Новый год у меня круглый год, - смеется Ольга Алексеевна.
В фойе театра выставлен елочный квинтет: рождественская елка с игрушками начала ХХ века, елка 1935 - 1940 годов, военная елка, елка 1950 - 1960-х.
У елочных украшений существует собственная история. Игрушки пришли в Россию в конце XIX века из Германии. До этого елки украшали снедью. Уже потом яблоки стали заменять стеклянными шарами, конфеты - хлопушками, а орехи покрыли золотой фольгой. Игрушки начала века сделаны из папье-маше, картона, ваты. На человеческие фигурки и снежинки наклеивались изображения лиц. Под елкой стоял рождественский дед с розгами в одной руке и подарками в другой, чтобы каждому воздавалось по заслугам. Был он один, без Снегурочки. Сказочная внучка появилась уже в советское время, с подачи драматурга Островского.
В 1924 году Рождество как религиозный праздник запретили, но люди все равно его отмечали: елочку приносили в дом и украшали самодельными игрушками. В 1936 году было решено восстановить справедливость и вновь отмечать праздник, но, естественно, речь шла уже о Новом годе, а не о Рождестве. В "Детском мире" стали продавать игрушки. Открывались елочные базары.
Елочные украшения, если серьезно, еще и отражают политические процессы, происходившие в обществе. На них была советская символика, гербы, звезды. Елку украшали медведь-полярник и полярная летчица, самолетики и дирижабли. На ветках плясали мальчики в национальных костюмах, пионеры играли на барабанах. Тогда же появилось первое электрическое освещение. До этого елки украшали маленькие свечки.
Во время войны елочные украшения производили на солидных заводах в цехах ширпотреба. На кабельном заводе из остатков проволоки и фольги изготавливали примитивные яблочки, снежинки. Ламповый завод выдувал шарики, представляющие собой те же лампочки, но без цоколя. А завод, выпускающий сантехнику, делал фаянсовых Дедов Морозов.
Середина двадцатого века была отмечена крайностями. В пятидесятые годы получили распространение пластмассовые елки-малютки, которые можно было поставить на стол. Украшали их игрушками размером буквально с ноготок. Тогда же приобрели популярность праздничные елки в Кремле. Соответственно, на больших елках должны были висеть крупные украшения. В шестидесятые годы елки украшались космонавтиками. А звездочку на макушке заменяла стилизованная ракета.
Предметы для своей коллекции Ольга Синякина ищет на вернисажах, барахолках, в антикварных магазинах. Суббота у нее профессиональный день, посвященный поиску экспонатов.
В Московском музее современного искусства недавно завершилась выставка «Трансформация сознания», посвященная художнику-абстракционисту Элию Белютину и его студии «Новая реальность» в Абрамцеве, существовавшей с 1958 по 1991 год. Выходцами из нее - белютинцами - стали, как утверждал сам ее идеолог, более трех тысяч человек. Им, ученикам художника, в большей степени и было отдано выставочное пространство музея. Самого Белютина Ольга Ускова, инициатор выставки, коллекционер, бизневумен (она президент Cognitive Technologies) и учредитель Фонда русского абстрактного искусства называет гениальным методистом, но не гениальным художником. О своем собрании белютинцев, важности их наследия для мирового искусства, «Теории всеобщей контактности» и своем будущем музее Ольга Ускова ARTANDHOUSES.
Выставка в ММСИ - это первый крупный показ наследия белютинцев?
Нет. Пионером в этом деле был Русский музей в 2014 году, который за три месяца, в невероятные сроки, согласился принять выставку и дал нам хорошую площадку. За это им огромное спасибо!
Выставку инициировали вы и ваш фонд?
Да, мы приехали в Русский музей с этой темой, и вдруг там говорят: «Всё, вперед!» Это была для нас совершенно неожиданная реакция. Потому что параллельно мы заходили с этой идеей в Третьяковку, когда там еще было предыдущее руководство. Я счастлива назначением Зельфиры Трегуловой, потому что разговор с экс-директором (Ирина Лебедева. - ARTANDHOUSES) я не забуду никогда. Для меня это был какой-то экскурс в косность мира искусства.
Как тогда публика восприняла работы?
