Усадьба в Карпатских горах. Здесь, женившись и решив остепениться и заняться хозяйством, поселился некий волшебник. Он влюблён в свою жену и обещает ей жить «как все», но душа просит чего-нибудь волшебного, и хозяин усадьбы не в силах удержаться от «шалостей». Вот и теперь Хозяйка догадывается, что муж затеял новые чудеса. Выясняется, что в дом вот-вот прибудут непростые гости.
Первым появляется юноша. На вопрос Хозяйки, как его зовут, он отвечает: Медведь. Волшебник, сообщив жене, что именно из-за юноши и начнутся удивительные события, признается: семь лет назад он превратил встреченного в лесу молодого медведя в человека. Хозяйка терпеть не может, когда «ради собственной забавы мучают животных», и умоляет мужа сделать юношу снова медведем и отпустить на свободу. Оказывается, это возможно, но только если какая-нибудь принцесса полюбит юношу и поцелует его, Хозяйке жаль неизвестную девушку, её пугает опасная игра, которую затеял муж.
Тем временем раздаётся звук трубы, возвещающей о прибытии новых гостей. Это проезжавший мимо Король вдруг захотел свернуть в усадьбу. Хозяин предупреждает, что сейчас они увидят грубияна и безобразника. Однако вошедший Король поначалу вежлив и любезен. Правда, вскоре у него вырывается признание, что он деспот, злопамятен и капризен. Но виноваты в этом двенадцать поколений предков («все изверги, один к одному!»), из-за них он, по натуре добряк и умница, иногда вытворяет такое, что хоть плачь!
После неудачной попытки угостить хозяев отравленным вином Король, объявив виновником своей проделки покойного дядю, рассказывает, что Принцесса, его дочь, не унаследовала злодейских фамильных склонностей, она добра и даже смягчает его собственный жестокий нрав. Хозяин провожает гостя в предназначенные для него комнаты.
В дом входит Принцесса и в дверях сталкивается с Медведем. Между молодыми людьми сразу возникает симпатия. Принцесса не привыкла к простому и сердечному обращению, ей нравится разговаривать с Медведем.
Раздаются звуки труб - приближается королевская свита. Юноша и девушка убегают, взявшись за руки. «Ну вот и налетел ураган, любовь пришла!» - говорит слышавшая их беседу Хозяйка.
Появляются придворные. Все они: и Первый Министр, и Первая Кавалерственная Дама, и фрейлины до дрожи запуганы Министром-Администратором, который, умея угодить Королю во всем, полностью подчинил его себе, а свиту держит в чёрном теле. Вошедший Администратор, заглядывая в записную книжку, подсчитывает доходы. Подмигнув Хозяйке, он без всяких предисловий назначает ей любовное свидание, но, узнав, что её муж волшебник и может превратить его в крысу, извиняется, а злость срывает на появившихся придворных.
Тем временем в комнату входят сначала Король с Хозяином, затем Принцесса и Медведь. Заметив радость на лице дочери, Король понимает, что причиной этому новое знакомство. Он готов пожаловать юноше титул и взять его с собою в путешествие. Принцесса признается, что юноша стал её лучшим другом, она готова поцеловать его. Но, поняв, кто она такая, Медведь в ужасе и отчаянии убегает. Принцесса в растерянности. Она уходит из комнаты. Король собирается казнить придворных, если никто из них не сумеет дать ему совет, как помочь Принцессе. Палач уже готов. Вдруг распахивается дверь, на пороге появляется Принцесса в мужском платье, со шпагой и пистолетами. Она велит седлать коня, прощается с отцом и исчезает. Слышен топот коня. Король бросается вдогонку, приказав свите следовать за собой. «Ну, ты доволен?» - спрашивает мужа Хозяйка. «Очень!» - отвечает он.
Непогожим зимним вечером хозяин трактира «Эмилия» с грустью вспоминает девушку, которую когда-то любил и в честь которой назвал своё заведение. Он все ещё мечтает о встрече с ней. В дверь стучат. Трактирщик впускает занесённых снегом путников - это разыскивающий свою дочь Король и его свита.
Между тем Принцесса находится в этом доме. Переодетая мальчиком, она пошла в ученики к живущему здесь охотнику.
Пока Трактирщик устраивает на отдых своих гостей, является Медведь. Немного погодя он встречается с Принцессой, но не узнает её в мужском костюме. Он рассказывает, что убежал от любви к девушке, очень похожей на нового знакомца и, как ему кажется, тоже влюблённой в него. Принцесса высмеивает Медведя. Вспыхнувший спор завершается сражением на шпагах. Делая выпад, юноша сбивает с соперника шляпу - падают косы, маскарад окончен. Девушка в обиде на Медведя и готова умереть, но доказать ему, что он ей безразличен. Медведь хочет снова бежать. Но дом занесён снегом по самую крышу, выйти невозможно.
Тем временем Трактирщик обнаруживает, что Первая Кавалерственная Дама - потерянная им Эмилия. Происходит объяснение и примирение. Король счастлив, что дочка нашлась, но, увидев её печальной, требует, чтобы кто-то из придворных пошёл её утешить. Жребий выпадает Администратору, который страшно боится, что Принцесса просто застрелит его. Однако он возвращается живым и вдобавок с неожиданным известием - королевская дочь решила выйти за него замуж! Взбешённый Медведь тут же делает предложение двум фрейлинам сразу. Появляется Принцесса в подвенечном платье: свадьба через час! Юноша добивается разрешения поговорить с ней наедине и открывает ей свою тайну: по воле волшебника он превратится в медведя, как только поцелует её, - вот в чем причина его бегства. Принцесса в отчаянии уходит.
Вдруг раздаётся музыка, распахиваются окна, за ними не снег, а цветущие поляны. Врывается весёлый Хозяин, но радость его быстро гаснет: ожидаемого чуда не случилось. «Как ты посмел не поцеловать ее?! - спрашивает он Медведя. - Ты не любил девушку!»
Хозяин уходит. За окнами снова снег. Совершенно подавленный, Медведь обращается к вошедшему охотнику с вопросом, нет ли у него желания убить сотого медведя (тот хвастал, что на его счету 99 убитых медведей), ибо он все равно найдёт Принцессу, поцелует её и превратится в зверя. Поколебавшись, охотник соглашается воспользоваться «любезностью» юноши.
Прошёл год. Трактирщик обвенчался со своей любимой Эмилией. Медведь пропал неведомо куда: чары волшебника не пускают его к Принцессе. А девушка из-за несчастной любви заболела и вот-вот умрёт. Все придворные в глубокой печали. Только Администратор, хотя свадьба его не состоялась, сделался ещё богаче и наглее, а в смерть от любви не верит.
Принцесса хочет проститься с друзьями и просит скрасить её последние минуты. Среди присутствующих и Хозяин с Хозяйкой. В глубине сада слышны шаги - Медведь все-таки добрался сюда! Принцесса рада и признается, что любит и прощает его, пусть он превратится в медведя, лишь бы не уходил. Она обнимает и целует юношу. («Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придёт конец», - сказал чуть ранее волшебник.) Раздаётся удар грома, на миг воцаряется мрак, потом свет вспыхивает, и все видят, что Медведь остался человеком. Волшебник в восторге: чудо свершилось! На радостях он превращает надоевшего всем Администратора в крысу и готов творить новые чудеса, «чтобы не лопнуть от избытка сил».
