Выдающийся русский филолог академик Виктор Владимирович Виноградов (1895 - 1969) родился в Зарайске Рязанской губернии, в семье священника. Окончил Рязанскую духовную семинарию. Научную деятельность начинал как историк русских религиозных движений - его монография, над которой он начал работать еще в семинарские годы, называлась “О самосожжении у раскольников-старообрядцев (XVII - XX вв.)”; она печаталась в приложениях к рязанскому “Миссионерскому сборнику” в 1917 году (печатанием не закончена ввиду прекращения самого издания). “Настоящее исследование <...>, - говорилось в примечании от редакции, - представляет собою солидный научный труд, полезный для всякого пастыря и миссионера, а также эксперта по религиозным делам в судебных процессах”. Этой работе суждено было стать последним в отечественной науке исследованием на данную тему.
После семинарии Виноградов переезжает в Петроград и учится сразу в двух институтах - Археологическом и Историко-филологическом. В 1918 году, через год после их окончания, он по рекомендации академика А. А. Шахматова и профессора Н. М. Каринского был оставлен при Петроградском университете для подготовки к профессорскому званию. Магистерская диссертация его была посвящена исторической фонетике и диалектологии. С 1920 года, когда молодой ученый был избран профессором Археологического института, он в течение почти полувека преподавал в вузах Москвы и Ленинграда (и во время ссылки - Тобольска, в 1941 - 1943 годах).
Научная деятельность Виноградова в то время, к которому относятся публикуемые письма, была связана с Разрядом (позднее - Отделом) словесных искусств Государственного института истории искусств (ГИИИ) в Петрограде-Ленинграде, где он работал с 1921 по 1929 год - самые плодотворные годы всей своей жизни в науке.
И сам ГИИИ, и Отдел словесных искусств были уникальными образованиями в истории искусствознания России. “Институт искусств, - говорилось в объяснительной записке, - согласно своей особой задаче, должен подходить к литературе как к словесному искусству. Предметом изучения являются здесь, как и на других факультетах института, художественные (в данном случае - поэтические) приемы в их историческом развитии и история художественного (поэтического) стиля как замкнутого единства”. Отдел стал колыбелью новейшей теоретической поэтики в отечественной и, как выяснилось десятилетия спустя, мировой науке. Бывали заседания и обсуждения, когда в одной комнате рядом находились С. Д. Балухатый, С. И. Бернштейн, В. В. Виноградов, В. В. Гиппиус, В. М. Жирмунский, Б. В. Казанский, Б. А. Ларин, Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский, Л. В. Щерба, Б. М. Эйхенбаум, Б. М. Энгельгардт. Питомцами ГИИИ были Г. А. Гуковский, Л. Я. Гинзбург, В. А. Каверин. На заседаниях Отдела читали свои новые вещи М. Волошин, Е. Замятин (отрывки из романа “Мы”), В. Каменский, В. Маяковский, Н. Тихонов, А. Толстой, К. Федин (главы из романа “Города и годы”), О. Форш, И. Эренбург.
Главные положения всех работ Виноградова этих лет были доложены в Отделе или прошли через лекционные курсы в институте; большинство институтом же было издано: книги “Этюды о стиле Гоголя” (1926) и “Эволюция русского натурализма” (1929), теоретические статьи, сохранившие свое значение до сих пор, - “Проблема сказа в стилистике” (1926) и “К построению теории поэтического языка” (1927).
Годы эти были необычными по интенсивности научных занятий даже для самого Виноградова, всю жизнь поражавшего современников работоспособностью, разнотемьем и обилием написанного. Так, только про 1926 год мы имеем сведения (неполные), извлеченные из писем, печатных отчетов и архивных дел ГИИИ, о 16 прочитанных им докладах, среди коих: “О церковнославянизмах”, “Натуральная новелла 30 - 40-х гг.”, “О языке драмы как особой разновидности художественной речи”, “О построении теории стилистики”, “О принципах языковой реформы Карамзина”, “О герое в лирике”, “О литературном произношении в XVIII в.”, выступление на докладе Е. Замятина “О работе над пьесой „Блоха”” и др.
Среди многих филологических проблем, затрагиваемых в письмах, центральное место занимают три. Прежде всего это проблема сказа. О нем Виноградов написал сначала специальную статью (см. письмо от 2 декабря 1925 года), а затем книгу “Формы сказа в художественной прозе”, законченную в 1929 году, но тогда не напечатанную. Влиятельной в те годы точке зрения Б. М. Эйхенбаума на сказ как прежде всего установку на устную речь Виноградов противопоставил ориентированность сказа на сложную систему разнонаправленных установок и форм, имеющую свои принципы организации. Они связаны в первую очередь с категорией монолога. В кругу бытового говорения Виноградов выделяет четыре типа монолога: убеждающий, лирический, драматический и сообщающий. Разновидность последнего - монолог повествующего типа - является базовой для сказа. Такой монолог тяготеет к формам книжной речи, но полного сближения с ними не происходит. Сказ подчиняется не только законам устного монолога и повествующего монолога, тяготеющего к формам книжности, но и принципам литературной школы, а также законам композиционно-художественной структуры конкретного произведения. В столкновении “устности” и “книжности” заключены огромные возможности эстетической игры.
Эти проблемы Виноградов уже тогда связывал с общим движением повествовательных форм в русской литературе. Любопытно сопоставить его рассуждения на эту тему в письмах жене с пассажем в неопубликованном письме Н. К. Гудзию 6 февраля 1926 года: “В 30-е годы XIX в. - ломка высоких языковых форм через канонизацию жаргонов и диалектов; за новыми словами идут новые предметы, новые “сюжеты”. Но авторы скрываются за подставными рассказчиками, так как стыдятся своим именем прикрыть вульгарную речь. А рассказчики не могут рисовать героев, а только окружающие их быт предметы, так как герои должны говорить так же, как они. Ведь нельзя же героям молчать. Говорить - тоже нельзя: еще спутаешь с рассказчиком. Поэтому герои - мычащие марионетки. Но постепенно “сказ” всасывается в повествовательную речь (ср. “Мертвые души”), и рассказчика можно устранить. Тогда выступает проблема натурального героя, “типа”. Теперь “типы” разговаривают, сколько их мертвой душе угодно. Но и язык и типы - “низки”, следовательно, комичны. Чтобы их поднять на “юмористическую” (в понимании Белинского) ступень - надо их очеловечить и начинить социализмом. Идеология и социология - это начинка (капустная) натуралистического пирога, состряпанного Белинским. Отсюда разные Григоровичи с их филантропией, Достоевский и т. п.” (ОР РГБ, ф. 731).
Второй проблемой, к которой Виноградов обратился в эти годы, была проблема “образа автора”; в письме от 13 февраля 1926 года мы находим первые обоснования этого понятия. Для Виноградова это категория не только стилистическая, но философская, разрешающая острейшую для него антиномию: самодвижения литературных форм - и личности, творящей предлежащий исследователю художественный мир.
Все виды речи литературного произведения - прозаического, драматического и стихового - и все его жанры рассматриваются Виноградовым в конечном счете в связи с этой категорией. Они, считал Виноградов, обусловлены образом автора. С конца 20-х годов он не оставлял идею написать на эту тему книгу. В ней должны были найти освещение такие вопросы, как образ автора в новелле, драме, стихе, сказе, взаимоотношение образов писателя и оратора и др. Именно в этом плане шли его размышления над упоминаемыми в письмах Некрасовым, Вл. Соловьевым, Лесковым, Есениным, Б. Пильняком. Эта категория стала для него главной в науке о языке художественной литературы, которую он обосновывал в работах 50-х годов.
