Николай Герасимович Помяловский
Очерки бурсы
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР В БУРСЕ. ОЧЕРК ПЕРВЫЙ
Класс кончился. Дети играют.
Мы берем училище в то время, когда кончался период насильственного образования и начинал действовать закон великовозрастия . Были года – давно они прошли, – когда не только малолетних, но и бородатых детей по приказанию начальства насильно гнали из деревень, часто с дьяческих и пономарских мест, для научения их в бурсе письму, чтению, счету и церковному уставу. Некоторые были обручены своим невестам и сладостно мечтали о медовом месяце, как нагрянула гроза и повенчала их с Пожарским, Меморским, псалтырем и обиходом церковного пения, познакомила с майскими (розгами), проморила голодом и холодом. В те времена и в приходском классе большинство было взрослых, а о других классах, особенно семинарских, и говорить нечего. Достаточно пожилых долго не держали, а поучив грамоте года три-четыре , отпускали дьячить ; а ученики помоложе и поусерднее к науке лет под тридцать, часто с лишком, достигали богословского курса (старшего класса семинарии). Родные с плачем, воем и причитаньями отправляли своих птенцов в науку; птенцы с глубокой ненавистью и отвращением к месту образования возвращались домой. Но это было очень давно.
Время перешло. В общество мало-помалу проникло сознание – не пользы науки, а неизбежности ее. Надо было пройти хоть приходское ученье, чтобы иметь право даже на пономарское место в деревне. Отцы сами везли детей в школу, парты замещались быстро, число учеников увеличивалось и наконец доросло до того, что не помещалось в училище. Тогда изобрели знаменитый закон великовозрастия . Отцы не все еще оставили привычку отдавать в науку своих детей взрослыми и нередко привозили шестнадцатилетних парней. Проучившись в четырех классах училища по два года, такие делались великовозрастными ; эту причину отмечали в титулке ученика (в аттестате) и отправляли за ворота (исключали). В училище было до пятисот учеников; из них ежегодно получали титулку человек сто и более; на смену прибывала новая масса из деревень (большинство) и городов, а через год отправлялась за ворота новая сотня. Получившие титулку делались послушниками, дьячками, сторожами церковными и консисторскими писцами; но наполовину шатались без определенных занятий по епархии, не зная, куда деться со своими титулками, и не раз проносилась грозная весть, что всех безместных будут верстать в солдаты. Теперь понятно, каким образом поддерживался училищный комплект, и понятно, отчего это в темном и грязном классе мы встречаем наполовину сильно взрослых.
На дворе слякоть и резкий ветер. Ученики и не думают идти на двор; с первого взгляда заметно, что их в огромном классе более ста человек. Какое разнохарактерное население класса, какая смесь одежд и лиц!.. Есть двадцатичетырехгодовалые, есть и двенадцати лет. Ученики раздробились на множество кучек; идут игры – оригинальные, как и все оригинально в бурсе; некоторые ходят в одиночку, некоторые спят, несмотря на шум, не только на полу, но и по партам, над головами товарищей. Стон стоит в классе от голосов.
Проблематика «Очерков бурсы»
Глубокий интерес представителей передовой общественной мысли 60- годов к проблемам воспитания и образования - одна из характерных особенностей эпохи. Одной из причин, побудивших Помяловского обратиться к изображению бурсы, была злободневность и актуальность в 60-е годы Х1Х века вопросов воспитания и образования. Прогнившая система крепостничества обнаружила свои язвы и здесь. Вопросы воспитания и образования волновали Помяловского на протяжении всей его короткой творческой жизни.
Педагогические взгляды Н.Г. Помяловского складывались под влиянием передовых теорий того времени, развитых в трудах Н. А. Добролюбова, К. Д. Ушинского, Н. И. Пирогова. Убежденным противником системы воспитания, которая прибегает к телесным наказаниям, убивает инициативу ребенка, сковывая развитие его умственных способностей и ставя своей целью воспитание покорного раба, Помяловский зарекомендовал себя уже в очерке «Вукол», где как раз очень силен был педагогически-публицистический акцент, художественное изображение чередовалось с рассуждениями и размышлениями просветителя-педагога. В другом рассказе «Андрей Федорович Чебанов» (1863) он критикует метод обучения, воспитывающий маленьких «космополитов», которые не понимают характера своего народа, не знают своей природы, языка, обычаев. В этих произведениях объектом типизации являются дети-дворяне. Однако, в «Очерках бурсы» проблема воспитания и образования решалась вместе с проблемой положения, жизненной судьбы разночинца; критика бурсы переросла в обличение всей общественной системы того времени.
Материалом для описания бурсы в «Очерках…» Помяловскому послужили быт и нрав Александро-Невского прихода и духовного училища, где писатель учился с 1843 по 1851 год.
Описанные Помяловским ужасы не были исключительными явлениями. Они происходили не в далекой глуши, не на окраине России, а в столице, во внешне блестящем и чинном императорском Петербурге. В первой половине Х1Х века духовные училища были одними из самых распространенных учебных заведений. Но те же нравы, та же система - иногда лишь в несколько более благообразном виде - царила в кадетских корпусах, закрытых институтах и даже в гимназиях.
Программа духовных училищ была очень скудна. Священная история, церковный устав, церковной нотное пение, а из общеобразовательных предметов - лишь основы русского языка и арифметики. Сведения по географии, истории предусматривались программой самые ничтожные: «начала истории и географии, особенно же священной и церковной истории». Знание живых иностранных языков считались излишними, зато много сил занимала зубрежка латыни и греческого. Но даже в пределах этой скудной программы учителя большей частью ограничивались тем, что задавали вызубрить «от сих до сих» по нелепому архаическому учебнику. Невежество бурсацких педагогов было нередко анекдотическое; они сами подчас сами не знали элементарных вещей, не в состоянии били ничего объяснить учащимся, да и не желали утруждать себя объяснениями.
Бессмысленная механическая зубрежка безраздельно господствовала практически во всех духовных училищах Российской империи. Сознательное усвоение считалось не только излишней роскошью, но даже вольнодумием. И это приводило к тому, что «ученик, вступая в училище из-под родительского крова скоро чувствовал, что с ним совершается что-то новое, никогда им не испытанное, как будто перед глазами его опускаются сети. Одна за другою, в бесконечном ряде, и мешают видеть предметы ясно; что голова его перестала действовать любознательно и смело и сделалась похожа на какой-то препарат, в котором стоит пожать пружину - и вот рот раскрывается и начинает выкидывать слова, а в словах - удивительно! - нет мысли, как бывало прежде» - так писал Помяловский в «Очерках Бурсы».
Необходимость телесных наказаний не вызывала никаких сомнений; розга и беспощадные побои были там основными методами воздействия на учащихся и внушение им правил хорошего поведения, нравственности и религии. Хотя в «Зимнем вечере в бурсе» еще не было той поразительной картины всеобщей и повседневной порки, она явилась во всей своей изощренности в «Бурсацких типах». Порка была повседневностью и кошмаром бурсы. И не ее одной - домашнего, школьного, общегосударственного воспитания. Наказание, в особенности наказание розгами, было едва ли не универсальным средством русской педагогики. « Вспомним, что за искоренение такого средства энергично принялся в 1858 году Н. Пирогов. Годом позже он вновь, уже будучи попечителем Киевского учебного округа, пытался ее отменить. Не вышло. Отечественные педагоги не мыслили себе такой революционной реформы: «Отвергать, что и розгой можно действовать без вреда и даже удачно, значило бы отвергать факт». Пирогов вынужден был согласиться не с отменой, но с ограничением телесного наказания. Исключительно чуткий ко всяческим компромиссам Н. Добролюбов немедленно отозвался статьей «Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами». Вопрос «бить или не бить» - он назвал одним из горячих вопросов современной литературы. В компромиссе Пирогова Добролюбов уловил будущность судьбы тогдашних реформ - они иллюзорны, сторонники традиционного уклада берут верх, компромиссы изнутри подорвут любую реформу в России.
Духовенство от решения проблемы уклонилось: «… вопрос о употреблении или неупотреблении телесного наказания в государстве стоит в стороне от христианства, - писал тогда митрополит Филарет. - Если государство может отказаться то сего рода наказания, находя достаточным более кроткие роды оного: христианство одобрит сию кротость. Если государство найдет неизбежным в некоторых случаях употребить телесное наказание: христианство не осудит сей строгости, только бы наказание было справедливо и не чрезмерно». Вот и «избивали младенцев, свистали розги в духовных и светских учебных заведениях, в домах православных христиан». (47,46-47).