Е.Ш. Исаева
В своих заметках полудневникового типа, относящихся к начальному периоду его писательской биографии, Евгений Шварц, будущий создатель блистательных по выдумке, удивительных по щедрости фантазии пьес-сказок, оставил следующую мысль: «... оставаясь собой, таращи глаза на мир, будто видишь его первый раз... Смотри. Смотри. Смотри».
Не случайно едва ли не лучшим его созданием стал «Дракон», пьеса военных лет, в которой завершаются размышления писателя об «обыкновенном фашизме», начатые еще в «Голом короле» и продолженные «Тенью». Вместе с тем там предугадывается многое и в судьбах мира послевоенного.
«Настоящие современные актуальные советские пьесы», - так назвал сказки Шварца их первый постановщик, замечательный режиссер Николай Акимов. В намеренной парадоксальности этой формулировки - «современные актуальные»... сказки - отражено основное свойство шварцевской драматургии, определяющее всю ее неповторимость и своеобразие.
Как же совмещается простота, неизменная четкость в расстановке нравственных акцентов и некоторая даже наивность «старой, старой сказки» с исследованием духовного мира современного человека, с изображением явлений неоднозначных, не разложимых лишь на черно-белые тона?
Ответ на этот вопрос очень по-своему, «по-шварцевски» подсказывает сам драматург. Не склонный к теоретизированию, он предпочел процесс создания произведения показать в нем же самом. Так раскрытие «волшебных секретов» происходят еще в одной из ранних пьес Шварца «Снежная королева», где в сказку как ее участник и вместе с тем творец введен сам Сказочник.
Но если обнажение приема в «Снежной королеве» справедливо было определено В. Шкловским как «иронически-театральное», то сходное построение «Обыкновенного чуда» (придумывающий сказку волшебник - Хозяин - в числе действующих лиц) несет совершенно иной художественный смысл. Лиричность пьесы, лиричность и даже автобиографичность образа Хозяина позволяет рассматривать эту последнюю пьесу-сказку Шварца как наиболее полное воплощение и выражение его творческих принципов.
В прологе к «Обыкновенному чуду» - пожалуй, единственном у Шварца прямом разъяснении своих целей и задач зрителю - он определяет то главное, чем притягательна для него сказка: «Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь».
Та свобода вымысла, которая является строгим законом сказки, давала художнику возможность довести до логического завершения, прояснить ситуации, конфликт, свойство человеческого характера. В «Обыкновенном чуде» - этой, по сути, очень емкой формуле любой сказки Шварца - его прежде всего привлекает именно «чудо». «Ах, как мне хотелось бы, - вздыхает одна из героинь пьесы, Эмилия, - попасть в те удивительные страны, о которых рассказывают в романах. И там вовсе нет этого окаянного слога «вдруг». Там одно вытекает из другого... Необыкновенные события случаются там так редко, что люди узнают, когда они приходят все-таки наконец.
Все развитие действия «Обыкновенного чуда» и есть, в сущности, разговор о любви, в который втянут весь круг канонических для сказки персонажей. Это и юный герой «волшебного происхождения» (превращенный в человека медведь), и прекрасная принцесса, и волшебные и не волшебные помощники - Хозяин и Хозяйка, трактирщик и Эмилия, его возлюбленная, вновь встретившиеся после долгих прожитых врозь лет; это и традиционный антагонист героя - Министр-администратор, и непременный для каждой сказки король.
Сюжет пьесы, контаминирующий достаточно распространенные фольклорные мотивы, центростремителен: каждый персонаж (вплоть до тех, кого принято именовать фоном, окажем, фрейлины Принцессы) вовлечен в течение основной сюжетной линии, линии Принцессы и Медведя, и действенно, со всей сказочной категоричностью, выражает свою жизненную позицию, свое понимание - или непонимание - «обыкновенного чуда» любви.
Тут и житейски-приземленная микрофилософия Короля, которому и чудесное хотелось бы втолкнуть в рамки обыденности - «Живут же другие - и ничего! Подумаешь - медведь... Не хорек все-таки... мы бы его причесывали, приручали», и непоколебимый цинизм Министра-администратора, искренне не допускающего существования чувств, выходящих за пределы его нормального - до того нормального, что самому удивительно - миропонимания, и грустная верность своему несостоявшемуся чуду Эмиля и Эмилии...
И, наконец, в истории Принцессы и Медведя, как сюжетная реализация сказочной метафоры (в человека - и уже навсегда! - превращается медведь), звучит важнейшая для автора мысль о преображающей, открывающей «человека в человеке», поистине волшебной силе подлинного чувства. Причем изображается оно словно бы вне своей бытовой оболочки: Принцесса и Медведь у Шварца лишены сугубо индивидуальных примет и сколько-нибудь конкретных характерологических черточек. Думается, это не обычная голубизна стопроцентно положительных героев, а намеренно широкая, переходящая в символику обобщенность - свойство, неотъемлемо присущее поэтике народной.
Однако пьеса Шварца - отнюдь не театрализованная аллегория, иносказание в условном сказочном облачении, подобная, скажем, «трем толстякам» Олеши или сказкам Маршака. Необычность ее в тон, что его сказка, словно бы сама признающаяся в своем волшебном происхождении и слегка иронизирующая над собственными чудесами.
Творя фантастический сказочный мир, Шварц в то же время обнажает его условность, иллюзорность, невсамделишность. И в этом - глубокое постижение писателем самой сущности жанра, его внутренней структуры. Ведь сказка - это, пожалуй, единственный род фольклорных произведений, в котором условность осознается, более того - подчеркивается. «Установка на вымысел» (формула Э. Померанцевой), этот важнейший жанровый признак сказки, в том и заключается, что и сказочник, и слушатели как бы заранее признает фантастичность сказочного повествования.
Но если в народной сказке об этом напоминает элементы обрамляющие (присказка, концовка), не связанные впрямую с сюжетом, то у Шварца разрушаемая условность введена в самую ткань пьесы. Сотворение волшебного мира происходит прямо на наших глазах: женившийся и остепенившийся волшебник, которого «как ты не корми... все тянет к чудесам...», придумывает свое очередное и вроде бы совсем невинное чудо – оно-то и становится завязкой действия - превращенного им в человека медвежонка может расколдовать только поцелуй «первой попавшейся принцессы». И о том, что сказка - «складка» («а песня быль»), как утверждает пословица, нам не дают забыть на протяжении всей пьесы. Этой цели служит и уже приводившийся ироничный монолог Эмилии, и признание Хозяина - «Я... собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала».
Иными словами, в «Обыкновенном чуде» условность и выстраивается, и нарушается, создавая ту атмосферу праздничной театральности, веселой игры, без элементов которой трудно представить сегодняшнее восприятие сказки (вспомним современные костюмы персонажей вахтанговской «Принцессы Турандот»).
