Песенная традиция восточных бурят. Художественный мир Сибири: Бурятские народные сказки Фольклор бурятии

П есни восточных бурят представлены большим количеством обрядовых и необрядовых песенных жанров. Они разнообразны в тематическом отношении, поражают богатством и красотой напевов: от медленных, богато орнаментированных − до быстрых и ритмичных. В современных условиях, связанных с разрушением традиционного уклада жизни, уходом в прошлое многих обрядов и праздников, песенная традиция, составляющая основу традиционной музыкальной культуры бурят, фактически приняла на себя роль этнического маркера.

Большинство фольклорных песенных жанров бытует в настоящее время, сохраняясь в памяти людей среднего и старшего поколения, либо функционирует во вторичных формах в рамках клубной деятельности; некоторые жанры уже не существуют в живом бытовании и представление о них можно получить, только прослушав архивные записи.

Народные песни, распространенные у восточных (хоринских) бурят повсеместно, обозначаются этническим термином дуун (‘песня’, мн.ч. дуунууд ). Преимущественно лирические по содержанию, они представлены большим числом песенных жанров, каждый из которых имеет собственное название. Жанровые группы песен выделяются исполнителями в первую очередь по содержанию поэтических текстов, а также в зависимости от стилистических характеристик напевов.

Как правило, песни не имеют авторства. В то же время, отдельные выдающиеся исполнители могут говорить о песнях собственного сочинения, как правило, имея в виду поэтический текст, созданный по традиционным образно-композиционным канонам.

Некоторым песням авторство приписывается. Таковы, в частности, многие түүхын дуунууд (‘исторические песни’), содержание которых связано с происходившими когда-то реальными событиями. Вот, например, одна из песен хори-бурята Шилдэ, бывшего в звании занги (невысокий чин предводителя рода). По преданию, во время проведения границы между Россией и Монголией он оказался на монгольской стороне, впоследствии пытался вернуться в Россию, но был схвачен и казнен. Перед казнью он спел песню, чтоб его слова передали родственникам.

Гүлэгэн, гүлэгэн харахан, зай да зай!

Гүйдэл шэнжэн адали [ээ].

Гүлэмэр багахан зангиниинь, зай да зай!

Суудал шэнжэн адали [ээ].

Гүйдэл шэнжэн адали [ээ].

Гунхар багхан зангиниинь, зай да зай!

Суудал шэнжэн адали [ээ].

Адуунайнга олондо, зай да зай!

Аранга шэбээ бодхолойб.

Айдарайнгаа ехэдэ, зай да зай!

Алтан хилэ алхалайб.

Хонинойнго олондо, зай да зай!

Хобто шэбээ бодхолойб.

Холшоройнго ехэдэ, зай да зай!

Хуули хилэ алхалайб.

Тэмээнэйнгэ олондо, зай да зай!

Тэбхэ шэбээ бодхолойб.

Тэршээгэйнгээ ехэдэ, зай да зай!

Тэгшэ хилэ алхалайб.

Гунан, гунан хараниинь, зай да зай!

Гурбан хүлдѳѳ шүдэртэй.

Гурбан дабхар сэрэг соо.

Дүнэн, дүнэн хараниинь, зай да зай!

Дүрбэн хүлдѳѳ шүдэртэй.

Гүлмэр баахан зангиниинь, зай да зай!

Дүрбэн зүгтѳѳ сэрэгтэй.

У молодого, неокрепшего Воронко, вот как вот,

У молодого маленького занги, вот как вот,

Признаки наездника, похоже есть.

У трехлетнего, трехлетнего Воронко, вот как вот,

Признаки бегунца, похоже, есть.

У маленького, неопытного занги, вот как вот,

Ухватки наездника, похоже, есть.

При множестве лошадей, вот как вот,

Изгородь с вышкой я воздвиг.

От избытка молодечества

Золотую границу перешел.

При множестве овец, вот как вот,

Воздвиг я насыпь с оградой.

От избытка беспечности своей, вот как вот,

Законный рубеж перешел.

При множестве верблюдов, вот как вот,

Изгородь с подпоркой воздвиг.

По неспокойному характеру своему, вот как вот,

Ровную границу перешел.

Трехлетний, трехлетний Воронко, вот как вот,

С путами на трех ногах.

Окружен войском в три ряда.

Четырехлетний, четырехлетний Воронко, вот как вот,

С путами на четырех ногах.

Молодой неокрепший занги, вот как вот,

С четырех сторон [окружен] войсками

У хори-бурят встречаются түүхын дуунууд о Бабжа Барас Баторе, Шоно Баторе Шилдэ-занги, о переселении племен, вылазках за кордон, принятии российского подданства, пограничной службе, Первой мировой войне и т.д. . Исполнение түүхын дуунууд обычно сопровождается повествованием, в котором излагаются исторические события, в его ткань вплетаются одна или несколько песен, концентрирующих в себе лирическую оценку происходящего; в них нередко от первого лица выражаются чувства и настроения героя. В настоящее время исторические песни, которые пели в основном пожилые мужчины, исполняются редко.

Трудно записать и охотничьи песни ангуушадай дуунууд (Аудио 01), посвященные охотничьему быту, прославляющие доблесть и меткость стрелков, природные богатства тайги. Их могли петь охотники во время охоты на вечерних привалах, чтоб порадовать духа-хозяина тайги, посылающего взамен богатую добычу. Не случайно охотничьи артели брали с собой в тайгу знатока песен и эпоса – улигершина , которому полагалась доля от общей добычи, даже если он не участвовал в охоте.

Широко распространены и пользуются особым почетом бурханэй или буддын магтаал дуунууд , прославляющие буддийские святыни. Они исполняются обычно пожилыми людьми, чаще всего женщинами. Очень популярны песни об Агинском, Эгитуйском и других дацанах (Аудио 02), о статуе Сандалового Будды Зандан-Жуу (Аудио 03).

Любимы в народе наполненные глубокой нежностью и уважением песни эхэ эсэгын дуунууд , прославляющие родителей:

Урдал хадын энгэрэтэ

Оюун шолуун эрэдэни.

Уураг сүүгээ хѳхүүлсэ,

Эжыл намдаа эрэдэни.

Саадал хадын энгэрэтэ

Сахюур шолуун эрэдэни.

Саганн сүүгээ хѳхүүлсэн,

Эжыл намдаа эрэдэни.

На солнечном склоне южной горы

Бирюзовый камень драгоценность.

Молоком своим вскормившая,

Мать для меня драгоценность.

На южном склоне дальней горы

Кремневый камень драгоценность.

Молоком своим белым вскормившая,

Мать для меня драгоценность .

Знатоки традиции до сих пор помнят песни, которые в старину сопровождали свадьбу. В прошлом они начинали звучать на предсвадебных играх невесты түүдэбшын наадан (‘играх костра’). За несколько дней до свадьбы невеста с друзьями и подругами отправлялась по улусам прощаться со своими родственниками. Те оповещали соседей, готовили еду, к вечеру собиралась молодежь, разжигали костры и устраивали прощальную вечеринку с пением песен.

Живое описание такого наадана можно найти в работе 1894 года сосланного в Сибирь народовольца, юриста Моисея Аароновича Кроля. «Когда наступает вечер, перед юртой невесты раскладывают костер, и молодежь начинает свое хождение вокруг огня. Воздух оглашается звуками бурятских песен. Специально свадебных песен нам не привелось слышать, может быть оттого, что таких нет; впрочем, некоторые из слышанных нами песен отчасти походили к случаю. … Хождение вокруг костра, чрезвычайно однообразное, сменяется изредка беганием вприпрыжку «Эримчихэнь»» .

Танцы вокруг костра или специально выставленной для этого случая телеги упоминает и бурятский хореограф, знаток народных танцев Татьяна Ефремовна Гергесова. «Юноши и девушки, взявшись за руки, скрещенные за спиной, группами по три-четыре или пять-шесть человек с песней расхаживали по направлению солнца вокруг костров или телег. Постепенно протяжная степная мелодия сменялась веселой песней. В такт веселой плясовой песни исполнялся танец «Ээрэмшээхэ»» .

В старину во время туудэбшын наадан исполнялся также хоровод нюрьеэлгэ (‘громыхание’) стоящими друг против друга шеренгами. Парни и девушки делились на две партии, становились плечом к плечу, соединяли руки за спинами и, покачиваясь, пели нэрьеэлгэй дуун . Каждая из сторон поочередно исполняла по две либо по четыре строчки песни .

Нэрье, нарье, нэрьеэл бэри, hѳѳ!

Нарhан модоной орой дээхэнүүр!

Наратал тэнгериин оёор доохонуур,

Айэ, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!

Xyhaн модоной орой дээхэнүүр,

Хурмаста тэнгэриин оёор доохонуур,

Нэрье, нэрье, нэрьэел бэри, hѳѳ!

Айэ, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!

Уляаhан модоной орой дээхэнүүр,

Уняартал тэнгэриин оёор доохонуур

Нэрье, нэрье, нэрьеэл бэри, hѳѳ!

Айэ, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!

Ундэр модоной орой дээхэнүүр,

Υүлэтэй тэнгэриин оёор доохонуур,

Нэрье, нэрье, нэрье, бэри hѳѳ!

Ай, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!

Над вершинами леса соснового,

Под дном неба солнечного

Греми, греми, еще пуще греми, эй!

Айэ, эй! Греми, греми, греми же пуще!

Над вершинами леса березового,

Под дном Хурмаста тэнгрия

Греми, греми, греми, еще пуще греми, эй!

Айэ, йэ! Греми, греми, греми же пуще!

Над вершинами леса осинового,

Под дном неба мглистого

Греми, греми, еще пуще греми, эй!

Айэ, эй! Греми, греми, греми же пуще!

Над вершинами деревьев высоких,

Под дном неба облачного

Греми, греми, еще пуще греми, эй!

Айэ, эй! Греми, греми, греми же пуще!

В нерьене могли петься, по-видимому, песни разного содержания – например, түүхын дуун или буддын дуун . Выдающийся исследователь бурятского музыкального фольклора Дашинима Санжиевич Дугаров связывает хоровод нэрьеэлгэ с культом огня, неба и бога-громовержца Айа. Он отмечает исчезновение этого хоровода уже к середине XX века и бытование нэрьеэлгэй дуунууд лишь в качестве «проголосных песен» (Видео 03).

Что касается собственно свадьбы, то в отличие от западных бурят-шаманистов, у восточных бурят-ламаистов в прошлом все основные ее ритуальные моменты сопровождались чтением буддийских молитв специально приглашенным ламой . Он указывал и предпочтительное время свадьбы. Песни же звучали в основном на свадебных застольях, устраиваемых на этапах сватовства, выплаты калыма, передачи приданного и, наконец, на заключительном свадебном пиру . В число свадебных турын дуунууд входили тѳѳлэйн дуунууд – песни при подношении бараньей головы, которые исполнял почитаемому гостю кто-либо из стариков – родственников жениха или невесты; аягын дуунууд ‘песни чаши’, сопровождающие поднесение чарки вина; песни-наказы жениху или невесте; худанарай дуунууд – песни сватов ; юроолай дуунууд – песни-благопожелания; архиин дуунууд – обычные застольные песни (Аудио 04).

Песни-наказы невесте захяа басаганай дуунууд или уусын дуунууд (‘песни крестца’; Видео 04), которые сопровождали поднесение ей мяса с крестцовой части животного, содержали наставления девушке: быть послушной и приветливой, слушаться и уважать старших, подчиняться мужу, не забывать родной дом:

Аятайхан газарта

Адуунайманай эдеэлсэ, абгаймни.

Ахмадайгаа ерэхэдэ,

Архияа барин гараарай, абгаймни.

Υлэмтэйхэн газарта

Yхэрэйманай эдеэлсэ, абгаймни.

Yбгэндэйгѳѳ ерэхэдэ

Yрүүмхэйн барин гараарай, абгаймни.

Хорхинсогтой газарта

Хонинойманай эдеэлсэ, абгаймни.

Худгандайгаа ерэхэдэ

Хойшоо болон суугаарай, абгаймни.

В осоковой местности

Быков наших пастбище, сестра моя.

Старшие будут приходить –

Выходи с вином навстречу, сестра моя.

В местности с сараной

Овец наших пастбище, сестра моя.

Старики будут приходить –

Выходи с рюмочкой навстречу, сестра моя.

В полынной местности

Табунов наших пастбище, сестра моя.

Сваты будут приходить –

Садись в сторонку, сестра моя .

В застольных песнях выражалась радость по поводу встречи с родней и приобретения новых родственников, благодарность хозяевам, собравшим всех за одним богатым столом.

Благопожеланиями восхваляли невесту и жениха, желали им многочисленного потомства, долгих лет богатой и счастливой жизни.

В то же время, все эти виды песен могли звучать и вне свадьбы. Например, тѳѳлэйн дуун , аягын дуун, юроолай дуун или худанарай дуун могли петься на застольях по другим случаям – в честь приезда гостей, рождения ребенка, на Сагаалган (Новый год) и т.д. За столом и просто так могли петься захяа дуунууд – наказы детям, друзьям, начальникам, уезжающим родственникам (Аудио 05), буддын дуунууд , нютагай дуунууд – песни о родных местах (Аудио 06, 07), песни–раздумья (Видео 01) и любые другие лирические песни.

В ситуации застолья пели также шуточные шог дуунууд , частушки шагша (Аудио 08), песни-загадки таабари дуунууд . Шуточными либо серьезными могли быть песни-диалоги дуу андалдаха (‘обмениваться песнями’) или дуу хаялсяха (‘бросаться песнями’), нередко перерастающие в целые песенные состязания между гостем и хозяином или группами гостей (Аудио 09).

Такого рода песенные состязания могли устраиваться и в круговом танце ёохор , мотивы, тексты и хореография которого в начале XX века были заимствованы хоринцами от западных бурят . В настоящее время этот жанр, обрядовый по происхождению, пребывает в продуктивном состоянии, появляются новые тексты, распеваемые в хороводе не только на западные, но и на восточнобурятские мелодии.

Песни сопровождали не только обряды, но и некоторые традиционные игры. Вершинные образцы песенной поэзии представлены в бэ h элигэй дуунууд , исполняющихся при игре с прятанием кольца. По мнению авторов первого руководства по собиранию бурятского фольклора Сергея Петровича Балдаева и Гунги Очировича Туденова, эти песни «по эпиче­скому спокойствию, глубине содержания и красоте мелодии … не знают себе равных среди других бурятских песен. В цикл песен кольца входили лишь та­кие (отборные) песни, которые выдержа­ли испытание временем» .

Игра проходила следующим образом. В одной из юрт или изб вечером собиралась молодежь, садилась полукругом или кругом. Один из участников игры прятал перстень бэ h элиг , другой его искал, а остальные пели песни. Тот, кто находил кольцо, получал право его прятать, а искать должен был человек, у которого оно было найдено. При втором способе игры присутствующие делились на две партии, представитель одной из которых прятал перстень, а входящий в другую партию его искал. Тот, кто не смог найти кольцо, или тот, у кого его нашли, должен был исполнить песню . По другим сведениям, песню пела группа проигравшего . В некоторых местах проигравшая группа отдавала одного своего члена в группу победителя . Игра могла продолжаться до утра, и побежденной признавалась та сторона, у которой иссякал запас песен .

Некоторые авторы пишут об установившейся последовательности в исполнении бэ h элигэй дуунууд и среди особенно популярных называют песни «Эрбэд сохор» («Чубарый конь»), «Урда уула» («Южная гора»), «Хэрээтэйхэн хээрээрэ» («Гнедой с крестом»), «Алтаргана» («Золотарник») и др. .

В числе игр, сопровождавшихся песнями, упоминается и игра прятания рукавиц . Ее развернутое описание приводит Т.Е. Гергесова. «Играющие, согнув колени, тесно садятся полукругом. Руки держат под коленями в обхват, чтобы незаметно передавать рукавицу друг другу. Впереди, спиной к играющим, становится искатель рукавицы, который после сигнала пускается в розыски.

Во время игры поют, покачиваясь из стороны в сторону, и это покачивание способствует незаметному переходу рукавицы из рук в руки. Таким образом, рукавица, словно волшебница, мелькает, показываясь то тут, то там, увлекая за собой искателя, который охотится за ней, как кошка за мышкой.

Играющий, показывая рукавицу или хлопнув ею искателя – «Бээлэй эндэ! Энэ, энэ!» («Рукавица здесь! Вот, вот!») – прячет ее под колени и, сделав вид, что передал соседу справа (на что тот соответственно реагирует), отправляет ее в другую сторону, т.е. старается обмануть» .

Здесь же приводится песня рукавиц бэлэйн дуунууд :

Ойро байhан бээлэйгээ

Олохо үгыдѳѳ гомодоорой,

Ушарhан ганса нүхэртэйгѳѳ

Уулзаа үгыдѳѳ гомодоорой.

Бээлэй намаас үнгэрчоо

Бэдэрээд абахые шамдаарай,

Хүдэhэн бээлэй үнгэрчоо

Хүсээд абахые шамдаарай.

Хүдэhэн бээлэй хамнаалай

Захын хүнэй хормойдо,

Бээлэй, бээлэй, бээлэй шуу

Бэдэрhэн хүндэ бү олдоорой.

Рукавицу, что вблизи

Не нашел, – печалься.

Друга милого

Не встретил – печалься.

Рукавица от меня уплыла,

Спеши поскорее найти.

Замшевая давно уплыла,

В погоню спеши поскорей.

Рукавичка, рукавичка чесучевая

У крайнего в подоле.