Слишком много было в то время тех, кто соглашался рассматривать физические наказания как одну из воспитательных мер и деловито рассуждал о его относительном месте в общей педагогической системе. Начальники и педагоги не могли возбудить в своих воспитанниках ничего, кроме жгучей ненависти к себе. На глазах у них бурсаки вели себя сравнительно спокойно, но тайком с наслаждением «гадили» в ответ на жестокие наказания и преследования.
Еще одна главная проблема «Очерков бурсы» - проблема личности. В последнее время проблема человека, личности, индивидуальности и т.д. стала «предметом исследования» практически всех разделов философии и социально-гуманитарного познания. (34, 5)
Как отмечает профессор В.М. Головко «Для литературоведческих исследований имеет методологическое значение общефилософское понимание таких категорий, как «человек», «личность», «индивидуальность». Это помогает дифференцировать объект изучения (художественно-философская концепция человека, жанровая «концепция человека» или «концепция личности», концепция человека и действительности как основа творческого метода, человек в художественном мире писателя, характерология и проблема детерминации, литературный тип, герой, тип индивидуальности и т.д.), осмыслить специфику художественного выражения взаимосвязей «родового», «видового» и индивидуального в человеке». (24, 49)
Для анализа концепции личности в творчестве писателя или литературе определенного периода могут привлекаться произведения самых различных жанров (хотя «личность» является художественной категорией, прежде всего, романного жанрового «события»): в любом произведении выявляется та или иная мера выражения личностных характеристик человека, во всех жанрах в определенных аспектах рассматривается общественная природа человека.
Помяловский, раскрывая проблемы личности, проблему становления ребенка жестко показывает, что в таких условиях из бурсаков вряд ли получится настоящий человек.
При создании характеров героев, решающее значение для Помяловского приобретает выяснения влияния общественной среды на личность и судьбу человека. В тех случаях, когда писатель ставит своей целью показать диалектику складывания характера, он идет на художественный эксперимент, сознательно и подчеркнуто изменяя внешние обстоятельства, исследуя действие на человека резко отличной среды и затем фиксируя конечный результат. Так, например, в очерке «Вукол» изображается судьба некрасивого, но умного и доброго от природы мальчика, который рос при счастливых обстоятельствах: добрые родители, обеспеченность семьи. Жизнь под крылом доброй матери произвела на Вукола свое действие, развивались хорошие задатки его натуры: ум, доброта. Вскоре, под влиянием изменившихся обстоятельств, изменяется характер мальчика. Вукол становится нелюдимым и лишь наедине с самим собой он живет как ребенок. Наконец, розги производят на него потрясающее действие: «из покорного, тихого, забитого ребенка он стал вдруг дик и мстителен».
Определяя роль внешней среды в судьбе героев Помяловский постепенно поднимается на новую, высшую ступень художественного анализа, по сравнению со своими первыми очерками «Вукол», «Данилушка». Среда в них обрисовывалась, прежде всего, как конкретно данная среда, что свойственно было «натуральной школе» 40-х годов. В своей семинарской заметке «О законах мышления и воздействия окружающей среды на развитие человека» Помяловский писал: «Трудно объяснить всю силу и постепенность влияния на голову человека внешних обстоятельств». В «Очерках бурсы» изображая детей и юношей, растлеваемых бурсацкой наукой и системой воспитания, Помяловский отводил вину и от учеников, и от учителей, указывая конкретный внешний источник, первопричину всех зол - типичные обстоятельства, коренящиеся в общественном укладе. К пониманию этого Помяловский подходил уже в рассказе «Долбня», представляющем собой один из первоначальных эскизов «Очерков бурсы»: «Только не ученик, только не он виноват во всей этой пакости, все явления его жизни необходимо вытекают из тех условий, при которых он растет и развивается. И не педагоги виноваты - их самих долбня была в самое темя своим тяжелым для здоровой мысли молотком, ковала их мозг как кусок железа … Виновата рутина, виноваты время и обстоятельства, виновато само общество, позволяющее воспитывать своих детей по системе долбни».
Ненависть к начальству и всепоглощающая скука, отсутствие всякой разумной деятельности порождали то отчаянное озорство, которое так тонко охарактеризовал М. Горький в своей повести «В людях»: «Читаю «Бурсу» Помяловского и тоже удивлен: это странно похоже на жизнь иконописной мастерской; мне так хорошо знакомо состояние скуки, перекипающее в жестокое озорство». В такой атмосфере глушились, естественно. Положительные качества и способности детей, которыми решительно никто не интересовался. Все споры решались кулаком и зуботычиной. В бурсе процветали ростовщиство и воровство, дикие, тупые развлечения, цинизм и жестокость.
Зверские и бессмысленные наказания, каким подвергался бурсак, заставляли его искать спасения (прятались в отхожих местах, на дровяном дворе, убегали в лес или домой). Часто «спасались» в больнице, для чего нарочно простужались.
Развивали на теле чесотку, смотрели на солнце, чтобы получить куриную слепоту, накалывали шею булавками и т.д.
Ростовщиство поддерживалось в бурсе взяточничеством. Которое в свою очередь было порождено «остроумной» Выдумкою начальства, создавшего из старших учеников целую систему контроля над младшими. Один из этих старших учеников, цензор, должен был смотреть за поведением класса; другие, авдиторы, выслушивали и ставили ученикам баллы, на основании которых учитель производил надлежащие вразумления; третьи, секундаторы, были орудиями этих вразумлений: на их попечении находились розги, и они же сами, по приказанию учителя, секли своих ленивых или шаловливых товарищей.
Эти сановники занимались своим делом методически и с любовью. Все эти владыки - цензора, авдиторы и секундаторы - держались на одинаковом продовольствии с другими бурсаками: все они голодали, но им была дана власть над массами и благодаря ей различные подношения, взятки, откуп.
«Тавля, в качестве второкурсного авдитора, притом в качестве силача, был нестерпимым взяточник, драл с подчиненных деньгами, булкой, порциями говядины, бумагой, книгами. Ко всему этому Тавля был ростовщик…Необходимость в займе всегда существовала. Цензор или авдитор требовали взятки; не дать - беда, а денег нет; вот и идет он заранее согласен на какой угодно процент, лишь бы избавиться от прежестоких грядущих розгачей. Кредит обыкновенно гарантируется кулаком либо всегдашнею возможностью нагадить должнику, потому что рисковали рост только второкурсники». (8, 246-247) («Зимний вечер в бурсе»).
В описании «училищной бюрократии» с ее властью сильного над слабым, деспотическим насилием, наушничеством, взяточничеством, обворовыванием служителями и без того жалкой бурлацкой казны виден слепок с бюрократической системы царской России.
В сознании бурсака Карася, испытывающего гнет бурсы, начинает созревать мысль, что плохо не только в бурсе, но и вообще в современной действительности. И подобно Добролюбову, сумевшему за фактами и положениями из быта «темного царства» диких и кабаних увидеть все темное царство России, Помяловский, с фактической точностью воспроизводит быт и нравы бурсы, имел все основания с горечью сказать: «В жизни та же бурса».
Это определяющая особенность типизации в «Очерках Бурсы» была ясна для представителя революционно-демократической критики Д. И. Писарева, который видел в изображенной Помяловским бурсе не только типичную русскую школу, но и явления действительности, легко сопоставимые с другими сферами общественной жизни, в частности с тюрьмой. В своей статье «Погибшие и погибающие» критик замечал: «… назвать бурсу русской школой вовсе не значит обидеть русскую школу. Рассматривая внутреннее устройство бурсы, мы вовсе не должны думать, что имеем дело с каким-нибудь исключительным явлением, с каким-нибудь особенно темным и душным углом нашей жизни, с каким-нибудь последним убежищем грязи и мрака. Ничуть не бывало. Бурса - одно из очень многих и притом из самых невинных проявлений нашей повсеместной и всесторонней бедности и убогости».(6, 88-89)
Угол зрения, под каким рассматривается духовное училище в «Очерках бурсы», определяет и пафос отрицания бурсы Помяловским. В этом сказался активный демократизм передового разночинца, позиция которого была диаметрально противоположной либеральной. Критик либеральной ориентации П. Анненков писал о « кровавых страницах» произведения Помяловского, о картинах «нестерпимо мрачных» и вместе с тем «чрезвычайно живых». Однако, он решительно не признавал исходные позиции, с которой велось обличение духовного училища в «Очерках бурсы». П. Анненков писал, что в произведениях Помяловского нет здоровых начал, а раз их нет, то нечего и думать о реформах. Но Помяловский и не думает об улучшении, обновлении, реформировании бурсы. Он ее отвергает начисто, ввиду полной нелепости той «науки», рассадником которой является бурса. Он пишет в очерке «Женихи бурсы»: «Если бы Лобов, Долбежин, Батька и Краснов не употребляли противоестественных и страшных мер преподавания, то, уверяю вас, редкий бурсак стал бы учиться, потому что наука в бурсе трудна и нелепа. Лобов, Долбежин, Батька и Краснов поневоле прибегали к насилию нравственному и физическому. Значит вся причина главным образом не в учителях и не в бурсаках, а в бурсацкой науке, чтоб ей сгинуть с белого света».
