- 25 февраля 2015, 13:32
Жанр: ,
Дороги, которые мы выбираем…
Какими бы они ни были – гладкими, тернистыми или извилистыми – каждому из нас предстоит свой собственный путь познания мира. Строя свою жизнь, мы обращаемся к широкому кругу вопросов, без ответа на которые жизнь человеческая попросту немыслима.
Ответы эти разнообразны – как жесткое назидание и тонкое наблюдение, как добрый совет и серьезное предупреждение. Из глубины веков как никогда современно звучат голоса тех, кто собственной жизнью, своими делами доказал правоту вечных истин. И как никогда в унисон им звучат мысли наших современников, по-прежнему обращающихся к извечным проблемам юношей и девушек – как жить, для чего жить, к чему стремиться…
Собранные в этой книге афоризмы и крылатые выражения помогут нам проверить себя не на словах, а на деле, они как «лакмусовые бумажки», позволяющие выявить нашу истинную суть и направить себя на путь...
- 10 октября 2014, 11:51
Жанр: ,
Максим Горький писал: «Говорить правду – труднейшее из всех искусств». Именно правда побуждает нас то судорожно, чуть ли не взахлеб, гордиться славой своих далеких предков и любоваться былым величием страны, либо стыдливо закрывать глаза на уродливые стороны нашей действительности, втайне тихо страдая от явных изъянов своей собственной природы.
Наряду с глубокими и взвешенными оценками классиков русской литературы, таких как П. Я. Чаадаев и Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин и А. П. Чехов, М. Горький и В. В. Розанов, книга пронизана блистательным остроумием мастеров афоризма, наших современников Бориса Крутиера и Владимира Колечицкого, Аркадия Давидовича и Геннадия Малкина, Михаила Мамчича и Эдуарда Борохова, емкими, мудрыми суждениями Леонида Шебаршина. Здесь звучат раскаты поистине грозовой поэзии Льва Болеславского, проникнутой высоким гражданским накалом, нашлось место для России и в творческом универсуме поэта-космополита Игоря Губермана, известного своей жесткой иронией и беспощадной проницательностью.
Знакомство с этой книгой позволит читателям активно включиться в процесс самопознания, определить для себя «кто мы есть, русские» и «что собой представляем», ответить на животрепещущие вопросы: «что происходит?», «куда мы идем?» и «что делать?».
В формате pdf A4 сохранен издательский...
Кто знает, быть может, именно абсурдность мира и заставляет нас рано или поздно осмысливать самих себя?!
авантюра
Среди пессимистов авантюристов не встретишь.
авторитет
агония
Человечество агонизирует, не иначе; конвульсии, временами сотрясающие это измученное, высыхающее тело сменяются периодами затишья, казалось бы, полного бессилия его членов, пока оно снова, обуреваемое страхом перед смертью, перед грядущим неизвестным, всё же тщится поднять голову, доказать себе, что вот оно, живо, что оно ещё может двигаться, что оно ещё способно на что-то…
Агония рода человеческого есть суть всемирной истории.
ад
В аду райские развлечения стоят, как правило, особенно дорого.
Ад - это когда свобода выбора соединяется со свободой воли.
Ад есть осознание собственного греха; если оно, конечно, заставляет мучаться.
Второй раз войти в ад легче: он становится похожим на рай.
Из всех местечек самые тёплые - в аду.
Не в том ли и сущность душевных мук ада, чтобы со стороны взирать на райские наслаждения?!
Если уж на земле человек устроил подобие ада, можно представить себе, что будет, когда почва уйдёт у него из-под ног?
аккуратность
Аккуратность - это искусство пользоваться без ущерба.
Аккуратность - сестра точности.
актёры
Нехватку света, обычного дневного света в театре возмещает рампа, а вот атмосферу, тот самый воздух, в котором нуждается зритель, создает только актёр.
активность
Гражданская активность есть первый и последний показатель гражданской ответственности.
анархия
Анархия - это власть без идеи.
Ничто не плодит анархию так, как государство без ответственности.
апокалипсис
Апокалипсис - сущность настоящего.
Суть Апокалипсиса - самоуничтожение человечества, цель его - самовозрождение человека.
Он идёт, Апокалипсис!
Апокалипсис - это отчаяние без надежды.
Апокалипсис - это когда зло оборачивается против себя.
аппетит
Здоровый аппетит чаще всего оказывается чрезмерным.
аристократия
Считается, что аристократия мало-помалу сводит себя на нет; однако не говорит ли это о том, что человечество постепенно изживает в себе самое лучшее.