Рукавичка, рукавичка, рукавичка.

Кто ищет, тому не находись .

Несмотря на то, что игры прятания кольца и рукавиц в настоящее время исчезли, песни кольца до сих пор любимы и исполняемы, их тематика весьма разнообразна.

Приведем текст песни кольца «Эрбэд сохор», записанной Д.С. Дугаровым в 1960 году и бытующей до сих пор (Аудио 10).

Зүhэлүүр hайтай лэ зээрдэхэн

Зүhэл нэгэн адуунда лэ.

Зүhэлхэжэ лэ хархадам,

Күнэй hайхан хүлэг бэ лэ.

Эрбэд, эрбэд соохорхон

Эжэл соогоол янзатайл.

Знүүхэнш ябасан бэемнил

Эжыдээл абадаал ямбатай.

Арадаг, арадаг соохорхон

Адуун соогоол янзатайл.

Айдарханш ябасан бэемнил

Абадаал, эжыдээл ямбатай.

Хотогор, хотогор соохорхон

Хорой соогоол янзатай,

Холшорхон ябасан бэемнил

Хотон соогоол хүндэтэйл.

Алтан агуулын оройдо

Аадар яажа дусахан даа,

Аляадажа ябасан таниигаас

Амдиидаа яахажа салахан даа.

Мүнгэнхэн агуулын оройдо

Мүндэр яажа дусахан даа.

Мүрѳѳдэжэ ябасан бидэнүүд

Мүнѳѳдѳѳ яажа салахан даа.

Красивый рыжий конь -

В табуне одной масти,

Как посмотрю на него,

Какой же красивый аргамак.

Пестрый чубарый неук

В табуне красив собою.

Вот я молодой

Матушке и батюшке дорог.

Необъезженный дикий чубарый

В табуне красив собою.

Я, молодой, беззаботный,

Батюшке и матушке дорог.

Чубарый, с изогнутой спиной,

В загоне красив собою.

Я, молодой и беспечный,

В стойбище почитаем.

На вершине золотой горы

И капля ливня не упадет.

Озорные друзья, мы с вами

В жизни не расстанемся.

На вершине серебряной горы

И крупинка града не упадет.

Друзья безмятежной юности,

Возможно ли теперь расставанье?!

Бэ h элигэй дуунууд могли звучать в разных ситуациях – в хороводе, на застолье, при встрече высоких гостей, на предсвадебных играх невесты түүдэбшын наадан и т.д. Некоторые исполнители считают песни кольца свадебными, а игру прятания кольца связывают со свадебным ритуалом . В их числе – песенница с. Можайка Еравнинского р-на Бурятии Нина Найдановна Цыренжапова, спевшая бэ h элигэй дуун «Гнедой конь» (Аудио 11), вариант которой опубликован Д.С. Дугаровым:

Хэрээтэйхэн хээрээрээ

Хэтэхэн холо зорие,

Хэбтэсэн нойроо сэлэмээжэ,

Эжынгээ мэндые мэдэе.

Аргамжатайхан хээрээрээ

Аян холо зорие.

Анисан нойроо сэлэмээжэ

Абынгаа мэндые мэдэе.

Уяатайхан хээрээрээ

Отохон холо зорие.

Унтасан нойроо сэлэмээжэ,

Урагуудай мэндые мэдэе.

Хүхэрэн байгша хүбэшэмнай

Хүбѳѳгѳѳрѳѳ харгытай.

Хүүнэй болосонхон эжимнай

Хүнхинэн, ханхинан суугаа даа.

Харалан байгша хадамнай

Хаяагаараа харгытай.

Харил болосонхон эжымнай

Ханхинан, хүнхинэн суугаа даа.

На Карьке с крестом

Поедем в дальнюю даль.

Рассеяв свою сонливость,

На привязанном [бечевой] Карьке

В дальнюю дорогу поедем.

Рассеяв сомкнувшую глаза сонливость,

Осведомимся о здоровье матери.

На привязанном [за повод] Карьке

В дорогу дальнюю поедем.

Рассеяв ленивый сон,

Осведомимся о здоровье своих родичей.

Синеющий лесистый хребет наш

Имеет дорогу по склонам [краям].

Ставшая чужой, наша матушка

Сидит вздыхаючи.

Чернеющая скала наша

Имеет дорогу по низу косогора.

Ставшая чужой, наша матушка

Сидит вздыхаючи .

В качестве песен кольца могли петься и обычные лирические песни – любовные инаг дуранай дуунууд , ‘грустные’ гуниг дуунууд , шуточные шог дуунууд , песни-прославления родителей эхэ эсэгын дуунууд , исторические түүхын дуунууд , сиротские песни парня или девушки үншэн хүнэй или үншэн басаганай дуунууд , песни раздумий hанаан бодолой дуунууд , песни о родных местах нютагай дуунууд и т.д.

Среди песен, сопровождавших игры, упомянем также ныне исчезнувшие картежные песни хартаашадай дуунууд , которые пели игроки в карты, подбадривая себя и партнеров или хвалясь выигрышем (Аудио 12).

Как видно, описанные выше виды песен исполнители выделяют по разнородным признакам ­– тематическому, функциональному, эмоциональному, агентивному, композиционному, стилистическому и пр. Как следствие, жанровое обозначение песни может указывать на ее различные стороны: принадлежность к определенной тематической группе, поэтическое содержание, стилистические характеристики текста и напева и пр. (Аудио 07, 13; Видео 02).

Песня также может быть ‘долгой’ ута дуун либо ‘короткой’ богони дуун в зависимости от длины поэтического текста и, по-видимому, характера мелодии. По стилистическим характеристикам напева аялга песни могут быть уужам (‘распевными’, ‘широкими’), аалин (‘тихими’, ‘медленными’), татаад (‘протяжными’), тургэн (‘скорыми’) и дондур (‘средними’).

Как правило, ута , татаад и ужам дуунууд характеризуются развернутыми распевами (Аудио 03), а тургэн дуунууд, напротив, ритмичны и с небольшим количеством распевов (Аудио 08).

Кроме того, существуют названия, объединяющие песни в группы. Например, любовные, грустные, шуточные, песни о родителях, песни о родных местах, песни-наказы, песни с военной тематикой дэйнэ или сэрэгэй дуунууд , колхозные колхозай дуунууд , трудовые ажалай дуунууд и т.д. Скорые, «средние» или «долгие» песни относятся к разряду ‘обычных’ юрын дуунууд : они могут петься в любое время и по любому поводу. Для некоторых особенно ценимых и считающихся старинными песен разных жанров употребляется также термин домог дуунууд («историко-лирические песни» ); чаще всего такие песни исполняются на протяжные или «средние» мелодии.

В целом, мелодика хори-бурятских песен весьма разнообразна. Мелодический фонд песенной традиции составляют специфичные для хоринцев типовые напевы, на каждый из которых могут быть спеты разные песенные тексты, в том числе, разножанровые. Интересно, что одна и та же мелодия, при необходимости ускоренная или замедленная, расширенная или сжатая метроритмически, обросшая мелодическими и тембровыми украшениями, с увеличенным количеством ступеней в звукоряде или, напротив, упрощенная, может использоваться для протяжной, ‘средней’ или скорой песни . Некоторую закрепленность круга напевов за жанром демонстрируют, пожалуй, лишь заимствованные от западных бурят ёхорные песни, что не исключает исполнения на эти же напевы песен иных жанровых групп. Репертуар одного исполнителя может включать как несколько, так и один напев, на который он распевает все известные ему тексты.

Небольшая часть мелодий, зафиксированных у хоринцев, встречается и у других локальных групп бурят. Эти мелодии составляют общебурятский мелодический фонд, значительно пополнившийся в XX веке за счет ёхора и советских песен. Крайне редко встречаются песни, сочетающие (вероятно, вследствие заимствований) мелодические строки из восточнобурятских и западнобурятских типовых напевов .

Помимо типовых напевов имеется небольшое количество мелодий с закрепленными за ними текстами. Чаще всего они имеют собственные названия – «Гургалдай» («Соловей», Аудио 13), «Алтаргана» («Золотарник») и проч. .

Ладовой основой хори-бурятских песен являются ангемитонные (бесполутоновые) лады: широко распространена пентатоника во всех пяти видах, встречаются также трех-четырех, редко двузвучные ангемитонные лады (так называемая «неполная» пентатоника) с широкими зонами ступеней. Преобладают структуры с основным тоном «ля» в звукоряде типа «соль-ля-до-ре-ми» .

Склад хори-бурятских песен преимущественно монодийный, большинство песенных жанров допускает как сольное, так и совместное пение, при котором возникает гетерофония. В заимствованных песнях ёхора можно встретить многоголосие так называемого ленточного типа, когда мелодия излагается параллельными интервалами (терциями, квартами, квинтами), иногда этот параллелизм нарушается.

Песни состоят из нескольких музыкально-поэтических четырехстрочных строф, отделенных друг от друга паузами. Начала и концы поэтических строк выделены разного рода созвучиями. В последующих строфах, как правило, варьируется текст и мелодия первой строфы.

Мелострофы состоят из двух двустиший, одинаковых или почти одинаковых по мелодическому строению и объединенных поэтическим параллелизмом. Все четные строки в мелострофе, как и все нечетные, сходны по музыкальному, синтаксическому, а часто и образному строению и образуют мелострофы типа АВАВ или АА 1 АА 1 . Строки одной четности, как правило, выравниваются по времени звучания, соседние же строки зачастую различаются по длине.

Мелостроки делятся на полустроки с помощью вербальных (постоянный словораздел, аллитерации) и музыкальных (паузы, глиссандо, мелодическое подобие и проч.) средств.

В песнях ведущей является тоническая система стихосложения, счетной единицей в которой является слово. Встречается три типа поэтических строк – из двух, трех и четырех обобщенных слов (т.е. смыслонесущих слов с относящимися к ним предлогами и разного рода частицами или устойчивых словосочетаний). Двух- и четырехсловные строки в пределах одной песни не используются. Вторичны силлабические закономерности: они проявляются в том, что все четные и все нечетные строки строфы, сходные в синтаксическом отношении, различаются не более чем на три слога .

Песенная традиция хори-бурят в настоящее время сохраняет свое живое функционирование и в достаточной степени открыта для экспедиционного изучения. Вместе с тем за более чем вековую историю ее фиксации можно проследить произошедшие в ней к концу XX – началу XXI веков изменения. В первую очередь они коснулись контекста бытования песен в рамках традиционной музыкальной культуры: в условиях практически полного исчезновения эпоса и ряда других жанров именно песенная традиция, охватывающая обрядовую, эпическую и лирическую сферы бурятской традиционной культуры, приняла на себя роль ее этнического маркера.

Изменился и жанровый состав песенной традиции: некоторые виды песен, например, о 12-летнем календарном цикле, большинство исторических, охотничьих, отчасти свадебных, песни хоровода нэрьеэлгэ практически прекратили свое существование. С уходом в прошлое традиционных обрядов и праздников многие песни утратили свое обрядовое содержание и исполняются как лирические в быту или со сцены, востребованные клубными самодеятельными коллективами и сольными исполнителями. Усиливаются процессы взаимодействия между хоринской, селенгинской и западнобурятскими песенными традициями, что выражается в заимствовании напевов и текстов.

1. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 114–115.

2. См.: Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1973.

3. Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учеб.-метод. пособие.- Улан-Удэ: Республ. тип., 2005. С. 102.

4. Кроль М. Брачные обряды и обычаи у забайкальских бурят // Известия ВСОРГО, Т. XXV. № 1. Иркутск, 1894. – С. 61.

5. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1974. С. 14–15; См. так же - Линховоин Л. Заметки о дореволюционном быте агинских бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1972. С. 94.

6. См.: Дугаров Д.С. Песенное творчество селенгинских бурят: Музыкально-этнографическое и теоретическое исследование: Автореф. дисс. ... канд искусствоведения. М., 1969. С. 190–191; Шагдарон С.Д., Очиров Б.Д. Игры и увеселения агинских бурят // Сборник в честь 70-летия Г.Н.Потанина / Записки ИРГО по отд. этнографии. Т. XXXIV. С-Пб, 1909. С. 468.

7. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). М.: Наука, 1991. С. 185.

8. Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1973. С. 86.

9. Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учеб.-метод. пособие.- Улан-Удэ: Республ. тип., 2005. С. 51.

10. См.: Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1959. (Труды БКНИИ).; Кроль М. Брачные обряды и обычаи у забайкальских бурят // Известия ВСОРГО, Т. XXV. № 1. Иркутск, 1894. – С. 54-87.

11. См.: Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1959. (Труды БКНИИ).

12. Дондуков У.-Ж. Ш., Цыренов Б.-Н. Ц. Песни тугнуйских бурят // Советская литература и фольклор Бурятии. Вып.1. Улан-Удэ, 1961. С. 158-173. С. 161.

13. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 134.

14. См.: Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 136; Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 23; Тугутов И.Е. Игры в общественной жизни бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1989. С. 57.

15. Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. (Труды БКНИИ). С. 11.

16. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 133.

17. Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. (Труды БКНИИ). С. 11.

18. См.: Шагдарон С.Д., Очиров Б.Д. Игры и увеселения агинских бурят // Сборник в честь 70-летия Г.Н.Потанина / Записки ИРГО по отд. этнографии. Т. XXXIV. С-Пб, 1909. С. 465; Тугутов И.Е. Игры в общественной жизни бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1989. С. 17.

19. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 20.

20. См.: Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. (Труды БКНИИ). С. 12; Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учеб.-метод. пособие.- Улан-Удэ: Республ. тип., 2005. С. 117.

21. Дондуков У.-Ж. Ш., Цыренов Б.-Н. Ц. Песни тугнуйских бурят // Советская литература и фольклор Бурятии. Вып.1. Улан-Удэ, 1961. С. 163

22. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1974. С. 22–23.

23. Там же. С. 23.

24. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 104–106.

25. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 134–135.

26. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 108–110.

27. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 135.

28. Туденов Г.О. Наблюдения по фольклору бурят Еравнинского и Хоринского аймаков // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып.1. Улан-Удэ, 1959. С. 121.

29. См.: Новикова О.В. Звуковысотность в вариантах типовых напевов бурятских песен // Протяжные песни монгольских народов. Улан-Удэ, 2010. С. 111-122; Она же. Типовые напевы и ладовая вариантность в бурятских народных песнях // Народная культура Сибири: Мат-лы XVIII науч. семинара-симпоз. Сиб. регион. вуз. центра по фольклору. – Омск, 2009. – С. 151-156.

30. См.: Новикова О.В. Типовые напевы в песенной традиции бурят // Народная культура Сибири: Мат-лы XV науч. семинара-симпоз. Сиб. регион. вуз. центра по фольклору. − Омск, 2006. С. 52-55.

31. См.: Новикова О.В. Современное состояние песенной традиции бурят: результаты экспедиционного изучения // Традиционные музыкальные культуры на рубеже столетий: проблемы, методы, перспективы исследования: Мат-лы междунар. науч. конф. М., 2008. С. 166-172.

32. См.: Новикова О.В. Пентатоника в песенной традиции бурят. – Новосибирск: Окарина, 2010.; Она же. Узкообъемные ладовые структуры в музыкальном фольклоре бурят // Народная культура Сибири: Мат-лы XVII науч. семинара-симпоз. Сиб. регион. вузов. центра по фольклору. Омск, 2008. С. 95-100.

33. См.: Мазепус В.В., Новикова О.В. Музыкально-ритмическое воплощение бурятского песенного стиха // Музыкальная культура как национальное и мировое явление: Мат-лы междунар. науч. конф. Новосибирск, 2002. С. 88-103.; Новикова О.В. Пентатоника в песенной традиции бурят. – Новосибирск: Окарина, 2010.

Организация: МАДОУ Д/С «Золотой ключик»

Населенный пункт: Республика Бурятия, пгт. Таксимо

Понятие «фольклор» (в переводе с английского «Знание народа») вмещает в себя достаточно широкий спектр знаний, в котором можно насчитать буквально все виды, сферы и направления человеческой деятельности. Труд, досуг, лечение, ремесла, промыслы, творчество, воспитание и учение – всё воспитало фольклор и черпало из него знания и опыт. И теснее других с народной педагогикой связаны учение и воспитание, т.к. в устном народном творчестве черпается мудрость народная: победа добра над злом, нравственная поддержка, милосердие, верность, любовь к людям, терпимость друг к другу, жертвенность.

Как же важна магическая сила слова (пословиц, поговорок, считалок, благопожеланий, скороговорок, дразнилок, страшилок, присказок, здравниц, шуток, прибауток, загадок, легенд, преданий, сказок, сказов) в нравственном, эстетическом, трудовом, физическом воспитании детей. И в нашем детском саду именно этнопедагогике уделяется особое внимание как средству воспитания нравственных, патриотических чувств ребенка-дошкольника.

В библиотеке МАДОУ мы сделали подборку художественной литературы, музыкальных произведений и видео-коллекций, знакомящих ребят с устным народным творчеством, музыкальными произведениями как на русском, так и на бурятском языке.

У каждого народа существуют замечательные эпические творения, которые выражают его право на достойное место в мировой цивилизации. Это - древнейший эпос шумерцов – «Гильгамеш», знаменитая «Илиада» древних греков, эпопея народов Индии «Махабхарата», карело-финская «Калевала», калмыцкий «Джангар». Есть замечательный памятник и у бурятского народа. Это героический эпос «Гэсэр» в форме эпического сказания, который сохранился до наших дней благодаря феноменальной памяти улигершинов

(сказителей-песенников). Честность, порядочность, преданность идеалам справедливости – таковы идеи этого замечательного сказания. Данное фольклорное произведение становится источником и методом народности в воспитании национального характера детей.