Но, конечно же, не только желание подчеркнуть в сказке игровое начало определяло замысел драматурга, как это происходило, к примеру, в театральных сказках далекого предшественника Шварца Карло Гоцци, где персонажи комедии масок, вмешиваясь в течение основного, нередко трагического сюжета, усиливали и обнажили его фантастический характер.
Озорная игра серьезнейшим образом связана у Шварца с самой сверхзадачей пьесы. Ведь здесь сказочная феерия распадается под напором «живой жизни», ее разрушает настоящее человеческое чувство, выламывающееся за пределы замкнутого волшебного круга. В этом - высокая символичность «обыкновенного чуда» в концовке пьесы, чуда любви, восставшей против неизбежности и силой своей перечеркнувшей все - так что первым поражается сам волшебник: Глядите! Чудо, чудо! Он остался человеком.
Такая разомкнутость сказочного мира делает пьесу Шварца открытой структурой, в которой реальность может отображаться не только в предельном обобщении аллегории, а и в даже бытовых очертаниях. Подобное соединение различных плоскостей изображения, переплетение реалий сказки и реалий быта, их взаимный отсвет создают совершенно особую атмосферу шварцевских пьес, определяет неповторимую их интонацию, своеобразность.
Вся пьеса насыщена ситуациями мгновенно узнаваемыми: так снайперски точно в них схвачены - и в соответствии с законами сказки - хорошо знакомые нам явления, черточки быта, характерные моменты нашей повседневной жизни.
Весь механизм фарисейства - а в равной степени и панацеей его равнодушной готовности принять видимое за сущее - вскрыт в коротеньком деловитом раскаяние Министра-администратора: «...забудьте о моем наглом предложении, /скороговоркой/ считаю его безобразной ошибкой. Я крайне подлый человек. Раскаиваюсь, раскаиваясь, прошу дать возможность загладить все».
В афористически отточенных репликах одним штрихом фиксируемся самая суть характера (Король. «Весь дом устроен так славно, с такой любовью, что взял бы да отнял!») или ситуации (Хозяйка. «Бедная влюбленная девушка поцелует юношу, а он вдруг превратится в дикого зверя? Хозяин. Дело житейское, жена»).
Однако для Шварца в период зрелости такие одномерные бытовые аллюзии уже далеко не составляет главного. Пожалуй, единственный персонаж подобного рода в «Обыкновенном чуде» - это Охотник. Большая же часть шварцевских образов не исчерпывается только сочетанием двух планов - традиционно сказочного и угадываемого за ним бытового, житейского пласта. Они многослойны, многосоставны. Скажем, Король - разве укладывается этот характер, точнее, психологическое явление в авторскую аттестацию его как «обыкновенного квартирного деспота, хилого тирана, ловко умеющего объяснять свои бесчинства соображениями принципиальными»? Ведь здесь Шварц иронизирует и над кокетливым интеллектуальным самобичеванием, которое по сути оборачивается самооправданием и самолюбованием, и - шире - над самим принципом подобного истолкования характера в жизни и литературе (отсюда - элемент литературной пародии): «Я человек начитанный, совестливый. Другой свалил бы свои бесчинства на товарищей, на начальника, на соседей. А я валю на предков, как на покойников. Им все равно, а мне полегче».
«Зрительское /или читательское/ восприятие у Шварца непосредственно включается в художественную структуру произведения - как это и происходит и в процессе создания сказки народной, всегда варьируемой в зависимости от аудитории. Отсюда - тот интеллектуализм пьес-сказок Шварца, который позволяет сопоставлять их, что уже не однажды делалось, с эпическим театром Б. Брехта, философскими драмами Ж. Ануйля.
Но и непосредственно в рамках сказки Шварц сумел наметить контуры характеров совсем не простых, избежав при этом дурной модернизации фольклорного жанра.
Так, например, в поэтику Шварца прочно входит излюбленный, прием сказки - обыгрывание противоречий методу подлинным и мнимым, видимым и сущим. На столкновении разнонаправленных свойств строятся у него многие образы. Таков король, которым попеременно овладевают то отцовские чувства, то королевский норов - наследие «двенадцати поколений предков - и все изверги, один к одному». Соединение несоединимого - оксюморон на уровне фраз - и становится основным принципом его речевой характеристики: «То ли мне хочется музыки и цветов, то ли зарезать кого-нибудь».
Лицо в маске - сквозной мотив, сопровождающий образ Эмилии: она и в ремарках именуется то Эмилией, то Придворной дамой.
А такой классический элемент сказочного сюжета, как возвращение, становится для драматурга возможностью обозначить историю своего героя не в спокойном ее течении, а в исходных и финальных точках, расстояние, между которыми легко заполняет.
Так изображается совсем не волшебное, а грустно закономерное превращение «гордой, нежной Эмилии» в вымуштрованную придворную даму, сказочно быстрая, но отнюдь не представляющаяся неразрешимой житейской загадкой метаморфоза, сделавшая «лихого снабженца» снисходительно-вальяжным принцем-администратором.
Мотив волшебного превращения определяет и развитие главной сюжетной линии пьесы. Мановением волшебной палочки Хозяина начинается история главного героя /в первоначальном варианте пьеса так и называлась - «Влюбленный медведь»/, его чудесным преображением она завершается: «Гляди: это человек, человек идет по дорожке со своей невестой и разговаривает с ней тихонько. Любовь так переплавила его, что не стать ему больше медведем» И это обретение героем подлинной человечности происходит уже за рамками сказочных чудес.
Поэтому так иронизирует Шварц над привычным ожиданием благополучной сказочной развязки, где обязательное чудо может все уладить: «Как ты смеешь причитать, ужасаться, надеяться на хороший конец там, где уже нет, нет пути назад... не смей говорить мне о чудесах, чудеса подчинены таким же законам, как и все другие явления природы».
Комедия-сказка Шварца /как определяет жанровую принадлежность этих пьес Н. Акимов/, подобно всякой высокой комедии, колеблется между двумя эмоциональными полюсами - радостью и печалью. «Отправной точкой комедиографа, - замечает исследователь драмы Э. Беюли, - является страдание; радость же, будучи его конечной целью, представляет собой прекрасное и волнующее преодоление». Счастливая развязка «Обыкновенного чуда» не безусловна, ей предшествует ситуация драматическая, и недаром влюбленным в пьесе сопутствуют, словно разные вариации их возможной судьбы, две пары - Хозяин и Хозяйка и Эмиль и Эмилия.
«Добрый сказочник» был, по сути, очень жестким художником, максималистки требовательным к своим героям. Признание Медведя - «Да, хозяйка! Быть настоящим человеком - очень нелегко» - это, в сущности, эпиграф ко всему творчеству писателя, его сквозная, постоянная тема.
«Что враги сделают нам, пока сердца наши горячи?» - восклицает Сказочник из «Снежной королевы».