Тогда для нас это был эксперимент. Мы плохо себе представляли состояние общества и его готовность к восприятию этого феномена, этого искусства. Когда мы работали в Русском музее, мы работали вслепую. Во-первых, это Петербург, там меньше проходимость, даже несмотря на то, что это Русский музей. Поэтому мы сделали выставку без серьезных вложений. Но когда мы обнаружили очередь в интерактивные залы, причем не в первые дни, а в середине ее работы, это были для нас шок и радость! Было ощущение, что мы точно попали в состояние времени, состояние головы.
Что было в интерактивных залах?
Мы проводили тогда конкурсы. После просмотра экспозиции в последнем зале зрители собирали картины из магнитных элементов по методике Белютина. Пазлы были нарезаны в соответствии с его базовыми символами, и стояло задание, похожее на задание Белютина. Человек собирал картину на магнитной доске, фотографировал себя вместе с ней и отправлял в интернет. Экспертная группа выбирала наиболее соответствующие заданию и интересные картины. Качество этих картин было поразительное! Мы сохранили эту фотогалерею, и были победители. Хочу сказать, что те победители, которых отобрала искусствоведческая комиссия, и картины, которые понравились лично мне, отличались друг от друга. Но общее качество удивляло. Для меня эти картины - как раз эмоциональный результат просмотра экспозиции.
Ёлочные игрушки могут рассказать об истории страны не меньше, чем архивные документыИсторию страны можно изучать, в том числе, и по новогодним елочным украшениям, утверждают коллекционеры, в собрании которых - уникальные новогодние украшения разных эпох из теста, стекла, фаянса, штампованные миллионами и созданные в единственном экземпляре.
"Ни конца, ни края" из стекла и ваты. Ольга Синякина уже смирилась - всех игрушек ей не собрать. Нет ни серий, ни описаний, ни документов. Зато нет такого года, эпохи, или семьи, елку которой она не сможет воссоздать.
Ольга Синякина, коллекционер: "Елка до революции - вокруг нее хочется медленно ходить, петь другие песни, вообще - другое настроение, в других одеждах".
До революции подарки под дерево не прятали, а закрывали в чемоданах и саквояжах размером с ладонь. В одной из семей в подобном тайнике каждой год дочери дарили жемчужину - подарок без сюрприза. Зато к 18-летию собиралось ожерелье. Вся в свечах, в игрушках из теста, но главное - символ Рождества.
Какой бы эпохи елка не была - на ней всегда можно найти рождественскую символику. Кремлевская звезда - на самом деле Вифлеемская. О рождении Спасителя возвещает все, что светится - гирлянды, дождик и мишура.
Дары волхвов - это второй символ. Фрукты - груши, а главным образом - яблоки - трансформировались в стеклянные шары. А причаститься можно пряниками. Это третий символ дольше всех оставался действительно съедобным.
Саму елочную традицию подсмотрели у немцев. В Петербурге европейцы ставили хвойные букеты на стол. Идею переняли с русским размахом.
Елена Душечкина, доктор филологических наук, профессор СПбГУ: "Поскольку у нас лесов дай Бог было, поэтому - чем выше, тем лучше, чем только не украшались".
На несколько лет игрушки стали не нужны. В 1929 году запретили и Рождество, и Деда Мороза, и елки. На кадрах кинохроники видно, что вместо хвойных деревьев - силуэты пальмы.
В 1936 году праздник внезапно вернули одним постановлением. Предприятия под Новый год срочно перепрофилировались. Дмитровский фаянсовый завод сантехники штамповал Деда Мороза вместо раковин и унитазов.
Ольга Синякина, коллекционер: "Это изделие как-то здесь просматривается. Игрушка очень тяжелая, грубое отверстие, черные точки".
Елочная игрушка - это всегда символ времени. В 70-е годы фабричная штамповка в масштабах страны заменила ручную работу. Для коллекционеров ценности она уже не представляет. Но даже ничем не выдающийся шарик словно возвращает в то время, когда елки были большими, новогодняя ночь - волшебной, а Дедушка Мороз - настоящим.
