Что такое притча? Какие есть притчи и что они дают человеку. Притча Что такое притча как жанр

16.07.2019

ПРИТЧА. Словарь В.Даля толкует слово «притча» как «поучение в примере». Это весьма близко к толкованию современного литературоведения: притча – небольшой нравоучительный рассказ в иносказательной форме. Такое определение сближает притчу с басней . У этих жанров много общего, но есть и существенные различия. В притче может не быть развернутого сюжета. Вот, например, еврейская притча:

«Рабби Зуси решил изменить мир. Но мир – такой большой, а Зуси – такой маленький. Тогда Зуси решил изменить свой город. Но город – такой большой, а Зуси – такой маленький. Тогда Зуси решил изменить свою семью. Но семья у Зуси такая большая, одних детей десяток. Так Зуси добрался до того единственного, что он в силах изменить, будучи таким маленьким, – самого себя».

Главные герои басен – люди или животные, наделенные определенными человеческими качествами, обычно помещенные в ситуации бытового характера. Действующие лица притчи не имеют ни внешних черт, ни «характера». Вышеприведенная притча ничего не сообщает о рабби Зуси. Она – ответ на вопрос: «Что человек может? На что он способен?». И в этом еще одно отличие притчи от басни. Басня, как правило, формулирует мораль, притча предоставляет слушателю или читателю самому сделать вывод, как разрешить загадку.

«Премудрость» притчи более «высокого» характера, чем «премудрость» басни. Если басня часто обучает житейской мудрости, то притче обычно свойственна философская или религиозная проблематика. С этим, как правило, связан и более высокий стиль притчи. Любимые темы притчи – правда и кривда (библейские притчи о суде царя Соломона), жизнь и смерть (средневековая притча Прение живота со смертью ), человек и Бог (многочисленные евангельские притчи: о блудном сыне, о горчичном зерне и др.)

Притча, как правило, существует и может быть правильно понята только в определенном контексте. Например, евангельская притча о сеятеле.

«Вот, вышел сеятель сеять. И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетел ветер и птицы и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была не глубока. Когда же взошло солнце, оно увяло, и так как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши, да слышит!» (Мф. 13: 1–9). Вне контекста притча непонятна. Другое дело, если знать, что это проповедь Христа, которую он произносит перед толпой народа. Тогда становится ясно, что «Сеятель» – Иисус Христос, «семя» – слово Божие, «земля», «почва» – сердце человеческое.

Древний и средневековый человек стремился отвлеченную мысль облечь в образ. В явлениях жизни, в каждом сюжете виделся не только прямой, но и иносказательный смысл. Практически любой рассказ осмысливался как притча. Поэтому притча не имела четких жанровых границ. При определенных условиях в роли притчи могли выступать и другие жанры: сказка , пословица, легенда, афоризм («Хочешь быть счастливым? Выучись сперва страдать»).

Притчи существуют в фольклоре и литературе всех народов. Иногда они сходны по содержанию. Вот, например, античная притча (впервые зафиксированная Эзопом): отец, видя, что сыновья его живут недружно, велел принести пучок прутьев и попросил его переломить – ничего не вышло. Тогда отец раздал сыновьям по одному прутику – естественно, каждый был легко переломлен. Тот же смысл в монгольском фольклоре имеет «завещание» Чингисхана, который поведал сыновьям притчу о семиглавой и семихвостой змеях.

Не исчезла притча и в литературе Нового времени. Произведения других жанров часто несут в себе притчевое содержание. Так, по существу является притчей стихотворение А.Пушкина Сапожник :

Картину раз высматривал сапожник,
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
Мне кажется лицо немного криво…
А эта грудь не слишком ли нага ?»…
Тут Апелесс прервал нетерпеливо:
Суди дружок не свыше сапога!

Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах;
Но черт его несет судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!

Часто сюжеты притч вводятся в ткань литературного произведения. Столкновение универсального смысла притчи с конкретными событиями как бы поднимает описание на более высокий, философский уровень. Так, притча об орле и вороне, рассказываемая Пугачевым, как бы «высвечивает» его собственную судьбу. В Преступлении и наказании Ф.Достоевского евангельская притча об умершем и воскресшем Лазаре как бы проецируется на судьбу Раскольникова, говорит о возможности нравственного возрождения героя.