За подлинную человечность борется Ланцелот среди «безруких душ, безногих душ, глухонемых душ...» («Дракон»), ее отстаивает а мире теней и фикций Ученый («Тень»).
И в этом утверждении простых, но незыблемых моментов человеческого бытия - глубинная связь пьес-сказок Шварца со сказкой народной, с одухотворяющим ее пафосом не подвластных времени нравственных ценностей.
Л-ра : Проблемы мастерства. Герой, сюжет, стиль. – Ташкент, 1980. – № 628. – С. 32-39.
Ключевые слова: Евгений Шварц,драматические сказки,Обыкновенное чудо,критика на творчество Евгения Шварца,критика на сказки Евгения Шварца,анализ пьес Евгения Шварца,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 20 в.
Екатерине Ивановне Шварц
Действующие лица
Хозяин .
Хозяйка .
Медведь .
Король .
Принцесса .
Министр-администратор .
Первый министр .
Придворная дама .
Оринтия .
Аманда .
Трактирщик .
Охотник .
Ученик охотника .
Палач .
Пролог
Перед занавесом появляется человек , который говорит зрителям негромко и задумчиво:
– «Обыкновенное чудо» – какое странное название! Если чудо – значит, необыкновенное! А если обыкновенное – следовательно, не чудо.
Разгадка в том, что у нас – речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга – что обыкновенно. Ссорятся – что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, – что и удивительно, и обыкновенно.
О любви можно и говорить, и петь песни, а мы расскажем о ней сказку.
В сказке очень удобно укладываются рядом обыкновенное и чудесное и легко понимаются, если смотреть на сказку как на сказку. Как в детстве. Не искать в ней скрытого смысла. Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь.
Среди действующих лиц нашей сказки, более близких к «обыкновенному», узнаете вы людей, которых приходится встречать достаточно часто. Например, король. Вы легко угадаете в нем обыкновенного квартирного деспота, хилого тирана, ловко умеющего объяснять свои бесчинства соображениями принципиальными. Или дистрофией сердечной мышцы. Или психастенией. А то и наследственностью. В сказке сделан он королем, чтобы черты его характера дошли до своего естественного предела. Узнаете вы и министра-администратора, лихого снабженца. И заслуженного деятеля охоты. И некоторых других.
Но герои сказки, более близкие к «чуду», лишены бытовых черт сегодняшнего дня. Таковы и волшебник, и его жена, и принцесса, и медведь.
Как уживаются столь разные люди в одной сказке? А очень просто. Как в жизни.
И начинается наша сказка просто. Один волшебник женился, остепенился и занялся хозяйством. Но как ты волшебника ни корми – его все тянет к чудесам, превращениям и удивительным приключениям. И вот ввязался он в любовную историю тех самых молодых людей, о которых говорил я вначале. И все запуталось, перепуталось – и наконец распуталось так неожиданно, что сам волшебник, привыкший к чудесам, и тот всплеснул руками от удивления.
Горем все окончилось для влюбленных или счастьем – узнаете вы в самом конце сказки. (Исчезает.)
Действие первое
Усадьба в Карпатских горах. Большая комната, сияющая чистотой. На очаге – ослепительно сверкающий медный кофейник. Бородатый человек, огромного роста, широкоплечий, подметает комнату и разговаривает сам с собой во весь голос.
Это хозяин усадьбы.
Хозяин . Вот так! Вот славно! Работаю и работаю, как подобает хозяину, всякий глянет и похвалит, все у меня как у людей. Не пою, не пляшу, не кувыркаюсь, как дикий зверь. Нельзя хозяину отличной усадьбы в горах реветь зубром, нет, нет! Работаю безо всяких вольностей… Ах! (Прислушивается, закрывает лицо руками.) Она идет! Она! Она! Ее шаги… Пятнадцать лет я женат, а влюблен до сих пор в жену свою, как мальчик, честное слово так! Идет! Она! (Хихикает застенчиво.) Вот пустяки какие, сердце бьется так, что даже больно… Здравствуй, жена!
Входит хозяйка , еще молодая, очень привлекательная женщина.
Здравствуй, жена, здравствуй! Давно ли мы расстались, часик всего назад, а рад я тебе, будто мы год не виделись, вот как я тебя люблю… (Пугается.) Что с тобой? Кто тебя посмел обидеть?
Хозяйка . Ты.
Хозяин . Да не может быть! Ах я грубиян! Бедная женщина, грустная такая стоит, головой качает… Вот беда-то! Что же я, окаянный, наделал?
Хозяйка . Подумай.
Хозяин . Да уж где тут думать… Говори, не томи…
Хозяйка . Что ты натворил нынче утром в курятнике?
Хозяин (хохочет) . Так ведь это я любя!
Хозяйка . Спасибо тебе за такую любовь. Открываю курятник, и вдруг – здравствуйте! У всех моих цыплят по четыре лапки…
Хозяин . Ну что ж тут обидного?
Хозяйка . А у курицы усы, как у солдата.
Хозяин . Ха-ха-ха!
Хозяйка . Кто обещал исправиться? Кто обещал жить как все?
Хозяин . Ну дорогая, ну милая, ну прости меня! Что уж тут поделаешь… Ведь все-таки я волшебник!
Хозяйка . Мало ли что!
Хозяин . Утро было веселое, небо ясное, прямо силы девать некуда, так хорошо. Захотелось пошалить…
Хозяйка . Ну и сделал бы что-нибудь полезное для хозяйства. Вон песок привезли дорожки посыпать. Взял бы да превратил его в сахар.
Хозяин . Ну какая же это шалость!
Хозяйка . Или те камни, что сложены возле амбара, превратил бы в сыр.
Хозяин . Не смешно!
Хозяйка . Ну что мне с тобой делать? Бьюсь, бьюсь, а ты все тот же дикий охотник, горный волшебник, безумный бородач!
Хозяин . Я стараюсь!
Хозяйка . Так все идет славно, как у людей, и вдруг – хлоп! – гром, молния, чудеса, превращения, сказки, легенды там всякие… Бедняжка… (Целует его.) Ну, иди, родной!
Хозяин . Куда?
Хозяйка . В курятник.
Хозяин . Зачем?
Хозяйка . Исправь то, что там натворил.
Хозяин . Не могу!
Хозяйка . Ну пожалуйста!
Хозяин . Не могу. Ты ведь сама знаешь, как повелось на свете. Иногда пошалишь – а потом все исправишь. А иной раз щелк – и нет пути назад! Уж я этих цыплят и волшебной палочкой колотил, и вихрем их завивал, и семь раз ударил молнией – все напрасно! Значит, уж тут сделанного не поправишь.
Хозяйка . Ну что ж, ничего не поделаешь… Курицу я каждый день буду брить, а от цыплят отворачиваться. Ну а теперь перейдем к самому главному. Кого ты ждешь?
Хозяин . Никого.
Хозяйка . Посмотри мне в глаза.
Хозяин . Смотрю.