Корреспондент Яна Подзюбан
Москвичка Ольга Синякина собрала уникальную коллекцию новогодних игрушек периода 30-60х годов прошлого века
Билет в детство
На рабочем столе в театре Новая Опера у Ольги Синякиной стоит маленькая елочка. На веточках – стеклянные арфы, зайцы с барабанами и даже корзины цветов, которые дарят артистам после концерта. Все игрушки – эпохи середины прошлого века. Все они, так или иначе, связаны с театром и музыкой. И это, включая раритетного ватного Дед Мороза, лишь малая часть уникальной коллекции, собранной в квартире на юго-западе Москвы. Там поселилось более 4 тысяч экспонатов, связанных с самым любимым детским праздником. Самые молодые экспонаты датированы серединой шестидесятых годов прошлого века – с тех пор начался массовый выпуск елочных украшений. А все, что производили ранее – делали, преимущественно, вручную. И эти игрушки, запомнившие тепло рук наших прабабушек-прадедушек, уникальные и неповторимые.
Фото: Ольга Синявская
«Медведь с футбольным мячом»
Первый экспонат в коллекции москвички появился так. На елке у друзей, в гости к которым пришла Ольга, сидел удивительный медведь - с гармонью и в красных трусах.
Это удивительная была игрушка – из моего детства. – вспоминает москвичка. На каникулах я оставалась дома одна, брала с елки игрушечку, заворачивала, играла, вешала обратно. И вот этот медведь, которого я увидела у друзей, – он был оттуда, из детства. Даже поцарапан был точно так же! Этот медведь у меня в первую очередь ассоциируется с новым годом и той огромной елкой, что наряжали мне родители. И вот спустя несколько десятилетий я его встретила! Я стала думать: « А где же тот, мой медведь, из детства? У меня самой уже взрослые дети, давно нет в живых родителей, да и дома того, родительского, уже тоже нет. Кому достались все те игрушки?».
Фото: Ольга Синявская
Дирижабли были в моде очень долгое время
В том же году москвичка попала на выставку, организуемую коллекционером советских игрушек Ким Балашак. Эта американская подданная много лет прожила в России – сильно увлеклась историей советских игрушек и собрала потрясающую коллекцию. С первой же выставки, которую посетила Ольга Синякина, женщины прониклись друг к другу симпатией и стали добрыми приятельницами.
Она очень состоятельная дама и коллекцию собирала профессионально – у нее были выставочные стеклянные шкафы, освещение, специальные стенды для открыток, – рассказывает москвичка. - Богатейшая коллекция, чего и говорить! На ее пополнение работали профессиональные агенты, которые целенаправленно ездили по выставкам и блошиным рынкам, скупая игрушки. Но, естественно, нашу историю и сказочный фольклор Ким не знала. Например, она мне однажды позвонила рассказать, что наконец-то ей удалось купить «Медведя с футбольным мячом». Пригласила посмотреть, что это за «футбольный мяч». Приезжаю – а это герои сказки «Колобок»!
Так, тот визит на елку к гостям и дружба с Ким Балашак стали отправной точкой для Ольги Синякиной – эти два события и подвигли ее к тому, чтобы начать собирать свою коллекцию.
Фото: Ольга Синявская
Игрушки из сказки "Чипполино"
Первым в доме поселился тот самый медведь в красных трусах – его Ольга купила у какой-то милой бабули на блошином рынке. Сейчас у москвички таким медведей семь – фигурки одинаковые, но, так как расписаны все вручную, то у каждого мишки – свой цвет трусов, гармошки и, конечно, же, своя неповторимая мимика.
Со временем Ольга собрала все игрушки со своей детской елки. Но оказалось, что есть и много других интересных игрушек. Так они стали переезжать с лотков на вернисажах и блошиных рынках в московскую квартиру на юго-западе.
Фото: Ольга Синявская
Доктор Айболит
Кукольный мир живет по своим законам, там есть своя иерархия, правила украшения дерева. – рассказывает коллекционер. – Мои самые любимые – ватные, периода 30-х годов. Но много у меня и стеклянных. В каждом шарике – отблеск истории. События года обязательно отражались в тематике новогодних игрушек.
Фото: Ольга Синявская
Чебурашка - один из символов эпохи
Нефтяные вышки, хлопок, кукуруза, спутник, ракета, дирижабли – каждую веху иллюстрировали. В эпоху освоения севера много выпускали белых медведей на лыжах. Есть у меня коллекция летчиц.
Елки войны
Отдельные экспонаты в коллекции Ольги – игрушки с военных елок. Они, безусловно, неказистые, почти все сделаны руками и «на бегу», но от этого наиболее ценные. Враг стоял под Москвой в нескольких километрах, а люди все равно наряжали елки и верили – мирное время, елки, мандарины обязательно вернутся!