На многовековые традиции еврейской и христианской притчи опирался Ф.Кафка (например, притча У врат закона в романе Процесс ). Тяготели к притче и такие европейские писатели 20 в., как Ж.П.Сартр , А.Камю , Ж.Ануй и др., придававшие особое значение не столько «характерам» и «обстоятельствам», сколько этическим вопросам.

Часто пользуются притчей (или другими жанрами, имеющими притчевый смысл) и современные российские писатели. (Например, легенда о манкуртах в романе Ч.Айтматова Буранный полустанок ).

Усложненная поэтика современной литературы то и дело оборачивается к притче как к противовесу: жанру несложному по форме и напоминающему об известных, но увы, часто забываемых истинах.

Людмила Поликовская

Понятие притчи

Жанр эпоса: небольшое повествовательное произведение назидательного характера, содержащее религиозное или моральное поучение в иносказательной (аллегорической) форме. Близка к басне, но отличается от неё широтой обобщения, значимостью заключённой в притче идеи. В притче нет обрисовки характеров, указаний на место и время действия, показа явлений в развитии: её цель не изображение событий, а сообщение о них. Притча часто используется с целью прямого наставления, поэтому включает объяснение аллегории. Широкое распространение получили притчи с религиозным содержанием («поучением»), например, «Притчи Соломона» , новозаветные притчи о десяти девах, о сеятеле и др.

Библейские притчи

Основным источником притчевых структур в европейской литературе является Новый Завет . В Ветхом Завете нет ещё того чёткого жанрового образования, которое принято называть притчей. Отдельные сюжеты, например, об Иове , Аврааме и т. д. тоже можно условно назвать притчами, но в них ещё нет окончательного разделения времени и вечности, принципиально отличающего евангельскую притчу.

Притчи Соломона - это скорее премудрость, «изложенная как житейский совет, обоснованная волей единого Бога, придающий мудрости объективный и непреходящий характер » . Но толкование их по характеру не идентично евангельскому. Толкования, которые Иисус Христос дает своим притчам, говорят о вечной, небесной, истинной, духовной жизни, а соломоновы притчи целиком обращены к повседневной бытовой и ритуальной практике человека. Фабула , связующая земное, временное и небесное, вечностное, фабула, говорящая об индивидуальном нравственном выборе и индивидуальной ответственности за этот шаг - вообще отсутствует.

Толкование в евангельской притче - это её суть, главная задача фабулы проиллюстрировать толкование. Евангельская притча призвана сделать более «осязаемыми» какие-либо истины, идеи христианства. То есть существуют некие элементы сознания, не доступные чувственному человеческому восприятию, ведь и Бога, и Царствие Небесное нельзя ни увидеть, ни объять разумом, а притча делает эти идей, принципиально лишенные зрительного и осязательного образа, «видимыми и ощутимыми». В притче происходит постепенное развоплощение земных реалий в сторону духовной абстракции. В евангельской притче толкование - часть неотъемлемая, в отличие от последующих эпох.

Именно евангельские притчи играют особую роль в эволюции этого жанра и, если можно так выразиться, «иносказательного типа сознания» вообще, которое можно назвать доминирующим для многих веков истории человечества.