Большой интерес у ребят вызывает бурятская легенда «Богатырь Байкал», в которой рассказывается о единственной дочери Байкала – красавице Ангаре, а также сказки народного бурятского улигерши Аполлона Тороева «Пять пальцев», «Снег и заяц», «Мышь и верблюд».

Трудно переоценить роль бурятской бытовой сказки, где воспеваются скромность, трудолюбие, уважение к старшим, чадолюбие, забота о престарелых, больных, бедных, бескорыстие, справедливость, сметливость, а осуждается жадность, злость, зависть, суетливость. Рассказывание сказок «Ухаатай эхэнэр» («Умная жена»), «Шадамар хугшэн» («Ловкая жена»), «Сэсэн хаанай бэри – угытэй хунэй басаган» (Дочь бедняка – невестка мудрого хана») воспитывает в детях уважение к женщине-матери «хранительнице очага». Восхищение силой, ловкостью, сметливостью мужчин находим в сказках «Аргашта хусэтэ хоёр» («Силач и ловкач»), «Хушэтэй башатай хоёр» («Сильный и сметливый»), «Холшор хубуун» («Шутник парень»). Любимым сказочным персонажем детей и взрослых является Будамшу, защищающий слабых, бедных, обиженных («Будамшугай аашанууд» - «Проделки Будамшу», «Будамшу ба поп хоёр»).

Важное место в воспитании детей бурят занимает сказка о животных, т.к. в произведениях «животного этноса» отразилась жизнь человека скотовода во многих её проявлениях. За основными персонажами сказок о животных закрепились определенные характеристики: мышь - умная, верблюд - большой и немного глуповатый, лошадь - трудолюбивая и независимая, волк - глупый и злой, муравей - добрый, белка - запасливая, проворная, медведь - неповоротливый, сильный, считается хозяином тайги. Но одновременно это и маски, символизирующие человеческие пороки и добродетели.

Особое внимание привлекают сказания о животных, названия которых составляют двенадцатилетний цикл восточного лунно-солнечного календаря: мышь, бык, тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, овца, петух, собака, свинья. Такие большой и малый календари мы оформили на лестничной площадке и в мини-музее «Белая юрта».

В канун Сагаалгана (Новый год) в семьях, общественных учреждениях Бурятии организуются праздничные красочные представления, посвященные проводам старого и встрече нового года «животного». Яркость, зрелищность театрализованных праздников создает чувство единения человека и природы, необходимое для воспитания духовности, нравственности, на основе уважения к традициям и культуре своего народа, составляющей часть общечеловеческой культуры. И одним из главных персонажей мероприятий, проводимых в МАДОУ, является Белый старец, рассказы-сказки которого захватывают дух не только детей, и большой и малый в этот момент испытывают некоторый трепет перед взаимодействием сил природы и животного, которому приписываются человеческие качества.

О роли пословиц, поговорок, загадок в жизни бурят вообще часто судят по той роли, какую они играют в настоящее время. Их функции сейчас рудиментарны. Поэтому многим кажется, что так было всегда. Между тем, это не совсем так. Это особенно относится к тем периодам в жизни этнических общностей, когда не было специально организованной системы образования. Есть основание думать, что повсеместное применение загадок как бы восполняли дефицит образования. Между процессом отгадывания загадок в древности и современным мышлением, основанным на аналогии, есть преемственная связь. Метод аналогии и вероятностные принципы в дедуктивных науках возникли не на пустом месте, а имеют генетические корни в практике отгадывания загадок на заре истории. Отгадывание загадок способствует развитию таких качеств мышления, как догадка, сообразительность, находчивость, умение выйти за пределы непосредственной данной в тексте информации, её осмысление. Например:

Абань «ябая» гээ, Отец сказал: «пойдём»,

Хубууниинь «хэбтэе» гээ, Сын сказал: «полежим»,

Басаганиинь «байя» гээ. Дочь сказала: «постоим».

(Река, камень, береза).

Газар доро гахай турэбэ (хартаабха).

Под землёй птица гнездо свила, яиц снесла. (Картошка).

Содержание бурятских пословиц, поговорок помогает усваивать обычаи и традиции, морально-нравственные правила своего народа, так как народные обычаи и традиции донесли до нас мудрую организацию воспитания подрастающего поколения, включения его в практическую жизнь. Поэтому было бы большим упущением не пользоваться этим богатством. Среди воспитательных задач разного рода важное место занимают те, что связаны с формированием уважительного отношения к родителям, старшим, младшим, тем, кто трудится, а не бахвалится, дружбе в семье, взаимопомощи друг другу. В качестве примеров приводим несколько пословиц.

Убгэн хунэй хэлэhэн угэ дууhасаар мунхэ.

Слово, сказанное стариком, на всю жизнь.

Бууралhаа угэ дуула, бусалhанhаа ама хурэ.

Седого слушай, спелое пробуй.

Хун болохо багаhаа.

Человеком становятся уже с детства.

Hайн хун hанаагаар.

Хороший человек по желанию.

Аманда орохысаа бу дуугара.

Не болтай что попало.

Одним из важных составных, входящих у бурят в понятие «счастье» были дети, потомство. Самыми распространенными и добрыми благопожеланиями были:

Халуунда hyyха хубуутэй болоорой,

Хадамда гараха басагатай боолорой.

Имей сыновей, чтобы продолжить отцовский род.

Имей дочерей, чтобы замуж выдать.

Олон хубуутэй, ургэн хореотой болоорой.

Вырасти много детей, наживи широкие загоны (для скота).

Хоймороор дуурэн хубуутэй, хорегоор дуурэн малтай болоорой.

Имей полный хоймор детей, полный загон скота.

Поскольку многодетность всегда почиталась за счастье, родителям, имеющим много детей, оказывалось большое почтение и уважение.

Урэтэй хун-зула, урэгуй хун-ула.

Человек с детьми подобен свече, человек без детей подобен подошве.

Так гласит народная мудрость.

Если бурят умирал бездетным, говорили:

«Гал гупамтань унтараа»

(Очаг его потух).

Именно поэтому самая страшная клятва бурята заключалась в словах:

«Пусть потухнет мой очаг”.

Предсвадебный день и теперь называют зууха. Собираются родственники и приносят с собой турын нэмэри (прибавку к свадебному столу). Готовят различные блюда национальной кухни, в том числе именного мяса для почётных гостей

(Тоолэй – голова барана, ууса – крестец, убсуун – грудинка, дала – лопатка).

Суровые климатические условия, постоянная борьба с различными стихийными бедствиями и природными опасностями на протяжении веков требовали от взрослых уделять пристальное внимание в первую очередь физическому воспитанию детей с самого раннего возраста. Осуществлялось оно путем вовлечения их в различные виды игровой деятельности по мере возмужания и физического развития. Среди бурят были распространены национальные бытовые игры, соревновательные, массовые народные танцы, игры с предметами и без предметов. Это богатое наследие средств воспитания

народной педагогики приобретает огромное значение для возрождения бурятской национальной культуры, так как относится к детям и молодёжи.

В бурятских улусах возрождаются национальные игры (нааданы), праздники спортивных игр (сурхарбаны), театрализованные игры. Обычно молодежь, взявшись за руки, ходит по кругу, сначала молча, затем кто-то начинает петь за ним другой, третий и далее все хором. Иногда песни сопровождаются играми-танцами: ягшаа (медвежья пляска), моритур-баша (лошадиная пляска), хотор наадан (глухариная пляска). Бурятские игры-танцы, являясь в какой-то степени подражательными движениями животных, представляют собой гармоничный сплав хореографии, вокала и подвижной игры. Удовлетворяя естественную тягу детей и подростков к двигательной деятельности, эти игры-танцы способствуют развитию находчивости, вызывают коллективные переживания, чувство локтя, радость совместных усилий, доброжелательность. И самой главной традицией нашего детского сада стало изучение бурятских танцев, ну а в зажигательный ёхор всегда включаются взрослые, показывая тем самым уважение традициям и любовь к родной культуре.

Фестивалем национальных бурятских соревновательных игр, имеющим давнюю традицию является сурхарбан, где участники оспаривают первенство в силе и ловкости, стрельбе из лука, по национальной борьбе, конным скачкам (мори урилдаан). Конные скачки характеризуются множеством традиций, среди которых прославление народными певцами лошади, одержавшей победу. После конноспортивных состязаний наибольший интерес у зрителей вызывает национальная бурятская борьба (барилдаан). Проведение малых спортивных соревнований «сурхарбанов» в летний период – дань традициям и один из элементов воспитания здорового образа жизни ребенка нашего детского сада.

Такие средства народной педагогики, как народные бурятские празднества и игры, основанные на национальных традициях, культивируют душевную чистоту, творчество, мужество и самообладание, служат делу воспитания детей в духе морального и физического совершенства.

Особое место в формировании национального характера средствами народной педагогики отводится семье, так как семья является одним из путей и способов проникновения национальной психологии в сознание детей. Национальные особенности и черты держатся в семье более устойчиво, чем в какой-либо другой области жизни нации, и в этом отношении семья выступает как бы хранителем национальной специфики. Если старшие в семье совершают те или иные поступки, действия, мотивированные национальной спецификой, то последние не могут не оказывать своего влияния на сознание, психику, поведение и практические поступки и действия других членов семьи, особенно детей. Это относится, прежде всего, к соблюдению в семье национальных обычаев и традиций, религиозных обрядов. В качестве примера можно привести примеры из жизни бурятской нации, которые показывают процесс проникновения ряда элементов психологии через семью в сознание детей «почитание старших» вообще, а в особенности в дни празднования Сагаалгана (Нового года), когда молодые первыми должны поздравить пожилых и подарить им подарок. Этот обычай мы используем, изготавливая вместе с детьми в творческих мастерских подарки для всех членов семьи ребенка-дошкольника, который испытывает особое чувство гордости и одновременно уважение к старшим, когда в особой торжественной обстановке он преподносит членам своей семьи подарки, изготовленные своими руками, при небольшой помощи взрослых воспитателей - наставников.

Уважительное отношение в семье друг к другу и почитание старшими младших, а младшими старших говорит тот факт, что в обращении используются не имена, а слова, показывающие выше указанные отношения.

Аха (старший брат), дуу (младший брат).

Эгэшэ (старшая сестра), дуу басаган (младшая сестра).

Уважение к старшим звучит и в пословицах, приведенных выше.

Существует дифференциация между родственниками отца и матери. Например: Абга (дядя по отцу), нагаса (дядя по матери). Подчеркивается в

разговоре, чей это внук (дочери или сына): Аша басаган (внучка (сына), зээ басаган (внучка (дочери)).

Дружба в семье, отчий дом высоко ценятся у бурят:

Аха дуунэр эбтэй haa, абдари алтан хэрэггуй.

Если братья (семья) дружные, то не нужен сундук золота.

Оорын дайда халуун, хариин дайда хуйтэн.

В гостях хорошо, а дома лучше, - звучат бурятские пословицы.

Интерес представляет наименование детей бурят. Основу бурятских антропонимов тюркского происхождения составляют апеллятивы, обозначающие предметы материальной культуры, термины родства и отвлеченные понятия, символически выражающие определенные благопожелания (счастья, крепкости здоровья, долголетия).

Например: Мангаал (счастье), Алимаа (яблоко), Балтуу (секира), Багдай (кинжал).

Большинство личных имен тибетско-буддийского происхождения также выражают лучшие душевные качества человека:

Самбуу (хороший), Лубсан (разумный), Рэгзэн (умный);

счастье благополучие:

Бутит (ведущий сына), Гунга (процветание), Галдан (счастливый);

силу, могущество:

Бал (блеск), Балдан (славный), Вандан (сильный), Вампил (увеличение силы).

Наличие охранных имен объясняется чувством предосторожности, боязни «злых сил». Официальное имя и бытовое (охранное) существовали в прошлом, иногда можно встретиться с двойным именем и в наши дни:

Муухай (плохой), Архинша (пьяница), Нохой (собака), Хуса (баран), Гулгэн (щенок).

Чадолюбие бурят особенно манифестируется как в именах-пожеланиях, так и в охранных именах, что связано с верой в магическую силу слова, имени, где имя звучит как заклинание, мольба:

Тогто (задержись), Мунхэ (вечный).

Отдавая дань традициям бурятского народа в детском саду мы проводим заседания клуба «Живое слово», темы которых посвящены родословной и именам «Моя родословная», «Что в имени тебе моем». Здесь особая роль отводится родителям, которые создают презентации и рассказывают в доступной форме о своей родословной, о значении их имен, проводя тонкую связь между нареченным именем и судьбой человека, о котором идет рассказ.

Мы также рядом с наименованием группы, которую посещает ребенок, вывесили наименование группы на бурятском языке. Очень интересное и трудное было задание, как для педагогов, так и для родителей,- перевести на бурятский язык название группы. Но, тем не менее, совместными усилиями с заданием справились и теперь «имя» своей группы можно прочитать и на бурятском языке. Как-то одна из родительниц спросила: «Зачем вам это? Ведь дети не умеют читать, да и не все смогут даже повторить». Я задумалась, а потом ответ пришел сам по себе – моя внучка, посещающая наш детский сад спросила, что там написано. Я прочитала вслух и в ее реплике услышала ответ той родительнице: «Как красиво ты сказала, бабушка. Я еще хочу что-нибудь хорошее запомнить». В словах маленькой девочки я услышала, что это нужно нам, так мы становимся более толерантными друг к другу, учимся воспринимать красоту речи, движений, музыки, осознавать мудрость наших предков, которые через века стараются донести до нас, что сила наша в единстве, а чтобы быть едиными нужно учиться понимать друг друга.

Итак, в семье национальный характер как составной элемент культуры, проникает не только в сознание, но и на подсознательный уровень, тем самым дети не только понимают национальное, но и чувствуют его. Это способствует формированию национального характера, как на логическом, так и на чувственном уровне.

Ознакомление детей с традициями, бытом, творчеством бурятского народа мы реализуем через проектную деятельность. Одним из масштабных проектов, реализованном в детском саду был проект по созданию мини-музея «Моя Бурятия», в который вошли мини-проекты «Окно в природу Муйской долины»,

«Белая юрта», «Русская изба», «Одежда и быт бурят». Продуктами проектов стали фото-выставка пейзажей Муйского района, коллекция полезных ископаемых, плодов и спилов деревьев, бурятские и русские национальные костюмы, обувь, предметы быта и старины, орудия труда, обрядовые предметы и многое другое. Гордостью проекта стало «строительство» макета юрты, в котором разместились персонажи.

В канун 70-летия Победы в Великой Отечественной войне мы разработали проект «Я помню, я горжусь!» итогом которого станут творческие выставки: «Герб моей семьи», «Макеты военной техники», «Памятники Муского района», «В моей семье есть ветеран», в реализацию которых активно включились родители.

На долю воспитателя выпала благородная задача – воспитать в ребенке чувство патриотизма, без которого немыслим человек будущего, патриот и гражданин своей Родины. Чтобы выполнить эту задачу воспитателям необходимо знать о традициях, быте и искусстве народов, проживающих в нашей стране. И в этом нам помогает этнопедагогика.

В Приложении привожу примеры бурятских народных игр, которые мы используем при проведении праздников, спортивных развлечений.

Список использованной литературы:

1. История Бурятии в вопросах и ответах:- Улан-Удэ: Издательство Обществено-научный центр «Сибирь», 1992.г.

2. История Бурятии: с начала XX века до начала XXI века: ч. 2. – Улан-Удэ: Издательство «Бэлиг», 2009.г.

3. Выдающиеся бурятские деятели (XVII – нач. XX в.). Часть I. / Сост. Ш.Б.Чимитдоржиев, Т.М. Михайлов, Д.Б.Улымжиев. Улан-Удэ, БГУ, 2001 г.

4. Историко- культурный атлас Бурятии.

5.Электронные издания:

Бурятия: история, культура, современное общество.

Приложение.

БУРЯТСКИЕ НАРОДНЫЕ ИГРЫ

ТАБУН (hурэг адуун).

Участники игры становятся в круг лицом к его центру, крепко держась за руки, изображают лошадей. В середине круга находятся жеребята. Они изредка издают звуки, подражающие лошадиному ржанию. Вокруг табуна ходит жеребец, охраняющий жеребят от нашествия волков. А два-три волка рыскают, норовят разорвать круг, схватить жеребенка и увести его в свое логово, чтобы накормить волчат. Жеребец, охраняющий табун, наводит страх, пугает волков. Если он осалит волка, то тот считается убитым. Игра продолжается до тех пор, пока жеребец не отгонит или не перебьет всех волков.

Правила игры: волк может разорвать круг. Пойманного жеребенка он должен ловко увести к себе в логово.

ИГОЛКА, НИТКА, УЗЕЛОК. (Зуун, утаhан, зангилаа).

Играющие встают в круг, держась за руки. Считалкой выбирают иголку, нитку, узелок. Все они друг за другом то вбегают в круг, то выбегают из него. Если же нитка или узелок оторвались, то эта группа считается проигравшей. Выбираются другие игроки.

Правила игры: иголка, нитка, узелок держатся за руки. Их надо не задерживая выпускать или впускать в круг и сразу же закрывать круг.

ВОЛК И ЯГНЯТА (Шоно ба хурьгад).