архитектура
Архитектура - первый урок созидания.
Из всех видов искусства именно архитектура первая прокладывает путь цивилизации, торит ей дорогу в будущее.
Душа города заключена в его архитектуре.
Ответственность архитектора - не столько эстетическая, сколько социальная.
Каждая новая эпоха зарождается в архитектуре.
аскетизм
Аскет - человек идеи.
атеизм
Атеизм - это самообман души.
Неверие есть не что иное как отчуждение.
Атеизм - это смерть вдвойне; ибо начав с отрицания Бога, неминуемо придёшь к отрицанию себя.
Атеизм пышнее всего расцветает среди посредственности.
Атеизм - это религия без Бога.
Остерегайся неверующих: распятие - их излюбленное занятие.
Свои аршины только у безбожников.
До Христа не верили, потому что его не было; после него не верят тому, что он был.
Кому не мать - Родина, тому Бог - не отец.
Атеизм - религия мёртвых.
Есть на свете особая, опасная порода людей, у которых нет ни прошлого, ни будущего. Это те, кто живёт настоящим.
Атеистам не к лицу требовать справедливости.
В небеса не верят лишь те, кто не надеется туда попасть.
Сомнительно, чтобы среди великих людей затесался хоть один отъявленный атеист: всё достойное на земле совершается от имени Бога и во имя Его.
У атеистов, как правило, нет будущего.
Атеист - сам себе Бог.
Атеисты хотя и мертвы при жизни, однако не лишены способности перевоплощаться.
афоризм
Вначале было Слово, но без афоризма не обошлось.
Афоризм - это мысль, отшлифованная опытом.
Не изрекают, не любя.
Афоризмы - камертоны жизни.
Чем глубже мысль, тем ёмче афоризм.
Афоризмы - это годы, нередко дни, а иногда и минуты нашей жизни.
Искусство афоризма в том и состоит, чтобы проливать на свет таящиеся в нас истины.
Чтобы высказываться крылато, нужно парить.
баррикады
Баррикады - алтарь революции.
беда
Беда что вода: всюду проникает.
Кто выше бед, тот неподвластен воле их.
Не иллюзия только беда: во всём остальном следует сомневаться.
Жди беды, победивший!
Сокрушаться - только себя рушить.
Если зло тобой овладело,
Это в дом твой вошла беда.
Кто кличет беду, к тому она и приходит.
Беда - о себя спотыкаться.
бедность
Бедность обладает одним неоспоримым достоинством: она не знает излишеств.
Беднякам, в отличие от богатых, не прощается многое. И прежде всего сама бедность.
Воистину беден тот, кто возлагает на богатство все свои надежды.
Прибедняясь, богаче не станешь.
Только в бедности начинаешь осознавать, какое богатство заключено в тебе самом.
Бедность никогда не бывает одинока; рядом с ней всегда соседствует богатство.
безвестность
Безвестность не так страшна, как бесцельность.
безвластие
Безвластие начинается с беззакония.
безволие
Безволие не способно даже выбирать.
Уж лучше вовсе не рождаться,
Коль не дано собой распоряжаться.
Воля устремляет человека к вершинам; безволие обрекает его на падение.
безвременье
При безвременьи нет точек отсчёта.
безвыходность
Нет безвыходности, как нет и конца.
бездарность
Выше себя бездарь способна подняться, лишь когда уязвлено её самолюбие.
бездействие
Стоя на месте, от удара не увернёшься.
безделье
Безделье - досуг невежд.
Беден тот, у кого нет забот.
беззаконие
Беззаконие развязывает руки всем людям.
безмятежность
Всё великое безмятежно.
безнадёжность
Безответную любовь нельзя назвать безнадёжной.
Понятие безнадёжности лишено всех и всяческих оснований: для этого должна избыть сама Вечность.
безнаказанность
Нет ничего, что осталось бы безнаказанным, как и нет ничего, через что не хотелось бы переступить.
Человек весьма последователен - осознанно или неосознанно - в условиях безнаказанности.
безнравственность
Казалось бы, нравственность и мораль близки между собой; но именно мораль способна породить в своих глубинах безнравственность.
безответность
Когда тебе не отвечают, обращайся к себе.
Между безответностью и безответственностью можно смело ставить знак равенства.
безответственность
Отвечать безответственностью на доверие если и не преступно, то, по меньшей мере, непростительно.
Настоящая любовь безответна; смысл её, по всей видимости, в том, чтобы пробудить человеческую душу.