Фото: Ольга Синявская
Я смотрела документальный фильм, там в бомбоубежище дети водят хоровод и написано «С Новым 1942 годом». – рассказывает москвичка. - Враг на подходе, Москва в маскировке, у тут по улице едет какой-то грузовик и везет елку! Многие военные игрушки из проволоки – это завод «Москабель», поставлявший продукцию для фронта, из обрезков проволоки делал игрушки, преимущественно, снежинки. Есть игрушки из офицерских лычек. Снежинки из металлизированной фольги, из которой делали кефирные пробки - есть такие же совы, бабочки, попугайчики. Разукрашивались вручную. Продавали их или их делали дома сами – я не знаю.
Фото: Ольга Синявская
Но и с этими игрушками тоже связаны человеческие судьбы. Однажды на выставке ко мне подошла одна семья. Потомки Веры Дугловой, артистки Большого театра, ее муж – тоже деятель искусства. Их тогда отправляли в эвакуацию. Сама Вера, которая она жила где-то в переулках Арбата, осталась. А дочери с детьми уехали, в том числе и внучка Лена, которую звали Елочкой. Вот они мне потом и передали дневник, где «мама Вера» рассказывала о днях предновогодней военной Москвы, как тогда еще, на удивление, работали рестораны. Как меняли меховые воротники на продукты и накрывали новогодние столы.
Фото: Ольга Синявская
Потом в Москве настали голодные времена. Но в провинции продукты на рынках были. Только вещи, которые меняли на продукты, уже закончились. И вот бабушка присылает перед Новым годом в письме картонную курочку, поздравляет с Новым годом. Дети удивились такому подарку, пожали плечами – повесили на елку. А потом снова письмо: «Девочки, как вам помогла моя курочка?». И девочки догадались: вскрыли картонную курочку, она внутри была полая – а там золотая цепочка! «Как мы жили на эту курочку, какие продукты смогли выменять!» - вспоминала потом уже повзрослевшая Елочка.
Письма вскрывались, их читала военная цензура – посылать что-то в открытую, было рискованно. А на курочку картонную, которая внутри полая, никто и не обратил внимания. Так курочка, спасшая от голода всю семью и маленькую девочку Елочку, сперва много лет висела на елке в семье артистов, а потом оказалась в коллекции Ольги Синякиной.
Фото: Ольга Синявская
Вторая жизнь репрессированного Мишки
Еще у нас в нотной библиотеке работала бывшая артистка по имени Русла Григорьевна. – рассказывает коллекционер еще про один свой уникальный экспонат. - Ей лет 80 было, когда она пришла ко мне со словами «Олечка, я знаю, у тебя большая коллекция новогодних мишек, у меня для тебя подарок. Я старый человек, боюсь, внуки после моей смерти за ненадобностью его выбросят.». И протягивает старого-старого медведя. Он– замотан в тряпку, грязный, сальный, морды нет – вместо нее черный чулок и пуговицы.
Это мне подарили на 1932 год, – пояснила пожилая артистка и рассказала свою историю.
Папа ее в лихие годы попал под репрессию. К счастью, мужчину не расстреляли – сослали его и семью в Воркуту. В 1953 году семью реабилитировали. Нехитрый скарб долго ехал в грузовом вагоне обратно в столицу. В Москве вскрыли и ахнули – у медведя крысы в дороге съели всю морду. Зацелованная ребенком мордочка оказалась самым вкусным и сладким местом для грызуна.
Это была самая дорогая игрушка, я так плакала и не могла его выбросить. – вспоминала потом старушка. - Заштопала, как смогла – пришила черный чулок, пуговки вместо глаз.
Ольга Синякина отнесла медведя к реставратору игрушек Сергею Романову. Он игрушку опознал – в его коллекции был такой же! Аккуратно распорол мохнатого, взял уцелевшую ткань с ножек и под пузиком, сшил из этих лоскутков мордочку, по образцу близнеца из своей коллекции. На лапки одел штанишки. Сделал тряпочный носик, глазки.
Я потом с этим обновленным мишкой пришла к Руслане Григорьевне, предупредила, что бы она присела и достала его из сумки, рассказывает Ольга Синякина. - Руслана Григорьевна ахнула: «Он такой и был!» - и от чувств заплакала.