Примечания

Ссылки

Литература

[[Агранович, Софья ЗалмановнаСаморукова И. В. Гармония-цель-гармония: Художественное сознание в зеркале притчи. М., 1997.
Берестовская, Л. Е. Библейские притчи в контексте религиозной когнитологии // Вестн. Пятигор. гос. лингв. ун-та. - Пятигорск, 2000. - N 2. - С. 60-63.
Давыдова Т.,Пронин. В. Басня и притча // Лит. учеба. - М., 2003. - N 3. - С. 195-197.
Данилова Т. В. Архетипические корни притчи // Рациональность и семиотика дискурса. - Киев, 1994. - C. 59-73.
Кафка Ф. О притчах // Кафка Ф. Превращение. М., 2005.
Кузнецов И. В. Коммуникативная стратегия притчи русских повестях XVII-XIX веков. Новосибирск, 2003.
Кузьмина Р. И. Притча как условная художественная форма // Метод, жанр, поэтика в зарубежной литературе. - Фрунзе, 1990 - С. 19-37.
Кушнарева Л. И. Эволюция притчи // Сфера языка и прагматика речевого общения. Краснодар, 2002.
Кушнарева Л. И. Притча как жанр // Язык. Этнос. Сознание = Language, ethnicity and the mind. - Майкоп, 2003. - Т. 2. - С. 205-208.
Лапшин В. А. Пьесы-притчи Б. Брехта // Вестник Московского университета. Сер. Филология. - 1973. -№ 4 - С. 35-45.
Левина Е.Притча в искусстве XX века: Музыкальный и драматический театр, литература // Искусство XX века. В 2 т. - Н.Нвгород, 1997. Т. 2. - С.23-39.
Мельникова С. В. Роль евангельской традиции притчеобразных форм в русской литературе //Высшая школа: проблемы преподавания словесности. - Улан-Удэ, 2003. - С. 144-148.
Мищенко В. Г. Страшные притчи Стивена Кинга // Кинг С. Воспламеняющая взглядом. - Минск, 1992. - С. 351-358.
усхелишвили Н. Л. , Шрейдер Ю. А. Притча как средство инициации живого знания // Философские науки. - 1989. - № 9. - С. 101-104.
Нечаенко Д.А. Сновидческая притча как жанр в поэтике Ф.М.Достоевского. // Нечаенко Д.А. История литературных сновидений XIX-XX веков: Фольклорные, мифологические и библейские архетипы в литературных сновидениях XIX-начала XX вв. М.: Университетская книга, 2011. С. 523-532.
Радь Э. А. Конфликт поколений и ситуация выбора в произведениях литературы Древней Руси и XVIII века (К истории сюжета о блудном сыне) Самара, 2002.Скороденко С. Притчи Уильяма Голдинга // Шпиль и другое повести. - М., 1981. - С.5 - 21.
Товстенко О. О. Специфика притчи как жанра художественного творчества: Притча как архетипическая форма литературы // Вестн. Киев. ун-та. Ром.-герм. филология. - Киев, 1989. - Вып. 23. - С. 121-124.
Тумина Л. Е. Притча как школа красноречия. - М .: Эл УРСС, 2008. - 368 с. - ISBN 978-5-382-00457-0 (обл.)
Тюпа В. И. Грани и границы притчи // Традиция и литературный процесс. Новосибирск, 1999. С. 381-387.
Тюпа В. И. Притча о блудном сыне в контексте " Повестей Белкина " как художественного целого // Болдинские чтения. Горький, 1984. С. 67-81.
Цветков А. Возможности и границы притчи // Вопросы литературы. - 1973. - № 5. - С. 152-170.
Чамеев А. Уильям Голдинг - сочинитель притч // Голдинг У. Бог-скорпион. - СПб., 2001. С. 5-29.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

Смотреть что такое "Притча" в других словарях:

Малый жанр дидактической литературы (см.), по основным признакам тождественный с басней (см.). Различие в употреблении терминов «П.» и «басня» наблюдается, но оно связано не столько с различиями жанра, сколько со стилистической значимостью этих… … Литературная энциклопедия

ПРИТЧА, притчи, жен. 1. Рассказ, в иносказательной форме содержащий нравоучение (книжн.). Евангельские притчи. Соломоновы притчи. «Религия опиум, религия враг, довольно поповских притч.» Маяковский. || Иносказательное выражение. Говорить притчами … Толковый словарь Ушакова

См. намек, пример, сказка что за притча!... Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. притча намек, пример, сказка; рассказ, уподобление, изречение, ганание, паремия, парабола,… … Словарь синонимов

- (литер.) небольшой рассказ аллегорический по форме инравственнодидактический по цели. К сходной с ней поэтической форме басне, притча относится так, как алллегория к поэтическому образу: вто время, как применения образа бесконечно разнообразны,… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

ПРИТЧА, и, жен. 1. В религиозной и старой дидактической литературе: краткий иносказательный поучительный рассказ. Евангельская п. П. о блудном сыне. 2. перен. О непонятном, труднообъяснимом явлении, событии (разг.). Что за п.? Притча во языцех… … Толковый словарь Ожегова

ПРИТЧА, вероятно притеча, от притечь; см. притка. Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863 1866 … Толковый словарь Даля

ПРИТЧА, малый дидактико аллегорический литературный жанр, заключающий в себе моральное или религиозное поучение (глубинную премудрость). В ряде своих модификаций близка басне. Универсальное явление в мировом фольклоре и литературе (например,… … Современная энциклопедия

Малый дидактико аллегорический литературный жанр, заключающий в себе моральное или религиозное поучение (премудрость). Близка к басне; в своих модификациях универсальное явление в мировом фольклоре и литературе (напр., притчи Евангелий, в т. ч … Большой Энциклопедический словарь