люди
Люди лгут редко, но ещё реже они говорят правду.
одиночество
В одиночестве человек напоминает собой нераскрытый бутон: мы догадываемся о красоте цветка, но увидеть её не можем.
Андрей Лаврухин
Каноны. Афоризмы разных лет
Одного недостоин любой человек: пренебрежения.
А. Лаврухин
К читателю
Да не будет поспешен в своих оценках читатель, открывая книгу, содержание которой сведено к претенциозному, на первый взгляд, названию «Каноны». Да-да, именно так решено было наречь труд долгих и, надеюсь, не бесплодных размышлений над природой человека, общества, бытия вообще. Полагаю, что обобщения, сделанные мной на основе многолетних наблюдений, дают мне право обозначить их как некие «правила», притязающие на роль всеобщих законов человеческого существования.
Допускаю, что меня могут упрекнуть в несамостоятельности суждений, в передергивании мыслей, а то и перекраивании некоторых высказываний, известных читателям по разного рода сборникам и энциклопедиям. Но подобная иллюзия возникает лишь при беглом или поверхностном знакомстве с книгой, имеющей в первую очередь дискуссионный характер. На самом же деле законы жанра, коим мне пришлось овладевать, предполагают универсальный подход как в выборе тем, так и в способах выражения мысли, ее построения – будь то афоризм, максима или сентенция. Принципиальная разница между авторами различных эпох, как показывают штудии в области афористики, заключается лишь в мировоззрении, что заметно и по содержанию их афористического наследия. Однако – и это действительно так! – в нашем тексте встречаются мысли, которые, казалось бы, перекликаются с мыслями, высказанными еще несколько столетий, а то и тысячелетий назад, имеют внешнее сходство и даже параллели или вообще звучат банально(по форме, конечно), хотя и содержат в себе разработку аспектов, ранее не принимавшихся во внимание. Более того, не удалось избежать и обращения к народным пословицам, а то и прямого заимствования у литературных предшественников, что, однако, не дает основания упрекнуть автора в каких-либо иных намерениях. Кроме одного, а именно – развить необходимые умозаключения и выстроить их в определенную систему, опираясь на опыт мыслителей минувших эпох.
Говоря же о мотивах написания книги, заострю внимание читателя лишь на двух, послуживших, кстати, основой для собственных высказываний: «Вряд ли стоит удивляться и упрекать литературу, да и искусство вообще в том, что оно вновь и вновь обращается к извечным темам; миссия художника во все времена – напоминать человечеству о том, что оно склонно забывать и игнорировать или чем оно подчас пренебрегает». Или, например, другое: «Одна и та же мысль, высказываемая многими авторами в разные эпохи, мысль, настойчиво пробивающая себе путь через века, мысль, в какие бы формы она ни облекалась – все это говорит о том, что перед нами настоящая, великая истина». И если при внимательном, вдумчивом, терпеливом чтении не забывать об этих двух авторских соображениях, окажется, что сей труд ума и души не столь уж бесполезен и в нравственном, и в философском смысле.
Предисловие ко 2-му изданию
Я рад, что снова вернулся к этой книге. Не знаю пока, что она значит для меня, в любом случае, сама жизнь заставляет время от времени обращаться к ней.
Реакция на нее была неоднозначной – от откровенной поддержки и неумеренной похвалы до молчаливой сдержанности и резкого осуждения. Но дело даже не в этом. Большинство вообще считает эту книгу деструктивной, нацеленной на разрушение человека, его личности. Но это далеко не так. Глубина всегда измеряется расстоянием. Расстоянием, выраженным во времени. И годы, прошедшие с момента первого опубликования этой книги, убеждают меня в этом. Именно годы позволяют глубже понять ее, ибо за это время и сам читатель стал опытнее, и согласиться с тем, что он поначалу, по разным причинам, категорически отверг.
Вспоминается Гете, его «Письма из Швейцарии»: «Разве мы не пугаемся…, когда та или иная часть нашей истинной природы должна предстать обнаженной?» Ему вторил Оскар Уайлд, утверждающий: «Книги, которые мир называет аморальными – это книги, которые демонстрируют миру его позор». Собственно, и Теодор Драйзер спустя полвека иронически подмечал, что «…мир считает величайшим оскорблением и преступлением любую книгу, где есть хотя бы крупица правды».
Особенность нынешнего издания в том, что в него впервые полностью (за исключением нескольких купюр) включен «Словарь циника» – остросатирическое произведение, которое хоть и отличается от откровенно философских «афоризмов, мыслей и сентенций», тем не менее вписывается в канву, тон и дух «Канонов».