Мишка этот, как ни просила Ольга свою коллегу взять своего друга детства обратно, все же остался у коллекционера - теперь в компании других медведей, периодически выезжает на выставки и «живет хорошей жизнью». Всего же у москвички в коллекции более восьмидесяти медведей. И это – новогодний атрибут! – ведь по традиции много десятилетий под елку ставили не Дед Мороза, а именно плюшевого мишку.
Мне потом на выставках москвичи, чье детство пришлось на тридцатые годы, рассказывали, что до войны никогда не ставили под елку Деда Мороза, только медведя – это еще дореволюционная традиция. – рассказывает Синякина. - Да и Дед Мороз в красной шубе ассоциировался тогда только с красноармейцами. А у многих с этой формой, в годы репрессий были нехорошие ассоциации.
Елка из швабры
Одно время празднование Нового года в СССР было под запретом. В середине 20-х годов шла активная кампания по отрицанию «поповских праздников» - в моду входят «комсомольские святки», новая власть высмеивает новогодние и рождественские обычаи, плюс сказалась смена календаря. Официально Новому году вернули статус праздника только в 1935 году.
Фото: Ольга Синявская
Часы - можно вешать или крепить на прищепку
Но люди все равно продолжали отмечать и в годы запрета. Хотя за наряженную елку можно было получить реальный срок. – рассказывает Ольга Синякина. - На одной из выставок ко мне подошла одна пожилая дама, жившая в 30-е годы в легендарном Доме на Набережной. В 30-е годы жители этого дома еще по старинке полоскали белье в Москва-реке. И у них с местным дворником был уговор. Он заранее привозил из леса елку, разбирал ее на лапник и прятал недалеко от берега. А в каждом подъезде на выходе стоял часовой – он проверял каждого входящего-уходящего. И вот, после условного сигнала, жительницы шли с тазами и бельем к реке. Показывали на выходе часовому тазик. На берегу находили эти припрятанные веточки, прятали под белье. Заносили домой. Дома брали швабру. В ней муж заранее просверливал дырочки. Веточки вставлялись в эти дырочки. За несколько «стирок» собиралась вполне симпатичная «елочка» - ее наряжали конфетами, мандаринами и самодельными игрушками.
Но праздник тогда носил религиозный характер.
Фото: Ольга Синявская
Старинный отрывной календарь
Жемчужины и детские слезы
Традиционные дореволюционные новогодние подарки – бонбоньерочки. В них на Рождество и День Ангела вкладывали по жемчужинке. К совершеннолетию у девушки собиралось колье.
Потом, уже при советской власти, лет двадцать подряд классическим новогодним подарком были плюшевые мишки. Дети ими очень дорожили. Иногда с такими подарками происходили поистине фантастические истории. Герой такой истории, плюшевый медвежонок, теперь живет в квартире коллекционера. У игрушки – удивительная биография.
В 1941 году трехлетнему Феде, жившему в Ленинграде, подарили на Новый год мишку. – рассказывает Ольга Синякина. - Мальчик очень эту игрушку полюбил. Летом 41-го отец мальчика ушел на фронт. Не вернулся. Началась блокада – мама и бабушка умерли от голода на глазах Феди, а ребенка, полуживого, похожего на скелетик, с тоненькими ручками-ножками, вывезли потом в эвакуацию. Все это время малыш мертвой хваткой держался за мишку – забрать игрушку у мальчика было невозможно. Но никто, видя, как ребенок им дорожит, и не настаивал. Так они, Федя и Миша, уехали в Пермь. Оттуда мальчика позднее, уже в Москву, забрали дальние столичные родственники. Ребенок приехал с той самой игрушкой. Это было единственное, что осталось у него от семьи. Уже взрослым, Федя хранил этого медведя, как самую главную ценность. После смерти родственники передали игрушку в дар.
Фото: Ольга Синявская
Почему миллиардер Григоришин ничего не продает из своей коллекции картин
Офис Константина Григоришина. На стене - барельеф Лежефото Евгения Дудина для Forbes
Владелец группы «Энергетический стандарт» создал коллекцию стоимостью в $300 млн, из которой не готов продать ни одной картины
В 2008 году бизнесмен Константин Григоришин (№70 в списке богатейших Forbes, состояние - $1,3 млрд) устроил ужин в своем особняке. Три десятка гостей - члены попечительского совета Музея Гуггенхайма, с которым Григоришин сотрудничает, и американские коллекционеры, ради этого прилетевшие в Москву. Музей регулярно организует такие закрытые ужины в домах коллекционеров из разных стран. Миллиардер с гордостью показывал гостям картины из личной коллекции. И ему действительно есть чем гордиться. На стенах дома развешаны три десятка работ, от проверенного временем Лукаса Кранаха Старшего до модного Роя Лихтенштейна.