- ☼ дидактико аллегорический жанр, в основных чертах близкий басне. В отличие от нее форма П. 1) неспособна к обособленному бытованию и возникает лишь в некотором контексте, в связи с чем она 2) допускает отсутствие развитого сюжетного движения и… … Энциклопедия культурологии

Во языцех. Разг. Неодобр. Предмет всеобщих разговоров, постоянных пересудов. БТС, 1532. /i> Выражение из Библии. ФСРЯ, 358; БМС 1998, 473; ДП, 180. С притчи. Сиб. Внезапно, неожиданно. СФС, 177. На притчу. Ср. Урал. Как назло. СРГСУ 2, 179 … Большой словарь русских поговорок

Притча - ПРИТЧА нравственное поучение в аллегорической форме (см. слово Аллегория), отличающееся от басни тем, что свой поэтический материал оно черпает из человеческой жизни (евангельские притчи, притчи Соломоновы) … Словарь литературных терминов

Книги

Притча о молочке, овсяной кашке и сером котишке Мурке , Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович , Молочко и кашка постоянно ссорились, А почему - они и сами не знали. Хитрый кот Мурка взялся их рассудить. В результате такого судейства Мурка вылакал все молоко. И хотя котишке Мурке попало… Категория:

СодержимоеПоказать

Что такое притча?

Короткий поучительный рассказ в иносказательной форме, заключающий в себе нравственное учение (премудрость) .

Притча - это указатель пути, руководящий человеком на путях жизни, дающий ему средства к благополучному течению по этим путям и по жизни в целом. Это - краткое изречение, выражающее правило жизни, умозрительную истину либо наблюдение за ходом человеческой жизни, таковы многие притчи Соломона. Бывают притчи в форме рассказа, использующего образы и явления, взятые из повседневной жизни людей, но иносказательно выражающие высшие духовные истины и служащие для того, чтобы облегчить их познание духовно-огрубевшим людям - это уже православные притчи, взятые из Евангелия.

Какие бывают притчи?

В основном выделяют два вида притч:

1. Обращены к повседневной бытовой и ритуальной жизни человека и изложены как житейский совет премудрость.

2. Так-же изложены в форме жизненного совета, но обоснованны волей единого Бога, придающие мудрости объективный характер. Связуют земное, временное и небесное, вечностное. Фабула, говорящая об индивидуальном нравственном выборе и индивидуальной ответственности за этот шаг. В таких притчах происходит постепенное развоплощение земных реалий в сторону духовной абстракции.

Что даёт человеку понимание притчи?

«Притча берет события из сферы обычной жизни, но придает им высший и более всеобщий смысл, ставя своей целью сделать понятным и наглядным этот смысл с помощью повседневного случая, рассматриваемого сам по себе» Гегель Георг Вильгельм Фридрих

Однако при этом следует отметить, что содержание притчи более глубокое, а форму притчи характеризует большая морально-дидактическая цель. Заставить человека думать, размышлять, докопаться до истины.

Чтобы дать толчок сознанию слушателя в нужном направлении, учителя различных духовных традиций часто обращались к притчам. Используя иносказание, притчи тонким, «непрямым» способом передают истинное знание . Притчи служат инструментом для того, чтобы сломать стереотипы нашего мышления и открыть ум для восприятия истины. Известно, что готовое, «чужое» знание не развивает, оно дает лишь иллюзию знания и гасит духовный поиск человека. Притчи применяются как средство косвенного указания. Именно размышление и толкование уже возбуждают саморазвитие.

Чему нас учит притча?

Одно из главных условий передачи знаний - говорить «по сознанию». Притча говорит с каждым, кто ее воспринимает, именно «по его сознанию». Притча может дать каждому, кто ее воспринимает, ровно столько, сколько он способен взять. С помощью притч каждая традиция раскрывает тайны своего учения. Притча и проста, и сложна. Знания, заключенные в форму притчи, имеют несколько уровней смысла (обычно называют семь уровней), и каждый человек может воспользоваться только тем из них, который соответствует его уровню сознания, уровню бытия. Один из величайших духовных учителей, персидский поэт Д.Руми, дал название сборнику своих бесед «Фихи ма фихи». - «В них то, что в них» («Ты извлечешь из них то, что в них есть для тебя»).