Один игрок – волк, другой – овца, остальные – ягнята. Волк сидит на дороге, по которой движется овца с ягнятами. Овца впереди, за нею друг за другом гуськом идут ягнята. Подходят к волку. Овца спрашивает «что ты здесь делаешь?» «Вас жду!» говорит волк. «А зачем нас ждешь?» - «Чтобы всех вас съесть!» С этими словами он бросается на ягнят, а овца загораживает их

Правила игры: ягнята держатся друг за друга и за овцу. Волк может ловить только последнего ягненка. Ягнята должны ловко делать повороты в сторону, следуя за движениями овцы. Волку нельзя отталкивать овцу.

ИЩЕМ ПАЛОЧКУ (Модо бэдэрхэ).

Участники игры становятся по обе стороны бревна, скамейки, доски), закрывают глаза. Ведущий берет короткую палочку (10 см.) и бросает ее подальше в сторону. Все внимательно слушают, стараются отгадать, где упадет палочка. По команде «Ищите!» игроки разбегаются в разные стороны, ищут палочку. Выигрывает тот, кто найдет ее, незаметно подбежит к бревну и постучит палочкой по бревну. Если же другие игроки догадались, у кого находится палочка и стараются запятнать его. Тогда палочка переходит к тому игроку, который догнал. Теперь уже он убегает от остальных.

Правила игры: осаленный должен быстро передать палочку.

БАБКИ-ЛОДЫЖКИ (Шагай наадан).

Бросание лодыжек (таранных костей) имеет много разновидностей:

1. Несколько лодыжек расставляют в ряд друг против друга по краям стола. Игроки разделяются на две команды. Они по очереди щелкают любую лодыжку из своего ряда в противоположную сторону. Сбитые лодыжки соперников они забирают себе. Выигрывает та команда, которая больше сбила лодыжек.

2. Большим пальцем щелкают по одной лодыжке, чтобы попасть в другую. Если попадание было удачным, то игрок сшибает следующую, и т.д. Сбитые лодыжки забирает себе.

3. Бег лодыжек: игрок щелчками по лодыжкам добивается, чтобы его лодыжки обогнали лодыжки соперника.

4. Бодание баранов: два игрока одновременно щелчками с противоположных сторон пускают друг на друга лодыжки. Побеждает тот, чья лодыжка упала на бок или перевернулась.

5. Кидание лодыжек с ладони вверх. Пока она летит вверх, надо собрать в кучу лодыжки, расположенные врассыпную на столе.

СУРХАРБАН (СТРЕЛЬБА ПО СОЛОМЕННЫМ БАБКАМ).

Стрельба из лука по связкам соломенных бабок или щиту, составленному из вязанок соломы или спутанных веревок, широко бытует под названием «сурхарбан», как один из элементов национального праздника. Другой ее вариант: стрелу пускают не на соломенную бабку, а просто вдаль. Побеждает тот, чья стрела улетит дальше.

Правила игры: соблюдать правильный прием стрельбы.

Фольклор бурят - устное народное творчество, стал складываться ещё в дочингисхановские времена, он был формой познания жизни, художественного восприятия окружающего мира. Бурятский фольклор состоит из мифов, улигеров, шаманских призываний, легенд, культовых гимнов, сказок, пословиц, поговорок, загадок. Мифы о происхождении Вселенной и жизни на земле. Улигеры - эпические поэмы большого размера: от 5 тысяч до 25 тысяч строк. Содержание поэм героическое. Исполняли улигеры речитативом сказители (улигершины).

Музыка

Весьма самобытна бурятская песня, которая, несмотря на простоту и безыскусность формы, имела высокие художественные достоинства. Песня выражала радость, раздумья, любовь, грусть. Существовали песни - плачи, песни которые сопровождали те или иные хозяйственные работы, песни-призывания шаманов (дурдалга,шэбшэлгэ), которые они исполняли, призывая духов и небожителей, песни-прославления - соло, хороводные песни.

Бурятский хоровод - ёхор, является не просто хороводом. Это настоящее искусство, в каждом селении существовали свои варианты ёхора. Исполнялся ёхор под собственное хоровое пение, движения его могли быть простыми, так и сложными. Песни исполнялись и под музыкальное сопровождение. Буряты знали струнные, духовые и ударные инструменты - бубен, хур, чанза, ятаг, лимба, сур, бичхур и т.д.

Особый раздел составляло музыкально-драматическое искусство культового назначения - шаманские и буддийские ритуальные действа, мистерии.

Шаманы пели, плясали, играли на музыкальных инструментах, разыгрывали различные представления, устрашающего или веселого характера.

Особо одаренные шаманы входили в транс, использовали фокусы, гипноз, могли "воткнуть" нож себе в живот, "отрубать" себе голову, "превращаться" в различных животных, птиц, испускать пламя, ходить по раскаленным углям.

Очень ярким действом была буддийская мистерия Цам (Тибет), представлявшая ряд пантомимических плясок, исполняемых ламами, одетыми в маски свирепых божеств - докшитов, людей с красивыми лицами, но большого размера, животных.

Значительное место в фольклоре занимали юроолы - стихи-благопожелания, пословицы, поговорки, загадки. Буряты ценили красоту слова, большое хождение имели афоризмы, иносказания, проводились состязания острословов-импровизаторов.

Легенды

Богат и разнообразен сказочный жанр. Самыми древними являются волшебные сказки. Сказки о животных, позже, уже, когда Бурятия вошла в состав России, появились бытовые сказки. Сказки бурят понятны людям других культур, оригинальны и реалистичны. Очень тесно соприкасаются со сказками и эпосами мифы и легенды бурят. Мифы и легенды рассказывали о прошлом народа, о его прародителях - Буха-нойоне, Булагате, Эхирите, о героях эпосов, исторических личностях - Чингисхане , Бальжин-хатан, Бойль-баторе, мифических и существовавших в действительности правителях, богатырях, наделенных сверхъестественными способностями, умеющих разговаривать на языке животных, могущих общаться с небожителями, и даже сами становившиеся ими.

В мифах и легендах трудно понять, где правда, а где вымысел, они трудно постижимы для непосвященных, так как тесно связаны с шаманской верой бурят, которая довольно сложна и оригинальна. Здесь могут помочь предания, которые хоть, и не лишены вымысла, но более правдоподобно описывают те или иные исторические события.

Улигеры

В традиционном фольклоре бурят наиболее древними и глубокими жанрами являются улигеры - сказания о подвигах героев, мифы и шаманские призывания.

Улигеры являются вершиной бурятской народной поэзии, являются эпическими сказаниями о былых временах.

Аналоги улигеров можно встретить и в культурах других народов. Объем улигеров составлял от 5 и более 20 тысяч стихов, в которых мифология тесно сплеталась с историей. Улигеры исполнялись певцами-улигершинами, которые наизусть могли рассказывать их, подыгрывая себе на хууре - старинном щипковом музыкальном инструменте. Улигершины-сказители не просто исполняли известные им сказания, но и дополняли их, привносили что-то новое, изображая подвиги богоподобных богатырей, героические сцены сражений.

Каждая местность, долина имели своих сказителей, нередки были состязания между ними.

Героический эпос бурят состоит из более чем двухсот оригинальных произведений, среди них такие как "Аламжи мэргэн", "Айбуурай мэргэн", "Буха хара хубуун" и др. Центральным эпическим памятником бурят является эпос "Гэсэр", который по объему, эпичности и историческому значению стоит наравне с такими памятниками народной мысли калмыцкий народный эпос "Джангар", карело-финская "Калевала", киргизский "Манас" и другими. Существует множество вариантов эпоса, он широко известен в Монголии, Китае. Наиболее архаичным, первозданным являются западно-бурятские варианты "Гэсэра", в Монголии и в Забайкалье эпос подвергся не всегда удачному влиянию буддизма. Начиная с 16-17 веков появляются исторические улигеры о реальных исторических героях - Шоно-баторе, Шилдэ занги, Бабжа-барас баторе и другие.

В Монголии наиболее известен вариант эпоса о Гэсэре под названием Лин-Гэсэр. Считается что эта версия эпоса является переводом оригинальной версии эпоса с тибетского языка, откуда, собственно и берет свое название - Гэсэр.

В западнобурятских версиях эпоса Абай Гэсэр примечательно то, что все действие сказания идет непосредственно на земле проживания западнобурятских племен. Будь это топономические названия местностей битв Гэсэра с мангадхаями, местом его рождения, кочевок и т.п. Эта особенность западнобурятских версий дает основание называть их наиболее архаическими версиями народного эпоса. Кроме этого, сравнительно большое количество сохранившихся версий эпоса пришли к нам из бурятских районов в Западной Бурятии, что тоже отмечается современниками как наиболее оригинальный национальный вариант эпоса по сравнению с другими аналогичными версиями эпоса Гэсэр у народов Центральной Азии.

Литература

1. Н. Поппе . Бурятская литература // Литературная энциклопедия 1929-1939 .
2. Бардаханова С. С., Соктоев А. Б. Система жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: Бурятский институт общественных наук СО АН СССР, 1992.
3. Дугаров Д. С., Неклюдов С. Ю. Исторические корни белого шаманства: На материале обрядового фольклора бурят. - М.: Наука, 1991.
4. Жамбалова С. Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят (XIX-XX вв.). - Новосибирск: Наука, 2000.
5. Историко-культурный атлас Бурятии. - М., 2001.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Детский фольклор бурят: жанрово-тематическое своеобразие"

На правах рукописи Бадмацыренова Цырендолгор Бадмаевна

ДЕТСКИЙ ФОЛЬКЛОР БУРЯТ: ЖАНРОВО-ТЕМАТИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ

Специальность 10.01.09. - фольклористика

Улан-Удэ 2005

Работа выполнена на кафедре бурятской литературы Бурятского государственного университета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Балданов С. Ж.

доктор филологических наук Бардаханова С.С.

кандидат филологических наук Дамбаева А.Н.

Ведущая организация

Бурятский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования

Защита состоится «_»_2005 г. в_часов

на заседании диссертационного совета Д 003.027.02 в Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

Г.А. Дырхеева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная диссертация посвящена исследованию особенностей детского фольклора бурят. Выделение понятия «детский фольклор», его содержательных границ и объема представляет собой в современной науке довольно сложную проблему, в которой сосредоточено немало дискуссионных моментов.

Мы исходим из понимания детского фольклора не только как специфической отрасли устного народного творчества, включающей собственно детское творчество, но и произведения взрослых, предназначенных для детей.

«Научная оправданность выделения детского фольклора в самостоятельную область творчества объясняется его особой, педагогической функциональностью. Детский фольклор является неоценимым источником для изучения основ народной педагогики. Он интересен и в том отношении, что удерживает в преобразованном виде многие архаические элементы фольклора взрослых...»1, - писал известный исследователь русского фольклора В.П. Аникин. Однако же к этому верному замечанию В.П. Аникина следует добавить то, что научная оправданность выделения детского фольклора в самостоятельную область творчества объясняется не только его педагогической функциональностью, но и тем, что он является отдельным и самостоятельным видом творчества, требующим своего научного осмысления.

Детский фольклор имеет в отличие от традиционного фольклора взрослых свою специфику, свою поэтику, свои формы бытования, своих носителей; он тесно связан с этнопедагогикой. Отличительной особенностью детского фольклора является связь художественного текста с игрой, в которой отражаются моральные установки народа, его национальные черты, особенности трудовой и хозяйственной деятельности. Детское творчество играет большую роль в формировании полноценной личности, в том числе и в становлении национального самосознания.

Степень разработанности темы. В русской фольклористике проблема детского фольклора стала систематически разрабатываться

1 Аникин В.П. Русское народное поэтическое творчество. -С.578

с 60-х годов XIX века. В послереволюционную эпоху, в 1921 году, в РГО (Российское географическое общество) была впервые учреждена комиссия по детскому фольклору. В 1920-х годах появились первые исследования детского фольклора, появился и сам термин «детский фольклор», предложенный Г.С. Виноградовым, ставшим крупнейшим его исследователем. Начиная с 1922 года, выходят в свет такие его работы, как «К изучению детских народных игр у бурят», «Детский народный календарь», «Детская сатирическая лирика», «Детский фольклор и быт», «Народная педагогика», «Детский фольклор в школьном курсе словесности», «Русский детский фольклор: игровые прелюдии» и др.

Большой интерес для нас представляют работы К.И. Чуковского, О.И. Капицы. Углубленному исследованию проблем детского фольклора способствовала и опубликованная в конце 50-х годов работа В. П. Аникина «Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор». 60-70-е годы XX века характеризуются интенсивным освоением и изучением детского фольклора. Появляются научные статьи, диссертации, монографии, сборники по устному народному творчеству и детской литературе.

Для исследования детского фольклора весьма ценной является книга М.Н. Мельникова «Русский детский фольклор» (1987). Изучению детского фольклора посвящены такие работы, как «Русский фольклор» Т. В.Зуевой и Б.П. Кирдан (2000), «Детская литература» И.Н. Арзамасцевой, С.А. Николаевой (2001) и другие.

Детский фольклор бурят, его жанровая природа, в достаточной степени не изучены. Данная диссертация является первой монографической работой, посвященной его исследованию. Следует отметить, что некоторые аспекты данного вопроса затрагивались в работах М.Н. Хангалова, С.П.Балдаева, Г.О. Туденова и др.

Актуальность диссертационного исследования определяется современной социокультурной ситуацией, когда в условиях развивающегося двуязычия представляется важным и необходимым осознание своеобразия национальной модели мировидения, определение специфических особенностей этнопедагогики. Исследование детского фольклора бурят, выявление его жанрового своеобразия значимо в общем процессе сохранения и развития национальных традиций.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней предпринята попытка обобщения, комплексного исследования детского фольклора бурят, проанализированы его жанровые особенно-

сти, определены генетические истоки и его связь с традиционным фольклором взрослых. Впервые в научный оборот введены фольклорные материалы, собранные как самим автором, так и его предшественниками. Детский фольклор бурят рассматривается впервые как относительно самостоятельная и самобытная часть национального устного словесного искусства.

Цель данной диссертационной работы - выявить жанрово-тематическое своеобразие детского фольклора бурят, его функциональную сущность, особенности бытования в нем национальных традиций.

Данная цель определила постановку следующих исследовательских задач:

Обобщить теоретический материал, накопленный современной фольклористической наукой в области национального детского фольклора;

Изучить генетическую связь детского фольклора с взрослым фольклором, обозначить его традиционную основу;

Определить типологические черты жанров детского фольклора бурят и их особенности;

Выявить функциональную специфику бурятского детского фольклора с учётом национальных и возрастных особенностей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Научная оправданность выделения детского фольклора в самостоятельную область творчества.

2. Бурятский детский фольклор представляет собой развивающееся явление, отличающееся жанровым своеобразием, совмещающее архаичные элементы и более современные формы.

3. Эстетической основой детского фольклора бурят является собственно национальный и инонациональный художественный опыт.

4. Диалектическое единство детского и взрослого фольклора - эстетическая закономерность бытования и развития национального детского фольклора.

5. Наличие непосредственной связи детского фольклора бурят с этнопедагогикой.

Источниками и фактологической базой исследования послужили фольклорные материалы полевых экспедиций сотрудников Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, материалы, собранные автором в районах Республики Бурятия и Монголии.

Теоретико-методологической базой исследования послужили теоретические положения, принципы сравнительно-исторического изучения фольклора, изложенные в трудах А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, М.М. Бахтина, Г.Д. Гачева, Е.М. Мелетинского, Б.Н. Путилова, П.С. Виноградова; концепции и теоретические выводы, сформированные в исследованиях В.П. Аникина, М.Н. Мельникова, А.Н. Мартыновой, И.Н.Арзамасцевой, С.А. Николаевой, а также монгольских ученых X. Сампилдэндэва, П. Хорлоо, Д. Оюунбадрах и др; исследования традиционных жанров бурятского фольклора, представленные в работах М.Н. Хангалова, СП. Балдаева, А.И.Уланова, Н.О.Шаракшиновой, М.П.Хамаганова, Е.В. Баранниковой, М.И. Тулохонова, Г.О. Туденова, С.Ш. Чагдурова, С.С. Барда-хановой, В.Ш. Гунгарова, Б.Д. Баяртуева, Б.-Х. Б. Цыбиковой и др.

Методы исследования: сравнительно-сопоставительный, культурно-исторический, структурно-генетический.

Объект исследования - детский фольклор бурят.

Предмет исследования - жанрово-тематическое своеобразие бурятского детского фольклора, его стихотворные и прозаические формы.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы при изучении детских литератур других народов, при разработке спецкурсов по бурятскому фольклору, по бурятской детской литературе, этнопедагогике, этнокультуре в высших, средних и средних специальных учебных заведениях, а также в детских дошкольных учреждениях.

Апробация исследования. Основные положения диссертации представлены в докладах на региональной научно-практической конференции, состоявшейся в Бурятском государственном университете в 2002 г, на международной научно- практической конференции, состоявшейся в г. Улан- Баторе в 2001 г, на ежегодных конференциях преподавателей БГУ. Результаты исследования изложены в 6 научных статьях и тезисах.

Диссертационное исследование состоит из введения, 2 глав, заключения и библиографии. Главы подразделяются на параграфы в соответствии с жанровой разновидностью детских фольклорных произведений.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяется объект исследования, раскрываются научная новизна, практическая значимость работы, указываются методы и направления исследования, излагаются основная цель, задачи работы и ее структура с учетом исходных методологических принципов.