Хозяйка . Говори правду, что будет? Каких гостей нам сегодня принимать? Людей? Или привидения зайдут поиграть с тобой в кости? Да не бойся, говори. Если у нас появится призрак молодой монахини, то я даже рада буду. Она обещала захватить с того света выкройку кофточки с широкими рукавами, какие носили триста лет назад. Этот фасон опять в моде. Придет монашка?
Хозяин . Нет.
Хозяйка . Жаль. Так никого не будет? Нет? Неужели ты думаешь, что от жены можно скрыть правду? Ты себя скорей обманешь, чем меня. Вон, вон уши горят, из глаз искры сыплются…
Хозяин . Неправда! Где?
Хозяйка . Вон, вон они! Так и сверкают. Да ты не робей, ты признавайся! Ну? Разом!
Хозяин . Ладно! Будут, будут у нас гости сегодня. Ты уж прости меня, я стараюсь. Домоседом стал. Но… Но просит душа чего-нибудь этакого… волшебного. Не обижайся!
Хозяйка . Я знала, за кого иду замуж.
Хозяин . Будут, будут гости! Вот, вот сейчас, сейчас!
Хозяйка . Поправь воротник скорее. Одерни рукава!
Хозяин (хохочет) . Слышишь, слышишь? Едет.
Приближающийся топот копыт.
Это он, это он!
Хозяйка . Кто?
Хозяин . Тот самый юноша, из?за которого и начнутся у нас удивительные события. Вот радость-то! Вот приятно!
Хозяйка . Это юноша как юноша?
Хозяин . Да, да!
Хозяйка . Вот и хорошо, у меня как раз кофе вскипел.
Стук в дверь.
Хозяин . Войди, войди, давно ждем! Очень рад!
Входит юноша . Одет изящно. Скромен, прост, задумчив. Молча кланяется хозяевам.
(Обнимает его.) Здравствуй, здравствуй, сынок!
Хозяйка . Садитесь к столу, пожалуйста, выпейте кофе, пожалуйста. Как вас зовут, сынок?
Юноша . Медведь.
Хозяйка . Как вы говорите?
Юноша . Медведь.
Хозяйка . Какое неподходящее прозвище!
Юноша . Это вовсе не прозвище. Я и в самом деле медведь.
Хозяйка . Нет, что вы… Почему? Вы двигаетесь так ловко, говорите так мягко.
Юноша . Видите ли… Меня семь лет назад превратил в человека ваш муж. И сделал он это прекрасно. Он у вас великолепный волшебник. У него золотые руки, хозяйка.
Хозяин . Спасибо, сынок! (Пожимает Медведю руку.)
Хозяйка . Это правда?
Хозяин . Так ведь это когда было! Дорогая! Семь лет назад!
Хозяйка . А почему ты мне сразу не признался в этом?
Хозяин . Забыл! Просто-напросто забыл, и все тут! Шел, понимаешь, по лесу, вижу: молодой медведь. Подросток еще. Голова лобастая, глаза умные. Разговорились мы, слово за слово, понравился он мне. Сорвал я ореховую веточку, сделал из нее волшебную палочку – раз, два, три – и этого… Ну чего тут сердиться, не понимаю. Погода была хорошая, небо ясное…
Хозяйка . Замолчи! Терпеть не могу, когда для собственной забавы мучают животных. Слона заставляют танцевать в кисейной юбочке, соловья сажают в клетку, тигра учат качаться на качелях. Тебе трудно, сынок?
Медведь . Да, хозяйка! Быть настоящим человеком очень нелегко.
Хозяйка . Бедный мальчик! (Мужу.) Чего ты хохочешь, бессердечный?
Хозяин . Радуюсь! Любуюсь на свою работу. Человек из мертвого камня сделает статую – и гордится потом, если работа удалась. А поди-ка из живого сделай еще более живое. Вот это работа!
Хозяйка . Какая там работа! Шалости, и больше ничего. Ах, прости, сынок, он скрыл от меня, кто ты такой, и я подала сахару к кофе.
Медведь . Это очень любезно с вашей стороны! Почему вы просите прощения?
Хозяйка . Но вы должны любить мед.
Медведь . Нет, я видеть его не могу! Он будит во мне воспоминания.
Хозяйка . Сейчас же, сейчас же преврати его в медведя, если ты меня любишь! Отпусти его на свободу!
Хозяин . Дорогая, дорогая, все будет отлично! Он для того и приехал к нам в гости, чтобы снова стать медведем.
Хозяйка . Правда? Ну, я очень рада. Ты здесь будешь его превращать? Мне выйти из комнаты?
Медведь . Не спешите, дорогая хозяйка. Увы, это случится не так скоро. Я стану вновь медведем только тогда, когда в меня влюбится принцесса и поцелует меня.
Хозяйка . Когда, когда? Повтори-ка!
Медведь . Когда какая-нибудь первая попавшаяся принцесса меня полюбит и поцелует – я разом превращусь в медведя и убегу в родные мои горы.
Хозяйка . Боже мой, как это грустно!
Хозяин . Вот здравствуйте! Опять не угодил… Почему?
Хозяйка . А о принцессе-то вы и не подумали?
Хозяин . Пустяки! Влюбляться полезно.
Хозяйка . Бедная влюбленная девушка поцелует юношу, а он вдруг превратится в дикого зверя?
Хозяин . Дело житейское, жена.
Хозяйка . Но ведь он потом убежит в лес!
Хозяин . И это бывает.
Хозяйка . Сынок, сынок, ты бросишь влюбленную девушку?
Медведь . Увидев, что я медведь, она меня сразу разлюбит, хозяйка.
Хозяйка . Что ты знаешь о любви, мальчуган! (Отводит мужа в сторону. Тихо.) Я не хочу пугать мальчика, но опасную, опасную игру затеял ты, муж! Землетрясениями ты сбивал масло, молниями приколачивал гвозди, ураган таскал нам из города мебель, посуду, зеркала, перламутровые пуговицы. Я ко всему приучена, но теперь я боюсь.
Хозяин . Чего?
Хозяйка . Ураган, землетрясение, молнии – все это пустяки. Нам с людьми придется дело иметь. Да еще с молодыми. Да еще с влюбленными! Я чувствую – непременно, непременно случится то, чего мы совсем не ждем!
Хозяин . Ну а что может случиться? Принцесса в него не влюбится? Глупости! Смотри, какой он славный…
Хозяйка . А если…
Гремят трубы.
Хозяин . Поздно тут рассуждать, дорогая. Я сделал так, что один из королей, проезжающих по большой дороге, вдруг ужасно захотел свернуть к нам в усадьбу!
Гремят трубы.
И вот он едет сюда со свитой, министрами и принцессой, своей единственной дочкой. Беги, сынок! Мы их сами примем. Когда будет нужно, я позову тебя.
Медведь убегает.
Хозяйка . И тебе не стыдно будет смотреть в глаза королю?
Хозяин . Ни капельки! Я королей, откровенно говоря, терпеть не могу!
Хозяйка . Все-таки гость!
Хозяин . Да ну его! У него в свите едет палач, а в багаже везут плаху.
Хозяйка . Может, сплетни просто?