Исходная позиция автора в оценки бурсы определяет особенности изображения этого общественного явления и основной принцип в создании типических характеров как педагогов, так и бурсаков. Все они, в конечном счете, жертвы церковной науки, бурсацкой педагогической системы.
В отличие от В. Крестовского, написавшего об учителях бурсы - «благородных наставниках» («Баритон»), Помяловский не сдерживает себя и дает резко критические оценки педагогам бурсы.
По-настоящему страшен Батька своей «кровожадностью» И «зверскими инстинктами, этот виртуоз - истязатель детей, беспощадный и ничем не ограничиваемый в своем изуверстве.
Он «имел обыкновение ставить на колени на целый год, на целую треть, на месяц,…заставлял кланяться печке, целовать розги, сек…, одно слово - артист в своем деле, да под пьяную еще руку». Подстать ему и Лобов, появляющийся в классе не иначе как «с длинным березовым хлыстом», придумавший сверхнаказание - порку «на воздусях». Это люди, в которых бурса вытравила все человеческое, превратив их в кровожадных палачей.
Однако, в образах Долбежина, Краснова, Разумникова автор находит и положительные черты. Так, например, Долбежин при всем его цинизме и дикой грубости, «был честен», «не брал с родителей взяток». Педагог Краснов - «мужчина красивый, с лицом симпатическим, по натуре своей человек добрый, деликатный». Но никто из них не думал изгонять розги - единственное средство заставить бурсака учиться, необходимый суррогат педагогического дела» в бурсе.
Учителя так же как и бурсаки - жертвы бурсы. Да к тому же сами прошедшие эту школу. Помяловскому удается сопоставить характеры педагогов с характерами бурсаков. Так «Лобов граничил по своему характеру к Тавле, Долбежин к Гороблагодатскому». Долбежин напоминал так называемых «отпетых бурсаков; он, как и товарищество, терпеть не мог «городских». Рисуя универсальный метод педагога Лобова, автор спрашивает: «Что этот педагог в своей юности - недосечен или пересечен?».
В «Очерках…» Помяловский продолжает начатое им в «Мещанском счастье» разъяснение «отношений плебея к барству». Автор вступает в полемику с писателями-дворянами, которые в радужных красках изображали детские годы своих героев. Так, например, Л. Н. Толстой в «Детстве», С. Т. Аксаков в «Детстве Багрова-внука» описывают детство светлыми, радостными красками; тревоги и неприятные переживания ребенка рисуются преимущественно как следствие более или менее случайных недоразумений и поглощаются атмосферой детской чистоты, беспечности и непосредственности. «Ты, золотое время детского счастья, память которого так сладко и грустно волнует душу старика! Счастлив тот, кто имел его, кому есть, что вспомнить!» - восклицает Аксаков в «Воспоминаниях», завершающих его автобиографическую трилогию.
Своеобразным детством Помяловского являются «Очерки бурсы». В них нет и намека на такие яркие краски и настроения. Обагренными детской кровью страницами «Очерков бурсы» Помяловский показывает, какие страдания падают на долю ребенка из разночинной среды. Вступая в полемику с другими авторами, Помяловский пишет: « Все уверены, что детство есть самый счастливый, самый невинный, самый радостный период жизни, но это ложь: при ужасающей системе нашего воспитания, во главе которой стоят черные педагоги, лишенные деторождения, - это самый опасный период, в который легко развратиться и погибнуть вовеки». («Бегуны и спасенные бурсы»).
Юные герои Л. Толстого и С. Аксакова ограждены от травмирующих душу переживаний; их мысли сосредоточены вокруг идеи нравственного самоусовершенствования (Л. Толстой). Они безмятежно созерцают природу, им доступны все блага, какими может украсить детство ребенка цивилизация.
Юные герои Помяловского испытывают такие глубокие и серьезные страдания, «которые человек не может простить и тогда, когда станет взрослым». Наиболее подробно и с наибольшей психологической глубиной раскрывает автор это на примере Карася, которого в училище «случилось, отодрали четыре раза в один день (в продолжение училищной жизни непременно раз четыреста)». Нравственные и физические страдания доводят этого бурсака до полной безнадежности и глубоко отчаяния. И лишь необыкновенная сила воли и способность к сопротивлению спасают его от нравственного уродства. Очень выразителен образ Лапши - пример того, как в тяжелых условиях гибнут таланты разночинцев. Этот уродливый бурсак, с одухотворенным лицом, имел большие способности к музыке. «Всегдашней, самой задушевной мечтой его было иметь свою скрипку и выучиться играть на ней, но мечта так и осталась мечтой: теперь он где-то пастухом монастырских коров и, говорят, отлично играет на рожке». («Бегуны и спасенные бурсы»).
Рассказав о горестных приключениях одного бурсака, Помяловский иронизирует: «Вот так младенчество - лучшая пора нашей жизни!». Эти слова перекликаются с аналогичными ироническими нотками в стихотворении Н. Некрасова «Родина» (1846 год):
Воспоминания дней юности - известных
Под громким именем роскошных и чудесных, -
Наполнив грудь мою и злобой и хандрой,
Во всей своей проходят предо мной…
Галерея бурсацких типов в произведении Помяловского богата и разнообразна, и в то же время все бурсаки отмечены единой судьбой: большинство из них, как заметил Д.И. Писарев, обречено на верную гибель, и не только вор Аксютка, который уже в бурсе был человеком конченным, но и обладавший многими хорошими качествами Ваня Гороблагодатский. Наделенный большой физической силой (а в бурсе она ценилась превыше всего, ибо ею прежде всего бурсак утверждал себя), иногда пользовался ею не в лучшем виде (например, в состязании с Тавлей, когда сила была применена для ответной жестокости), но сам по себе Гороблагодатский был личностью незаурядной, человеком «безукоризненно честным», учился хорошо и можно надеяться, что из бурсы он выйдет человеком порядочным и таким будет оставаться, ибо « кого в молодых летах не развратила бурса, того вряд ли развратит последующая жизнь» (6, 127). И все же судьбу ему Писарев предсказывал драматическую, так как бурса не пристрастила его к жизни, не высекла в нем искру любви к какому бы то ни было занятию, и потому эта страстная натура, лишенная деятельной жизни, неизбежно погибнет. И самое страшное в том, что такие люди как Гороблагодатский, погибают оттого, что остаются людьми. Бурса не дала своим воспитанникам реальной жизненной основы, развила в них злобу, лишила опоры на положительные начала.
Бурса - лишь одно из наиболее отвратительных проявлений самодержавно-церковного мракобесия и жестокости. Помяловский, как и другие революционно-демократические писатели, показывая темные стороны российской действительности, не изолируя их от всей социальной системы, а наоборот, в тесной связи с ней, пытается в своих «Очерках бурсы» привлечь внимание общественности к проблемам образования и воспитания в учебных заведениях России, в частности в бурсе. Кроме того, он показал проблему «неравноправных условий детства детей разночинца в сравнении с детством барина». Решение этих проблем нельзя добиться без коренного изменения социального строя.
Таким образом, Н.Г.Помяловский принадлежит к группе писателей-демократов, пришедших в литературу в конце 50-х в начале 60-х годов. Он близок к ней как по характеру разрабатываемой проблематики, самого объекта типизации, так и в направлении поисков изобразительных средств. Но по своему видению мира, методу его отражения, результатам писательского труда Помяловский самобытен. Недаром, выделяя Помяловского из плеяды писателей-демократов этого периода М.Горький считал его талантливым и суровым реалистом.
Анализ проблематики исследуемых «Очерков бурсы» показал, что автор ставит несколько актуальных проблем. Это, во-первых, личности и межличностных отношений; во-вторых, проблема влияния окружающей среды на развитие ребенка и, наконец, проблема обучения и воспитания. Отображение этих проблем в своем творчестве были сделаны с позиций писателя-демократа 60-х годов 19 века, т.е. сурово, правдиво, реалистично.
Николай Герасимович Помяловский (1835-1863 гг.) - русский писатель и прозаик. Знакомый своим современникам как автор реалистических повестей, он считается продолжателем традиций поистине великого Н.В. Гоголя.