1926 - 1927 годы отмечены интенсивными размышлениями Виноградова над проблемами драмы и театра - письма приоткрывают нам эту малоизвестную страницу его научного творчества (материалы на эту тему не были им опубликованы). В октябре 1926 года он организует при ГИИИ комиссию по изучению сценической речи. Это была комиссия широкого профиля, с участием актеров, преподавателей дикции, декламации. Устраивались доклады и диспуты. “Комиссия по изучению сценической речи возбуждает большой интерес у режиссеров, актеров и теоретиков театра, - писал Виноградов жене после одного из заседаний в октябре 1927 года. - Спорили о Мейерхольде, о движении, о формах речи, о связи их с “материалом”, т. е. индивидуальными особенностями актера, и с архитектурой помещения”.
В 1930 году вышла книга Виноградова “О художественной прозе”. “Теперь, - писал в предисловии автор, - когда главным предметом моих изысканий стал литературный язык <..>, я подвожу итоги когда-то увлекавшим меня работам по стилистике прозы и драмы”. Итогов не получилось; перерыв (если он был - Виноградов умел работать одновременно в совершенно различных областях филологии) оказался невелик: к 1932 году относятся сведения об интенсивной работе над стилем Пушкина, которая к этому времени настолько подвинулась, что уже в марте следующего года была закончена книга “Язык Пушкина”, а в том же 1933 году - статья о Пушкине для “Литературного наследства”. В последующих работах Виноградова о стиле Карамзина, Дмитриева, Крылова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого представлен, по сути дела, первый опыт исторической поэтики русской литературы на основе эволюции ее словесно-повествовательных форм с конца XVIII до 70-х годов XIX века. Но говоря о подведении итогов, Виноградов был прав в том смысле, что центр его научных интересов перемещался в сторону лингвистики. В середине 30-х - начале 40-х годов были созданы классические труды по истории литературного языка и современному русскому языку.
В жизни Виноградова конца 20-х - начала 30-х годов было много событий, не всегда связанных с его собственной волею. Прекратил свое существование в прежнем виде ГИИИ, перешедший на марксистские позиции в изучении искусства. В 1930 году Виноградов переезжает в Москву, преподает в столичных вузах.
8 февраля 1934 года Виноградов был арестован в своей квартире в Б. Афанасьевском переулке. “Для доставления в ОГПУ, - указано в протоколе обыска, - взяты: 1) Разная переписка; 2) 8 печатных оттисков” (далее цитаты по: Центральный архив МБ РФ, дело № Р28879). Арестованный был заключен в одиночную камеру на Лубянке.
22 февраля было вынесено постановление о предъявлении обвинения в связи с тем, что “гр. Виноградов В. В. достаточно изобличается в том, что он является участником контрреволюционной национал-фашистской организации”, привлечь его в качестве обвиняемого по статье 58/11 и 58/10 УК РСФСР, а “мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей”.
Виноградов был привлечен по делу славистов, или так называемой “Российской национальной партии”, ставившей своей целью, как сказано в обвинительном заключении, “свержение советской власти и установление в стране фашистской диктатуры”. Было объявлено, что во главе организации стоит эмигрантский центр, возглавляемый учеными П. Г. Богатыревым, Р. О. Якобсоном, Н. С. Трубецким. По этому целиком сфальсифицированному делу проходили искусствоведы, архитекторы, этнографы, музейные работники, но главным образом филологи: профессор Московского педагогического института А. Н. Вознесенский, профессор Московского областного педагогического института И. Г. Голанов, лингвисты члены-корреспонденты АН СССР Н. Н. Дурново, Г. А. Ильинский и А. М. Селищев, профессор славянских литератур А. И. Павлович, доцент Московского педагогического института В. Н. Сидоров и другие.
Виноградову было предъявлено обвинение в том, что он “входил в группу организации, возглавляемую членом к. р. центра Дурново Н. Н.; принимал участие в к. р. совещаниях у активного члена организации Ильинского”. 2 апреля 1934 года Особым совещанием (ОСО) при Коллегии ОГПУ Виноградов был приговорен к высылке “в Горькрай сроком на три года, считая срок с 8/II-34 г.”.
19 апреля ссыльный прибыл на место своего назначения - в Вятку (см. письма от 19 и 20 апреля). 21 апреля он уже начал заниматься и сообщает в письме, что статью “Стиль „Пиковой дамы””, над которой он работал еще в одиночке Лубянки по переданному женой томику прозы Пушкина, закончит через две недели. Боится, что не сможет без московских библиотек работать над “Стилем Пушкина” и другими работами. “Если бы я был московским жителем, я написал бы большую статью о книге Белого (“Мастерство Гоголя”. М. - Л. 1934. - А. Ч.), блестящей, но ложной и лживой. Белый, как всегда, больше говорит о себе, чем о Гоголе” (письмо от 28 мая).
Его жизнь в годы ссылки - отшельническая. “Язык мой - тот отдыхает. Живу, как молчальник. И людей вижу лишь мимоходящих” (14 июня 1934 года). “Много времени отнимают заботы о деньгах и работы для денег. А то на покое в Вятском монастыре я пополнил бы свое образование и достиг бы следующей высшей степени научного развития” (Н. К. Гудзию, 29 июля 1934 года). Ложится он около часу ночи, встает в 6-7 утра. Остальное время - работа. Без книг страдает все больше. Многое привозила жена, Надежда Матвеевна. Некоторая нужная литература была в библиотеке преподавателя местного пединститута П. Г. Стрелкова. Но даже Пушкина приходилось цитировать по случайным изданиям, не говоря уж о Крылове, Жуковском, Батюшкове и других. Вернуться второй раз к однажды изданной книге сплошь и рядом уже не получалось. С этим связана и известная композиционная неупорядоченность, и загроможденность материалом главного труда этих лет - книги “Стиль Пушкина”. Автор стремился закрепить весь нужный материал печатно, не будучи уверен, что тот еще раз попадет в его поле зрения. Многие страницы представляют собою цепи слабо связанных друг с другом примеров, темы иногда повторяются. Нарекания в громоздкости построения и сложности книги для чтения справедливы. Не потому ли многие ее идеи оказались невостребованными или разрабатывались потом сплошь и рядом заново?..
Кроме “Стиля Пушкина”, в ссылке Виноградов писал книгу “Современный русский язык”, написал большое количество статей для Словаря под редакцией Д. Н. Ушакова (имя Виноградова в первом томе Словаря было снято), большие работы о Гоголе, Толстом. По-прежнему много планов - в частности, написать книгу “Язык русской прозы XIX в.” (первый том - Карамзин, Марлинский, Сенковский, Полевой, Гоголь, Даль, Достоевский до ссылки), книгу о Гоголе, книгу о литературной фразеологии. Большинство из этих работ он хотел завершить в Москве. Но после Вятки Виноградову было разрешено жить только в Можайске; в Москву он мог приезжать на короткое время, нелегально. Лишь перед самой войной он получил паспорт и московскую прописку. Но спокойная жизнь продолжалась недолго: с началом войны как бывший репрессированный Виноградов в сорок восемь часов подлежал высылке и был отправлен в Тобольск вместе с семьей. Только в 1943 году ему удалось вернуться в Москву. Его ссыльные скитания длились почти десять лет. Именно в эти годы он написал книги, принесшие ему мировую славу: “Стиль „Пиковой дамы”” (1936), “Современный русский язык” (1938), “Очерки по истории русского литературного языка XVII - XIX вв.” (1938), “Стиль Пушкина” (1941), “Русский язык. Грамматическое учение о слове” (1947).
