрубленные головы»
Жерико просто любил рисовать мёртвых людей. Он даже сотрудничал с больницами и моргами, чтобы получить возможность исследовать процессы, которые происходят с людьми после смерти. В своей студии он наблюдал за разложением различных частей тела и зарисовывал все это, чтобы мы теперь смотрели и ужасались.
Ханс Руди Гигер «Некроном IV»
Художник Гигер долгие годы мучился от ночных кошмаров, и его живопись была единственным средством хоть как-то это переосмыслить и пережить. Сценарист Дэн О’Бреннон, увидев полотна Гигера, вдохновился на создание фильма «Чужой» и даже нанял художника для создания эскизов.
Сальвадор Дали «Лицо войны»
Еще одна вариация на тему ужасов войны, с помощью которой художники пытаются убедить человечество, что нет ничего страшнее. И глядя на эту картину, мы понимаем, что это действительно так. Сальвадор Дали написал это полотно после того, как закончилась гражданская война в Испании.