Я не случайно избрал эпиграфом к «Словарю циника» слова великого Флобера. От цинизма до целомудрия – таков диапазон этой книги в книге. Таковы и границы нашего существования, которые сливаются в одном, едином, целом и неразделимом, а именно том, что называется Человек. А позиция автора, а как мыслит сам писатель? – воскликнет иной нетерпеливый читатель. Есть ли она? Отвечу: есть. Более того, она тщательно замаскирована. Настолько тщательно, что у читателя возникает иллюзия, что автор и есть тот самый циник, с позиций которого оценивается окружающий мир.
«Вообще-то» или «к сожалению» – в этих словах кроется позиция автора. Чтобы обнаружить ее, достаточно поставить их в конце того или иного определения. И только тогда читателю станет ясен замысел «Словаря циника» во всей его глубине и непредвзятости.
Предисловие к 3-му изданию
Я был бы неправ, дорогой читатель, если бы назвал эту книгу иначе.
Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему окружающий нас мир иногда становится невыносимо тягостным. Именно «мир как он есть» – циничный в своей едва прикрытой наготе, жестокий в своей грубой реальности, непридуманный в своей фантастической изощренности. Увы, таковым мы его создали сами. Мы так свыклись с ним, настолько сроднились, что перестали удивляться его грубости и циничности. Быть может, потому что опустили руки, испытав собственное бессилие перед злом, быть может, потому что устали сеять и верить в добро, а может и потому, что поддались волне искушений, нахлынувших на нас. Об этом и повествует новый и, думается, далеко не последний раздел «Канонов» под весьма символическим названием «Кодекс обывателя». Оказывается, и у этой среднестатистической, безликой единицы, на которой, как утверждают некоторые, «мир держится», есть свой кодекс чести. Кодекс, открывающий нам истинное лицо обывателя, реальную подоплеку его поведения, явные и тайные мотивы его существования.
И шаг за шагом поверяя себя, мы должны убедиться в том, насколько смешно и нелепо выглядим, признать это за собой. И оттолкнувшись от этого, попытаться изменить себя: ведь мир – это мы сами, наши мысли, поступки. Действительно, мир настолько тягостен, что хочется скорее изменить его в лучшую сторону, жить по правде и в красоте. Человек ведь не так плох, как он выглядит или ему это представляется. И только поэтому он мучительно нуждается в том, чтобы вновь обрести утраченную им гармонию со своей изначальной сущностью. Вот почему никогда не устареет призыв: сейте добро, храните красоту, любите мудрость.
По правде сказать, я в самом деле не мог бы назвать эту книгу иначе. И первым моим побуждением было то, чтобы человек, прочитав ее, пусть мельком, как бы невзначай, но вдруг увидел бы в ней себя и, удивившись или возмутившись, начал наконец прозревать. Чтобы стать воистину мудрее, добрее, красивее.
Я не хотел грешить против Истины, мое кредо – называть вещи своими именами и быть верным ей до конца. Удалось мне это или нет – судить вам, мой читатель.
Детям моим посвящаю –
Станиславу, Анастасии, Максиму.
Афоризмы, мысли, сентенции
Художник только потому и художник, что он видит предметы не так, как он хочет их видеть, а так, как они есть.
Л. Толстой
…не время хранить молчание, ибо Правду следует говорить во все времена, но особенно в те времена, когда говорить Правду опасно.
С.Кольридж
АБСУРДНОСТЬ
Кто знает, быть может, именно абсурдность мира и заставляет нас рано или поздно осмысливать самих себя?!
АВАНТЮРА
Среди пессимистов авантюристов не встретишь.
АГОНИЯ
Человечество агонизирует, не иначе; конвульсии, временами сотрясающие это измученное, высыхающее тело сменяются периодами затишья, казалось бы, полного бессилия его членов, пока оно снова, обуреваемое страхом перед смертью, перед грядущим неизвестным, все же тщится поднять голову, доказать себе, что вот оно, живо, что оно еще может двигаться, что оно еще способно на что-то…
© Лаврухин А. В., 2013
© ЗАО «Олма Медиа Групп», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Сыну великой России Александру Егоровичу Мачехину
посвящается
Правда, как ее ни прячь, – все равно наружу выйдет.