В отечественной филологии имя В. В. Виноградова стоит в том же ряду, что и имена А. А. Потебни, А. Н. Веселовского, А. А. Шахматова, Ю. Н. Тынянова. И как и у них, поражает разнообразие и разносторонность его научных интересов. Предметом его штудий были история раскола и историческая фонетика, диалектология и историческая грамматика, синтаксис и морфология русского языка, словообразование, историческая лексикология, поэтика, история литературных славянских языков, текстология, эвристика, история филологической науки. Переходы из одной области в другую были для него нетрудны, ибо каждая не была в его представлении отделена от соседки сложнопреодолимой границею. Для него все это было одно, все было - Слово. Оно всегда находилось в светлом поле его сознания - и всегда во всех своих столиких интенциальных возможностях сразу: коммуникативных, мыслеобразующих, грамматических, художественных, как речь и как язык. В один и тот же месяц, неделю, день Виноградов мог работать над статьей о языке писателя и над книгами о бродячем сюжете или над историей синтаксических учений, писать о протопопе Аввакуме - и порче языка в современной советской литературе. Письма хотя бы в некоторой степени приоткрывают завесу над этой особенностью его интеллекта. Интересны они еще в одном отношении. Подробно рассказывая в них о своих планах, научных идеях, Виноградов излагает их, имея в виду адресата-неспециалиста, гораздо проще, чем в своих научных сочинениях, никогда не отличавшихся популярностью изложения. Любопытно видеть и самые истоки мыслей, из которых впоследствии под пером автора выросли целые научные концепции.
Авангардная филология 20-х годов легко переступала границу между наукой и искусством - впрочем, искусство тогда делало то же. Л. Я. Гинзбург вспоминает куплет из песни студентов ГИИИ: “И вот крадется словно тать / Сквозь ленинградские туманы / Писатель - лекцию читать, / Профессор Т. - писать романы”. (Профессор Т. - Тынянов.) Виноградов написал сценарий, обдумывал драму, работал над романом, писал стихи (отрывки из этих сочинений читатель найдет в публикуемых письмах). Он говорил, что исследователь должен быть в состоянии сочинить стихотворение в духе исследуемого поэта, - и сам писал стихи, стилизованные под Ахматову. Игра стилями прошлых эпох (в частности, библейским, который он глубоко чувствовал) и современности, сложная метафорика - черты его неповторимой эпистолярной манеры.
Виноградов написал очень много - видимо, около 30 полновесных томов. Всегда увлекательно читать документы, рассказывающие о людях, работавших на пределе человеческих возможностей.
Билет № 24
Похожая информация.
Краткая характеристика научной деятельности которых дана ниже.
М.В. Ломоносов (1711 - 1765); - гениальный русский ученый-энциклопедист, поэт, создатель первой научной грамматики «Русская грамматика» (1755); Этот великий русский ученый стоит у истоков отечественного языкознания. Его изыскания в области лексикологии, научные труды по теории стилей литературного языка легли в основу первого академического толкового словаря. Вы можете назвать имя этого ученого? (Михаил Васильевич Ломоносов)
.А.Х. Востоков, настоящая фамилия – Остенек (1781 – 1864); - блестящий исследователь русского языка , автор учебных книг по русскому языку «Сокращенная русская грамматика для употребления в низших учебных заведениях» (1831) и «Русская грамматика… полнее изложенная» (1831); первым применил сравнительно – исторический метод знания к материалу славянских языков и стал первооткрывателем фонетической природы старославянских букв «юсы», «ер», и «ерь».
В.И. Даль (1801 - 1872); - морской офицер, врач, путешественник-этнограф, писатель, автор «Толкового словаря живого великорусского языка»;
Я.К. Грот (1812 – 1893); - известный русский филолог, впервые обобщивший и сформулировавший правила русского письма в книге «Русское правописание» (1885);
А.А. Шахматов (1864 - 1920); - великий русский языковед-славист, историк языка и основоположник научной диалектологии, автор книг «Синтаксис русского языка» (1925; 1927); Знаменитый языковед стал самым молодым академиком в истории русской филологии. Он получил это ученое звание в 35 лет. Широк спектр его научных интересов: история русского языка, диалектология, славистика (т.е. сравнительное изучение славянских языков) и т.д. Во 2-й половине XIX века Российская Академия наук готовила к изданию новый толковый словарь русского языка. В 1895 году редактором словаря стал этот молодой ученый. Он решил создать не словарь литературного языка , а словарь русского языка вообще, тезаурус, поэтому в него входили и областная лексика, и устаревшие слова. Ранняя смерть помешала языковеду довести дело до конца, словарь остался незавершенным. О каком знаменитом лингвисте шла речь? (А.А. Шахматов)
А.М. Пешковский (1878 - 1933); - выдающийся учный-лингвист , автор монографии «Русский синтаксис в научном освещении» (1914);
Д.Н. Ушаков (1873 - 1942); - автор многих учебников для школы по правописанию, один из составителей «Орфографического словаря», главный редактор «Толкового словаря русского языка» в 4-х томах;
Л.В. Щерба (1880 – 1944); - известный русский советский языковед, ученик И.А. Бодуэна де Куртенэ, фонолог и фонетист, автор многочисленных работ по фонетике и орфоэпии , создатель ленинградской фонологической школы. Огромна заслуга этого языковеда в теории и практике отечественной лексикографии. В 1940 году была напечатана его статья «Опыт общей теории лексикографии», которая вошла в золотой фонд русской лингвистики, потому что в ней впервые дана характеристика разных типов словарей, четко разграничены энциклопедические и лингвистические словари, убедительно доказано, что толковый словарь должен содержать лишь те сведения о значениях слова , которые известны обычному носителю языка. Назовите имя этого выдающегося русского лингвиста. (Лев Владимирович Щерба)
В.В. Виноградов (1895 - 1969); - блестящий советский филолог, ученик А.А. Шахматова и Л.В. Щербы, автор более 250 работ, центральное место среди которых занимает монография «Русский язык. Грамматическое учение о слове»; Этот знаменитый русский ученый внес огромный вклад не только в развитие языкознания, но и в теорию литературы. Его выдающиеся заслуги оценены по достоинству: он был профессором Московского и Ленинградского университетов, в 50–60-е годы XX века возглавлял Институт языкознания АН СССР и Институт русского языка АН СССР. Многие зарубежные академии избирали его своим почетным членом: болгарская, польская , датская, французская и другие.
Этот ученый являлся членом редакционной коллегии многих академических словарей, но главная его заслуга в том, что он руководил работой по составлению «Словаря языка А.С. Пушкина» – первого в русской лексикографии словаря языка отдельного писателя. Кто этот замечательный ученый-лингвист и литературовед? (Виктор Владимирович Виноградов)
Р.И. Аванесов (1902 - 1982).- выдающийся ученый в области русской фонетики и орфоэпии, создавший совместно с С.И. Ожеговым словарь-справочник «Русское литературное произношение».