Биография
Родился Помяловский 11.04.1835 г. в семье дьякона. Его отец служил в Петербурге при кладбищенской Малоохтинской церкви. В биографии Николая Помяловского семья сыграла большую роль. Отец, которого отличало добродушие, воспитывал детей незлобивыми советами и внушениями. Именно благодаря этому Николай быстро стал самостоятельным в своих мыслях и поступках. Одними из его первых товарищей в детские годы были охтенские рыбаки. С ними мальчик проводил много времени и вел долгие беседы. Свое влияние на смышленого и бойкого Колю оказало и находящееся по соседству кладбище, которое производило негативное впечатление своими невеселыми картинами. Это стало основной причиной формирования мрачно-скептического характера будущего писателя.
Когда сыну исполнилось 8 лет, отец определил его в Александро-Невское духовное училище на проживание и учебу за казенный счет - «бурсу». Здесь будущий писатель пробыл до 1851 г. Нравы и быт училища впоследствии были им отображены в знаменитых «Очерках бурсы».
После училища Помяловский прошел полный курс обучения в Петербургской духовной семинарии, которую закончил в 1857 г. Ожидая места в церкви, он отпевал покойников и пел на воскресных службах. В этот же период Помяловский стал заниматься самообразованием, и был вольным слушателем Санкт-Петербургского университета.
Во время этой учебы он приступил к литературному творчеству, принимая участие в создании рукописного журнала «Семинарский листок». В одном из таких изданий было опубликовано начало написанного Помяловским рассказа «Махилов». В этих же журналах было напечатано и его несколько статей. С 1861 г. писатель начал публиковать свои произведения в «Современнике». Здесь же с 1862 по 1863 гг. печатались и «Очерки бурсы» Помяловского. Их можно было прочесть и в журнале «Время».
Знаменитое произведение
Свою известность Помяловский получил благодаря «Очеркам бурсы». Это талантливое произведение осветило скромный и при этом весьма темный уголок жизни России, куда до того периода не догадался заглянуть ни один из представителей культурного общества. Тот, кто брался читать «Очерки бурсы» Помяловского, с ужасом узнавал о том, что в самом центре Северной столицы существует жизнь, поражающая своей бесчеловечной жестокостью и бесцельностью.
Произведение «Очерки бурсы», которое имело огромный успех, смогло произвести на общество достаточно сильное впечатление и обеспечило большую популярность автору. После его публикации Помяловским был задуман роман «Брат и сестра». Однако наступил период политической реакции. Правительство России закрыло все воскресные школы, арестовало Чернышевского, приостановило издание «Современника». Подобные события буквально потрясли писателя. Однако он нашел в себе силы, чтобы не прекращать работу над продолжением «Очерков бурсы», а также над романом «Брат и сестра», задумав новое произведение «Каникулы». Но в сентябре 1863 г. Николай Герасимович заболел, и 17 октября умер от гангрены.
Мировоззрение писателя
Н. Г. Помяловскому были близки идеи революционных демократов. Их влиянием можно объяснить резко отрицательное его отношение ко всякому проявлению дворянской культуры, а также к буржуазному накопительству.
Как одну из частей ненавистного социального строя Помяловский изобразил в своих очерках бурсу, показав ее, в качестве сферы, разлагающей и убивающей личность. В этих очерках читатель может найти множество достаточно резких слов о церкви и о религии, которые покрывают насилие и злоупотребления.
Реализм произведения
Образы бурсаков существовали в литературе и до Помяловского. Однако это были, как правило, добродетельные, веселые и чистенькие воспитанники семинарии. У них не имелось ничего общего с теми героями, которые были описаны в «Очерках бурсы» Помяловского. Именно поэтому критики встретили революционно-демократическое произведение в штыки. Многие из них считали, что описанные Николаем Герасимовичем беспросветные и мрачные картины находятся далеко за пределами искусства. Однако при этом раздавались и другие голоса, которые утверждали, что в «Очерках бурсы» Помяловского не было сказано ни единого слова неправды.
На сегодняшний день, согласно документальным подтверждениям, можно сделать однозначный вывод о том, что «Очерки бурсы» Н. Г. Помяловского дают верное общее освещение обстановки, имевшей место в духовных семинариях того времени.
О поэтике
«Очерки бурсы» Николая Помяловского написаны с использованием автобиографического материала. В этом произведении, которое выделяется по своей художественной выразительности и силе, читателю предлагается ознакомиться с колоритными образами. Это бурсаки и их учителя, живущие в мире косности и застоя, который существовал в тот период в духовных училищах.
Старшеклассники могут использовать «Очерки Бурсы» Николая Помяловского для конкурса «Живая классика». Ведь это произведение интересно не только в познавательном плане. Оно является явным противопоставлением тем воспоминаниям о детстве, которые можно прочесть у писателей-дворян. В «Очерках бурсы» Помяловского нет никаких светлых или добрых чувств. В них читатель видит только горечь и злость о загубленном детстве и юности, а также о духовно искалеченных людях.
Сюжетное построение
Что характерно для «Очерков бурсы» Николая Помяловского? В них отсутствует единый познавательно-развивающийся сюжет. Нет в этом произведении и главного героя. «Очерки бурсы» Н. Г. Помяловского представляют собой отдельные зарисовки, а также блестяще выстроенные сценки, диалоги и бытовые подробности. Все это позволяет создать автору довольно выразительную цельную картину. Она не обладает внешней литературной «гладкостью», чем и производит сильнейшее впечатление на людей.
Тому, кто начал читать «Очерки бурсы» Помяловского, становится очевидной реалистичность изображаемого. При этом она подчеркивается и тем своеобразным языком, который писатель использовал для написания своих очерков. Это и формы просторечия, и бурсацкий жаргон, и церковно-книжная речь.
Новаторство писателя
Вся биография Николая Герасимовича Помяловского явно указывает на то, что он принадлежит к плеяде тех художников, которые не искали проторенных путей в искусстве. Он был настоящим экспериментатором и новатором. Критики отмечают, что жанровые формы созданных им произведений являются характерными для литературы 60-х годов 19 в., выражая при этом типичные тенденции искусства, которые были характерны для той эпохи.
Анализ произведения Помяловского «Очерки бурсы» явно указывает на то, что этот писатель является одним из художников, которые наиболее ярко выражали особенности революционно-демократической прозы, находившейся под влиянием идей, охвативших в тот период общество. Жанр «Очерков бурсы» стал явным подтверждением той зрелости, которой достигла реалистическая литература.
Идея писателя
На протяжении двух лет (1862-63 гг.) было опубликовано четыре части «Очерков бурсы». Пятую, незавершенную, читатели увидели уже после кончины автора. Изначально Помяловским было задумано 20 очерков. В них он хотел со всеми подробностями рассказать о той жизни, которая имеет место в духовных училищах.
Даже при рассмотрении краткого содержания «Очерков бурсы» Помяловского по главам становится понятным, что это произведение является вовсе не фотографией действительности. Каждый из сюжетов автора является составной частью автобиографической повести.
Ознакомимся с кратким содержанием «Очерков бурсы» Помяловского.
Зимний вечер
Уже закончился тот период, для которого было характерно «насильственное образование». Это тогда, когда все ученики, вне зависимости от их возраста, обязаны были изучить программу полного курса наук. Но это уже в прошлом. Сейчас наступило время «закона великовозрастия». Что он означает? Бурсака, достигшего определенного возраста, исключают из школы. При этом молодой человек может стать либо писцом, либо дьяконом, либо послушником. Бурсаки при этом переживают из-за слухов о том, что некоторых из них могут забрать в солдаты.
В классе училища находится более 100 человек. Среди них есть и взрослые, и дети 12 лет. Все они играют в «скоромные», «постные», «швычки» и «камешки». Подобные развлечения непременно связаны с причинением боли посредством ударов, щипков, щелчков и т.д.
Однако никто не желает играть с Семеновым. Это 16-летний мальчик, сын приходского священника. Всем бурсакам известно, что Семенов является фискалом.
В классе начинает темнеть. Ученики развлекаются шумными играми, пением, сбиваются в «кучу малу». Однако внезапно все стихает. В темноте слышны устрашающие звуки. Кого-то секут. Оказывается, что это бурсаки наказывают Семенова. Тот, озлобленный, убегает, чтобы пожаловаться.
В класс входит инспектор вместе с Семеновым, который пожаловался ему на своих обидчиков. Одного из них тут же секут. При этом инспектор обещает таким же образом в следующий раз наказать каждого десятого ученика.
Бурсаки мстят Семенову. Наказание их жестоко. Ночью они вставляют фискалу в нос конус, в котором находится горящая хлопчатка. Семенова увозят в больницу. Начальство при этом приказывает высечь многих учеников. Некоторые из них наказаны напрасно.