Хозяин . Увидишь. Сейчас войдет грубиян, хам, начнет безобразничать, распоряжаться, требовать.
Хозяйка . А вдруг нет! Ведь пропадем со стыда!
Хозяин . Увидишь!
Стук в дверь.
Входит король .
Король . Здравствуйте, любезные! Я король, дорогие мои.
Хозяин . Добрый день, ваше величество.
Король . Мне, сам не знаю почему, ужасно понравилась ваша усадьба. Едем по дороге, а меня так и тянет свернуть в горы, подняться к вам. Разрешите нам, пожалуйста, погостить у вас несколько дней!
Хозяин . Боже мой… Ай-ай-ай!
Король . Что с вами?
Хозяин . Я думал, вы не такой. Не вежливый, не мягкий. А впрочем, это не важно! Чего-нибудь придумаем. Я всегда рад гостям.
Король . Но мы беспокойные гости!
Хозяин . Да это черт с ним! Дело не в этом… Садитесь, пожалуйста!
Король . Вы мне нравитесь, хозяин. (Усаживается.)
Хозяин . Фу ты черт!
Король . И поэтому я объясню вам, почему мы беспокойные гости. Можно?
Хозяин . Прошу вас, пожалуйста!
Король . Я страшный человек!
Хозяин (радостно) . Ну да?
Король . Очень страшный. Я тиран!
Хозяин . Ха-ха-ха!
Король . Деспот. А кроме того, я коварен, злопамятен, капризен.
Хозяин . Вот видишь? Что я тебе говорил, жена?
Король . И самое обидное, что не я в этом виноват…
Хозяин . А кто же?
Хозяин . А удержаться никак невозможно?
Король . Куда там! Я вместе с фамильными драгоценностями унаследовал все подлые фамильные черты. Представляете удовольствие? Сделаешь гадость – все ворчат, и никто не хочет понять, что это тетя виновата.
Хозяин . Вы подумайте! (Хохочет.) С ума сойти! (Хохочет.)
Король . Э, да вы тоже весельчак!
Хозяин . Просто удержу нет, король.
Король . Вот это славно! (Достает из сумки, висящей у него через плечо, пузатую плетеную флягу.) Хозяйка, три бокала!
Хозяйка . Извольте, государь!
Король . Это драгоценное трехсотлетнее королевское вино. Нет, нет, не обижайте меня. Давайте отпразднуем нашу встречу. (Разливает вино.) Цвет, цвет какой! Костюм бы сделать такого цвета – все другие короли лопнули бы от зависти! Ну, со свиданьицем! Пейте до дна!
Хозяин . Не пей, жена.
Король . То есть как это «не пей»?
Хозяин . А очень просто!
Король . Обидеть хотите?
Хозяин . Не в том дело.
Король . Обидеть? Гостя? (Хватается за шпагу.)
Хозяин . Тише, тише, ты! Не дома.
Король . Ты учить меня вздумал?! Да я только глазом моргну – и нет тебя. Мне плевать, дома я или не дома. Министры спишутся, я выражу сожаление. А ты так и останешься в сырой земле на веки веков. Дома, не дома… Наглец! Еще улыбается… Пей!
Хозяин . Не стану!
Король . Почему?
Хозяин . Да потому, что вино-то отравленное, король!
Король . Какое, какое?
Хозяин . Отравленное, отравленное!
Король . Подумайте, что выдумал!
Хозяин . Пей ты первый! Пей, пей! (Хохочет.) То-то, брат! (Бросает в очаг все три бокала.)
Король . Ну, это уж глупо! Не хотел пить – я вылил бы зелье обратно в бутылку. Вещь в дороге необходимая! Легко ли на чужбине достать яду?
Хозяйка . Стыдно, стыдно, ваше величество!
Король . Не я виноват!
Хозяйка . А кто?
Король . Дядя! Он так же вот разговорится, бывало, с кем придется, наплетет о себе с три короба, а потом ему делается стыдно. А у него душа тонкая, деликатная, легко уязвимая. И чтобы потом не мучиться, он, бывало, возьмет да и отравит собеседника.
Хозяин . Подлец!
Король . Скотина форменная! Оставил наследство, негодяй!
Хозяин . Значит, дядя виноват?
Король . Дядя, дядя, дядя! Нечего улыбаться! Я человек начитанный, совестливый. Другой свалил бы вину за свои подлости на товарищей, на начальство, на соседей, на жену. А я валю на предков как на покойников. Им все равно, а мне полегче.
Хозяин . А…
Король . Молчи! Знаю, что ты скажешь! Отвечать самому, не сваливая вину на ближних, за все свои подлости и глупости – выше человеческих сил! Я не гений какой-нибудь. Просто король, каких пруд пруди. Ну и довольно об этом! Все стало ясно. Вы меня знаете, я – вас: можно не притворяться, не ломаться. Чего же вы хмуритесь? Остались живы-здоровы, ну и слава богу… Чего там…
Хозяйка . Скажите, пожалуйста, король, а принцесса тоже…
Король (очень мягко) . Ах, нет, нет, что вы! Она совсем другая.
Хозяйка . Вот горе-то какое!
Король . Не правда ли? Она очень добрая у меня. И славная. Ей трудно приходится…
Хозяйка . Мать жива?
Король . Умерла, когда принцессе было всего семь минут от роду. Уж вы не обижайте мою дочку.
Хозяйка . Король!
Король . Ах, я перестаю быть королем, когда вижу ее или думаю о ней. Друзья, друзья мои, какое счастье, что я так люблю только родную дочь! Чужой человек веревки из меня вил бы, и я скончался бы от этого. В бозе почил бы… Да… Так-то вот.
Хозяин (достает из кармана яблоко) . Скушайте яблочко!
Король . Спасибо, не хочется.
Хозяин . Хорошее. Не ядовитое!
Король . Да я знаю. Вот что, друзья мои. Мне захотелось рассказать вам обо всех моих заботах и горестях. А раз уж захотелось – конец! Не удержаться. Я расскажу! А? Можно?
Хозяин . Ну о чем тут спрашивать? Сядь, жена. Поуютней. Поближе к очагу. Вот и я сел. Так вам удобно? Воды принести? Не закрыть ли окна?
Король . Нет, нет, спасибо.
Хозяин . Мы слушаем, ваше величество! Рассказывайте!
Король . Спасибо. Вы знаете, друзья мои, где расположена моя страна?
Хозяин . Знаю.
Король . Где?
Хозяин . За тридевять земель.
Король . Совершенно верно. И вот сейчас вы узнаете, почему мы поехали путешествовать и забрались так далеко. Она причиною этому.
Хозяин . Принцесса?
Король . Да! Она. Дело в том, друзья мои, что принцессе еще и пяти лет не было, когда я заметил, что она совсем не похожа на королевскую дочь. Сначала я ужаснулся. Даже заподозрил в измене свою бедную покойную жену. Стал выяснять, выспрашивать – и забросил следствие на полдороге. Испугался. Я успел так сильно привязаться к девочке! Мне стало даже нравиться, что она такая необыкновенная. Придешь в детскую – и вдруг, стыдно сказать, делаешься симпатичным. Хе-хе. Прямо хоть от престола отказывайся… Это все между нами, господа!