Розенталь Дитмар Эльяшевич (1900-1994) - советский и российский лингвист , автор многочисленных трудов по русскому языку. Родоначальник (вместе с профессором К. И. Былинским) практической стилистики, один из основных разработчиков и истолкователей правил современного русского правописания. Автор более 150 учебников (публиковались с 1925 года), пособий, справочников, словарей, популярных книг, а также исследовательских работ по русскому языку , культуре речи, стилистике, правописанию, лингводидактике.
Академик Измаил Иванович Срезневский работал в области истории и диалектологии русского языка , был большим знатоком древнерусской литературы. Он автор необыкновенного словаря, благодаря которому русский язык предстает перед нами в его историческом развитии. Знаком ли вам этот словарь? («Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам», 1893–1903 гг.)
Этот ученый отрицательно относился к заимствованным словам и считал, что литературный язык должен основываться на народном языке. По его мнению, в языке нет плохих и хороших слов, все они имеют право на существование , если употребляются в народе. По созданному им словарю можно изучать диалекты русского языка, знакомиться с профессиональной и жаргонной лексикой, словами различных ремесел, сельского хозяйства и так далее. Назовите этого ученого и его словарь. (В.И. Даль. «Толковый словарь живого великорусского языка»)
Известный русский лингвист поражал современников благородством своей души, разнообразием интересов: он был великолепным педагогом , хорошим художником и настоящим ученым, много сделавшим для развития отечественного языкознания. Его ученики утверждали, что к нему «можно применить то, что говорят о немецком поэте Гете его биографы – самое лучшее из всего того, что он сделал , это его собственная жизнь».
Благодаря этому ученому, еще в 30-х годах XX века учащиеся школ получили «Орфографический словарь», но известнее в нашей стране другой его словарь, ныне несколько устаревший, но наиболее полно отражающий изменения в русском языке после Октябрьской революции 1917 года, в 20–30-х годах XX века. О каком ученом и каком словаре идет речь? (Дмитрий Николаевич Ушаков. «Толковый словарь русского языка» в 4-х томах; 1934–1940 гг.; 85289 слов)
Кропотливая работа по составлению словаря требует от лексикографа физической выносливости, собранности, аккуратности. Воспитать в себе эти качества помогает спорт. Ученый, о котором сейчас идет речь , свободное время отдавал гимнастике, конному спорту, футболу. А трудолюбие этого человека было образцом для всех окружающих.
Величайшая заслуга ученого – в создании однотомного толкового словаря, продолжающего традиции его учителя Д.Н. Ушакова. Сейчас этот «Словарь русского языка» самый популярный среди толковых, переиздается чуть ли не каждый год и в народе носит имя своего автора. Назовите это имя. (Сергей Иванович Ожегов)
Толковый словарь С.И. Ожегова, безусловно , замечательный справочник по русской лексике: достаточно объемный по словнику, удобный для пользования. Именно поэтому после смерти автора было решено продолжить систематическое переиздание словаря с дополнениями и исправлениями: ведь язык, как и жизнь, не стоит на месте, он развивается , изменяется. Работу над словарем возглавила коллега С.И. Ожегова, сотрудничавшая с ним долгие годы. Известно ли вам ее имя? (Н.Ю. Шведова)
М. В. Ломоносов, А. Х. Востоков, В. И. Даль, А. А. Потебня, А. А. Шахматов, Д. Н. Ушаков, А. М. Пешковский, Л. В. Щерба, В. В. Виноградов, С. И. Ожегов, А. А. Реформатский, Л. Ю. Максимов. Это только немногие , наиболее яркие представители русской науки о языке, каждый из которых сказал собственное слово в лингвистике.
Лингви́стика - наука, изучающая языки. Это наука о естественном человеческом языке вообще и обо всех языках мира как индивидуальных его представителях. В широком смысле слова , лингвистика подразделяется на научную и практическую. Лингви́ст (языкове́д) - учёный, специалист по лингвистике.
М. В. Ломоносов
Лингвистическая деятельность
С. И. Ожегов - замечательный русский языковед-лексикограф, известен прежде всего как автор «Словаря русского языка», который имеет сейчас, вероятно, каждая семья и который теперь так и называют: «Ожеговский словарь». Словарь компактен и в то же время достаточно информативен: он содержит более 50 тысяч слов, каждому из них даются толкование, сопроводительные грамматические, стилистические пометы, приводятся иллюстрации употребления слова. Поэтому словарь выдержал более 20 изданий. С. И. Ожегов был не только прирожденным лексикографом, но и одним из крупнейших историков литературного языка. Его перу принадлежат многочисленные статьи по вопросам культуры речи, об истории слов, о развитии русской лексики на новом этапе развития общества.
Л. В. Щерба
Факты из биографии
Белинский В. Г.
«Знаки препинания – это как нотные знаки. Они твёрдо держат текст и не дают ему рассыпаться».
К.Паустовского
«Совершенно ясно, что язык сводится к смыслу, к значению. Нет смысла, нет значения - нет языка».
Л.В. Щербы
«Часть речи - причастная к глаголу, в образе прилагательного».
В.В.Виноградова
«В самом деле, какое богатство для изображения явлений естественной действительности заключается только в глаголах русских, имеющих виды».
В.Г.Белинского
«Граница между качественными и относительными прилагательными очень подвижна и условна. Она по большей части проходит внутри одного и того же слова ».
В.В.Виноградова
Редактор:Фокина А.Д
Д
аль Владимир
Иванович (1801 - 1872)
Русский писатель,
этнограф, лингвист, лексикограф, врач.
Владимир Иванович Даль родился 22 ноября
(по старому стилю - 10 ноября) 1801 в Луганске
Екатеринославской губернии. Отец -
Иоганн Даль - датчанин, принявший русское
подданство, был врачом, лингвистом и
богословом; мать - Мария Христофоровна
Даль (урожденная Фрейтаг) - полунемка,
полуфранцуженка из гугенотского рода.
В
1814 поступил в Петербургский Морской
кадетский корпус. Окончив курс в 1819,
Владимир Даль более пяти лет служил во
флоте в Николаеве. Получив повышение,
был переведен на Балтику, где прослужил
полтора года в Кронштадте. В 1826 вышел
в отставку, поступил на медицинский
факультет Дерптского университета,
окончив его в 1829 и став хирургом-окулистом.
В 1831 Владимир Даль принимал участие в
походе против поляков, отличившись при
переправе Ридигера через Вислу у
Юзефова. Даль впервые применил
электрический ток в минновзрывном
деле, заминировав переправу и подорвав
ее после отступления русской дивизии
за реку. На рапорте наачльству о
решительных действиях девизионного
лекаря Даля командир корпуса генерал
Ридигер наложил резолюцию: "За подвиг
представить к ордену. Объявить выговор
за невыполнение и уклонение от своих
прямых обязанностей". Император
Николай I наградил Владимира Даля
орденом - Владимирским крестом в петлице.
По окончании войны Даль поступил
ординатором в Санкт-Петербургский
военно-хирургический госпиталь, где
работал хирургом-окулистом.