Первая глава диссертации - «Жанры стихотворных произведений детского фольклора бурят» - состоит из семи разделов и посвящена вопросам современного бытования поэтических жанров бурятского детского фольклора и его социально-эстетической, психолого-педагогической функций. В ней рассмотрены такие жанры, как «улгын дуунууд» (колыбельные песни), «зугаа угэнууд» (заклички и приговорки), «жороо угэнууд» (скороговорки), «таабаринууд» (загадки), «онь^н ба хошоо угэнууд» (пословицы и поговорки), «то-олуурнууд» (считалки), «ульгэрнууд» (улигеры). В главе рассматриваются и проблемы этнопоэтики, национальной и инонациональной традиции.

Жанровый принцип подхода к бурятскому детскому фольклору представляется наиболее приемлемым в данном исследовании. При этом диссертантом учтены следующие положения:

1. Творчество взрослых - основа детского фольклора.

2. Собственное творчество детей невольно перенимает форму творчества у взрослых.

3. Детский фольклор имеет непосредственную прямую связь с народно-практической педагогикой.

4. Научно оправдано выделение детского фольклора в самостоятельную область устного народного творчества.

В параграфе 1.1. «Улгын дуунууд» (колыбельные песни) рассматриваются бурятские колыбельные песни как один из самых древних видов устного народного творчества. Они прошли тысячелетний путь развития и включают как архаические, так и более поздние мотивы. Так в архаичных вариантах упоминаются такие реалии прошлого, как воинские и охотничьи атрибуты: «копье», «штык», «рогатина». Эти предметы, на первый взгляд, не характерные для жанра колыбельной, выполняют оберегающую функцию, защищают уютный мир ребенка; также они символически связаны с мужским

началом, с образом отца-защитника, оплота семьи, с образами богатырей-защитников народа, мира и спокойствия.

В колыбельной воссоздается гармоничная модель мира, где все находится на своих местах, в спокойствии.

Аллитерация имеет функцию не только ритмической организации текста, но и установления тождества, выявляемого в окружающей действительности, что тоже создает цельную картину жизни.

Непременной частью национального образа жизни, окружающего ее мира являются домашние животные, и упоминание о них в колыбельной (хара нохой - черная собака, хара унеэн - черная корова) закономерно и обоснованно, если учесть их огромную роль в жизнеобеспечении народа с кочевническими традициями, со скотоводчест-вом, являющемся основным видом трудовой и хозяйственной деятельности.

В более современных вариантах колыбельной выявляются слова-заимствования из русского языка; так, буквально взято пестующее слово «бааюу-бааюу», слово «маамаа».

Бурятские колыбельные песни по их содержанию можно разделить на императивные и на повествовательные. Императивные песни содержат пожелания ребенку быть похожим на отца, не забывать в будущем родителей, т.е. уже содержат дидактические элементы. А в повествовательных песнях говорится о самом ребенке, о животных и птицах, о различных предметах.

В колыбельных песнях бурят можно проследить особо бережное отношение к жизни ребенка, так как в трудных условиях жизни наиболее уязвимыми оказывались дети. Продолжение рода, сохранение потомства осознавалось как высшая ценность. Оберегающая функция колыбельной выходит на первый план. Это выявляется в особых именах (НюЬата - Соплячок, Гулгэн - Щенок, Тэхэ - Козленок, Энэ-бэшэ - Неэтот, Тэрэбэшэ - Нетот, Шоно - Волчонок, Муу хубуун -Плохой мальчик), призванных запутать злых духов. Так, в колыбельной воплощены анимистические представления народа.

Как своеобразие бурятских колыбельных следует отметить особую сдержанность в выражении нежных пестующих чувств, что связано с особенностями национальной ментальности, в которой все

Хара нохоймнай уяандаа, Харагшан унеэмнай хотондоо.

Черная собака на привязи, Черная корова в загоне. Баю-баю-баюшки, Спи, усни, сыночек.

Буубэй, буубэй, буубэйхэн, Буубэй унтыш, хубуухэн.

эмоции выражаются неявно, не открыто, а опосредованно. Так любовь матери к ребенку, любование им передается в метафоре: (мой-^н харахан нюдэеэ, анииш тургеер унтыш даа - закрой глазки-черемушки).

В исполнении бурятских колыбельных песен допускалась импровизация в пределах обозначенной образности. Ритмическая структура колыбельных определяется спокойной, плавной убаюкивающей мелодией, где нет резких перепадов, количество слогов в строке примерно одинаково. Ведущим средством ритмической организации является аллитерация, также широко применяется конечное созвучие слов.

Таким образом, особенностями бурятских колыбельных песен является то, что в них национальное выражается неповторимыми геоландшафтными (степными, лесостепными, горно-таежными) особенностями и своеобразием жизненного уклада, скотоводческо-охотнической хозяйственно-трудовой деятельностью. Безусловно, в колыбельных песнях так же, как и в других жанрах детского фольклора, главным является выражение национального миропонимания.

В параграфе 1.2 «Зугаа угэнууд» предметом исследования является собственно детское творчество, функционирование жанров за-кличек, приговорок, прозвищ и дразнилок, которые исследователи относят к бытовому фольклору.

Заклички - стихотворные обращения к явлениям природы (к солнцу, дождю и т. д.), а приговорки - обращение детей в стихотворной форме к животным, птицам. Они генетически восходят к древнейшим обрядам бурят. Когда-то эти произведения имели магическую силу и выполняли особую функцию.

Неразрывная связь с природой, ощущение слитности с ней, характерные для архаического сознания, определяют веру в возможность воздействия на природу. Повтор слов-обращений к природному явлению также восходит к заклинанию.

Наран, наран, наашаа, Солнце, солнце, ты - поближе,-

Уулэн, уулэн, саашаа. Тучи, тучи, вы - подальше.

Хуй, хуй, Вихрь, вихрь, буду драться,

Хутага шубгввр наншалдахаб. Ножом и шилом сражаться.

В детском сознании человек уже способен противостоять стихии с помощью орудий, им созданным. В закличках бурятского детского фольклора четко прослеживается связь с шаманистскими обрядами и

ритуалами, в которых также с помощью магии слова осуществляется функция воздействия на природу, окружающий мир.

В приговорках бурятского детского фольклора выделяется большая группа приговорок-обращений к птицам (сове, журавлю, сороке, вороне, дрофе). В них ярко представлена оппозиция, характерная для мифологического сознания, деление на «хороших» и «дурных» птиц. Так, положительную семантику имеет образ журавля: Тохорюуи кайхан, Журавль прекрасен,

Тоодогмуухап. Дрофа безобразна.

Цам харап, цам харай, Цам скачи, цам скачи,

Самсаа тайлаад угэхэбди. Рубашку снимем, отдадим.

Отрицательная семантика связана с образом следующих птиц: вороны, совы, дрофы, сороки, удода. Считалось, что они несут с собой злую энергию и заклички-обращения к ним имеют функцию оберега и связаны с ритуальными действиями:

Уханын туламаар В кожаном мешке

Yha абаад ерэ, Принеси воду,

Уулиин мяха шаная! Сварим мясо совы!

Эта закличка произносилась после пролета над домом дурной птицы и сопровождалась магическим действием - разбрасыванием золы.

Также выявляется сказочно-мифологический подтекст приговорок:

Турлааг, турлааг, Ворона, ворона,

Турлан хаанап бэри бэлэйлши. Невесткой Турлан-хана была, Тугалдаа ябатараа, За телятами ходила,

Туйбаа гээгээ бэлэйлши. Подвески потеряла.

Насмешливое содержание определяется происхождением из легенды, в которой ворона была воплощением демона.

Муу шудым абаад, Бери мой плохой зуб,

hайн шудэ угooрэй. Дашь мне хороший!

Таким образом, заклички и приговорки бурятского детского фольклора восходят к древним верованиям, в отдельных случаях связаны с обрядом. В этих жанрах детского фольклора сохраняются традиционные представления народа.

Жанры дразнилок, прозвищ относятся к собственно детскому творчеству, составляют его сатирическую сторону.

Они представляют собой короткие стихотворные тексты, адресованные конкретным лицам. Эти сатирические жанры регулируют социальное поведение ребенка.

Дразнилки высмеивают те качества, которые воспринимаются детьми как негативные. Объектом насмешек становятся физические недостатки, особенности внешнего облика, характера, такие, как тар-ган (жирный), хялар (косой), хомхой (жадный), харуу (скупой) и другие. Сочинение дразнилок происходит с помощью случайных ассоциаций, а источником материала становится окружающая действительность. Авторами дразнилок выступают как сами дети, так и взрослые. Они создают их, основываясь на народном искусстве импровизации. При этом они соблюдают нормы и законы стихотворчества.

Насмешки в отличие от дразнилок не мотивированы. Они возникают из именных созвучий, прозвищ, рифмованных прибавлений к имени. Например:

Жаргал, Жаргал - жараахай, Жаргал, Жар?ал малявка.

Жаран табан жараахай. Шестьдесят пять малявок.

Таня, Таня -тарахаан, Таня, Таня таракан,

Табан хултэй партизан». Пятиногий партизан.

Произведения этой группы имеют корни в фольклоре взрослых, которые давали друг другу клички, прозвища, высмеивая действительные и мнимые недостатки. В детской среде прозвища и клички в некоторой степени смягчены, но в них возможны и резкие характеристики. Дразнилки и прозвища отражают процесс социализации ребенка, формирование коммуникативных навыков, а также с их помощью происходит освоение ритмических возможностей родного языка.

Большое значение в освоении родного языка, в исправлении речевого дефекта имеют жороо угэнууд (скороговорки), проанализированные в параграфе 1.3. диссертации. Скороговорка - это словесная игра, которая является составной частью развлечений детей и взрослых. Следует отметить преимущественное употребление и функционирование скороговорок, имеющих сложное и богатое звуковое оформление, частые повторы, внутренние ритмы, глубокие смежные аллитерации. Предельная уплотненность и стечение согласных вызывает трудности при произношении. Этот жанр исследователи от-

носят к развлекательному, игровому фольклору. Бурятские скороговорки всегда включают в себя нарочитое скопление труднопроизносимых слов, обилие аллитераций. Например:

Борьбогорхон борбилоо Худенький воробышко

Борьбоёо борбиилгоо, Сидел на корточках.

Борьбоёо борбиилгоод. Сидя на корточках

Борбии^ор борбиигоо. Совсем истощился.

Ритмичность стихов основана на повторе слогов «борьбо» и «бор-би». При их многократном повторении формируются орфоэпические навыки. Можно сказать, что это четверостишие выполняет две совершенно разные функции: создание игровой ситуации и обучение навыкам правильного произношения.

Такие же функции выполняет и следующее семистишие: Тэрэхойно, Там где-то

Гэрэй хойно На северной стороне от дома

Хори гаран Бродили вдалеке

Хара галуун Двадцать с лишним

Холуур ябаа. Черных бурых гусей.

Хори гаран Эти привлекательные

Хонгор халтар галуунууд. Двадцать с лишним гусей.

Отработка навыков произношения скороговорок дает возможность развивать язык, мышление. Скороговорки бурятского детского фольклора рассчитаны на развитие речевых навыков, преодоление дефектов речи, воспитание чувства родного языка, усвоение его мелодики. Этот жанр незаменим как средство развития речевого аппарата и потому широко применяется воспитателями детских дошкольных учреждений, учителями начальных классов и логопедами.

Загадки как иносказательное поэтическое воспроизведение какого-либо предмета или явления, рассчитанное на сообразительность, смекалку отгадывающего, относятся к фольклору и взрослых, и детей. Они воспринимаются как игра, как умственное состязание.

Бурятские загадки неизменно сопровождались играми, которые имели развивающее значение. Разгадывание загадок превращается в состязание, в разновидность не только словесной, но и умственной игры. Если отгадывающий не может отгадать несколько загадок, то он предлагает загадывающему «обмен», задавая столько загадок, сколько не сумел отгадать. Если же отгадывающий отгадал все загадки, то он «продает» его и его друзей, играющих вместе, и при этом «продающий» говорит: «продаю мальчиков-неудачников, хала-

том закрытых, жилами сшитых...Хромой старухе продаю, слепому старику продаю. Платите чашкой муки, горстью зерна, щепоткой соли, заваркой чая, граблями беззубыми, косою сломанной. Платите ножом ржавым, наперстком дырявым, иглой поломанной, пятаком стертым. Они дороже не стоят. Продаю ребят недогадливых, бестолковых, в бабки не играющих, загадки не знающих... "

Для традиционного сознания бурят характерна вера в магическую силу загадок, но со временем эта функция загадок утратилась, и загадки стали одним из средств воспитания, развития мышления, воображения, наблюдательности. Загадки помогают ребенку увидеть мир в его многообразных связях и ассоциациях, почувствовать красоту знакомых обыденных предметов и явлений. Например: Ангайха аматай аад, Имеет рот,

Эдихэхоолойгуй. (хайша.) Не имеет горла, чтобы проглотить.

(ножницы.)

Выделяются загадки, построенные на олицетворении, т.е. одушевлении неживых предметов, и наоборот, когда явления живой природы, человеческой жизни закодированы через предметы: Домбо долоон нухэтэй. Сосуд с семью отверстиями.

(Хунэй тархи.) (Голова.) Аяга соо алаг булаг. В чашке - сверкающий родник.

(Нюдэн.) (Глаза.)

Xyhau модон соо В березовой роще -

Хула морин жороолоо. саврасый конь.

(Хэлэн.) (Язык за зубами.)

Наряду с традиционными среди бурят бытуют оригинальные и своеобразные загадки, которые называются гурбалжан таабари - загадки-триады, дурбэлжэн таабари - загадки-четвериады. Содержание этих загадок многообразно, как и сама жизнь. Например, одна из загадок триад звучит так:

Дэлхэйн гурбан ногоон юун бэ? Что есть три зеленых на свете?

Haphaн модоной шэлбэ ногоон, Ветвь сосны зеленая, БайНанукапай замаг ногоон, В стоячей воде тина зеленая, Дэлхэйдэ ургаhан ногоон ногоон. Растущая трава зеленая. Выделение определенного числа - трех или четырех параллелей восходит к национальной символике. Символика числа 3 содержит представление о недуальной картине мира. Символика числа 4 обозначает особую устойчивость модели, опирающейся на четыре сто-

роны света. Эти загадки требуют установления общего, единого начала в самых разнообразных явлениях и предметах и показывают своеобразие национальной модели миропонимания, исходящей из идеи единства и тождества мира.

Роль загадок-триад и четвериад - в приобщении ребенка к миру традиционной национальной ментальности. Они развивают наблюдательность, способствуют развитию и укреплению памяти, сообразительности, находчивости.

В загадках бурятского детского фольклора обобщаются знания, наблюдения людей над жизнью, окружающим миром, они являются средством развития у детей находчивости, остроумия. Через них дети познают реальную действительность в художественно-образной, обобщающей, иносказательной, афористической форме. В настоящее время этот жанр детского фольклора продолжает активно развиваться.

В фольклоре бурят накоплен богатейший фонд образцов афористической поэзии, главными компонентами которой являются пословицы и поговорки (параграф 1.4.). Своеобразие пословиц и поговорок состоит в том, что они заключают в себе в отшлифованной форме взгляды бурятского народа на мир, как бы аккумулируют его многовековые наблюдения за явлениями природы и общества, знания о людях и отношениях между ними, о тайнах бытия и смысле жизни.

Буряты с древних времен все факты и явления человеческой жизни осознают в кратких афористических выражениях. Пословицы и поговорки, как правило, носят поучительно-познавательный характер, содержат правила нравственности, составляют основу неписаной системы этических норм, сформированных в национальной культуре. Детство осознается как важнейший этап формирования личности, когда закладываются основные нравственные понятия и нормы. Не случайно широко распространена среди бурят пословица:

Хун болохо багакаа, Как человека видно с детства,

Хулэг болохоунаганhаа. Так скакуна видно с жеребенка.

В пословицах и поговорках, имеющих воспитательную направленность, выражен этический кодекс народа, выявляются его духовные ценности.

Так, в системе воспитания детей огромное внимание уделяется просвещению, образованию, что отражается в существовании большого количества афоризмов о пользе знаний:

1. А узэг- эрдэмэй дээжэ, С буквы А наука начинается,

Аяга сап - эдеэнэй дээжэ. С чашки чая - пища.

2. Мэдэжэ байхакаа улуу эрдэм угы Лучше знания науки нет,

МэндэябахаЬаа улуу жаргал угы. Лучше здоровья счастья нет.

3. Абын пургаал - алтан, Поучения отца - золото,

Эжын кургаал - эрдэни. Поучения матери - драгоценность.

В традиционной системе воспитания культивировалось уважение к людям старшего возраста как залог непрерывной связи поколений:

Убгэд хугшэдэй угэ дуула, Будешь слушать слово стариков,

НаНандаашьехосорхогуйш. Вовек не пропадешь.

В этнопедагогике большое значение придается формированию качеств, являющихся в народном представлении условием счастливой и благополучной жизни ребенка, таких, как трудолюбие, мастерство, целеустремленность. Например:

1. Ажалшын гартахажуур Иайхан, В руках трудолюбивого и

косахороша,

Адуушанай гарта ташуур Напхан. В руках табунщика и кнут

прекрасен.

2. Хулэг туруугаараа илгардаг, Скакун отличается

копытами,

Хун шадабаряараа илгардаг. Человек-мастерством.

3. Эхилбэл йууНахахэрэгтэй, Если начал дело, то надо

закончить,

Бэдэрбэл олохо хэрэгтэй. Если ищешь, то надо найти.

В бурятских пословицах и поговорках часто употребляется прием параллелизма, когда явлению человеческой жизни подбирается аналогия из живой природы, непосредственно окружающей человека:

Ажал хэжэ хун болодог, Человеком становятся трудясь,

Арые дабажа хулэг болодог. Скакуном - преодолевая хребты.