Хозяин . Ну еще бы! Конечно!
Король . До смешного доходило. Подписываешь, бывало, кому-нибудь там смертный приговор – и хохочешь, вспоминая ее смешные шалости и словечки. Потеха, верно?
Хозяин . Да нет, почему же!
Король . Ну вот. Так мы и жили. Девочка умнеет, подрастает. Что сделал бы на моем месте настоящий добрый отец? Приучил бы дочь постепенно к житейской грубости, жестокости, коварству. А я, эгоист проклятый, так привык отдыхать возле нее душою, что стал, напротив того, охранять бедняжку от всего, что могло бы ее испортить. Подлость, верно?
Хозяин . Да нет, отчего же!
Король . Подлость, подлость! Согнал во дворец лучших людей со всего королевства. Приставил их к дочке. За стенкой такое делается, что самому бывает жутко. Знаете, небось, что такое королевский дворец?
Хозяин . Ух!
Король . Вот то-то и есть! За стеной люди давят друг друга, режут родных братьев, сестер душат… Словом, идет повседневная, будничная жизнь. А войдешь на половину принцессы – там музыка, разговоры о хороших людях, о поэзии, вечный праздник. Ну и рухнула эта стена из?за чистого пустяка. Помню как сейчас – дело было в субботу. Сижу я, работаю, проверяю донесения министров друг на дружку. Дочка сидит возле, вышивает мне шарф к именинам… Все тихо, мирно, птички поют. Вдруг церемониймейстер входит, докладывает: тетя приехала. Герцогиня. А я ее терпеть не мог. Визгливая баба. Я и говорю церемониймейстеру: скажи ей, что меня дома нет. Пустяк?
Хозяин . Пустяк.
Король . Это для нас с вами пустяк, потому что мы люди как люди. А бедная дочь моя, которую я вырастил как в теплице, упала в обморок!
Хозяин . Ну да?
Король . Честное слово. Ее, видите ли, поразило, что папа – ее папа! – может сказать неправду. Стала она скучать, задумываться, томиться, а я растерялся. Во мне вдруг проснулся дед с материнской стороны. Он был неженка. Он так боялся боли, что при малейшем несчастье замирал, ничего не предпринимал, а все надеялся на лучшее. Когда при нем душили его любимую жену, он стоял возле да уговаривал: потерпи, может быть, все обойдется! А когда ее хоронили, он шел за гробом да посвистывал. А потом упал да умер. Хорош мальчик?
Хозяин . Куда уж лучше.
Король . Вовремя проснулась наследственность? Понимаете, какая получилась трагедия? Принцесса бродит по дворцу, думает, глядит, слушает – а я сижу на троне сложа ручки да посвистываю. Принцесса вот-вот узнает обо мне такое, что убьет ее насмерть – а я беспомощно улыбаюсь. Но однажды ночью я вдруг очнулся. Вскочил. Приказал запрягать коней – и на рассвете мы уже мчались по дороге, милостиво отвечая на низкие поклоны наших любезных подданных.
Хозяйка . Боже мой, как все это грустно!
Король . У соседей мы не задерживались. Известно, что за сплетники соседи. Мы мчались все дальше и дальше, пока не добрались до Карпатских гор, где о нас никто никогда ничего и не слыхивал. Воздух тут чистый, горный. Разрешите погостить у вас, пока мы не построим замок со всеми удобствами, садом, темницей и площадкой для игр…
Хозяйка . Боюсь, что…
Хозяин . Не бойся, пожалуйста! Прошу! Умоляю! Мне все это так нравится! Ну милая, ну дорогая! Идем, идем, ваше величество, я покажу вам комнаты.
Король . Благодарю вас!
Хозяин (пропускает короля вперед) . Пожалуйста, сюда, ваше величество! Осторожней, здесь ступенька. Вот так. (Оборачивается к жене. Шепотом.) Дай ты мне хоть один денек пошалить! Влюбляться полезно! Не умрет, господи боже мой! (Убегает.)
Хозяйка . Ну уж нет! Пошалить! Разве такая девушка перенесет, когда милый и ласковый юноша на ее глазах превратится в дикого зверя! Опытной женщине и то стало бы жутко. Не позволю! Уговорю этого бедного медведя потерпеть еще немного, поискать другую принцессу, похуже. Вон, кстати, и конь его стоит нерасседланный, фыркает в овес – значит, сыт и отдохнул. Садись верхом да скачи за горы! Потом вернешься! (Зовет.) Сынок! Сынок! Где ты? (Уходит.)
Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя).
Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.
страницы: 1 2 3 4 5 6
Евгений Шварц
Обыкновенное чудо
действующие лица
Принцесса
Министр-администратор
Первый министр
Придворная дама
Трактирщик
Ученик охотника
перед занавесом появляется человек, который говорит зрителям негромко и задумчиво:
– «Обыкновенное чудо» – какое странное название! Если чудо – значит, необыкновенное! А если обыкновенное – следовательно, не чудо.
Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга – что обыкновенно. Ссорятся – что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса, – что и удивительно и обыкновенно.
О любви можно и говорить, и петь песни, а мы расскажем о ней сказку.
В сказке очень удобно укладываются рядом обыкновенное и чудесное и легко понимаются, если смотреть на сказку как на сказку. Как в детстве. Не искать в ней скрытого смысла. Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь.
Среди действующих лиц нашей сказки, более близких к «обыкновенному», узнаете вы людей, которых приходится встречать достаточно часто. Например, король. Вы легко угадаете в нем обыкновенного квартирного деспота, хилого тирана, ловко умеющего объяснять свои бесчинства соображениями принципиальными. Или дистрофией сердечной мышцы. Или психастенией. А то и наследственностью. В сказке сделан он королем, чтобы черты его характера дошли до своего естественного предела. Узнаете вы и министра-администратора, лихого снабженца. И заслуженного деятеля охоты. И некоторых других.
Но герои сказки, более близкие к «чуду», лишены бытовых черт сегодняшнего дня. Таковы и волшебник, и его жена, и принцесса, и медведь.
Как уживаются столь разные люди в одной сказке? А очень просто. Как в жизни.
И начинается наша сказка просто. Один волшебник женился, остепенился и занялся хозяйством. Но как ты волшебника ни корми – его все тянет к чудесам, превращениям и удивительным приключениям. И вот ввязался он в любовную историю тех самых молодых людей, о которых говорил я вначале. И все запуталось, перепуталось – и наконец распуталось так неожиданно, что сам волшебник, привыкший к чудесам, и тот всплеснул руками от удивления.
Горем все окончилось для влюбленных или счастьем – узнаете вы в самом конце сказки.