Собирать
слова и выражения народного русского
языка Даль начал с 1819. В 1832 были
опубликованы "Русские сказки. Пяток
первый", обработанные Владимиром
Далем. По доносу Булгарина, книга была
запрещена, автора отправили в III
отделение. Благодаря заступничеству
Жуковского Владимир Даль в тот же день
был выпущен, но печататься под своим
именем не смог: в 30-40-х годах печатался
под псевдонимом Казак Луганский. Семь
лет Даль прослужил в Оренбурге, служа
чиновником особых поручений при военном
губернаторе Оренбургского края В.
Перовском, известном ценителе искусств,
близко знавшем А.С. Пушкина и уважавшем
литературные занятия Даля. В 1836 Владимир
Даль приезжал в Санкт-Петербург, где
присутствовал при кончине Пушкин
Александр Сергеевич
., от
которого Даль получил его перстень-талисман.
В 1838, за собирание коллекций по флоре
и фауне Оренбургского края, Владимир
Даль был избран член-корреспондентом
Петербургской Академии наук по классу
естественных наук. В 1841-1849 жил в Петербурге
(площадь Александрийского театра, ныне
площадь Островского, 11), служил чиновником
особых поручений при Министерстве
внутренних дел. С 1849 по 1859 Владимир Даль
занимал пост управляющего нижегородской
удельной конторой. После выхода в
отставку поселился в Москве, в собственном
доме на Большой Грузинской улице. С
1859 являлся дйствительным членом
Московского Общества любителей
российской словесности. В 1861, за первые
выпуски "Толкового словаря живого
великорусского языка", Владимир Даль
получил константиновскую медаль от
Императорского географического
общества, в 1863 (по другим сведениям - в
1868) был награжден Ломоносовской премией
АН и удостоен звания почетного академика.
Первый том "Словаря..." был напечатан
за счет ссуды в 3 тысячи рублей, выданной
Далю Московским Обществом любителей
российской словесности. В последние
годы жизни Даль увлекался спиритизмом
и сведенборгианством. В 1871 лютеранин
Даль принял православие. Умер Владимир
Даль 4 октября (по старому стилю - 22
сентября) 1872 в Москве. Похоронен на
Ваганьковском кладбище.
Среди
произведений Владимира Даля - очерки,
статьи по медицине, лингвистике,
этнографии, стихи, одноактные комедии,
сказки, повести: "Цыганка" (1830;
повесть), "Русские сказки. Пяток
первый" (1832), "Были и небылицы"
(в 4 томах; 1833-1839), статья в защиту
гомеопатии (одна из первых статей в
защиту гомеопатии; напечатана в журнале
“Современник" в 1838), "Мичман
Поцелуев" 1841; повесть о Морском
кадетском корпусе), “Полтора слова о
нынешнем русском языке" (статья;
напечатана в журнале “Москвитянин"
в 1842), "Солдатские досуги" (1843,
второе издание - в 1861; рассказы),
“Похождения X.X. Виольдамура и его
Аршета" (1844; повесть), “О поверьях,
суевериях и предрассудках русского
народа" (напечатано в 1845-1846, 2-е издание
- в 1880; статья), “Сочинения Казака
Луганского" (1846), “О наречиях русского
языка" (1852; статья), "Матросские
досуги" (1853; рассказы; написаны по
поручению великого князя Константина
Николаевича), “Картины из русского
быта" (1861; сборник из 100 очерков),
“Повести" (1861; сборник), "Пословицы
русского народа" (1853, 1861-1862, сборник,
включавший более 30 000 пословиц, поговорок,
прибауток, загадок), "Два сорока
бывальщинок для крестьян" (1862),
"Толковый словарь живого великорусского
языка" (в 4 томах; составлялся более
50 лет; опубликован в 1863-1866; содержал
около 200 000 слов; Даль был награжден
Ломоносовской премией АН и в 1863 удостоен
звания почетного академика), учебники
ботаники и зоологии. Печатался в журналах
"Современник", "Отечественные
записки", "Москвитянин",
"Библиотека для "Чтения".
1886); "O zadaniach jezykoznawstwa" (там же, III, 1889); "O ogolnych przyczynach zmian jezykowych" (там же, III, 1890); "Piesni bialorusko-polskie z powiatu Sokoskiego gubernii Grodzienskiej" ("Zbior wiadomosci do Antropologii Krajowey", Краков, том XVI, 1892); "Два вопроса из учения о "смягчении" или палатализации звуков в славянских языках" ("Ученые записки Юрьевского университета", 1893, № 2); "Piesni bialoruskie z powiatu Dzisnienskiego gubernii Wilenskiej zapizal Adolf Cerny" ("Zbior wiadomosci", том XVIII, 1893); "Из лекций по латинской фонетике" (Воронеж, 1893, отдельный оттиск из "Филологических записок" 1884, 1886 - 92 годов); "Proba teorji alternacyj fonetycznych. Gzesc Iogolna" ("Rozprawy wydzialu filologicznego Akademii umijetnosci w Krakowie", том XX, 1894 и отдельно), также по-немецки: "Versuch einer Theorie phonetischer Alternationen" (Страсбург, 1895) - ценный материал для установления точного понятия о так называемых звуковых законах; "Z fonetyki miedzywyrazowej (aussere Sadhi) Sanskrytu i jezyka polskiego" ("Sprawozdania z posiedzen Wydzialu filologicznego Akademii umijetnosci w Krakowie", 1894, 12 марта); "Einiges uber Palatalisierung (Palatalisation) und Entpalatalisierung (Dispalatalisation)" ("Indogerm. Forschungen", 1894, IV); "Материалы для южнославянской диалектологии и этнографии" (СПб., 1895); "Melodje ludowe litewskie zebrane przzez s. p. ks. A. Juszkiewicza etc." (изд., вместе с Носковским, национальных литовских мелодий, представляющих очень большую музыкально-этнографическую ценность; Краков, 1900); "Szkice jezykoznawcze" (том I, Варшава, 1904) - собрание ряда отдельных статей, в том числе многих из вышеупомянутых. В течение ряда лет (с 1885 г.) Бодуэн был одним из редакторов издающегося в Варшаве лингвистического журнала "Prace filologiczne" и большого польского словаря; дополнил и редактировал третье издание "Толкового словаря" Даля (СПб., 4 тома, 1903 - 1909). Подробный список его ученых работ, доведенный до 1895 г., см. в его автобиографии ("Критико-биографический словарь" С.А. Венгерова), где находим и им самим изложенное научное profession de foi. Основной чертой личного и научного характера Бодуэна де Куртенэ является стремление к духовной самостоятельности и независимости, отвращение к рутине и шаблону. Всегда он стремился "брать исследуемый предмет таким, как он есть, не навязывая никогда не подходящих ему категорий" (собственные слова Бодуэна). Это позволило ему дать ряд оригинальных и метких наблюдений, высказать немало блестящих научных идей и обобщений. Из них особую ценность имеют учения о сокращении основ в пользу окончаний и о двух главных родах фонетических чередований. Первое учение превратилось у учеников Бодуэна де Куртенэ, профессоров Крушевского и Богородицкого, и последователя Бодуэна де Куртенэ Аппеля, в теорию так называемой морфологической абсорпции и секреции; второе, высказанное сначала в общих чертах, было развито впоследствии Крушевским и самим Бодуэна де Куртенэ в стройное учение, изложенное им в рассуждении: "Proba teorji alternacyi fonetycznych" (Краков, 1894). Начав свою самостоятельную научную деятельность исследованием в области психологии языка, Бодуэн де Куртенэ всегда отводил психологическому моменту самое широкое место в жизни языка, сводя, в конечном счете, все проблемы языкознания к психологии. Никогда, однако, он не забывал и фонетики. Один из первых он насаждал у нас знакомство с современной научной фонетикой или антропофоникой, как любил он ее иногда называть, вслед за Меркелем, передав эту свою склонность и всем своим ученикам. Совпадая по своим основным научным принципам с главными представителями возникшего в середине 70-х годов на Западе так называемого "младограмматического" направления, Бодуэн де Куртенэ пришел к ним независимо, путем самостоятельного параллельного развития, причем избежал ряда методологических ошибок и неточностей своих западных единомышленников, нередко давая существенные поправки и дополнения к их общелингвистическим теориям и учениям. Главной областью изучения является у него семья славянских языков, из которых особенной его любовью и вниманием пользовались многочисленные словинские диалекты северной Италии и южной Австрии. Многократные диалектологические его экскурсии в области этих диалектов дали ему превосходное знание всех их особенностей и позволили собрать богатый материал, который еще ждет своей научной обработки. Таким образом изучение живых языков - один из принципов младограмматической школы - имеет в Бодуэне де Куртенэ одного из самых ревностных последователей, вовлекая его даже в несколько одностороннее пренебрежение историческим материалом и строго сравнительными изучениями, хотя и здесь им высказано немало оригинальных и ценных мыслей. С. Булич.