Бурсацкие типы
Продолжаем знакомиться с кратким содержанием «Очерков бурсы». Вторая часть произведения начинается с описания раннего утра. Учеников будят, а затем ведут в баню. Молодые люди идут по городу, ругаясь при этом с прохожими. После бани они занимаются воровством, ища те продукты, которые плохо лежат. Особенно отличаются в этом два бурсака, прозвища у которых - Сатана и Аксюта. После того как они поели краденого, к ним пришло хорошее расположение духа. Вернувшись в класс, бурсаки рассказывают друг другу о том, что происходило в училище в прежние времена, и как раньше секли учеников.
После начала занятий учитель Иван Михайлович Лобов вызывает Аксюту, но поняв, что тот не выучил урок, сечет мальчика. После этого он начинает спрашивать остальных. Наказания распределяются так же. Во время урока учитель завтракает. А новый материал не объясняет. Этого он не делает никогда.
На следующий урок приходит учитель латинского языка - Долбежкин. Его ученики любят, хоть он и сечет их всех подряд за малейшую провинность. Однако Долбежкин не берет взяток, не жалует фискалов и считается честным.
Прозвище третьего учителя - Батька. Он особенно свиреп. Помимо порки им применяются и другие физические наказания, которые считаются более изощренными.
Женихи бурсы
Продолжим рассматривать «Очерки бурсы» Помяловского (краткое содержание). В третьей части говорится о двух женщинах, которые пришли во двор училища. Одна из них старуха, а второй лет тридцать. Они дожидаются директора, а после бросаются к нему в ноги. Оказалось, что это так называемая закрепленная невеста. Со своей матерью она пришла «за женихом». Все дело в том, что в России того периода существало такое правило, что место умершего духовного лица достается тому, кто соглашается взять в жены его дочь. Вот и пришли сюда женщины, чтобы найти себе в бурсе «кормильца».
В училище появляется новый тип учителей. Одним из его представителей является Краснов Петр Иванович. Этот человек - противник жестоких физических наказаний. Однако Краснов любит морально издеваться над невежественными учениками, унижая их перед классом.
Аксютка вместе с Сатаной крадут хлеб в бурсацкой столовой. Делают они это довольно ловко. Аксютка выводит из себя хлебника Цепку, а пока тот гоняется за наглым мальчишкой, Сатана совершает кражу.
Дежурный зовет женихов на смотрины невесты. Начальство считает, что годятся для нее трое. Это Весенда, Азинус и Аксютка. Двое первых из них занимаются только науками церковного направления. При этом Васенда считается человеком основательным и практичным, а Азинус - безалаберным и бестолковым.
Бурсаки направляются на смотрины. Васенде невеста не по нраву, а Азинус решает жениться на ней. И это несмотря на то что женщина намного старше юноши. Аксютка же просто назвался женихом, чтобы поесть, находясь в доме невесты, и стянуть там что-нибудь.
Ученики при этом затевают новую игру. Они делают пародию на свадьбу.
Бегуны и спасенные бурсы
В кратком содержании «Очерков бурсы» Помяловского для читательского дневника далее знакомимся с четвертой частью произведения. И здесь автор рассказывает нам о Карасе. С самого раннего детства этот мальчик мечтал стать учеником бурсы. Ведь здесь учились его старшие братья, которые очень важничали перед ним. Карась-новичок, только что пришедший в бурсу, рад. Однако на него тут же начинают сыпаться насмешки товарищей, и он подвергается различным издевательствам. Уже в первый день Карася секут.
Мальчик поступает в хор семинарии. Однако там он старается не петь, а только открывать рот.
Карасем его нарекают товарищи, проводя при этом обидную церемонию. Мальчик дерется с ними. Это видит Лобов. Он приказывает высечь Карася. После этой жестокой порки в душе мальчишки происходит перелом. Он начинает ненавидеть бурсу и мечтает о мести.
В классе есть ученик по прозвищу Силыч. Он считается первым богатырем. Силыч заявляет, что становится покровителем Карася. С тех пор мальчика не обижает никто, и ему становится намного легче жить. Карась сам старается вставать на защиту «угнетенных». Особенно это касается бурсацких дурачков. Но при этом мальчик вовсе не хочет учиться.
Еще одним прогрессивным педагогом в училище является Всеволод Васильевич Разумников. Он учит детей церковному пению, закону Божию, а также священной истории. Разумников вводит новую систему, согласно которой проводится взаимное обучение. Однако церковное пение не доступно для Карася. Постичь он его никак не может. За это Разумников наказывает мальчика. Он не пускает его домой в воскресные дни. Карась боится, что он не сможет уйти с училища и на Пасху.
На урок пришел учитель арифметики. Ливанов пьян и беспомощен. Бурсаки начинают издеваться над ним.
В субботу, когда Карась понял, что его не отпустят домой, он начал с досады вытворять всякие безобразия. А в воскресенье он задумал побег. Раньше он слышал, что младших учеников, которые были пойманы, прощали. Некоторых из них секли. Но в тот же день в училище был привезен пойманный «бегун» Меньшинский. Его секли до полусмерти, а затем увезли на рогожке в больницу. Карась испугался и оставил мысли о побеге. От церковного пения парень решил укрыться в больнице. Он сделал все, чтобы заболеть, и страшный урок прошел без него. На Пасху Карася отпустили домой.
Переходное время бурсы
В училище появился новый смотритель. Ранее занимавший эту должность человек был добрым и не выносил тех ужасов, которые творились в бурсе. Для того чтобы не видеть их, Звездочет стремился уединиться в своей квартире. Это придавало ему в глазах учеников загадочность. Но к этому времени в бурсе произошло много перемен. Наказания были смягчены, и меньше стало великовозрастных учеников.
Краткий анализ произведения
Передовая общественность 60-х годов 19 в. проявляла глубокий интерес к проблемам образования и воспитания, которые существовали в стране. Это и стало основной причиной того, что Помяловский решил изобразить бурсу. Произведение было написано в тот период, когда уже прогнившая система крепостного права обнаружила свои язвы и в этом вопросе.
На суд читателей представил «Очерки бурсы» Николай Помяловский в те времена, когда в бурсе свирепствовали жестокость, наказания и унижения учащихся. Причем происходило это вовсе не в далекой российской глубинке. Ужасы, проиллюстрированные писателем, были обычным явлением в чинном императорском и внешне блестящем Петербурге.
В этот период, то есть в первой половине 19 в., духовные училища являлись одними из самых распространенных обучающих заведений. Однако стоит отметить, что эта же система и подобные нравы (порой в несколько более благопристойном виде) присутствовали в гимназиях, закрытых институтах и кадетских корпусах.
Практически в каждом из духовных училищ господствовала механическая и бессмысленная зубрежка. Тот же учащийся, который пожелал сознательно усвоить предмет, начинал считаться вольнодумцем. Никаких сомнений у педагогов того времени не вызывала и необходимость в телесных наказаниях. Беспощадные побои являлись основным методом воздействия на обучающихся, с помощью которых подрастающее поколение пытались обучить правилам хорошего поведения, религии и нравственности. Делая анализ «Очерков бурсы» Помяловского, можно увидеть, что в первой части произведения повседневной и всеобщей порки еще не наблюдается. Во всей своей масштабности она предстает перед читателем в «Бурсацких типах».
Физические наказания были настоящим кошмаром духовных училищ. И, к сожалению, не только их одних. Розгами наказывали в домашнем, школьном и в общегосударственном воспитании. Но подобный метод возбуждал у воспитанников лишь ненависть к своим педагогам и к начальству. И если на глазах у старших ученики вели себя более или менее спокойно, то тайком они «гадили», отвечая, таким образом, за преследования и наказания.
Помимо жестокости воспитания в своем произведении Н.Г. Помяловский поднимает еще и проблему личности. Она выражена в «Очерках бурсы» в вопросах становления ребенка. При этом автор указывает на то, что в подобных условиях настоящий человек из учащегося получится вряд ли.
Создавая характеры своих героев, Николай Герасимович пытался выяснить влияние на судьбу и личность бурсака общественной среды. И в тех ситуациях, когда писатель стремится показать читателю диалектику формирования характера, он ставит художественные эксперименты. Автор подчеркнуто и со всей сознательностью меняет внешние обстоятельства. При этом он начинает свое исследование тех действий, которые человек выполняет в резко отличной среде. После этого следуют определенные выводы. Так, в своих очерках Помяловский изобразил детей, души которых постепенно растлеваются бурсацкой системой воспитания и наукой. При этом автор отводит вину не только от учеников, но и от учителей. Он указывает на конкретную внешнюю первопричину, которая кроется в типичном общественном укладе. Те бессмысленные и зверские наказания, которым подвергалась бурса, заставляли детей искать спасения, спрятавшись в отхожих местах, совершая побеги домой или в лес, а также, нарочно простужаясь, отлеживаться в больнице.