« Каждая притча - выражение духовного опыта множества жизней, она - шифр духа. Каждая притча понимается слушателем по его сознанию. Мышление человека тройственно: ему отвечают мозг, сердце и сознание. Мозг разумен, сердце чувствительно, сознание мудро. В соединении этих трех составляющих - красота и радость познания» (Лавский В.В. «Притчи человечества»).

Читая притчу мы начинаем осознавать что семя истины, которое лежит в нашем сознании, прорастает и дает цветы и плоды понимания.

Притча о притче

Правда вышла неодетой из райского сада. Так она и бродила по свету – ни чем не закрытая и не приукрашенная. А люди, которые еще помнили Бога, удивлялись ее красоте. Но проходило время, Правда старела, и вскоре ее стали избегать, называя уродливой и старой. Каждый искал свою, новую правду. Вот как-то печальная Правда повстречалась с Притчей, одетой в красивое платье. Притча спросила:
- О чем ты грустишь?
- Я стала старой, и теперь люди не любят меня… - отвечала Правда.

Но притча не согласилась:
- Разве мы можем состариться? Я так же стара как ты, но чем старше становлюсь, тем люди лучше меня встречают! Им не нравится все простое и понятное, они хотят тайного и приукрашенного. Они любят сами искать смысл. Вот если я дам тебе что-то из своей одежды, ты сразу увидишь, как полюбят тебя люди.
Правда одела красивые одежды, и после этого люди перестали бегать от нее, принимая ее с радостью и улыбкой. С тех пор Правда и Притча неразлучны.

Любовь к жизни, доверие к себе, доброе и активное отношение к окружающим - вот основные уроки притч...

Представляющий собой краткий назидательный рассказ в аллегорической, иносказательной форме. Действительность в притче предстает в абстрагированном виде, без хронологических и территориальных примет, отсутствует и прикрепление к конкретным историческим именам действующих лиц. Чтобы смысл иносказания был понятен, притча обязательно включает объяснение аллегории . Притчу иногда называют или сближают с «параболой» за особую композицию: мысль в притче движется как бы по кривой, начинаясь и заканчиваясь одним предметом, а в середине удаляясь к совсем, казалось бы, другому объекту. Так, Евангельская притча о нанятых в виноградник работниках начинается и заканчивается рассуждениями о Царствии Небесном, которые обрамляют рассказ о расчетах хозяина с работниками, нанятыми в разные часы. Смысл притчи состоит в том, что Богу предстоит Самому судить, кому быть первым, а кому последним в Царствии Небесном. Впрочем, построение притчи не всегда строго выдерживает параболический характер, кроме того, существует тенденция использовать термин «парабола» лишь применительно к литературе 19-20 веков. Жанр притчи известен с древнейших времен, на европейскую культуру особое воздействие оказали притчи из Библии, особенно из Нового Завета (притчи о сеятеле, о бесплодной смоковнице, о десяти девах). Притча близка басне, в 18 веке их даже не всегда различали, однако притчи, в отличие от басни, претендует на более глубокое, общечеловеческое обобщение, тогда как басня сосредоточивается на более частных вопросах.

В Древней Руси притча (или в более древнем варианте - «причта»), как переводная, так и оригинальная, пользовалась широкой популярностью. Были известны сюжетно-аллегорические («О душе и теле», «О емшане»), афористические («Премудрость Исусова, сына Сирахова, «Мудрость Менандра Мудрого»), пословичные притчи («Притча, или пословицы, Всенароднейшие по алфавиту») и притчи-загадки («О царегоде», «О теле человеческом»). Как вставные повествования притчи входили во многие произведения древнерусской оригинальной и переводной литературы: в «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Повесть временных лет», «Повесть об Акире Премудром», «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, как самостоятельные произведения пополняли состав сборников (Пролог, Пчела, Великое Зерцало).

Жанр притчи использовался писателями 19 века (А.С.Пушкин, М.Ю Лермонтов, Н.А.Некрасов, А.Н.Майков, Л.Н.Толстой). В 20 веке в форме притчи стали создаваться не только рассказы (Ф.Кафка, В.Борхерг), но и пьесы (Б.Брехт, Ж.П.Сартр), и романы («Чума», 1947, А.Камю). Попрежнему притчи используется как вставное повествование в эпических произведениях (романы М.Павича, Ч.Айтматова и др.).