Л. В. Щерба
- известный русский советский языковед, академик. Его учителем был И. А. Бодуэн де Куртенэ, один из самых блестящий филологов XIX-XX вв. Лев Владимирович Щерба родился 20 февраля (3 марта) 1880 г. в Петербурге. В 1903 г. окончил Петербургский университет. Л.В. Щерба был основателем фонетической лаборатории в Петербургском университете. В 1916–1941 гг. – профессор Петроградского (Ленинградского) университета, с 1943 г. – академик Академии наук СССР. В последние годы жизни работал в Москве. В истории лингвистики известен прежде всего как выдающийся специалист по фонетике и фонологии. Развил концепцию фонемы И.А. Бодуэна де Куртенэ и разработал «ленинградскую» фонологическую концепцию, сторонники которой (М.И. Матусевич, Л.Р. Зиндер и др.) совместно образовали Ленинградскую фонологическую школу.Родился в городе Игумен Минской губернии (иногда указывается неверное место рождения Петербург, откуда незадолго до его рождения переехали его родители), но вырос в Киеве, где окончил гимназию с золотой медалью. В 1898 году поступил на естественный факультет Киевского университета. В 1899 году, после переезда родителей в Петербург, перевёлся на историко-филологический факультет Петербургского университета. Ученик И. А. Бодуэна де Куртенэ. В 1903 году окончил Петербургский университет с золотой медалью за сочинение «Психический элемент в фонетике». В 1906-1908 гг. жил в Европе, изучал грамматику, сравнительно-историческое языкознание и фонетику в Лейпциге, Париже, Праге, исследовал тосканские и лужицкие (в частности, мужаковский) диалекты. В Париже, в числе прочего, работал в лаборатории экспериментальной фонетики Ж.-П. Руссло. С 1909 года - приват-доцент Петербургского университета. Преподавал, помимо него, на Высших женских курсах, в Психоневрологическом институте, на курсах для учителей глухонемых и учителей иностранных языков. Читал курсы по введению в языкознание, сравнительной грамматике, фонетике, русскому и старославянскому языкам, латыни, древнегреческому, преподавал произношение французского, английского, немецкого языков. В 1909 году создал в Петербургском университете лабораторию экспериментальной фонетики, ныне - его имени. В 1912 году защитил магистерскую диссертацию («Русские гласные в качественном и количественном отношении»), в 1915 году - докторскую диссертацию («Восточнолужицкое наречие»). С 1916 года - профессор кафедры сравнительного языкознания Петроградского университета. С 1924 года - член-корреспондент Российской академии наук, с 1943 года - академик АН СССР. С 1924 года - почётный член Международной ассоциации фонетистов. Развил концепцию фонемы, воспринятую им от Бодуэна, придав термину «фонема» его современное значение. Основатель Ленинградской (Петербургской) фонологической школы. Среди его учеников - Л. Р. Зиндер и М. И. Матусевич. Среди его научных интересов, помимо уже названных, были синтаксис, грамматика, вопросы взаимодействия языков, вопросы преподавания русского и иностранных языков, вопросы языковой нормы, орфографии и орфоэпии. Подчёркивал важность разграничения научного и «наивного» значения слова, создал научную типологию словарей. Поставил проблему построения активной грамматики, идущей от значений к выражающим их формам (в противоположность традиционной, пассивной грамматике, идущей от форм к значениям).
В работе «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» разграничил языковой материал, языковую систему и речевую деятельность, развив тем самым идею Ф. де Соссюра о разграничении языка и речи. Щерба ввёл понятия отрицательного языкового материала и лингвистического эксперимента. При проведении эксперимента, полагал Щерба, важно не только использовать подтверждающие примеры (как можно говорить), но и систематически рассматривать отрицательный материал (как не говорят). В этой связи он писал: «особенно поучительны бывают отрицательные результаты: они указывают или на неверность постулированного правила, или на необходимость каких-то его ограничений, или на то, что правила уже больше нет, а есть только факты словаря, и т. п.» Л. В. Щерба - автор фразы «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». В Ленинградском университете преподавал до 1941 года. Последние годы жизни провёл в Москве, где и скончался. Деятельность По мнению Щербы, один и тот же язык можно описать как с точки зрения говорящего (подбор языковых средств в зависимости от смысла, который нужно выразить), так и с точки зрения слушающего (разбор данных языковых средств с целью вычленения их смысла). Первое он предложил называть «активной», а второе - «пассивной» грамматиками языка. Активная грамматика очень удобна для изучения языка, но на практике составление такой грамматики очень сложно, так как исторически языки, изучаемые в первую очередь их носителями, описываются с точки зрения пассивной грамматики.
Л.В. Щерба внёс значительный вклад в общую лингвистику, лексикологию, лексикографию и теорию письма. Выдвинул оригинальную концепцию языка и речи. В отличие от концепции Фердинанда де Соссюра, ввёл разделение не двух, а трёх сторон объекта лингвистики: речевой деятельности, языковой системы и языкового материала. Отказавшись от психологического подхода к языку, ставил вопрос о речевой деятельности, которая позволяла говорящему производить ранее никогда им не слышанные высказывания. В связи с этим рассматривал вопрос об эксперименте в лингвистике. В области фонологии известен как один из создателей теории фонемы. Первым проанализировал понятие фонемы как словоразличительной и морфеморазличительной единицы.
Круг научных интересов Щербы чрезвычайно широк и разнообразен. Его магистерская диссертация была посвящена описанию восточно-лужицкого наречия (языка одной из малоизученных в тот период славянских народностей, проживавших на территории Германии), к изучению которого он обратился по совету Бодуэна де Куртенэ. В работе Лев Владимирович с большим успехом использовал методы полевой (экспедиционной) лингвистики, что было большой редкостью в то время. Щерба не знал серболужицкого языка, поселился среди лужичан в крестьянском доме, и за две осени (1907-1908) выучил язык и подготовил его описание, которое изложил в монографии "Восточно-лужицкое наречие" (1915).