Описывая ту бюрократию, которая существовала в училище, власть сильного над более слабым, взяточничество, наушничество и деспотическое насилие, автор создавал слепок той системы, которая существовала в царской России. Так, в сознании Карася, подвергнувшегося гнету бурсы, начинают созревать мысли о том, что невыносимо не только здесь. Человеку плохо жить и во всей современной действительности. С фактической точностью произведя нравы и быт духовного училища, Помяловский с горечью высказывается о том, что в жизни всех существует та же бурса. Подобная особенность типизации была предельно ясна для представителей революционно-демократического движения. В частности, Д.И. Писарев указывал, что видит в «Очерках бурсы» не только русскую школу, но и другие сферы общественной жизни, в частности, тюрьму.
Помяловский активно порицает те порядки, которые существовали в духовном училище. И в этом выражается его позиция активного разночинца. Она являлась диаметрально противоположной либеральным взглядам.
Страницы произведения Помяловского знакомили читателя с необычайно мрачными, но в то же время живыми картинами действительности. В итоге всех бурсаков и педагогов автор представляет в качестве жертв церковной науки и имеющей место системы воспитания. Тем не менее о многих учителях автор высказывает крайне негативное мнение. Это, например, страшный Батька, известный своей «кровожадностью». Он буквально истязал детей, не ограничивая себя в своем изуверстве. Не менее жестоким автор описывает и Лобова. Этот учитель входил в класс только с березовым хлыстом. В этих людях бурса искоренила все человеческое, что превратило их в кровожадных палачей.
Некоторые положительные черты автор находит в образах Разумникова, Краснова и Долбежкина. Последний, например, несмотря на свою грубость и цинизм, не брал взяток с родителей. Краснова Помяловский изобразил мужчиной деликатным и мягким. Однако ни один из этих педагогов даже и не думал об искоренении розог как средства, заставляющего детей учиться.
ОЧЕРКИ БУРСЫ
«Нет, вы узнайте, какая жизнь создала нашего брата; я покажу вам, что значит бурсак, я заставлю вас призадуматься над этой жизнью».
Н. Помяловский.
«Читаю «Бурсу» Помяловского и тоже удивлен: это странно похоже на жизнь иконописной мастерской; мне так хорошо знакомы отчаянные скуки, перекипающие в жестокое озорство. Хорошо было читать русские книги, в них всегда чувствовалось нечто знакомое и печальное, как будто среди страниц скрыто замер великолепный звон, - едва откроешь книгу, он уже звучит тихонько».
М. Горький.
Очерки бурсы» произвели потрясающее впечатление на современников. Помяловский показал чудовищный «участок жизни» царской России. Он показал педагогов, не уступавших в своей жестокости даже царским тюремщикам. Он изобразил учебные заведения, более страшные, чем каторжные «мертвые дома». Параллель между каторгой и бурсой напрашивалась тогда у всех в связи с тем, что в журнале «Время» рядом с «Очерками бурсы» печатались «Записки из мертвого дома» Ф. М. Достоевского.
Нечего и говорить, что змеиному шипению охранителей бурсацкой педагогической системы, разоблаченной Помяловским, не было границ. Лжец, иуда-предатель, пьяный клеветник - такая брань сыпалась на Помяловского. Церковные публицисты исходили злобой, критикуя эти очерки. Они создали версию, будто Помяловский был выгнан за пьянство из семинарии. В отместку, мол, написал свой первый очерк, от которого печать пришла в восторг, объявляя автора гениальным писателем, требуя от него продолжения этих очерков. И вот «бедный невольник печати» продолжал писать, нуждаясь в деньгах… на водку.
Так реагировал поповский муравейник на ту правду, которую Помяловский мужественно и открыто бросил в лицо царскому правительству и князьям церкви. Общественная реакция оказалась настолько острой, что даже духовное ведомство вынуждено было зашевелиться и приступило к очередной реформе своих учебных заведений…
Очерки бурсы рассматривались тогдашней критикой преимущественно с точки зрения их обличительного значения и фотографичности.
Так, критик «Библиотеки для чтения» (1863 г., март), ставя высоко творчество Помяловского, склонен был в «Очерках бурсы» видеть только дагерротипически-верные картины былой бурсацкой жизни, написанные талантливым человеком, «так сказать, между делом», Такой же точки зрения держались и «Отечественные записки» (1862 г., ноябрь): «Очерки», мол, не художественное творчество и не ученое исследование, а только фотография… Журнал полемически оспаривал причисление «Очерков бурсы» к жанру физиологического очерка (у Помяловского они названы физиологическими очерками), указывая, что изображаемый Помяловским жизненный уголок настолько подвержен гниению, что здорового организма там и в помине нет: только гной на гное и язва на язве. А посему «Очерки этой гнили» являются скорее патологическими, чем физиологическими.
Спору нет, общая картина бурсы патологическая. Но ведь эта картина нужна Помяловскому не только для патологии, а именно для «физиологии», для показа, какие самобытные натуры здесь калечатся.
Помяловский, рисуя того или иного героя бурсы, как воплощение определенного порока, всегда показывает этот порок, как продукт всей системы бурсы. Оттого рядом с этой основной «порочной чертой» его героя всегда идет другая - например, верность товариществу у дикого деспота Гороблагодатского, виртуозность и талантливость Аксютки и т. д.
Это прекрасно показал Д. И. Писарев.
В своей статье «Погибшие и погибающие» (о «Записках из мертвого дома» и «Очерках бурсы») он писал:
«Гибель таких умных, даровитых, блестящих и энергичных личностей, как Аксютка, неизбежна, но неизбежна она только потому, что огненный поток великих людей, очищающих и увлекающих за собою все, что способно мыслить, желать и увлекать, - до сих пор не проложило себе дороги в низшие беднейшие и грязнейшие слои нашего общества.
Но пока солнышко взойдет, до тех пор роса глаза выест и многие сотни Аксюток сгниют на нарах мертвых домов, в ожидании очищающих, обновляющих и увлекающих идей». О Гороблагодатском Писарев говорит, как о самом чистом и прекрасном воплощении дикого бурсацкого идеала, о его беспредельной ненависти к угнетающей рутине и беспредельной честности по отношению к товарищам, отмечая, как бурса извращает эту ненависть, направляя ее на путь деспотизма.
Действительно, все герои Помяловского характеризуются чувством протеста, чувством независимости. Да не только ученики, но и учителя выведены Помяловским, как жертвы системы.
В «Очерках бурсы» мы имеем, конечно, не только фотографию. Перед нами, наоборот, подлинное художественное произведение. По отбору тех или иных типических черт и показу характеров видно, как мрачная действительность бурсы преломлялась через творческий вымысел в социально-педагогическую тенденцию. Упор был сделан не только на показ застеночного характера самой бурсы, но и на те ростки таланта, которые пробиваются сквозь грязь и кровавую жестокость этого страшного института.
Помяловский неустанно выявляет незаурядность бурсаков, граничащую одновременно и с своеобразной дикостью и талантливостью. При другой системе воспитания вместо «отверженных», кандидатов каторги, вышли бы высоко-даровитые люди.
Характерная черта бурсы - тупая жестокая казенщина - ассоциировалась со всем строем царского самодержавия. Этим и объясняется то потрясающее впечатление, которое производили «Очерки» на современников.
Такого впечатления, конечно, не мог бы оставить по себе простой фотографический снимок с сравнительно небольшого уголка русской жизни.
«Очерки бурсы» полны ярких красок и живой жизни. Художественные по выполнению, они необычайны и правдивы. Это вынуждены были признать даже некоторые церковники.
«Помяловский, - писал епископ Никодим, - не раз обвинялся в излишне карикатурном изображении духовной школы его времени. Но это обвинение не вполне справедливо. Дела училищные того времени подтверждают много из сказанного им. В одном, например, контракте 1848 года мы читаем, что постельное белье мылось «не менее трех раз в год»… В ведомостях о поведении нередко встречаются указания на те пороки, о каких писал Помяловский» («Нива» 1911 г. стр. 594). в этой же статье сообщается, что один из главных героев бурсы - Сатана, был подлинная личность, носившая имя Изота Ивановича Елисеева. Эта фактичность пронизывает изображение наиболее интимного героя «очерков» Карася.
Итак, «Очерки бурсы» нисколько не фотография, а‘ составная часть большой автобиографической повести того же плана, что «История моего современника» В. Г. Короленко, «Детство», «В людях», «Мои университеты» М. Горького и т. д.