В русской Библии слово «притча» соответствует двум греческим словам «παροιμία» и «παραβολή», различным по смыслу. Παροιμία - это краткое изречение, выражающее правило жизни, умозрительную истину либо наблюдение за ходом человеческой жизни, таковы многие притчи Соломона . Слово «παροιμία» переводится буквально как «припутное», то есть указатель жизненного пути, таков же буквальный смысл слова «притча». Παραβολή - это целый рассказ, использующий образы и явления, взятые из повседневной жизни людей, но иносказательно выражающий высшие духовные истины и служащий для того, чтобы облегчить их познание духовно-огрубевшим людям. Такими притчами изобилует Евангелие. .

Притчи Соломона - это скорее премудрость, «изложенная как житейский совет, обоснованная волей единого Бога, придающий мудрости объективный и непреходящий характер » . Но толкование их по характеру не идентично евангельскому. Толкования, которые Иисус Христос дает своим притчам, говорят о вечной, небесной, истинной, духовной жизни, а соломоновы притчи целиком обращены к повседневной бытовой и ритуальной практике человека. Фабула , связующая земное, временное и небесное, вечностное, фабула, говорящая об индивидуальном нравственном выборе и индивидуальной ответственности за этот шаг - вообще отсутствует.

Толкование в евангельской притче - это её суть, главная задача фабулы проиллюстрировать толкование. Евангельская притча призвана сделать более «осязаемыми» какие-либо истины, идеи христианства. То есть существуют некие элементы сознания, не доступные чувственному человеческому восприятию, ведь и Бога, и Царствие Небесное нельзя ни увидеть, ни объять разумом, а притча делает эти идеи, принципиально лишенные зрительного и осязательного образа, «видимыми и ощутимыми». В притче происходит постепенное развоплощение земных реалий в сторону духовной абстракции. В евангельской притче толкование - часть неотъемлемая, в отличие от последующих эпох.

См. также

Напишите отзыв о статье "Притча"

Примечания

Ссылки

- Каталог притч в рунете
- Видео притчи, сериал.

Литература

Агранович С. З. , Саморукова И. В. Гармония-цель-гармония: Художественное сознание в зеркале притчи. М., 1997.
Берестовская, Л. Е. Библейские притчи в контексте религиозной когнитологии // Вестн. Пятигор. гос. лингв. ун-та. - Пятигорск, 2000. - N 2. - С. 60-63.
Давыдова Т.,Пронин. В. Басня и притча // Лит. учёба. - М., 2003. - N 3. - С. 195-197.
Данилова Т. В. Архетипические корни притчи // Рациональность и семиотика дискурса. - Киев, 1994. - C. 59-73.
Кафка Ф. О притчах // Кафка Ф. Превращение. М., 2005.
Кузьмина Р. И. Притча как условная художественная форма // Метод, жанр, поэтика в зарубежной литературе. - Фрунзе, 1990 - С. 19-37.
Кушнарева Л. И. Эволюция притчи // Сфера языка и прагматика речевого общения. Краснодар, 2002.
Кушнарева Л. И. Притча как жанр // Язык. Этнос. Сознание = Language, ethnicity and the mind. - Майкоп, 2003. - Т. 2. - С. 205-208.
Левина Е.Притча в искусстве XX века: Музыкальный и драматический театр, литература // Искусство XX века. В 2 т. - Н.Новгород, 1997. Т. 2. - С.23-39.
Мельникова С. В. Роль евангельской традиции притчеобразных форм в русской литературе //Высшая школа: проблемы преподавания словесности. - Улан-Удэ, 2003. - С. 144-148.
Мусхелишвили Н. Л. , Шрейдер Ю. А. Притча как средство инициации живого знания // Философские науки. - 1989. - № 9. - С. 101-104.
Смирнов А.Ю., Чикина О.Н. Использование притч в психологической поддержке, мотивации, профориентации // Изд. Навигатум. М., 2016
Товстенко О. О. Специфика притчи как жанра художественного творчества: Притча как архетипическая форма литературы // Вестн. Киев. ун-та. Ром.-герм. филология. - Киев, 1989. - Вып. 23. - С. 121-124.
Тумина Л. Е. Притча как школа красноречия. - М .: Эл УРСС , 2008. - 368 с. - ISBN 978-5-382-00457-0 . (обл.)
Тюпа В. И. Грани и границы притчи // Традиция и литературный процесс. Новосибирск, 1999. С. 381-387.
Цветков А. Возможности и границы притчи // Вопросы литературы. - 1973. - № 5. - С. 152-170.

Отрывок, характеризующий Притча

– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.

Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.