Дом рассохся от старости. А может быть, от того, что стоял среди сосен, от которых все лето тянуло жаром. Ветер иногда налетал, но не приносил прохлады в открытые окна.
Чайковскому нравился этот деревянный дом. В нем 1 пахло скипидаром и белыми гвоздиками, которые росли под окнами. Единственное, что раздражало композитора, это скрипучие половицы. Чтобы добраться от двери до рояля, нужно было пересечь пять шатких половиц. Когда Чайковскому удавалось это сделать так, чтобы ни одна из них не заскрипела, он садился за рояль и усмехался. Самое неприятное уже позади, и теперь начнется самое удивительное: дом запоет. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом рассохшиеся " стропила, двери и старушка люстра.
Самая простая музыкальная тема разыгрывалась в этом доме как симфония, и это очень нравилось Чайковскому.
Композитору даже стало казаться, что дом с утра ждал, когда он сядет за рояль. Дом скучал по музыке.
Иногда ночью Чайковский просыпался и слышал, как, потрескивая, поет то тут, то там то одна, то другая половица, как бы припоминая звуки, игравшие здесь днем. То на чердаке, то в маленькой зале кто-то трогал струну. Чайковский даже улавливал мелодию, но утром, просыпаясь, не мог ее вспомнить и жалел, что не может ее проиграть.
Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что жизнь преходит очень быстро, а его произведения - лишь малая дань своему народу, своим друзьям, своему любимому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. Ему еще ни разу не удалось передать чувство восторга от самых простых вещей, окружавших его: радуги или ауканья девушек в лесу.
Очевидно, ему это было не дано. Он иикогда не ждал вдохновения. Он работал очень усердно, и вдохновение к нему приходило во время работы. Ему больше всего помогали леса, этот деревянный дом, просеки, заброшенные дороги, где в лужах отражался по ночам месяц, удивительный воздух и печальные русские закаты.
Он не променял бы туманные русские зори на великолепные за* каты Италии. Он отдал всего себя России без остатка. С каждым днем его все больше мучила невозможность выразить всю поэзию его страны. Он знал, что может этого добиться, главное - не щадить себя.
В данном тексте поднят вопрос о том, как относится творческий человек к своей работе. Автор показывает, что, несмотря на весь талант (а может быть, и поэтому), Чайковский постоянно недоволен собой, ему кажется, что он выразил свое отношение к горячо любимой им Родине не до конца. Он в постоянном творческом поиске. Но Чайковский не ждет, когда на него снизойдет вдохновение, он понимает, что цели можно добиться только упорным трудом. Чайковским движет его внутреннее стремление к совершенству.
Дом рассохся от старости. А может быть, и от того, что он стоял на поляне в сосновом лесу и от сосен все лето тянуло жаром. Иногда дул ветер, по он не проникал далее в открытые окна мезонина Он только шgt; мел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков.Чайковскому нравился этот деревянный дом. В комнатах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками. Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цве гы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам.
Единственное, что раздражало композитора, - это скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами.
Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за роя ль и усмехался. Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хрусталей, похожих на дубовые листья.
Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония.
«Прекрасная оркестровка!» - думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева.
С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор, напившись кофе, сядет за рояль. Дом скучал без звуков.
Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как, потрескивая, пропоет то одна, то другая половица, как бы вспомнив его дневную музыку и выхватив из нее любимую ноту. Еще это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивают инструменты. То на чердаке, то в маленьком зале, то в застекленной прихожей кто-то трогал струну. Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром, забывал ее. Он напрягал память и вздыхал. Как жаль, что ночное треньканье деревянного дома нельзя сейчас проиграть! Проиграть незамысловатую песню пересохшего дерева,
оконных стекол с обвалившейся замазкой, ветра, постучавшего веткой по крыше.
Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что жизнь проходит, а ничего еще толком не сделано. Еще ни разу ему не удалось передать тот легкий восторг, что возникает от зрелища радуги, от ауканья крестьянских девушек в чаще, от самых простых явлений окружающей жизни.
Чем проще было то, что он видел, тем труднее оно ложилось на музыку. Как передать хотя бы вчерашний случай, когда он укрылся от проливного дождя р избе у объездчика Тихона! В избу вбежа ла Феня - дочь Тихона, девочка лет пятнадцати. С ее волос стекали капли дождя. Две капли повисли на кончиках маленьких ушей. Когда из-за тучи ударило солнце, капли в ушах у Фени заблестели, как алмазные серьги.
Чайковский любовался девочкой. Но Феня стряхнула капли, все кончилось, и он понял, что никакой музыкой не сможет передать прелесть этих мимолетных капель.
Нет, очевидно, это ему не дано. Он никогда не ждал вдохновения. Он работал, работал, как поденщик, как вол, и вдохновение рождалось в работе.
Пожалуй, больше всего ему помогали леса, лесной дом, где он гостил этим летом, просеки, заросли, заброшенные дорогл (в их колеях, налитых дождем, отражался в сумерках серп месяца), этот удивительный воздух н всегда немного печальные русские закаты.