В бурятском фольклоре также выделяются пословицы и поговорки, в которых дидактическое начало выражено неявно, в толковании явлений и предметов окружающей жизни скрыто этическое назидание:

ХооНон тэргэхоршогоноо ехэтэй. Пустая телега громко гремит.

Здесь осуждается в иносказательной форме излишнее многословие. При постижении смысла такой пословицы развивается ассоциативное мышление. Довольно широко распространены у бурят пословицы и поговорки, из которых исходя из конкретной ситуации, ребе-

нок должен делать обобщения и выводы гораздо более широкие, усваивать правила, которые можно применить в самых разнообразных ситуациях.

Горхо хараагуй аад, гуталаа бу тайла. Не снимай обувь,

не увидев реки.

Пословицы и поговорки бурятского фольклора играют большую роль в формировании у детей национального самосознания, в освоении ими этических норм, выработанных в национальной культуре. Также они имеют развивающее значение, формируя навыки ассоциативного мышления, умение делать широкие обобщения и выводы.

В параграфе 1.6. Тоолуурнууд проанализированы как жанр игрового детского фольклора считалки. Считалки -рифмованные стишки, состоящие по большей части из придуманных слов и созвучий со строгим соблюдением ритма. Они чаще всего применяются для определения ведущего или распределения ролей в таких играх, как прятки, жмурки, ловитки. В основе считалок лежит счет, но не для выявления количества играющих, а для определения того, кто будет выполнять в игре ведущую роль. Назначение считалок - особое, условное «пересчитывание» участников игры. В считалках нагромождены бессмысленные слова и созвучия. Например, «аалчик, маалчик, самхаа, радии, паадии, хээдии, холшуу, мулшуу, табуу, найдуу, пар-паал» и т.д. В приводимой считалке выделяется наряду с «заумными» словами заимствованные русские слова, произносимые на бурятский лад, что отражает реалии развивающегося двуязычия у современного поколения детей.

В считалках заумные слова вытеснили «тайный счет», как отмечают исследователи в связи «с утратой веры в магию чисел, заумный счет превратился в игру, в детское развлечение».

В бурятском детском фольклоре в жанре считалок выявляются и архаичные формы, в которых отражены процесс овладения счетом и попытки постижения смысла числа. В жанре считалок выделяется и такая оригинальная форма, когда при перечислении пальцев рук и ног (что отражает процесс освоения ребенком счета), каждому дается имя: «Барбаадай, Батан Туулай, Тоохон Тобшо, Толи Байса, Бишы-хан Шэгшуудэй». (Большой палец, указательный, средний, безымянный, мизинец).

Производится дифференциация чисел с помощью образов-наименований.

Попытка передать суть числа через осознание атрибутов человека предстает в следующей считалке:

Нэтэруу ШиирабШодхооной. Настырный ШирабШодхонов.

Табхар Норбо Бамбуудайн г. м. Квадратный Норбо Бамбудаев

Таким образом, считалки бурятского детского фольклора позволяют проследить истоки и развитие жанра, наряду с архаичными формами, в которых постигается суть числа, функционируют считалки, где определяющую роль играет уже не смысл, а ритмика, мелодия скандирования.

В системе жанров устного народного творчества особое место занимают героические сказания, анализируемые в параграфе 1.7. диссертации.

В бурятских улигерах воспеваются героические подвиги древних богатырей - выходцев из народа, носителей его героических черт, лучших доблестных борцов за жизнь и счастье своего рода и племени.

Улигеры воспитывают любовь к родному народу. В них всегда повествуется о борьбе двух начал - добра и зла - и о закономерной победе добра. Реалии древности переплетаются в них с мифологическими образами и мотивами. Они имеют важное значение в воспитании патриотических чувств. Центральная проблематика в них - защита Родины, своего народа, отстаивание справедливости. Улигеры формируют у детей представления о высокой нравственности.

Широко известными и наиболее распространенными среди детей бурятскими улигерами являются «Алтан шагай», «Аламжи Мэргэн», «Абай Гэсэр», «Шоно баатар» и другие. Наши наблюдения показывают, что в современных условиях произведения героического эпоса в силу объективных причин, и прежде всего в связи с исчезновением условий, самой почвы для их бытования утрачивают свою эпическую стихотворную форму и бытуют в местах традиционного исполнения

Что такое один?

Хурдан Шархан Туйтын. Гурба юу?

Гуйдэг Гарма Дашабалай Дурбэ юу?

Дархан СампилДондогой. Таба юу?

Что такое два?

Стремительный Шархан Туйтыев. Что такое три? Быстроногий Гарма Дашабалов. Что такое четыре? Кузнец СампилДондоков. Что такое пять?

в виде прозаических рассказов. Дети знакомятся с этим эпическим творчеством предков во время празднования национальных праздников Сагаалган (Белый месяц), Сурхарбаан, и, главным образом, в период учебы в школе.

Вторая глава диссертации «Жанры прозаических произведений детского фольклора бурят» посвящена исследованию своеобразия детских прозаических произведений бурятского фольклора.

Сказка воспроизводит мир во всей его целостности, сложности и красоте. Она дает пищу детской фантазии, развивает воображение детей, воспитывает тягу к добру и справедливости, веру в чудеса.

Изучение современного состояния бытования сказок показывает, что среди детей-бурят наиболее распространенными являются сказки о животных, волшебные и бытовые сказки.

В бурятской бытовой сказке воспеваются скромность, трудолюбие, уважение к старшим, забота о престарелых, больных, бедных, честность, бескорыстие и т.д. и одновременно осуждаются жадность, зависть, т.е. в ней сформированы четкие этические представления. Такие сказки, как «Ухаатай эхэнэр» (Умная женщина), «Шадамар хугшэн» (Мастерица-бабушка), «Сэсэн хаанай бэри - угытэй хунэй басаган» (Дочь бедняка - невестка мудрого хана) и другие, воспитывают в детях уважение к женщине, к матери, к бабушке. А сказки «Аргата хусэтэ хоёр» (Силач и ловкач), «Хушэтэй башатай хоё"р» (Сильный и сметливый), «Холшор хубуун» (Парень-шутник) рассматривают ловкость, сметливость и находчивость, как необходимые качества человека.

Важное место в развитии детей занимают и сказки о животных. Такие сказки, как «Тэнэг шоно» (Глупый волк), «Хирээ ба унэгэн» (Ворона и лиса), «Шоно ба нохой» (Собака и волк), «Шоно хурьган хоёр» (Волк и ягненок), «Унэгэн юундэ улаан бэ?» (Почему лиса красная?) и другие раскрывают детям повадки зверей и животных и тем самым выполняют познавательную функцию. За основными персонажами сказок о животных закрепились определенные характеристики, иносказательная природа которых очевидна.

Волшебные сказки - это самый популярный и самый любимый детьми жанр. Бурятская волшебная сказка отличается лаконичным, выразительным и ритмичным языком. В ней создается свой фантастический мир, в котором все представлено крупно, выпукло: герои, окружающие его персонажи, предметы и природа. Торжество добра и истины - непременное свойство волшебных сказок и залог детского

интереса. Сказка наглядно показывает, где проходят правильные жизненные пути человека, в чем его счастье и несчастье, какова его расплата за ошибки, чем человек отличается от зверя и птицы и т.д.

Детская сказка - это сказка, рассказанная или прочитанная взрослыми детям. Она порой становится неотличимой от сказки, рассказываемой среди взрослых, но все же возможно выделение сказок, сочиненных взрослыми для детей и сказок, авторами которой являются сами дети.

В сказках раскрываются нравственные нормы и законы общественного и индивидуального поведения.

В диссертации также выявлены особенности системы персонажей, композиции бурятской сказки, адресованной детям.

Параграф 2.2. - Домогууд - посвящен анализу функционирования легенд и преданий в детском фольклоре. Среди бурят бытуют многочисленные легенды и предания, отражающие в реалистических и в фантастических формах их представления о мире, своеобразное философское объяснение сил природы и общественных отношений на различных этапах развития бурятского общества. Наиболее распространенные среди детей легенды и предания можно классифицировать по тематике на следующие группы: 1) легенды о прародителях бурятских племен; 2) легенды и сказания о хозяевах гор, рек, долин; 3) легенды об исторических и легендарных личностях; 4) легенды о явлениях природы. Роль и значение легенд и преданий в системе детского фольклора заключаются в том, что они формируют знания, способствуют их умственному развитию, прививают любовь и уважение к родному краю, природе.

Восприятие легенд и преданий, их усвоение зависит от возрастных особенностей детей. Необходим тщательный отбор этих произведений в соответствии с возрастом детей. Практика показывает, что к легендам и преданиям активно обращаются в основном дети старшего школьного возраста. Легенды и предания имеют важное значение в общем развитии детей.

К детским прозаическим произведениям следует отнести и рассказы, созданные самими детьми. Их условно можно разделить на были и небылицы, и на страшилки. Эти детские устные произведения создаются на основе сказок и рассказов, услышанных детьми от взрослых и на основе увиденного детьми в жизни, по телевизору и т.д. Исследователи русского детского фольклора их называют небы-

лицами-перевертышами и страшилками, они создаются не только детьми, но и большей частью взрослыми.

Во многих случаях устные рассказы бурятских детей носят заимствованный из русского детского фольклора характер, а иногда они создаются путем подражания. В ряде случаев дети-буряты создают и реалистические рассказы развлекательного и остросюжетного характера, но их удельный вес в бурятском детском фольклоре невелик.

Анализ жанров бурятского детского фольклора выявляет отражение в нем этических норм, эстетических представлений, в целом традиционной системы мировоззрения бурятского народа. В процессе исследования обнаруживается эволюция жанров. Так, в жанре колыбельной выделяются архаичные и современные формы, отражающие различные жизненные реалии. В жанре закличек и приговорок сохраняются элементы древних представлений о неразрывной связи мира природы и человека, связь с фольклором взрослых усматривается в близости этих жанров к обрядам и ритуалам. Процесс развития жанра определен и в анализе считалок бурятского детского фольклора, в которых сохранился ранний этап овладения магией числа. Традиционные воззрения, особенности национальной картины мира предстают в пословицах и поговорках, в которых сформулирован этический кодекс бурятского народа. Сочетание развивающей и обучающей функций детского фольклора выявляется в бурятских загадках, истоки своеобразия которых заключаются в национальной модели миропонимания и мышления. Функцию развития речевых навыков, приобщения к родному языку выполняют скороговорки.

Меняющиеся вместе с развитием общества представления и взгляды народа на окружающую его действительность также отразились в детском фольклоре, особенно в жанрах собственно детского творчества, например, в рассказах, созданных самими детьми. Детский фольклор приобретает все большее значение в этнопедагогике, интерес к которой возрастает в современных условиях. В диссертации определяется воспитательное значение устного народного творчества, реализация дидактической традиции усматривается в бытовании прозаических жанров легенд, сказок, улигеров в детском фольклоре. Бурятский детский фольклор - самобытная сфера устного словесного искусства бурят, в которой отразились особенности национальной ментальности, что выявлено при определении его жанрового своеобразия.

Основные результаты исследования нашли свое отражение в следующих публикациях:

1. Бадмацыренова Ц.Б. Ордос нютагай хонжин Бургэд// Вопросы бурятской филологии. Вып 3.- Улан- Удэ: Изд-во БГУ, 2000. - С.40-44.

2. Бадмацыренова Ц.Б. О воспитательном значении детского фольклора бурят // Гадаад хэл заах арга зуйн асуудал. - Улаан-баатар: Улсын багшийн их сургууль, 2001. - С. 71-72.

3. Бадмацыренова Ц.Б. Буряад улгын дуунууд тухай I1 Утга зо-хиол судлал. Эрдэм шэнжэлгээний сэтгуул. - Улаанбаатар: Улсын багшийн их сургууль, 2002. - С. 81-86.

4. Бадмацыренова Ц.Б. Хуугэдые хумуужуулгэдэ буряад хуугэдэй аман зохёолой шулэглэмэл жанрнуудай нулеен // Языковое и литературное образование: Материалы регион, на-уч.-практ. конференции. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2002. -С.114-118.

5. Бадмацыренова Ц.Б. Хуугэдэй аман зохёолой жороо угэнуудэй онсо шэнжэ // Материалы международной научно-практической конференции Найдаковские чтения. - Улан-Удэ, 2003.

6. Бадмацыренова Ц.Б. «Монголой нюуса тобшо» соо Чингис хаанай пургаалнууд// Чингисхан и судьбы народов Евразии: Материалы межд. науч.-практ. конференции. - Улан- Удэ, 2002.-С.421-428.

Подписано в печать 03.03.2005. Формат 60 х 84 1/16. Усл.печ.л. 1,4. Тираж 100. Заказ 1317.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г.Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а

t: » % \ t if" Г - Í

22 ДПР 2С05Ч 784

ГЛАВА I. ЖАНРЫ СТИХОТВОРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ДЕТСКОГО ФОЛЬКЛОРА БУРЯТ.

1.1. КОЛЫБЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ.

1.2. 3АКЛИЧКИ И ПРИГОВОРКИ.

1.3. СКОРОГОВОРКИ.

1.4. ЗАГАДКИ.

1.5. ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ.

1.6. СЧИТАЛКИ.

1.7. ГЕРОИЧЕСКИЕ СКАЗАНИЯ.

ГЛАВА II.ЖАНРЫ ПРОЗАИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ДЕТСКОГО ФОЛЬКЛОРА БУРЯТ.

2.1. СКАЗКИ.

2.2. ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ.

2.3. УСТНЫЕ РАССКАЗЫ.

Список научной литературыБадмацыренова, Цырендолгор Бадмаевна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Абай Гэсэр хубуун / Сост. Н.Г. Балдано. - Улан-Удэ, 1969.

2. Абидуев Б.Д. Шаалай Шаанай хоёр. Улан-Удэ, 1999.

3. Абрамович Г.Л. Введение в литературоведение. М.: Проев., 1970. - 390с.

4. Азадовский М.К. Бестужев-этнограф. Иркутск, 1925.

5. Азадовский М.К. История русской фольклористики. М., 1958.

6. Ангархаев А.Л. Истоки. Улан-Удэ, 1999. - 108 с.

7. Аникин В.П. Русские народные поговорки, загадки и детский фольклор. М., 1957.

8. Аникин В.П. Русское народное поэтическое творчество. М., 2001. 582с.

9. Арьяасурэн И. Жанры современной монгольской детской литературы. Дисс. на соис. уч.ст. к.ф.н. Улан-Батор, 1975.- 37с.

10. Арзамасцева И.Н., Николаева С.А. Детская литература. М.: Академия, 2002. - 472 с.

11. Асмолов А.Г. Личность: психологическая стратегия воспитания// Новое педагогическое мышление. М., 1989. - С.206-220.

12. Бабуева В.Д. Мир традиций бурят. Улан-Удэ, - 2000.-С.

13. Балдаев С.П. Буряад арадай аман зохёолой туубэри. Улан-Удэ, 1960.

14. Балдаев С.П. Избранное. -Улан-Удэ, 1961.

15. Балдаев С.П.,Туденов Г.О. Краткое руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. - 105с.

16. Балданов С.Ж. Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири. Улан-Удэ, 1995. - 337с.

17. Баранникова Е.В. Бурятские волшебно-фантастические сказки. -Новосибирск, 1978. 253с.

18. Баранникова Е.В. Бытование бурятского фольклора в МНР // Этнография и фольклор монгольских народов. Элиста, 1981.с.3-19.

19. Бардаханова С.С. Система жанров бурятского фольклора.-Новосибирск. Наука, 1992. 235с.

20. Бардаханова С.С. Бурятские сказки о животных. Улан-Удэ, 1974.

21. Бардаханова С.С. Малые жанры бурятского фольклора, Улан-Удэ, 1982.

22. Барташевич Г.А. Белорусский детский фольклор. Киев, 1974.

23. Бахтин B.C. От былины до считалки. М., 1988.

24. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. литература, 1975. - 502с.

25. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986.-444с.

26. Баяртуев Б.Д. Предыстория литературы бурят-монголов. Улан-Удэ., изд-во БНЦ. 2001. - 236с.

27. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973.

28. Будаев Ц.Б. Адекватные пословицы и поговорки разных народов. -Улан-Удэ, 1962. с.71.

29. Будаев Ц.Б. Загадки монгольских народов. Улан-Удэ, 1980. - 96с.

30. Будаев Ц.Б. ОньЬон угэ оншотой. Улан-Удэ, 1988. - 191с.

31. Бурят-монгольские сказки. Улан-Удэ, 1947.

32. Бурятская детская литература. Улан-Удэ, 1971. - 132с.

33. Бурятские народные сказки. Волшебно-фантастические и о животных. 1976. 354с.

34. Быт бурят в настоящем и прошлом. Улан-Удэ, 1980.

35. Вандуй Э. Аман зохиолын сурган хумуужуулэх ач холвогдол. У-Б., 1961.

36. Васильева М.С. Этническая педагогика бурят. Улан-Удэ, изд-во БГУ, 1998.

37. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л.: Художественная литература, 1940. - 648с.

38. Веселовский А.Н. Собрание сочинений. Т.2. Выпуск.1. Спб, 1913. - с. 11.

39. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высш.шк., 1971.-219с.

40. Виноградов Г.С. Детская сатирическая лирика. Иркутск, 1925.

41. Виноградов Г.С. Детский народный календарь // Сибирская живая старина, вып.З. Иркутск, 1924.

42. Виноградов Г.С. Детский фольклор // Из истории русской фольклористики. Л., 1978.