Большое значение придавал ученый исследованиям живой разговорной звучащей речи. Он широко известен как фонолог и фонетист, основатель Ленинградской (Петербургской) фонетической школы. Он впервые ввел в практику лингвистического исследования экспериментальные методы и получил на их основе блестящие результаты. Наиболее известна его фонетическая работа - "Русские гласные в качественном и количественном отношении" (1912). Много сделал Щерба для теории и практики лексикографии и лексикологии. Подготовленный под его руководством двуязычный словарь нового типа (объяснительного, или переводного) - "Русско-французский словарь" (1936) - используется в практике преподавания французского языка и для переводов до сих пор. Его статья "О частях речи в русском языке" (1928) стала существенным вкладом в русскую грамматическую теорию, показала, что же реально скрывается за привычными для нас словами: существительное, глагол, прилагательное и т.д. Щерба был блестящим педагогом: много лет он проработал в Ленинградском, затем в Московском университетах, подготовил целую плеяду учеников, которые стали выдающимися лингвистами (В. В. Виноградов, Л. Р. Зиндер и др.).
Интерес Щербы к методике преподавания зародился еще в начале его научной деятельности. В связи со своей педагогической работой он начал заниматься вопросами преподавания русского языка, но вскоре его внимание привлекает также методика преподавания иностранных языков: говорящие машины (его статья 1914 г.), разные стили произношения, что играет в преподавании важную роль (статья 1915 г.), и т.д. Занимался он и отличиями французской звуковой системы от русской и пишет об этом в 1916 г. статью, послужившую как бы зародышем его "Фонетики французского языка". В 1926 г. появляется его статья "Об общеобразовательном значении иностранных языков", вышедшая в журнале "Вопросы педагогики" (1926, вып. I), где находим - опять-таки в зародыше - те теоретические идеи Щербы, которые он развивал в дальнейшем в течение всей своей научной жизни. Наконец, в 1929 г. выходит его брошюра "Как надо изучать иностранные языки", где он ставит ряд вопросов, касающихся изучения иностранных языков взрослыми. Здесь, в частности, он развивает (в плане методики) теорию о словарных [В дальнейшем Л.В. их называл знаменательными.] и строевых элементах языка и о преимущественной важности знания строевых элементов. В развитии этого интереса Щербы сыграл большую роль и его учитель И.А.Бодуэн де Куртенэ, хотя и не оставивший ничего специально касающегося методики преподавания иностранных языков, но питавший глубокий интерес к живому языку, который побуждал его, как говорил Л.В., "поощрять у своих учеников занятия тем или другим видом приложения своей науки к практике". Важность изучения иностранных языков в средней школе, их общеобразовательное значение, методика преподавания, а также и изучение их взрослыми все больше привлекает внимание Щербы. В 30-е годы он много думает над этими вопросами и пишет ряд статей, в которых высказывает новые, оригинальные мысли. В начале 40-х годов, во время войны, находясь в эвакуации, по плану Института школ Щерба начал писать книгу, являющуюся результатом всех его размышлений над методикой преподавания иностранных языков; это как бы сгусток его методических идей, которые возникли в течение всей его научной и педагогической деятельности - на протяжении тридцати с лишним лет. Он не успел ее закончить, она вышла из печати через три года после его смерти, в 1947 г.* Как лингвист-теоретик, Щерба не разменивался на методические мелочи, на различные приемы, он старался осмыслить методику путем приобщения ее к общему языкознанию, старался заложить в ее базу важнейшие идеи общей лингвистики. Книга эта представляет собой не столько методику преподавания языка в средней школе (хотя и школьный учитель может извлечь из нее для себя много полезного), сколько общие вопросы методики, как и сказано в подзаголовке. Щерба говорит: "В качестве лингвиста-теоретика я трактую методику преподавания иностранных языков как прикладную отрасль общего языковедения и предлагаю вывести все построение обучения иностранному языку из анализа понятия "язык" в его разных аспектах". Основная идея Щербы состоит в том, что при изучении иностранного языка усваивается новая система понятий, "которая является функцией культуры, а эта последняя - категория историческая и находится в связи с состоянием общества и его деятельностью". Эта система понятий, отнюдь не являющаяся неподвижной, усваивается от окружающих через посредство языкового материала (т.е. неупорядоченного лингвистического опыта), "превращающегося, согласно общему положению, в обработанный (т.е. упорядоченный) лингвистический опыт, т.е. в язык". Естественно, что системы понятий в разных языках, поскольку они являются социальной, экономической и культурной функцией общества, не совпадают, это Щерба и показывает на ряде убедительных примеров. Так обстоит дело и в области лексики, и в области грамматики. Овладение языком заключается в усвоении определенных "лексических и грамматических правил" данного языка, хотя и без соответственной технической терминологии. Щерба подчеркивает и доказывает важность различения в грамматике, помимо строевых и знаменательных элементов языка, о чем уже говорилось, так называемой пассивной грамматики и активной. "Пассивная грамматика изучает функции, значения строевых элементов данного языка, исходя из их формы, т.е. внешней их стороны. Активная грамматика учит употреблению этих форм".
В 1944 году, готовясь к тяжёлой операции, изложил свои взгляды на многие научные проблемы в статье «Очередные проблемы языкознания». Учёный не вынес операции, таким образом этот труд стал своего рода завещанием Льва Владимировича. В своей последней работе Щерба затронул такие вопросы, как: двуязычие чистое (два языка усваиваются независимо) и смешанное (второй язык усваивается через первый и «привязывается» к нему); неясность традиционных типологических классификаций и неопределённость понятия «слово» («Понятия „слово вообще“ не существует», - пишет Щерба); противопоставление языка и грамматики; различие активной и пассивной грамматики и другие.
Основные работы: «О частях речи в русском языке», «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», «Опыт общей теории лексикографии», «Очередные проблемы языковедения», «Русские гласные в качественном и количественном отношении», «Восточнолужицкое наречие», «Фонетика французского языка», «Теория русского письма».
Знаменитые русские лингвисты.
Сергей Иванович Ожегов – человек и словарь.
Словарное дело, составление и редактирование словарей - вот та сфера научной деятельности С. И., в которой он оставил заметный и неповторимый "ожеговский" след. Не будет преувеличением заявить, что не было в 50-60-е годы ни одного мало-мальски заметного лексикографического труда, в котором С. И. не принимал бы участия - либо как редактор (или член редакционной коллегии), либо как научный консультант и рецензент, либо как непосредственный автор-составитель.
Он был членом редколлегии ССРЛЯ АН СССР в 17-ти томах (М.-Л.,) с 6-го по 17-й том включительно. Он - автор-составитель и член редколлегии академического "Словаря языка Пушкина" в 4-х томах (М.,).
Совместно с и он редактировал "Орфографический словарь русского языка" АН СССР (с 1-го по 12-е издание включительно); редактировал (совместно с) словарь-справочник "Русское литературное ударение и произношение" (изд. 2-е, М., 1959); был инициатором создания и редактором академического словаря-справочника "Правильность русской речи" (1-е изд, 2-е изд, одним из авторов-составителей которого является автор настоящей статьи .