Один из гостей узнал на стене работу русского конструктивиста Эля Лисицкого: «Она же всегда висела у моего друга в Палм-Бич!» Чуть позже он прислал Григоришину старую фотографию из дома друга - показать, как «Проун» смотрелся в интерьере. Бизнесмен тут же приметил Фернана Леже на камине американца и начал переговоры о покупке. «По цене не договорились. Но мы держим эту вещь на радаре. Нам нужен такой Леже», - говорит 46-летний бизнесмен в интервью Forbes.
Владелец группы «Энергетический стандарт», куда входят крупнейшие украинские производители оборудования для энергетики, первую картину купил еще в 1993 году. Его киевский знакомый Эдуард Дымшиц, куратор коллекции одного из украинских банков, предложил бизнесмену повесить на стену вместо календаря пейзаж Михаила Клодта. «Мне показалось, что это правильная мысль», - вспоминает Григоришин. Тем более что и цена вопроса была не критична - около $20 000. А сейчас в его коллекции 238 работ «холст-масло» и около 500 листов графики. Общая стоимость коллекции год назад оценивалась страховщиками Lloyd’s в $300 млн.
В отличие от Петра Авена, собирающего художников «Мира искусства» и «Бубнового валета», или Даши Жуковой, коллекционирующей только современное искусство, у Григоришина есть все. И старые мастера, и даже Айвазовский - «большой, красивый». Единственный объединяющий принцип - по всем направлениям в коллекции представлены только топовые имена. «Во всем должен быть перфекционизм. Если покупать, то лучшее», - говорит бизнесмен.
Его первым увлечением был авангард. Григоришин, все активы которого находятся на Украине, собрал, в частности, самую полную коллекцию киевского кубофутуриста Александра Богомазова. Один из теоретиков авангардного искусства, в Гражданскую разрисовывавший агитпоезда в Красной армии, в советское время был под запретом, но работы сохранила вдова. В 1966 году на волне хрущевской оттепели она смогла организовать выставку у Киеве, а следующая состоялась лишь в 1991 году. Одним из ее организаторов был тот самый искусствовед Дымшиц. Заинтересовавшись с его подачи творчеством Богомазова, Григоришин выяснил имена всех коллекционеров, у которых были работы художника, и постепенно выкупил то, что хотел: не только красочные холсты, но и около полусотни эскизов к картинам.
«По полноте наше собрание, наверное, можно сравнить только с музеем. Все из лучших работ есть, а цели докопаться до руды, собрать все, я перед собой никогда не ставил», - говорит Григоришин. Но тут же признается, что очень хотел бы иметь у себя еще и «Трамвай» - эта работа находится в собрании известного московского коллекционера Валерия Дудакова, который расставаться с ней не собирается. Григоришин лично с ним не общался, но уже не первый год закидывает удочку через посредников.
Искусство начала XX века Григоришин покупал, совершенно не думая о том, перспективное ли это вложение - помимо «Ирисов» Натальи Гончаровой, например, у него в собрании есть и ее ранние работы, доавангардного периода. Первые лет десять он собирал по принципу «повесить на стену», а единственным ориентиром было «чувство внутри». В 2003 году Григоришин вообще прекратил покупать искусство - несколько экспертов один за одним усомнились в подлинности некоторых работ из его коллекции. «Не денег было жалко, неприятно просто», - признается бизнесмен.
Экспертиза подлинности - нетривиальная задача. Вопросов нет, когда выкупаешь архив у родственников - как раз в 2003 году бизнесмен приобрел в Германии около 100 листов графики авангардистки Ольги Розановой, жены поэта Крученых, непосредственно у ее брата. Хорошо изучено и описано творчество таких художников, как Гончарова и Ларионов, которые, покидая Россию, сами вывезли все свои работы на Запад (именно поэтому под залог их работ западные банки охотно кредитуют коллекционеров). С большинством же имен история сложнее.