43. Виноградов Г.С. Детский фольклор.- Л., 1978. 188с.

44. Виноградов Г.С. Из наблюдений над детским фольклором: «Сечки» // Детский быт и фольклор. Сб. первый (под ред. О.И. Капица). Л., 1930. с. 13-22.

45. Виноградов Г.С. Русский детский фольклор. Иркутск, 1930.

46. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л., Изд-во АН СССР, 1934. - 233с.

47. Волков Г.Н. Этнопедагогика. Чебоксары, 1974.

48. Выготский Л.С. Воображение и творчество в детском возрасте. -М., 1967.- 120с.

49. Вяткина К.В. Буряты // Народы Сибири.- М.-Л., 1956.

50. Вяткина К.В. Очерки культуры и быта бурят. М., 1969.

51. Гаадамба Ш. Монгол ардын сурган хумуужуулэх евеес // Хуухдийн хумуужил. -У-Б., 1978, №1. С.57.

52. Гаадамба Ш. Шэнжэлэх ухаан амьдрал. У-Б., 1974. №5. - с.4.

53. Гаадамба Ш., Сампилдэндэв X. Монгол ардын аман зохиол. У-Б., 1988.

54. Галданова Г.Р. Дошаманистские верования бурят. Новосибирск, 1987.

55. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Академия, 1998. -432с.

56. Герасимова K.M., Галданова Г.Р., Очирова Г.Н. Традиционная культура бурят. Улан-Удэ, 2000.-144с.

57. Горький A.M. О сказках. Собрание сочинений в 30-ти томах. Т.27. -М., 1953. С.396.

58. Горький A.M. Собрание сочинений в 30-ти томах. М., 1953. Т. 24. С.493.

59. Гунгаров В.Ш. Мифууд ба домогууд. IGiacchaa гадуур уншаха ном. Улаан-Удэ, 2001.

60. Гунгаров В.Ш. Буряад арадай туухэ домогууд. Улаан-Удэ, 1990.

61. Гунгаров В.Ш. Современное бытование бурятских легенд и преданий. Автореферат дисс. на соис. уч. ст. к. филол. н.

62. Гуревич A.B., Элиасов JI.E. Старый фольклор Прибайкалья. -Улан-Удэ, 1939.

63. Гэсэриада и аспекты ее изучения в культуре народа. Улан-Удэ, изд-во Б ГУ, 2003. 205с.

64. Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1957.

65. Дамдинсурэн Ц. Исторические корни Гэсэриады. М., 1957. -240с.

66. Дашдорж Ж., Ринченсамбуу Г. Монгол цэцэн угийн далай. Т.1. -У-Б.1964. С. 12.

67. Детская народная поэзия. М., 1999.

68. Детский поэтический фольклор. / сост. А.Н.Мартынова./ Спб., 1997. 577с.

71. Емельянов Н.В. Якутские пословицы и поговорки. Якутск, 1962. С.37.

72. Есин А.Б. Стиль. Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины.- М.: Академия, 1999.

73. Жапов В.Д. Бурятская детская литература на современном этапе -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1994. 97с.

74. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика.- Л. Наука, 1977. 407с.

76. Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор.- М.: Флинта, 2000. -338с.

77. История Бурят-Монгольской АССР. 1951, Т.1. 495с.

78. История Сибири. 4.1, АН СССР.- М.Л., 1937. 180с.

79. Карнаухова И.В. Критические замечания о сказочниках и сказках// Сказки и предания Северного края./ М.,Л., 1934. С.382-383.

80. Козин С.А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941, т.1. - 620с.

81. Котвич В.Л. Калмыцкие пословицы и поговорки. Элиста, 1972.-70с.

82. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977.

83. Линховоин Л.Л. Заметки о дореволюционном быте агинских бурят. Улан-Удэ, 1972. - 102с.

84. Литвин Э.С. К вопросу о детском фольклоре// Русский фольклор/ М., Л., 1958. вып.З. С.95-98.

85. Литературный энциклопедический словарь (под общ. ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева) М.: Сов.энц.-я, 1987. - 752с.

86. Ловор Г. Хуухдийн аман зохиолын тоглоом уг хэллэг // Аман зохиол судлал. У-Б., 1975. С. 101-102.

87. Лойтер С.М. Где цветок, там и медок. Петрозаводск, 1993.

88. Лотман Ю.М. О роли литературы: статьи и исследования.- Спб., 1997. 845с.

89. Лувсанбалдан X. Хэл зугшэруулэх угс // Орчин уеийн монгол улс сэтгуул. -У-Б., 1963, №5. С. 15

90. Махатов В.Б. Буряад аман зохёол. В. 2-х частях. Улан-Удэ, 1998.

91. Махатов В.Б. Буряад уран зохёолой туухэИээ. Урданай найруулганууд. Улаан-Удэ, 2000. - 236с.

92. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. 404 с.

93. Мельников М.Н. Русский детский фольклор. М.,Просвещение, 1987. - 240с.

94. Миллер Г.Ф. История Сибири. M.-JL, 1937. 180с.

95. Митиров А.Г. О цветовой семантике орнамента монгольских народов // Этнография и фольклор монголоязычных народов. -Элиста, 1988.

96. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм. Новосибирск, 1987.

97. Михайлов Т.М. История и культура бурятского народа. Улан-Удэ, 1999.

98. Монгол буувэйн дуу. У-Б., 1998. - 130с.

99. Монгол ёс заншилын их тайлбар толь.-У.-Б., 1992. 293с.ЮО.Монголой нюуса тобшо. Улан-Удэ, 1990. с.31.

100. Монгольско-русский словарь / Под ред. А.Лувсандэндэва.- М.,1957.-715с.

101. Морозов И.А., Слепцова И.С. Забавы вокруг печи. М., 1994.

102. Намжилдорж. Зугаатай бодлогууд.III дэвтэр. У-Б., 1963.301 с.

103. Народная педагогика и современная национальная школа. -Улан-Удэ, изд-во Бэлиг, 1993. 136с.

104. Неклюдов С.Ю. Героический эпос монгольских народов. -М.: Наука, 1984.-310с.

105. Никифоров H.A. Народные детские сказки драматического жанра// Сказочная комиссия в 1927 г. Обзор работ. Д., 1928. С.28.

106. Николенко С.М. Специфика художественного образа в белорусском устном рассказе о Великой Отечественной войне // Прозаические жанры фольклора народов СССР. Минск, 1974. С. 217.

107. Новикова A.M. Русское народное поэтическое творчество. -М., 1986.

108. Новицкая М.Ю., Науменко Г.М. Раз, два, три, четыре, пять, мы идем с тобой играть. М., 1995.

109. Номтоев Ц.Н. Хумуужуулгын 4 тулга // Эрхые hypaHxaap бэрхые hypa. Улан-Удэ, 1996.

110. Номтоев Ц.Н. Шагай наадан. Улан-Удэ, 1996.

111. Окладников А.П. История культуры Бурятии.- Улан-Удэ, 1976.

112. Орос-монгол толь./ под ред. А.Лувсандэндэва.- М., 1957. 840 с.

113. Очерки истории культуры Бурятии. Улан-Удэ, 1972.

114. Ошорова С.А. Буряад аман зохёол. Улан-Удэ, Бэлиг, 2003. -67с.

115. Оюунбадрах Д. Монгол хуухдийн уран зохиолын уламжлал. У.-Б., 1998.-94 с.

116. Оюунбадрах Д. Хуухдийн аман зохиолын зарим терел // Хуухдийн хумуужил. У-Б., 1975, №1. С.59-60.

117. Паллас П.С. Путешествие по различным провинциям Российского государства,- СПб. Т. 1. С. 13-14.

118. Паллас П.С. Путешествия по различным провинциям Российского государства. Т.1.- Спб., С.8, 13-14.

119. Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Бурятские народные сказки. Новосибирск, Наука, 2000.

120. Панчатантра или 5 книг житейской мудрости. М.: Художественная литература, 1989. - 479 с.

121. Патаева В.Д. Обрядовая лексика тункинских бурят. Улан-Удэ, изд-во Б ГУ, 2003. - 136 с.

122. Писатели Бурятии детям / Сост. J1.B. Щепина/ - Улан-Удэ, 1970. - 15с.

123. Писатели Бурятии детям / Сост. J1.B. Щепина/ - Улан-Удэ, 1987. - 15с.

124. Позднеев A.M. Образцы народной литературы монгольских племен. Вып. 1.-СП6., 1880. 346с.

125. Покровский Е.А. Детские игры, преимущественно русские // Серия «Историческое наследие».- СПб, 1994.

126. Покровский Е.А. Детские игры, преимущественно русские. 2-изд.-М., 1895.

127. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. М., 1972.

128. Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. СПб, 1881, Т.2.

129. Потанин Л.П. Путешествия по Монголии. М., 1948.

130. Потешки, считалки, небылицы. / Сост. А.Н. Мартынова. -М., 1989.

131. Путилов Б.Н. Историко-фольклорный процесс и эстетика фольклора // Проблемы фольклора. М., Наука, 1975 - С. 18-19.

132. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей.

133. Ренчин Б. Из нашего культурного наследия. У-Б., 1988.

134. Уланов А.И. К характеристике героического эпоса бурят. -Улан-Удэ, 1957.-171с.

135. Уланов А.И., Шагдаров Л.Д. Бурятский фольклор. Улан-Удэ, 1975. - 172с.

136. Уран угын абдарЬаа./сост. Д.Д.Ошоров. Улан-Удэ: Бэлиг. -175с.

137. Уреэл тогтохо болтогой. Сост. С.Д. Бабуев. Улан-Удэ, 1990. - 158с.

138. Хамаганов М.П. Бурят-монгольские загадки-триады // Ученые записки. Улан-Удэ, вып.11, 1957. - с.133-149.

139. Хамаганов М.П. Бурятская фольклористика. Улан-Удэ, 1962. -454с.

140. Хамаганов М.П. Очерки бурятской афористической поэзии. У.-У., Бур.кн.изд., 1989. 128с.

141. Хангалов М.Н. Детские игры // Собр. Соч. Т.З. Улан-Удэ, 1960.-С.367

142. Хангалов М.Н. Собр. соч. в 3-х томах. Улан-Удэ, 1958.

143. Хорлоо П. Цэцэн зуйр угууд ба оньсогууд. У-Б.,1960. 47с.

144. Хороших П.П., Залкинд Е.М. Древняя культура Прибайкалья и Забайкалья // Очерки истории культуры Бурятии. Улан-Удэ, 1972.

145. Цыбикова Б.-Х. Б. Бурятские бытовые сказки. Улан-Удэ, 1993.

146. Цырендоржиева Б-Х. Хун болохо 6arahaa. Улан-Удэ: Бэлиг, 2000, 109с.

147. Цэрэнсодном Д. Сургаал угсийн охь. У-Б., 1970.

148. Чагдуров С.Ш. Поэтика Гэсэриады. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1993.-367с.

149. Чередникова М.П. Соврем, р. д. миф-я в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии. Ульяновск, 1995.

150. Черемисов K.M. Бурятско-русский словарь.-М.: Сов.Энциклопедия, 1973. 803с.

151. Шагдаров Л.Д., Хомонов М.П. Буряад оньИон хошоо угэнууд. Улан-Удэ, 1996.

152. Шадаев А.И. Онтохонууд. Улан-Удэ, 1946.

153. Шаракшинова Н.О. Бурятский фольклор. Иркутск, 1959.-225с.

154. Шаракшинова И.О. Бурятское народное поэтическое творчество. Иркутск, 1975.

155. Шаракшинова Е.К. Пословицы и поговорки бурят: уч. пособие. Иркутск: ИГУ, 1981 - 67 с.

156. Шаракшинова Е.К. Аллитерация и рифма в бурятских пословицах// III научная конференция молодых ученых (Иркутского госуниверситета им. A.A. Жданова): Тезисы докладов Иркутск, 1985 - Ч.З. - с. 66.

157. Шейн П.В. Русские народные песни. М., 1870.

Народ Буряты

Буряты (самоназвание — бурят), народ в Российской Федерации, один из многочисленных народов Сибири. Основное население Бурятии (273 тыс человек), живут также в Иркутской области (80 тыс человек), в том числе в Усть-Ордынском округе (54 тыс человек), в Читинской области (70 тыс человек), в том числе в Агинском округе (45 тыс человек), в Дальневосточном федеральном округе (10 тыс человек). Всего в Российской Федерации 445 тыс человек (2002). Буряты живут также на севере Монголии (35 тыс чел.) и на северо-востоке Китая. Общая численность бурят более 500 тыс человек.

В период появления первых русских переселенцев в Прибайкалье преобладающую роль в экономике бурятских племен играло скотоводство; полукочевое у западных и кочевое у восточных племен. Буряты разводили овец, крупный рогатый скот, коз, лошадей и верблюдов. Дополнительными видами хозяйственной деятельности были охота, земледелие и рыболовство, более развитые у западных бурят; на побережье Байкала существовал промысел нерпы. Верования бурят — исторически духовная сфера общества формировалась в Бурятии под взаимным влиянием буддизма, шаманизма коренных народов и старообрядчества. С конца XVI в. широкое распространение получил тибетский буддизм (ламаизм). С середины XVII в. в Забайкалье появились первые православные церкви и часовни. (подробнее о верованиях бурят ЗДЕСЬ http://irkipedia.ru/content/verovaniya_buryat )

Мужская и женская одежда бурят относительно мало различалась. Нижняя одежда состояла из рубахи и штанов, верхняя представляла собой длинный свободный халат с запахом на правую сторону, который подпоясывался широким матерчатым кушаком или ременным поясом. Замужние женщины поверх халатов носили жилет-безрукавку — удже, имевшую разрез спереди, которая также делалась на подкладке. Излюбленными украшениями женщин были височные подвески, серьги, ожерелья, медальоны. Головной убор бурят, он называется – малгай. Верхняя одежда называется – дэгэл. Обувь у бурят – гутул. У халата украшаются углы полочек, низ, рукава ленточным геометрическим орнаментом, а по поверхности рассыпаны круговые элементы.

Фольклор бурят

Буряты живут в Бурятии (столица — город Улан-Удэ), в Читинской и Иркутской областях. На территориях, где сейчас живут буряты, в XVII веке обитало множество племён. Слившись, они образовали бурятскую нацию. В XVII веке буряты вошли в состав Русского государства.

До революции буряты пользовались монгольским письмом. В 1931 году была создана собственная письменность. Основоположник бурятской литературы— выдающийся писатель Хоца Намсараев (1889—1959). Известны поэты Николай Дамдинов (родился в 1932 году), Дондок Улзытуев (1936— 1972). Богат бурятский фольклор, широко известен героический эпос — «Аламжи-Мерген», «Гэсэр».

Первым исследователем бурятской этнографии и фольклора был ссыль­ный декабрист Николай Бестужев (1791 —1855), художник и писатель, жив­ший с 1839 года на поселении в Селенгинске.

Фольклор бурят — устное народное творчество, стал складываться ещё в дочингисхановские времена, он был формой познания жизни, художественного восприятия окружающего мира. Бурятский фольклор состоит из мифов, улигеров, шаманских призываний, легенд, культовых гимнов, сказок, пословиц, поговорок, загадок. Мифы о происхождении Вселенной и жизни на земле. Улигеры — эпические поэмы большого размера: от 5 тысяч до 25 тысяч строк. Содержание поэм героическое.

История бурятского этноса и его культура тесно связаны с Центральной Азией. Об этом убедительно свидетельствует вершинное народно-поэтическое творение - эпос "Гэсэр". Имя этого эпического богатыря - поборника добра и справедливости - звучит как символ общности культурных и нравственных ценностей народов, населяющих обширнейшую территорию от Гималаев до Байкала. Недаром эпос "Гэсэр" называют Илиадой Центральной Азии.

Сказки бурятов

В сказочной традиции на почве этнической и языковой общности четко прослеживается родство монгольских, бурятских и калмыцких сказок. Несомненная типологическая близость обнаруживается и со сказочным эпосом соседних тюркоязычных народов - алтайцев, тувинцев, хакасов и якутов. Эти сходные черты исходят от первоначальной адекватности природной среды обитания, форм ведения хозяйства и склада мышления исторических предков этих народов.

Перенесемся на миг во времена минувшие, в старинную бурятскую юрту, затерявшуюся в степном пространстве. В ней вечерним теплом веет от очага и от дыханья людей, пришедших в юрту послушать известного в здешних краях сказочника - онтохошина. Он восседает на хойморе - северной стороне юрты, по традиции предназначенной для уважаемых гостей. В степи испокон веков высоко ценилось художественное слово, исполнительское мастерство. Недаром существует народная пословица, которая в переводе звучит примерно так: "Сказочник сидит на почетной подстилке, а певец - на холме".

Источник: Дети зверя Мааны. Сказки народов Сибири о животных./ Составитель Эрта Геннадьевна. Падерина; художник Х. Аврутис,— Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988.— 144 с, ил.

КУРИЦА И КОШКА

— Ты мне нравишься, курица,— сказала однажды кошка.— Ты серая и я серая, надо нам с тобой подружиться.

Курица ей не поверила и сказала:

— Я помню, как твоя мать в прошлом году украла моего цыплёнка. Разве можно на тебя надеяться? Ты знаешь, что я никогда никого не обижаю. А вы, кошки, известные задиры. Если можешь, то докажи свою преданность, кошка!

Кошка не нашла, что ответить, и сильно огорчилась.

Но через несколько дней кошка пришла охотиться за мыша­ми на старое гумно, где стоял стог сена.