Народная пословица
Куликов И. С. Семья лесника (фрагмент)
Коровин С. А. На миру
И боль, и гордость, и обида…
«Всякий раз, когда мне приходит в голову слово “правда”, я не могу не восхищаться его поразительною внутренней красотой. Такого слова нет, кажется, ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски истина и справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое». Слова эти принадлежат замечательному русскому писателю-демократу второй половины XIX века Н. К. Михайловскому и как нельзя лучше характеризуют одно из исконнейших свойств русского народа – тягу к истине и справедливости – на протяжении многих веков будоражащее его сознание и поднимающее на борьбу за лучшую долю.
У составителя же стояла иная задача – пунктирно наметить актуальные проблемы, в ряде случаев перешагнувшие к нам из прошлых столетий, но не решенные до сих пор и, по всей видимости, мешающие движению нашего общества по пути действительного, а не мнимого прогресса.
Внимательный читатель, наверное, заметит, что структура этой книги нетрадиционна. Названия многих разделов ассоциируются в его памяти с ключевыми произведениями русской литературы. Это – своеобразный экскурс в нее, позволяющий читателю проникнуть в социокультурное пространство так называемой русской среды, развернутое на широком хронологическом фоне, и посредством этого оживить оценки авторов прошлых веков применительно к ситуации, складывающейся сегодня в современной России. Но благодаря именно этой структуре нам удалось совместить под одной обложкой классиков и современников, дать максимально широкий спектр авторов, придерживающихся различных общественно-политических воззрений. Наряду с глубокими и взвешенными оценками классиков русской литературы, таких как П. Я. Чаадаев и Ф. М. Достоевский, М. Е Салтыков-Щедрин и А. П. Чехов, М. Горький и В. В. Розанов, книга пронизана блистательным остроумием мастеров афоризма, наших современников Бориса Крутиера и Владимира Колечицкого, Аркадия Давидовича и Геннадия Малкина, Михаила Мамчича и Эдуарда Борохова, емкими, мудрыми суждениями Леонида Шебаршина. Здесь звучат раскаты поистине грозовой поэзии Льва Болеславского, проникнутой высоким гражданским накалом, нашлось место для России и в творческом универсуме поэта-космополита Игоря Губермана, известного своей жесткой иронией и беспощадной проницательностью.
Поначалу «Русская Правда» может вызвать резкое неприятие оценок и суждений, прозвучавших на этих страницах. Оно и не удивительно, ведь, как говорил Максим Горький, познавший глубины русского духа, «говорить правду, – это искусство, труднейшее из всех искусств, ибо в своем “чистом” виде, не связанная с интересами личностей, групп, классов, наций, – правда почти совершенно неудобна для пользования обывателя и неприемлема для него. Таково проклятое свойство “чистой” правды, но в то же время это самая лучшая и самая необходимая для нас правда».
Знакомство с этой книгой позволит читателям активно включиться в процесс самопознания, определить для себя, «кто мы есть» и «что собой представляем», ответить на животрепещущие вопросы типа «что происходит?», «куда мы идем?» и «что делать?».
Необходимость именно такого подхода подразумевал в свое время Ф. И. Тютчев, утверждая, что «для общества, так же как и для отдельной личности, – первое условие прогресса есть самопознание». Его современник Карл Маркс придерживался более радикальных взглядов в этом вопросе: «Надо заставить народ ужасаться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу». Однако неожиданным камнем преткновения на этом пути, как подчеркивает один из авторов «Русской Правды», Э. А. Борохов, выступает… себялюбие, которое больше всего и мешает самопознанию. На наш взгляд, именно оно побуждает нас то судорожно, чуть ли не взахлеб, гордиться славой своих далеких предков, любоваться былым величием страны, либо стыдливо закрывать глаза на уродливые стороны нашей действительности, втайне тихо страдая от явных изъянов своей собственной природы и покорно следуя сложившимся или навязываемым извне стереотипам. Но как бы там ни было, как бы мы ни прятались от правды, или, наоборот, как бы правду ни прятали от нас, а за державу-то обидно.
И боль, и гордость, и обида… Таков собирательный лейтмотив этой книги, по крупицам воссоздающей образы многострадальной России и «загадочной» (но так ли уж непостижимой?) русской души.
Андрей Лаврухин
Тропинин В. А. Портрет А. С. Пушкина
Былое и думы
В чера еще нас пугали темным прошлым, сегодня – светлым будущим.
Б. Ю. Крутиер
П робегите взором все века, нами прожитые, все пространство земли, нами занимаемое, – вы не найдете ни одного воспоминания, которое бы вас остановило, ни одного памятника, который бы высказал вам протекшее! живо, сильно, картинно. Мы живем в каком-то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте, без прошедшего и будущего.