Вместе с и С. И. составил "Словарь к пьесам (Справочник для актеров, режиссеров, переводчиков)", который в 1949 году дошел до верстки, но не был издан по условиям того времени (борьба с "космополитизмом") и появился на свет репринтным изданием лишь в 1993 году. До конца жизни С. И. был заместителем председателя Словарной комиссии Отделения литературы и языка АН СССР, а также членом редколлегии знаменитых "Лексикографических сборников".
по составлению словарей началась в конце 20-х годов в Ленинграде, когда он активно включился в редактирование "Словаря русского языка" АН СССР (, издание не было завершено). Том 5, вып. 1, "Д - деятельность" полностью составлен и отредактирован им одним.
С 1927 по 1940 год, сначала в Ленинграде, а с 1936 года - в Москве, С. И. участвовал в составлении "Толкового словаря русского языка" - первенца советской лексикографии. Словарь под редакцией проф. ("Ушаковский словарь") вышел в свет в годах в 4-х томах и воплотил в себе лучшие традиции русской науки, лексикографические идеи де Куртенэ, . В его составлении приняли участие замечательные языковеды: , каждый из которых внес заметный и неповторимый вклад в это большое общекультурное дело. С. И. был одним из основных составителей Ушаковского словаря, правой рукой главного редактора и научно- организационным "движителем" всей работы (по признанию самого).
Словарь Ожегова начинает свою замечательную жизнь. Ожеговский словарь выдержал 6 прижизненных изданий и неоднократно переиздавался в зарубежных странах. Популярность его начала быстро расти сразу же после выхода в свет. В 1952 году вышло репринтное издание в Китае, вскоре последовало издание в Японии. Он стал настольной книгой многих тысяч людей во всех уголках земного шара, изучающих русский язык. За пределами России нет, в сущности, ни одного специалиста-русиста, не знакомого с именем и с его словарем. Последней данью признательности ему стал "Новый русско-китайский словарь", вышедший в Пекине в 1992 году. Его автор Ли Ша (русская по происхождению) сделала необычную книгу: она скрупулезно, слово в слово перевела на китайский язык весь "Словарь русского языка" .
Всю жизнь Ушаков изучал, пропагандировал, защищал живое русское слово - и диалектное, и просторечное, и литературное. Он был известен и как блестящий лектор, умел просто и доходчиво рассказать о сложных языковых явлениях. Речь его была настолько изящна и колоритна, что доставляла слушателем эстетическое наслаждение.
Словарь использовал все достижения академической традиции того времени в области лексикографии и как бы подводил итоги всей предшествующей работы над составлением словаря русского литературного языка. Он дал богатый материал для изучения изменений, которые произошли в языке в первой половине XX в., при этом особенно ценны его нормативные указания: стилистические, грамматические, орфографические и орфоэпические. Пометы о стилевой принадлежности того или иного слова, связанная с ним фразеология делают словарь полезным руководством к правильному употреблению слов в речи.
Завершение урока:
Каждый из ученых жил в свое время. В разное время были разные трудности. Каждый прожил свою жизнь по-разному. Но всех их объединяла любовь к русскому языку и стремление прославить свою страну.
« Берегите наш язык, наш великий русский язык, это клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками».
Просим учащихся объяснить, как они понимают, что означает беречь русский язык.
Что дают человеку книг и?
Если родитель ребенку читает ребенку книжки, и он не забывает делать это каждый день, то к 5 годам словарный запас ребенка составляет 2000 слов, к 7 годам - 3000 слов, а к окончанию школы - 7000 слов.
Сначала книги читают родители, потом интерес к чтению появляется у детей.
Книги учат человека жить. Можно учиться на своих ошибках. А можно на чужих. В своей жизни человек сталкивается с проблемами, с которыми человечество сталкивается много раз.
Тот, кто читал в книгах о той или иной проблеме, столкнувшись с ней, будет иметь несколько вариантов выбора поведения.
Чтение дает свободу выбора чувств. У человека появляется любимый литературный герой, которому он хочет подражать. Герои книг переживают различные чувства, и читатели переживают их вместе с ними. Он учится ощущать и проявлять разные чувства.
Через чтение человек может понять других людей.
Поэтому книги давно были у людей источником знаний.
Книга всегда была собеседником и другом. Лишив себя чтения, человек лишил себя связи с прошлым, сделал себя беднее и глупее.
Поэтому, книги надо беречь.
«Чтение - это окошко, через которое люди видят и познают мир и самих себя».
Не засорять русский язык иностранными словами.
Не употреблять «некрасивых» слов.
Изучать русский язык и стремиться говорить грамотно.
Из жизнеописаний Кирилла и Мефодия
Среди древнейших памятников славянской письменности особое и почетное место занимают жизнеописания создателей славянской грамоты - святых Кирилла и Мефодия, такие как “Житие Константина Философа”, “Житие Мефодия” и “Похвальное слово Кириллу и Мефодию”.
Из этих источников мы узнаем, что братья были родом из македонского города Солуни. Теперь это город Салоники на берегу Эгейского моря. Мефодий был старшим из семи братьев, а младшим был Константин. Имя Кирилл он получил при пострижении в монашество уже перед самой кончиной. Отец Мефодия и Константина занимал высокий пост помощника управителя города. Есть предположение, что мать их была славянкой, потому что братья с детства знали славянский язык так же хорошо, как и греческий.
Будущие славянские просветители получили прекрасное воспитание и образование. Константин с младенчества обнаружил необычайные умственные дарования. Обучаясь в солунской школе и еще не достигнув пятнадцати лет, он уже читал книги глубокомысленнейшего из отцов Церкви - Григория Богослова (IV век). Слух о даровитости Константина достиг Константинополя, и тогда он был взят ко двору, где учился вместе с сыном императора у лучших учителей столицы Византии. У знаменитого ученого Фотия, будущего константинопольского патриарха, Константин изучал античную литературу. Учился он также философии, риторике (ораторскому искусству), математике, астрономии и музыке. Константина ожидала блестящая карьера при императорском дворе, богатство и женитьба на знатной красивой девушке. Но он предпочел удалиться в монастырь “на Олимп к Мефодию, брату своему, - говорит его жизнеописание, - начал там жить и беспрестанно творить молитву Богу, занимаясь только книгами”.
Однако не удавалось Константину подолгу проводить время в уединении. Как лучшего веропроповедника и защитника православия его часто посылают в соседние страны для участия в диспутах. Поездки эти были весьма успешными для Константина. Однажды, путешествуя к хазарам, он посетил Крым. Крестив до двухсот человек и взяв с собою отпущенных на свободу пленных греков, Константин возвратился в столицу Византии и стал там продолжать свои ученые труды.
Слабый здоровьем, но проникнутый сильным религиозным чувством и любовью к науке, Константин с детства мечтал об уединенной молитве и книжных занятиях. Вся его жизнь была наполнена частыми трудными поездками, тяжелыми лишениями и очень напряженной работой. Такая жизнь подорвала его силы, и в 42 года он сильно заболел. Предчувствуя свой близкий конец, он принял монашество, переменив свое мирское имя Константин на имя Кирилл. После этого он прожил еще 50дней, последний раз прочел сам исповедальную молитву, простился с братом и учениками и тихо скончался 14 февраля 869 года. Случилось это в Риме, когда братья в очередной раз приехали искать у папы римского защиты своего дела - распространения славянской письменности.
Сразу же по кончине Кирилла была написана его икона. Погребен Кирилл в Риме в церкви святого Климента.