Неприятности случаются даже с ведущими аукционными домами. Однажды Григоришин купил на Sotheby’s работу Николая Пимоненко, а когда стал оформлять документы, оказалось, что ни Третьяковка, ни Институт Грабаря не берутся подтвердить авторство: нет экспертов конкретно по этому художнику. Судиться с аукционом за несколько десятков тысяч долларов бизнесмен не стал. Все это помогло Григоришину осознать, что для серьезной коллекции нужен профессиональный куратор.
Охота на картину
Последние восемь лет его коллекцией занимается на постоянной основе Ольга Ващилина. На фото справа на 250-летнем юбилее Эрмитажа.
В отчем доме с семьёй и друзьями отца- Николая Ващилина. 1986
Познакомились случайно, когда вместе летели в Санкт-Петербург на день рождения общих знакомых - Игоря Ротенберга. Поводом для разговора об искусстве и подлинности работ стал подарок имениннику - сюрреалистическая скульптура. Оказалось, что Ольга сама собирает современных художников. Причём с детства.....
Ольга Ващилина со своим отцом Николаем Ващилиным в отчем доме на Кронверкском проспекте,61 в Санкт-Петербурге
Предложение бизнесмена она обдумывала год и в итоге согласилась.
Первоочередная задача - проверить и подтвердить подлинность уже имевшихся в коллекции работ. «Провенанс, эксперты, технологическая экспертиза: рентген, химический анализ. Мы на 100% должны быть уверены», - говорит Ващилина. Несмотря на страстное желание иметь в коллекции Казимира Малевича, Григоришин вынужден был отказаться от одного из вариантов «Супрематической композиции» и других работ - не было уверенности в подлинности.
Ольга Ващилина со своим отцом Николаем Ващилиным в его доме в Санкт-Петрбурге на Кронверкском проспекте,61. 1996
Все картины Григоришин держит в России и на Украине («Я же здесь живу, а не на Западе»). Доставка картин, купленных за рубежом, стоит дорого: специальный ящик, надзор от места покупки до аэропорта, вооруженная охрана и т. д. Такой сервис предоставляют аукционные дома, им за перевозку из США в Москву придется платить $40 000–50 000. Но если обратиться напрямую к подрядчикам - этим занимается куратор, то доставка обойдется минимум в пять раз дешевле.
Одна из главных задач куратора - искать работы, которые интересны коллекционеру. Григоришин, например, давно охотится за обнаженной натурой Амедео Модильяни - подарить жене Наталье. Сколько придется ждать - неизвестно, но куратор уже вовсю над этим работает. Всего Модильяни нарисовал 32 обнаженных. Из них, как удалось установить по каталогам разных выставок и из общения с коллекционерами и экспертами, в частных руках сегодня находится семнадцать. И только семь из потенциально доступных работ интересны Григоришину. Ольга по крупицам собирала информацию о каждом владельце: кто, из какой страны, с кем сотрудничает, не разводятся ли, что с финансами и т. д. Казалось, удача близка - одна из работ обнаружилась в коллекции арабского инвестиционного фонда, готового с ней расстаться. Но владелец запросил за своего Модильяни $70 млн, Григоришин взял отсрочку. А фонд тем временем продал работу через аукцион.
В коллекции есть «Портрет Пикассо» - небольшая работа на картоне. Недавняя удача - женский портрет, который удалось приобрести только потому, что богатая нью-йоркская семья, владевшая им с 1962 года, затеяла развод, но оба супруга так любили Модильяни, что не смогли его поделить.
Музейный экспонат
Когда коллекция была систематизирована, подлинность работ подтверждена солидными экспертами и их стали включать в каталоги-резоне (полные каталоги того или иного художника. - Forbes), к Григоришину стали обращаться крупнейшие музеи. Сейчас 60% его коллекции в течение года выезжает на международные выставки. «Это не для повышения стоимости - если хорошая работа с хорошим провенансом, то она даже дороже стоит, если пишут «нигде не выставлялась», не примелькалась», - говорит Григоришин.
На состоявшейся в 2006 году в ГМИИ им. Пушкина персональной выставке графики Василия Чекрыгина больше половины работ были из собрания Григоришина. Чекрыгин в молодости дружил с Давидом Бурлюком и Владимиром Маяковским (оформлял его первую книгу «Я»), но больше известен по группе «Маковец», главным идеологом которой был священник Павел Флоренский. В 1922 году художник погиб под колесами поезда, и его почти забыли. В собрании Григоришина более 200 его работ, в том числе нетипичная для него живопись. Все - из семьи, куплены у дочери и внучки художника.