Вдруг курица испуганно закудахтала и бросилась под стог.

«Что такое? — подумала кошка.— Наверное, ей надо по­мочь...»

Побежала кошка следом и увидела, что с неба на неё падает ястреб. С высоты он не заметил разницы, ведь кошка и курица были обе серые.

Кошка быстро повернулась на спину, вцепилась в ястреба своими острыми когтями. Тут ему и смерть пришла, злодею.

Тогда курица вышла из убежища и сказала:

— Теперь я тебе верю, кошка. Только настоящий товарищ может так поступить.

А кто-то всё ещё думает, что кошка и курица никогда не смо­гут подружиться!

МЫШЬ И ВЕРБЛЮД

(Перевод А. Преловского)

Однажды очень большой и очень глупый верблюд заспорил с маленькой, но умной мышью.

Я раньше тебя увижу восход солнца,— сказал верблюд.

Нет, я,— сказала мышь.

Куда тебе! Ты ведь не больше моей реснички. Я — гора по сравнению с тобой. Куда тебе со мной тягаться!

Спорили, спорили, решили убедиться. Стали ждать утра.

Верблюд рассуждал так: «Я в сто раз больше, чем эта мышь. Значит, я в сто раз быстрее замечу восход солнца. А так как земля круглая, то откуда бы солнце ни взошло, я его всё равно увижу. И всё равно первым!»

Глупый верблюд! Не знал он, что солнце всегда встаёт на востоке!

Стал верблюд мордой на юг и принялся смотреть. А малень­кая мышь взобралась на верблюжий горб и стала смотреть на восток.

— Вот оно, солнце! Я увидела раньше тебя! Эх ты, верблюд! — закричала мышь и спрыгнула на землю.

Обернулся верблюд и увидел, что солнце уже взошло и вроде бы смеётся над ним. Он ужасно разозлился. Не на себя, конечно, а на мышь.

Бросился он в погоню за ней, хотел её затоптать. Но ловкая мышь успела спрятаться в золе от вчерашнего костра.

С тех пор верблюд каждый раз, когда увидит золу, ложится и начинает по ней кататься. Вымажется с ног до головы, встанет довольный и думает, что уж на этот раз он расправился с нена­вистной ему мышью.

Мышь, видите ли, виновата, что оказалась умнее верблюда!

ВОЛК

(Перевод Г. Кунгурова. Художник Х. Аврутис)

Прибежал волк к реке. Глядит, в грязи жеребёнок увяз. Захо­тел волк его съесть.

Жеребёнок простонал:

— Ты сначала меня вытащи, а потом съешь...

Волк согласился, жеребёнка из грязи вытащил.

Жеребёнок огляделся:

— Подожди, волк, не ешь меня: я грязный. Дай обсохну, грязь очищу, тогда съешь.

Обсох на солнце жеребёнок, очистился. Волк пасть разинул. Жеребёнок сказал:

— Посмотри, волк, у меня в копыте задней ноги печать золотая спрятана. Возьми её, богатым станешь, все тебе завидовать будут...

Обрадовался волк.

Жеребёнок поднял ногу. Волк стал искать в копыте золотую печать.

Жеребёнок так стукнул волка в лоб, что волк перевернулся животом кверху. Плачет, слёзы ручьями льются.

Жеребёнок убежал.

Обозлился волк и думает:

«Почему же я его сразу не съел? Что он мне — сын или брат?»

Около поскотины жеребчик пасётся. Волк зубы оскалил и за­ворчал:

Я тебя съем!

Садись на мою спину,— говорит жеребчик.— Я тебя прокачу, потом уж съешь меня.

Волк сел на жеребчика. Тот понёсся быстрее ветра. Пробежал под изгородью, и волк так стукнулся о верхнюю жердь, что упал с жеребчика и долго лежал как мёртвый. Встал, шатаясь, поплёл­ся к улусу.

Там свиньи паслись, землю рыли.

Голодный волк закричал:

— Я вас съем.

— Ты, волк, сначала послушай, как мы поём.
И свиньи громко завизжали.

Сбежались мужики, волк едва ноги унёс. Пошёл он обратно в лес, а навстречу ему охотничья собака.

Я тебя съем,— говорит волк.

Увидел тушу козла, обрадовался. Вцепился зубами в неё и в капкан попал.

ХАРТАГАЙ

(Перевод А. Преловского)

В самые древние времена охотник Хартагай увидел на поляне стаю диких кур. Недолго думая, Хартагай поставил петли и сети, и куры попались в них. Хартагай принёс их домой и посадил в сарай. Догадались куры, что Хартагай собирается приготовить из них обед, и взмолились:

— Добрый Хартагай, не убивай нас! За это мы обещаем тебе нести яйца. Ты всегда будешь сыт, богат и доволен нами.

Не стал Хартагай кур убивать.

Но однажды услыхал Хартагай, что куры сговариваются уле­теть, когда он снова уйдёт на охоту.

Хартагай взял нож и подрезал курам крылья, а перышки сло­жил в свою походную сумку. И ушёл в тайгу.

Загрустили куры. Машут они подрезанными крыльями, а под­няться в небо не могут. Тогда петух вспрыгнул на плетень и гово­рит:

— Не горюйте, куры, ещё не всё потеряно. Утром я попрошу у Хартагая наши крылья. Если он утром не отдаст — в полдень попрошу. В полдень не отдаст — вечером ещё раз попрошу. А если и вечером не отдаст — буду просить в полночь.

Петух задрал голову к небу и громко закукарекал. Но Хартагай его не услышал: он был далеко в тайге.

День, другой кукарекает петух, а Хартагай всё не возвращает­ся. Наверно, с ним беда приключилась. То ли зверь напал, то ли ещё что. Так и не вернулся охотник.

А куры всё ещё надеются улететь домой, в родные дикие-пре­дикие леса. Вот почему петух всё ещё кукарекает — зовёт Харта­гая, просит у него свои крылья. Утром зовёт, днём, вечером и в полночь.

СВИНЬЯ И ЗМЕЯ

(Перевод А. Преловского. Художник Х. Аврутис)

Жадная ядовитая змея каждый день приползала на старый скотный двор, чтобы погреться на солнышке и заодно поохотиться. Земля была чёрная, змея тоже была чёрная, заметить её было трудно.

Молва о коварной змее распространилась далеко. Гуси, телята, куры — все стали старый двор обходить стороной.

Только жирная, толстая свинья, как ни в чём не бывало, ры­лась под изгородью, купалась в лужах и спала на солнцепёке. Она и не замечала, что осталась во дворе одна-одинёшенька.

Пробовал было гусь предупредить её об опасности. А та ему в ответ: «хрю» да «хрю»! Так и не понял гусь, что ему свинья сказать хотела, ушёл.

Все уже смирились с мыслью, что рано или поздно свинье не сдобровать.

Но случилось совсем непредвиденное.

Однажды бродила свинья, как обычно, по двору, ковыряла носом землю и похрюкивала от удовольствия. И так она увлеклась этим делом, что даже не заметила, как наступила на спящую змею.

Проснулась змея и вспомнила, что она голодна. Подняла змея свою узкую хищную голову со страшным раздвоенным жалом и укусила свинью за бок. Но свинья не почувствовала боли — знай себе роется в земле, корешки на зубах похрустывают.

Змея разозлилась. Давай кусать свинью куда попало, так ярость её ослепила.

Не знала злая змея, что её ядовитый яд свинье совсем не стра­шен. Не знала, что и укуса свинья вовсе не чувствует.

Долго прыгала змея вокруг свиньи, пока та ее не заметила. А когда заметила, очень удивилась:

— Какой большой червяк! Дай-ка попробую...

Откусила кончик хвоста — вкусно! И съела свинья всю змею, ничего от неё не осталось.

Так пришёл конец злой и страшной змее. Куры, гуси, теля­та — все вернулись снова на свой старый скотный двор.

Но когда они благодарили свинью за то, что избавила их от змеи, свинья в ответ: «хрю» да «хрю»!

Так и не поняли они, что свинья сказать хотела.

ЖУРАВЛЬ

(Перевод Г. Кунгурова. Художник Х. Аврутис)

Собрал журавль птиц со всего мира. Захотел он стать их ца­рём. Слетелись все птицы, кроме самой маленькой, звали её Бук-сэргинэ. Красивая птичка, певунья, как соловей.

Долго ожидали её птицы. Журавль свою длинную шею вытя­гивал, смотрел: скоро ли прилетит красивая птичка. Не вытерпел журавль и пошёл искать Буксэргинэ. Встретил её, сердито спро­сил:

Почему так долго не летишь? Все птицы тебя ждут.

Я из далёкого края летела, устала. Вот видишь — сижу, отдыхаю, кормлюсь.

Журавль совсем рассердился:

— Из-за тебя я до сих пор царём не стал! — И начал клевать Буксэргинэ. Правое крыло ей сломал.

Заплакала Буксэргинэ, слетелись птицы, спрашивают:

— Что с тобой случилось?

— Вот журавль на меня рассердился, крыло сломал, лететь не могу.

Тогда птицы зашумели:

— О! Такой злой царь нам не нужен. Он нам всем крылья переломает.

Птицы стали судить журавля и решили его наказать. Они сказали:

— Когда журавль будет лететь в тёплые края и обратно, он должен носить на своей спине Буксэргинэ.

И теперь можно видеть: летит журавль, а маленькая птичка всегда сидит у него на спине.

СНЕГ И ЗАЯЦ

(Перевод А. Преловского)

Снег говорит зайцу:

Что-то у меня голова заболела.

Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела,— ответил заяц.

Сел на пенёк и горько заплакал:

Жалко, жалко мне тебя, снег. От лисицы, от волка, от охотника я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит, заклюёт. Пойду я к хозяину леса, попрошу его, пусть он тебя, снег, сохранит для меня.

А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает, ручьями бежит с гор.

Затосковал заяц, ещё громче заплакал. Услышал зайца хозя­ин леса. Просьбу его выслушал и сказал:

— С солнцем спорить не берусь, снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы, никто тебя не заметит.

Обрадовался заяц.

С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю — серую.

СОРОКА И ЕЁ ПТЕНЦЫ

Однажды сорока обратилась к своим птенцам со словами:

— Дети мои, вы уже выросли, и настало время вам самим добывать еду и жить своей жизнью.

Сказала она так и, оставив гнездо, полетела с птенцами в соседнюю рощу. Показала им, как ловить мошек да бука­шек, как из таёжного озера воду пить. Но птенцы ничего не хотят делать сами.

Полетим обратно в гнездо,— хнычут они.— Как было хорошо, когда ты приносила нам всяких червячков и пихала в рот. Никаких забот, никаких хлопот.

Детимои,— вновьговоритсорока.— Выужестали большими,а мояматьвыбросила меня изгнезда совсем маленькой...

А если нас всех подстрелят из лука? — спрашивают птенцы.

Не бойтесь,— отвечает сорока.— Прежде чем выстрелить, человек долго целится, так что проворная птица всегда успеет улететь.

Всё это так,— загалдели птенцы,— но что будет, если человек кинет в нас камнем? Такое может сделать любой мальчишка, даже не прицеливаясь.

Для того чтобы взять камень, человек нагибается,— отвечает сорока.

А если у человека окажется камень за пазухой? — спросили птенцы.

Кто своим умом дошёл до мысли о спрятанном за пазухой камне, тот сумеет спастись от смерти,— сказала сорока и улетела прочь.

ОХОТНИК И ДОКУЧЛИВАЯ ЖЕНА

(Источник: Белый медведь и бурый медведь: Сказки народов России в пересказах Марка Ватагина; сост., вступ. статья и прим. М. Ватагина; Художники А. Коковкин, Т. Чурсинова. – СПб.: Республиканское издательство детской и юношеской литературы «Лицей», 1992. – 351 с.)

В прежние, далёкие времена жил на свете храбрый охотник, меткий стрелок. Всегда он бил без промаха, не прихо­дил домой с пустыми руками.

Но вот однажды целый день он проходил по лесу и до самого вечера не встретил ни зверя, ни птицы. Усталый, измученный, лёг он спать. Спит и видит странный сон: пал на него жёлтый туман, а потом приблизился пёстрый туман. Проснулся охотник и видит: приближается к нему жёлтый туман. Он испугался, схватил лук, вложил стрелу, но из тумана раздался человече­ский голос:

— Не стреляй в меня, храбрый охотник, я не сделаю тебе зла. Туман стал ещё гуще, плотней и превратился в жёлтого змея с пёстрыми гремящими крыльями. Пестрокрылый змей сказал:

Будем друзьями, храбрый охотник, меткий стрелок. Мне нужна твоя помощь. Много лет я веду войну с желтокрылым змеем и не могу его одолеть. Вдвоём мы его победим.

Я готов тебе помочь, — сказал охотник.

Тогда пойдём в ту долину, где будет битва, — сказал пестрокрылый змей.

Они пришли в широкую долину.

— Наш бой будет долгим, — сказал пестрокрылый змей. — Мы трижды поднимемся к небу и трижды опустимся на землю. Когда мы поднимемся в четвёртый раз, мой враг меня одолеет, возьмёт верх; когда мы опустимся, он будет наверху, а я внизу. В это время не зевай: я поверну его жёлтую голову к тебе, а ты стреляй в его единственный глаз. Этот глаз у него — во лбу, в самой середине лба. А теперь спрячься в эту яму, скоро желтокрылый змей ринется с неба прямо на меня.

Охотник спрятался в яму.

Вскоре с неба ринулся желтокрылый змей. Началась битва. Змеи, сцепившись, трижды поднялись к небу, трижды опусти­лись на землю. Силы были равны. Но вот они поднялись к небу в четвёртый раз, и желтокрылый змей одолел пестрокрылого. Когда они опустились, желтокрылый был наверху, а пестрокры­лый внизу. Но вот пестрокрылый быстро повернул голову своего врага к охотнику. Меткий стрелок только того и ждал. Тетива его лука была натянута. Мига ему хватило, чтобы выпустить стрелу и пронзить жёлтый глаз желтокрылого змея. И тут же на землю пал жёлтый ядовитый туман, от которого все де­ревья в лесу засохли, а все звери подохли. Охотника спас пестрокрылый змей. Он прикрыл своего друга могучими плотными крыльями и продержал его под ними три дня и три ночи, пока жёлтый ядовитый туман не рассеялся.

А когда снова засияло солнце, пестрокрылый змей сказал:

— Мы победили грозного врага. Спасибо тебе, охотник. Желтокрылый змей приносил много вреда. Каждый день он проглатывал трёх зверей и пожирал огненных змеев, моих подданных. Если бы не ты, он убил бы меня и сожрал бы всех огненных змеев. Пойдём ко мне в гости. Увидишь мой дворец, моих под­данных, моих старых родителей.

Охотник согласился, и они со змеем спустились в глубокую яму, а оттуда по подземному ходу попали во дворец, сверкаю­щий золотом и драгоценными камнями. На полу лежали огнен­ные змеи, свернувшиеся в кольца. За одним залом следовал другой, ещё более богатый. И вот они пришли в самый большой зал. В нём возле очага сидели два старых пестрокрылых змея.

— Это мои родители, — сказал змей. Охотник поздоровался с ними.

Этот охотник спас меня и всё моё ханство, — сказал змей. — Он убил нашего давнего врага.

Спасибо тебе, — сказали старые родители змея. — За это ты получишь награду. Хочешь — дадим тебе золота и драгоценных камней, сколько сможешь унести. Хочешь — научим семи десяти языкам, так что ты сможешь понимать разговоры птиц, зверей и рыб. Выбирай!

Научите меня семидесяти языкам, — сказал охотник.

Возьми лучше золота и драгоценностей, — сказали старые родители змея. — Тому, кто знает семьдесят языков, жить не легко.

Нет, золота не хочу, научите языкам, — попросил охотник.

Что ж, будь по-твоему, — сказал старый пестрокрылый змей. — Отныне ты знаешь семьдесят языков, отныне ты слышишь разговоры птиц, рыб и зверей. Но это — тайна. Ты дол жен хранить её от людей. Если проговоришься — в тот же день умрёшь.

Охотник покинул ханство пестрокрылого змея и отправился домой. Идёт лесом и радуется: ведь понимает он всё, что говорят меж собой звери и птицы. Вышел охотник из лесу. Вот и юрта. «Зайду в неё», — думает он. А собака лает:

— Заходи сюда, путник. Хоть это юрта бедняка, но хозяин наш добрый, он тебя угостит. У нас всего одна корова, но хозяин даст тебе молока, у нас всего один чёрный баран, но хозяин за колет для гостя последнего барана.

Охотник зашёл в юрту бедняка. Хозяин вежливо с ним поздо­ровался, усадил на почётное место. Жена хозяина подала гостю пиалу молока. Бедняк предложил охотнику переночевать, а к вечеру заколол для него чёрного барана. Когда они ели, со­бака проскулила:

— Добрый гость, урони баранью лопатку, я схвачу и выбегу, на тебя хозяин не рассердится.

Охотник уронил лопатку. Собака схватила её и убежала. А по­том залаяла:

— Добрый гость угостил меня вкусной лопаткой. Не буду спать всю ночь, буду стеречь юрту.

Ночью пришли волки. Остановились возле юрты бедняка и воют:

Сейчас мы задерём коня!

У моего хозяина один-единственный конь, нельзя его есть. Если подойдёте ближе, я подниму громкий лай. Проснётся хозяин, проснётся его гость-охотник, и тогда вам несдобровать. Идите лучше туда, к богачу, задерите его жирную серую кобылу, у него лошадей много, а собаки его голодные, они не захотят на вас лаять.