Автобиографический жанр всегда принимает определенную классовую окраску, по мере выявления топических черт данного общественного слоя.
Помяловский понимал это лучше многих других своих современников. Вот почему он подходит к тому или иному явлению исторически. Припомним историческую генеалогию Дороговых, подробную историю (начиная с Иоанна III) рода князей Ремнищевых («Брат и сестра»). Такую же историчность явлений он соблюдал и в «Очерках бурсы».
Помяловский всегда мыслил себя человеком своей общественной группы. В этом направлении выдержан ряд его афоризмов, вроде «Где нам в барство лезть»,
«Вот, это наши трогаются», «А вот, ужо, погоди, наши выставят силы, не то будет». «Вы узнаете, какая жизнь создала нашего брата», «Мы - теперь сила» (все взято из бесед Помяловского с Николаем Успенским и Н. А. Благовещенским).
Задуманная Помяловским автобиографическая повесть типа «Истории современника» должна была показать через личную биографию Карася путь и перепутье поколения шестидесятников. В этом отношении весьма интересны показания Н. А. Благовещенского.
«Еще по выходе из семинарии, - рассказывает последний, - он (Помяловский) начал писать большой рассказ «Данилушка», намереваясь героя рассказа провести через всю бурсу и таким образом изобразить при этом полную картину бурсацкого воспитания». Помяловский руководствовался этим рассказом при составлении «Очерков бурсы».
Мы имели уже повод говорить о том, в каком виде в «Данилушке» отражены детство и отрочество Помяловского. Известно, что «Очерки бурсы» должны были заключать в себе двадцать очерков. Но первоначальный замысел был замкнут только в пределах «Зимнего вечера в бурсе», как части автобиографической повести.
Огромное впечатление, произведенное этой первой картиной бурсы, страстная полемика вокруг нее толкнули Помяловского на расширение и углубление своего первоначального» замысла.
Основную часть автобиографической повести составляет очерк четвертый - «Бегуны и спасенные бурсы», главное лицо которого - Карась. Здесь Карась - центральный герой. Повесть о Карасе начинается здесь с его «боевого крещения», с избиений, мучительства со стороны товарищей, а также поркой со стороны учителей. Сцена эта, кончается приходом учителя Лобова, подвергающего Карася жуткой порке «на воздусях».
Эта сцена инквизиции, одна из самых трагических сцен, какие знает мировая литература. Страницы, описывающие ту мертвую безнадежность и глухое отчаяние, которые легли на сердце Карася после этой порки, до сих пор «горят и жгут» силой своего психологического проникновения и трагической безысходности. Переживания мальчика Карася гораздо реальнее «детских слезинок» Достоевского. Глубоко трагично сознание мальчика, что «ни во внешнем, ни во внутреннем мире не осталось места, куда бы можно было спрятаться». И ему остается одно - мечтать о смерти. Эти страницы о Карасе интересны и как психологический документ (биография Помяловского) и как художественное воспроизведение плебейского гуманизма лучших представителей бурсаков-разночинцев. Тут разрешается отчасти вопрос, как из бурсы все-таки выходили некоторые деятели 60-х годов, такие люди, как Добролюбов и Помяловский.
С проникновением педагога-художника Помяловский следит за процессом превращения способного мальчика Карася в «вечный нуль» (прозвище), объясняя все это отвращением к долбежной науке.
Помяловский не скрывает теневых сторон характера Карася, порожденных бурсой. Он обосновывает те импульсы, которые приводят Карася к скандалу ради скандала, к провоцированию того или иного ненавистного учителя на порку «на воздусях». «Жажда быть выпоротым» и сопутствующее ей дикое озлобление становятся манией Карася… Объясняя эта переживания Карася, Помяловский вскрывает всю патологическую систему варварской педагогии бурсы.
Остро и волнующе рисует Помяловский невыносимую тоску, охватывающую Карася, когда он бросается, рыдая, в кровать, покрывая голову подушкой. Эти детские печали были глубоки и сильны до такой степени, что их «человек не может простить и тогда, когда станет взрослым».
Не только печаль и страдание, но и ненависть глубоко проникают в душу Карася: «Бурса дала Карасю сильные уроки ненависти, злобы и мести». «Если бы не учился человек ненавидеть в детстве, не умел бы ненавидеть в зрелых летах».
Несомненно, здесь Помяловский объясняет и свою личную ненависть к «подчищенному человечеству», вызванную теми эмоциями, которые породила в нем бурса. Оттого, впоследствии, в 1863 году, в период наступавшей реакции, убедившись, что «в жизни та же бурса», Помяловский вновь стал остро переживать ту же тоску и апатию, какие столь мучили бурсака Карася.
В характере Карася Помяловский показывает те черты, которые делают его восприимчивым к правдоискательству, к заступничеству за угнетенных, к усвоению своим умом всего, что непохоже на «казенную науку», «долбню» и т. д.
И в таком направлении развиваются духовные интересы Карася.
Как бы то ни было, но по этому очерку о Карасе можно судить, во-первых, в каком аспекте Помяловский дал бы своего современника, освобождающегося от бурсацкого варварства. Этот «современник» был бы, конечно, представителем «цвета бурсацкого юношества», уже в семинарии приобщавшегося к передовым идеям своего времени.
Он был бы показан в период брожения идей и возникновения в его душе «столбовых вопросов», увлечений литературой, влияния на него запрещенной книги Фейербаха, расставания со всякими мистическими и метафизическими категориями и вступления на путь «честного отрицания».
Нужно думать, что таков был сюжет задуманных, но не осуществленных очерков.
Необходимость создания такого произведения признавал А. П. Чехов.
«Что писатели дворяне брали у природы даром, - писал Чехов в одном из своих писем, - то разночинцы покупают ценою молодости. Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям, благодаривший за каждый кусок хлеба, много раз сеченный, ходивший по урокам без калош, дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего, ничтожества, - напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая».
Таков был бы путь Карася к Фейербаху и честному «трудовому» атеизму - именно такой сюжет завершил бы «Очерки бурсы».
Не обличительный очерк, а жанр автобиографической повести, нашедшей потом свою замечательную форму у Горького, заложен был в основу «Очерков» Помяловского о бурсе. Тут надо помнить, что Помяловский, как и Добролюбов, всегда с некоторой иронией говорит о ходком тогдашнем обличительном очерке (Череванин саркастически осмеивает очерк как простую судебную тяжбу).
Художественный очерк, в отличие от обличительного, отмечен серьезной познавательностью действительности и художественным воспроизведением жизни. Элементы такого художественного очерка входят и в «Мещанское счастье» и в «Молотова» и др. Вспомним хотя бы страницы «Молотова», посвященные институту, где учится Надя Дорогова. Сочетание такого очеркового материала с чисто повествовательным жанром - основа нового революционного демократического романа 60-х годов. Художественный очерк 60-х годов отличается показом социально-бытовых укладов через конкретные характеры, через определенную галерею типов.
Всего этого, конечно, не было в обличительном очерке. И до Помяловского в 50-х годах появлялись книги очерков, рисовавших мрачными красками порядки в духовных учебных заведениях. Такова была анонимная книга священника Беллюстина «Описание сельского духовенства» (изд. за границей), которую, кстати сказать, защищал Н. А. Добролюбов. Таковы были книги проф. Д. И. Ростиславова (изд. в Лейпциге), также изобличавшие порядки этих «вертоградов науки». По целеустремленности своей «Очерки бурсы» несомненно родственны работам Беллюстина, Ростиславова, Морошкина и др. Линия «Очерков» берет свое начало, конечно, у этих авторов, а не у Гоголя и Нарежного, не в их изображении бурсы (критика всегда именно у Гоголя и Нарежного ищет генезиса «очерков» Помяловского). «Очерки бурсы» тем именно и отличаются, что чисто обличительный материал своих предшественников Помяловский облек в художественный показ типов и характеров. Он создал эту незабвенную галерею бурсаков в их живой повседневности, со всеми их жуткими играми, воровством, деспотизмом. Большой художественной правдой прозвучали эти жизнеописания бурсы. Все эти Тавли, Аксютки, Гороблагодатские, с их колоритнейшим словарем - так и видны до сих пор во всех деталях. В этом смысле до Помяловского не был изображен этот «участок жизни» так правдиво, обнаженно. Оттого все последующие попытки изображать бурсу бледнеют перед мастерством Помяловского. Бурса, как социально-педагогическое явление, связана только с именем Помяловского. Критики-педагоги недаром считают Помяловского величайшим заступником детей в русской литературе, отмечая в его творчестве обширнейшую педагогическую психологию и потрясающие картины русского педагогического безобразия. Этими глубоко правдивыми картинами уродливого воспитания, проникнутыми таким глубоко скорбным пафосом педагога и поэта детской и юношеской души, Помяловский возродил у нас традиции Диккенса. Читая у Помяловского о детях и царской школе, вспоминаешь диккенсовские страницы о Давиде Копперфильде, Домби, Оливере Твисте, Николае Никльби и о том безобразном воспитании детей, которое Диккенс бичевал в тогдашней Англии.