Он не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. Он без остатка отдал свое сердце России - ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя. (548)
По Я. Г,. Паустовскому
жаром. Иногда дул ветер, но он не проникал даже в открытые окна мезонина. Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков. Чайковскому нравился этот деревянный дом. В комнатах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками. Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам. Единственное, что раздражало композитора, – это скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами. Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался. Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хрусталей, похожих на дубовые листья. Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония. “Прекрасная оркестровка!” – думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева. С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль. Дом скучал без звуков. Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как, потрескивая, пропоет то одна, то другая половица, как бы вспомнив его дневную музыку и выхватив из нее любимую ноту. Еще это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивают инструменты. То тут, то там – то на чердаке, то в маленьком зале, то в застекленной прихожей – кто-то трогал струну. Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром, забывал ее. Он напрягал память и вздыхал: как жаль, что ночное треньканье деревянного дома нельзя сейчас проиграть! Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что вот проходит жизнь, а все написанное – только небогатая дань своему народу, друзьям, любимому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. Но еще ни разу ему не удалось передать тот легкий восторг, что возникает от зрелища радуги, от ауканья крестьянских девушек в чаще, от самых простых явлений окружающей жизни. Нет, очевидно, это ему не дано. Он никогда не ждал вдохновения. Он работал, работал, как поденщик, как вол, и вдохновение рождалось в работе. Пожалуй, больше всего ему помогали леса, лесной дом, где он гостил этим летом, просеки, заросли, заброшенные дороги – в их колеях, налитых дождем, отражался в сумерках серп месяца, – этот удивительный воздух и всегда немного печальные русские закаты. Он не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. Он без остатка отдал свое сердце России – ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя. Озаглавьте текст. Определите стиль данного текста и обоснуйте свою точку зрения.
(1)Дом рассохся от старости. (2)А может быть, и оттого, что он стоял на поляне в сосновом лесу, и от сосен все лето тянуло жаром. (3)Иногда дул ветер, но он не проникал даже в открытые окна мезонина. (4)Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков.
(5)Чайковскому нравился этот деревянный дом. (6)В комнатах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками.(7)Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. (8)Растрепанные, высохшие, они даженебыли похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам.
(9)Единственное, что раздражало композитора, – это скрипучие половицы. (10)Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. (11)Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами.
(12)Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался. (13)Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. (14)На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, запоют двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хрусталей, похожих на дубовые листья. (15)Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония. (16) «Прекрасная оркестровка!» – думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева. (17)С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль, и скучает без звуков.
(18)Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как, потрескивая, пропоет то одна, то другая половица, как бы вспомнив его дневную музыку и выхватив из нее любимую ноту. (19)Еще это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивают инструменты. (20)То тут, то там – то на чердаке, то в маленьком зале, то в застекленной прихожей – кто-то трогал струну, и Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром, забывал ее. (21)Он напрягал память и вздыхал: как жаль, что ночное треньканье деревянного дома нельзя сейчас проиграть!
(22)Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что вот проходит жизнь, а все написанное только небогатая дань своему народу, друзьям, любимому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. (23)Но еще ни разу ему не удалось передать тот легкий восторг, что возникает от зрелища радуги, от ауканья крестьянских девушек в чаще, от самых простых явлений окружающей жизни. (24)Нет, очевидно, это ему не дано. (25)Он никогда не ждал вдохновения. (26)Он работал, работал, как поденщик, как вол, и вдохновение рождалось в работе.
(27)Пожалуй, больше всего ему помогали леса, лесной дом, где он гостил этим летом, просеки, заросли, заброшенные дороги, в колеях которых, налитых дождем, отражался в сумерках серп месяца, этот удивительный воздух и всегда немного печальные русские закаты, и он был уверен, что не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. (28)Он без остатка отдал свое сердце России – ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. (29)Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. (30)Он должен добиться этого, нужно только не щадить себя.
(По Г.К. Паустовскому)
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
Ответ:
проникал даже в открытые окна мезонина. Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков. натах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками. Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам. Единственное, что раздражало композитора, - это скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами. Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался. Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хруста-леи, похожих на дубовые листья. Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония. «Прекрасная оркестровка!» - думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева. написать к каждому предложению какое одно односоставное безличное определенно-личное ит.п. указать в сложных предложениях какое оно СП ССП и т.п. также указать виды связи придаточных
1Дом рассохся от старости. Двусоставное)2)А может быть, и от того, что он стоял на поляне в сосновом лесу и от сосен все лето тянуло жаром. СПП; Дополнительное (от чего? От от того что он стоял на поляне.......) Двусоставное 3)Иногда дул ветер, но он не проникал даже в открытые окна мезонина. ССП Двусоставное 4)Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков. ССП Двусоставное 5)натах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками.ССП безличное 7)Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам. ССП 8)Единственное, что раздражало композитора, - это скрипучие половицыСПП сказуемное.9) Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц.СПП обстоятельсто причины безличное 10)Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами. СПП обстоятельство времени. 11)Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался.Спп обстоятельство 1условие 2образа действие 12)Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. ССп 1безличное 2бессоюзное 13)На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хруста-леи, похожих на дубовые листья.ССП неопределенно-личное14) Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония.Двусоставное15) «Прекрасная оркестровка!» - думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева.Двусоставное.Думаю помогла.