В 2008 году в Русском музее прошла выставка работ Александра Богомазова из собрания Григоришина, в 2011 году - выставка Василия Ермилова в выставочном комплексе «Арсенал» в Киеве (одну из работ предоставил, кстати, из своей коллекции Виктор Пинчук, с которым Григоришин чаще общается по вопросам бизнеса или украинской политики). Летом этого года персональная выставка Ермилова прошла и в Москве - в Мультимедиа Арт Музее.
В сентябре вернулся домой с выставок в США и ГМИИ самый дорогой экспонат коллекции Григоришина - работа Хуана Миро. «Переживаю, конечно», - признается бизнесмен. Еще больше переживает его жена, когда на выставки просят работы из числа подаренных ей, - всегда подробно спрашивает, на какой срок, когда точно вернут, рассказывает Григоришин.
Но бизнесмен уверен, что сотрудничество с музеями, которые не всегда могут позволить себе покупку работ, как в частных коллекциях, - нужное дело. «Спящая» Тамары Лемпицкой из его коллекции и ее же «Дама в черном платье» из коллекции Александра Чистякова, участвовавшие в недавней выставке «Портреты коллекционеров» в ГМИИ, стали впервые показанными в России широкой публике работами этой культовой художницы ар-деко, это отмечают в самом музее.
«Григоришин - редкий у нас пример интернационального типа коллекционера, - говорит Марина Лошак, арт-директор «Манежа» и сооснователь галереи «Проун», соорганизатора выставок Ермилова. - Он открыт разным просветительским проектам и идеям, понимает, что искусство нужно поддерживать. И делает это не ради собственного пиара».
Такое поведение не типично для миллиардеров, собирающих искусство. Мало кто видел коллекцию грузинского миллиардера Бидзины Иванишвили (№153 в глобальном списке Forbes) или Романа Абрамовича (№9 в «Золотой сотне»). О коллекции Дмитрия Рыболовлева (№13 в «Золотой сотне») стало известно только из иска его жены при разводе. Ходят слухи, что в ней есть Ван Гог, Дега, Моне, Пикассо. Григоришин же открыт миру.
Он общается со многими мировыми галеристами, кураторами, коллекционерами. Например, директор ГМИИ, легендарная Ирина Антонова, бывала у Григоришина в гостях. Миллиардер говорит, что общение с людьми из мира искусства ему в удовольствие. «С бизнесом, особенно украинским, сложно общаться - разговоры о политике, деньгах и бизнесе быстро надоедают», - признается бизнесмен.
Что собирать
Отчасти с подачи Ольги, которая постоянно приносит ему книги и каталоги с новыми именами, Григоришин начал покупать современное искусство. С российскими галеристами общается, но покупать предпочитает на Западе - там уровень работ, по его мнению, гораздо выше.
Восемь лет назад приметил работу Роя Лихтенштейна «Голова» в одной из книг. Куратор отыскала ее в каталоге выставки американского галериста Ларри Гагосяна. Отправила запрос - можно ли узнать координаты частного владельца. Удивившись интересу из России, Гагосян помог. Теперь общаются постоянно - у Гагосяна Григоришин покупал, например, Фрэнсиса Бэкона, когда тот еще не был таким дорогим, как сейчас (рекорд установил Роман Абрамович, заплативший в 2008 году за его работу на Sotheby’s $86,3 млн).
Работу колумбийца Фернандо Ботеро, рисующего тучных людей, Григоришин сторговал лично - увидел ее на обложке одной из книг, сам позвонил художнику и даже получил скидку под аргумент «вас еще нет в России». «Есть много всего, что нравится в современном искусстве, но часто смущает цена, - говорит Григоришин. - У Гагосяна хорошие молодые художники. Из последнего, что видел, понравились абстракции Сэсили Браун, работы Клиффорда Стилла. Но он оказался таким дорогим, что я не рискнул».
Громкие имена современных звезд и аукционные рекорды на Григоришина не действуют - он по-прежнему ориентируется на собственные эмоции. «Я много видел Дэмиена Херста - ангары целые коллекционеры показывали. В Тейт Модерн недавно опять Херст был. Но я вообще ничего не чувствую, когда его вижу», - приз