ОЧЕРКИ. ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК ОЧЕРКИ БУРСЫ «Нет, вы узнайте, какая жизнь создала нашего брата; я покажу вам, что значит бурсак, я заставлю вас призадуматься над этой жизнью». Н. Помяловский. «Читаю «Бурсу» Помяловского и тоже удивлен: это странно похоже на жизнь иконописной мастерской; мне так хорошо
Очерки практической педагогики Один мой приятель в давние времена учился в Школе-студии МХАТ. Курс вел народный артист СССР А. Н. Грибов. Ему тогда было уже под семьдесят. Утром студенты смотрели в окно, ждали своего педагога. Если он решительно направлялся к зданию МХАТа,
Очерки дружбы народов Образовалась новая историческая общность людей - советский народЛ.И.БрежневМама моя рассказывала, как летом сорок девятого года, держа за руку сына, моего старшего брата (меня еще и на свете не было, а брату было два с половиной года), она ходила по
ОЧЕРКИ У АДМИРАЛА ИСАКОВАДавно я собирался написать о моей единственной встрече с адмиралом Иваном Степановичем Исаковым. Простить себе не могу, что краткой была эта встреча.Иван Степанович сам пожелал видеть меня. Об этом мне передали в Союзе Писателей СССР в Москве, и я
Огромная грязная комната училища. Занятия кончились, и бурсаки развлекаются играми.
Совсем недавно кончился «период насильственного образования», когда все, независимо от возраста, должны были проходить полный курс наук. Теперь начал действовать «закон великовозрастия» - по достижении определённого возраста бурсака исключают из школы, и он может стать писцом, дьячком, послушником. Многие не могут найти себе места. Ходят слухи, что таких будут брать в солдаты.
В классе более ста человек. Среди них и двенадцатилетние дети, и взрослые. Играют в «камешки», «швычки», «постные», «скоромные». Все игры непременно связаны с причинением друг другу боли: щипками, щелчками, ударами и так далее.
Никто не хочет играть с Семеновым, шестнадцатилетним мальчиком, сыном приходского священника. Все знают, что Семенов - фискал. В классе темнеет. Бурсаки развлекаются пением, устраивают шумные игры в «малу кучу», но вдруг все стихает. В темноте слышно: кого-то секут. Это товарищи наказывают фискала Семенова. Озлобленный Семенов бежит жаловаться.
Начинаются занятия. Кто-то спит, кто-то беседует... Главный метод бурсацкой учёбы - бессмысленная «долбня», зубрёжка. Учиться поэтому никто не хочет.
В классе появляются инспектор и Семенов, пожаловавшийся на своих обидчиков. Одного из них по приказу инспектора секут и обещают на следующий день высечь каждого десятого ученика. Бурсаки решают отомстить Семенову. Ночью они вставляют ему в нос «пфимфу», то есть конус с горящей хлопчаткой. Семенов попадает в больницу, причём сам не знает, что с ним произошло. По приказу начальства многих секут, и многих напрасно.
Раннее утро. Бурсацкая спальня. Учеников будят и ведут в баню. Они идут через город с шумом, переругиваясь со всеми прохожими. После бани они рассыпаются по городу в поисках того, что плохо лежит. Особенно отличаются при этом бурсаки по прозвищам Аксюта и Сатана. Поев краденого, бурсаки находятся в добром расположении духа и рассказывают в классе друг другу предания о прежних временах бурсы: о проделках бурсаков, о том, как раньше секли...
Начинаются занятия. Учитель Иван Михайлович Лобов вначале сечёт Аксюту, не выучившего урока, затем спрашивает прочих, распределяя наказания. Во время занятия он завтракает. Урока Лобов никогда не объясняет. Следующий урок - латынь - ведёт учитель Долбежин. Он также сечёт всех подряд, но его ученики любят: Дол-бежин честен, взяток не берет и фискалов не жалует. Третий учитель по прозвищу Батька особенно свиреп в пьяном виде: наряду с поркой он применяет и другие, более изощрённые физические наказания.
Аксютка голоден: Лобов приказал оставлять его без обеда, пока он не перейдёт на «Камчатку». Аксютка то учится прекрасно и сидит за первой партой, а то вовсе не учится. Лобову такие перемены надоели: он предпочитает, чтобы Аксютка никогда не учился.
Во дворе училища две женщины - старуха и тридцатилетняя - поджидают директора и бросаются ему в ноги. Оказывается, это «закреплённая невеста» с матерью, пришедшие «за женихами». Дело в том, что после смерти духовного лица его место «закреплено» за семейством, то есть переходит тому, кто соглашается жениться на его дочери. Дьячихе с дочерью приходится идти в бурсу, чтобы найти себе «кормильца».
В бурсе возникает новый тип учителей. Среди них Петр Федорович Краснов. Он, по сравнению с другими, человек добрый и деликатный, выступает против слишком жестоких наказаний, однако злоупотребляет наказаниями морального порядка, издеваясь над невежественными учениками перед всем классом.
Аксютке вместе с другим учеником по прозвищу Сатана удаётся украсть хлеба у бурсацкого хлебника Цепки. Аксютка выводит Цепку из себя, тот гонится за наглым бурсаком, а Сатана тем временем крадёт хлеб.
Дежурный вызывает женихов - смотреть невесту. Начальство признает годными в женихи Васенду, Азинуса, Аксютку. Двое первых - обитатели «Камчатки», занимающиеся только церковными науками. Васенда - человек практический, основательный, Азинус - бестолковый, безалаберный. Бурсаки едут на смотрины. Васенде не по душе и невеста, и место, Азинус же решает жениться, хотя невеста гораздо старше его. Аксютка просто назвался женихом, чтобы поесть у невесты и стянуть что-нибудь.
А в бурсе затевают новую игру - пародию на свадьбу...
Карась с раннего детства мечтал о бурсе, ибо его старшие братья были бурсаками и очень перед ним важничали. Когда Карася-новичка приводят в бурсу, он радуется. Но на него сразу же сыплются насмешки, различные издевательства со стороны товарищей. В первый же день его секут. Карась поступает в семинарский хор. Вместо пения он старается только открывать рот. Товарищи «нарекают» его Карасём, церемония «нарекания» очень обидна, Карась дерётся с обидчиками, а Лобов, заставший сцену драки, велит высечь Карася. Эта жестокая порка производит перелом в душе Карася - появляется страшная ненависть к бурсе, мечты о мести.
Ученик по прозвищу Силыч, первый богатырь класса, заявляет, что будет покровительствовать Карасю, дабы никто не смел его обижать. Под этой защитой Карасю становится легче жить. Он сам старается защищать «угнетённых», особенно бурсацких дурачков. Бурсацкую науку Карась решительно отрицает, учиться не хочет.
Всеволод Васильевич Разумников, учитель церковного пения, закона Божия и священной истории, - педагог довольно прогрессивный: он вводит систему взаимного обучения. Но Карась не может постичь церковного пения, и Разумников наказывает его: не отпускает домой по воскресным дням. Над Карасём нависает опасность, что его не отпустят домой на Пасху.
Приходит учитель арифметики, Павел Алексеевич Ливанов. Он в пьяном виде беспомощен, и бурсаки издеваются над ним.
В субботу Карась вытворяет всякие безобразия с досады, что его не пускают домой. В бурсе проходит воскресный день, и Карась начинает помышлять о бегстве. Он слышал, что кого-то из младших «бегунов» поймали, но простили, других высекли, но все же не засекли, что где-то на дровяном дворе «спасаются» беглые. Но в тот же день привозят пойманного «бегуна» Меньшинского. Его секут до полусмерти, а потом отвозят на рогожке в больницу. Карась оставляет мысли о бегстве. Он решает «спасаться» от церковного пения в больнице. Ему удаётся заболеть, страшный урок проходит без него, и на Пасху Карася отправляют домой...
В бурсе появляется новый смотритель. Прежний, по прозвищу Звездочёт, был человеком добрым и, не вынося ужасов бурсы, предпочитал уединяться в своей квартире, что придавало ему в глазах бурсаков большую загадочность. Вообще к этому времени в бурсе многое изменилось: наказания смягчились, меньше стало великовозрастных бурсаков...
Пересказала