исчезает
Действие первое
усадьба в Карпатских горах | большая комната, сияющая чистотой | на очаге – ослепительно сверкающий медный кофейник | бородатый человек, огромного роста, широкоплечий, подметает комнату и разговаривает сам с собой во весь голос | это хозяин усадьбы
Хозяин
Вот так! Вот славно! Работаю и работаю, как подобает хозяину, всякий глянет и похвалит, все у меня, как у людей. Не пою, не пляшу, не кувыркаюсь, как дикий зверь. Нельзя хозяину отличной усадьбы в горах реветь зубром, нет, нет! Работаю безо всяких вольностей… Ах!
прислушивается, закрывает лицо руками
Она идет! Она! Она! Ее шаги… Пятнадцать лет я женат, а влюблен до сих пор в жену свою, как мальчик, честное слово так! Идет! Она!
хихикает застенчиво
Вот пустяки какие, сердце бьется так, что даже больно… Здравствуй, жена!
входит хозяйка, еще молодая, очень привлекательная женщина
Здравствуй, жена, здравствуй! Давно ли мы расстались, часик всего назад, а рад я тебе, будто мы год не виделись, вот как я тебя люблю…
пугается
Что с тобой? Кто тебя посмел обидеть?
Хозяйка
Хозяин
Да не может быть! Ах я грубиян! Бедная женщина, грустная такая стоит, головой качает… Вот беда-то! Что же я, окаянный, наделал?
Хозяйка
Хозяин
Да уж где тут думать… Говори, не томи…
Хозяйка
Что ты натворил нынче утром в курятнике?
Хозяин (хохочет )
Так ведь это я любя!
Хозяйка
Спасибо тебе за такую любовь. Открываю курятник, и вдруг – здравствуйте! У всех моих цыплят по четыре лапки…
Хозяин
Ну что ж тут обидного?
Хозяйка
А у курицы усы, как у солдата.
Хозяин
Хозяйка
Кто обещал исправиться? Кто обещал жить, как все?
Хозяин
Ну дорогая, ну милая, ну прости меня! Что уж тут поделаешь… Ведь все-таки я волшебник!
Хозяйка
Мало ли что!
Хозяин
Утро было веселое, небо ясное, прямо силы девать некуда, так хорошо. Захотелось пошалить…
Хозяйка
Ну и сделал бы что-нибудь полезное для хозяйства. Вон песок привезли дорожки посыпать. Взял бы да превратил его в сахар.
Хозяин
Ну какая же это шалость!
Хозяйка
Или те камни, что сложены возле амбара, превратил бы в сыр.
Хозяин
Не смешно!
Хозяйка
Ну что мне с тобой делать? Бьюсь, бьюсь, а ты все тот же дикий охотник, горный волшебник, безумный бородач!
Хозяин
Я стараюсь!
Хозяйка
Так все идет славно, как у людей, и вдруг хлоп – гром, молния, чудеса, превращения, сказки, легенды там всякие… Бедняжка…
целует его
Ну, иди, родной!
Хозяин
Хозяйка
В курятник.
Хозяин
Хозяйка
Исправь то, что там натворил.
Хозяин
Хозяйка
Ну пожалуйста!
Хозяин
Не могу. Ты ведь сама знаешь, как повелось на свете. Иногда нашалишь – а потом все исправишь. А иной раз щелк – и нет пути назад! Уж я этих цыплят и волшебной палочкой колотил, и вихрем их завивал, и семь раз ударил молнией – все напрасно! Значит, уж тут сделанного не поправишь.
Пьеса и два фильма: один снят в 60-х Гариным Эрастом, второй Марком Захаровым в 82. В первом - экзальтированный восторженный Хозяин, карикатурные герои, доведенные до приторности сказочные главные герои - принцесса и медведь. Слишком буквально принял режиссер слово - сказка.
И подобный бомбе фильм 82 года. С Хозяином- волшебником, писателем, автором, творцом. С какой грустью и разочарованием он говорит: «Я больше не буду тебе помогать. Ты мне не интересен». Да... Нет больше греха чем страх, трусость... так понял колебания Хозяин... что? Слабо? Не поцеловал, значит не любишь... Медведь за 7 лет стал слишком человеком. Человек может отказаться от любви, беспокоясь о любимой...
Шварц - гениален, но почему в 60-х его гениальность оказалась словно завуалирована, почему волшебник Гарина и Волшебник Захарова говорят одни и те же слова совершено по разному: «Спи, родная моя... я просто взял людей, перемешал их и они стали жить так, что бы ты смеялась и плакала. Одни играли лучше, другие хуже... ну не вычеркивать же их за это? Не слова - люди!» (извиняюсь за купюры). Вся пьеса пропитана любовью. Из любви к жене Хозяин замутил всю эту историю, из любви медведь остался человеком.
Вот какое чудное открытие: и люди родятся от любви...
Оценка: 10
Оценка: 9
Кино Захарова посмотрел недавно. И мне не понравилось. Конечно, там есть чудесные актеры и попадание в образы у Симоновой, Васильевой и Соломина, но «авторство», как мне показалось, задавило текст. Статичность декораций и образ, созданный Янковским, создают тяжелую атмосферу. В один момент мне показалось, что Хозяин просто общается со своей умершей женой, а вокруг вообще никого больше нет, лишь спрут-волшебник с его домом.
Впрочем уже во время просмотра возникло впечатление, что Захаров давит, поэтому захотелось прикоснуться к первоисточнику. Результат был именно таким, как я ожидал: из слов исчезла чахлость и замкнутость. В общем-то удивительно, но пьеса показалась гораздо менее театральной, чем режиссерское видение. Хозяин действительно кажется немного печальным весельчаком. Хозяйка - реально хозяйка. Хотя, быть может, тут я чуть лукавлю: в то же время я посмотрел-таки «Обыкновенное чудо» в версии Гарина. Фильм 1964 гораздо традиционнее и не имеет статус культового, однако ИМХО попаданий в образы там гораздо больше. Например, Миронов блеснул фразой: «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен», но Георгиу с его порывистостью и истеричностью я верил гораздо больше.
Сама пьеса - красивая добрая сказка о силе любви и ответственности творца. Раздербанивать ее на простейшие элементы смысла, мне кажется, не имеет, тем более что у каждого от чтения и просмотра может сложиться свое видение. Например, я при чтении просто слышал голоса актеров, которые для меня попали в роль. Чаще всего это были актеры подобранные Гариным и все тут.
Итого: По-моему, это тот случай, когда известная постановка не пошла пьесе на пользу. Сама пьеса милая и добрая, лишенная запустения и пыли старого театра, хотя тяжелая атмосфера у Захарова и ужесточила конфликт. Таково уж мое мнение.
Оценка: 8
Чудо, что эта пьеса легко читается и воспринимается. Потому что сказка. Значит чудо - обыкновенное: кто затруднялся сказками? Обыкновенный - обыденный, повседневный, часто, повсеместно встречающийся (согласно толковому словарю); чудо в одном из значений - нечто небывалое, необычное, удивительное. И чудо, котрое повсеместно распространено, - любовь женщины и мужчины. Никто не знает, как она возникает и почему может исчезнуть. Неведомо, почему непохожие люди, порой незнающие друг друга, влюбляются. Но сила любви никого обыкновенно не удивляет, но восхишает, как волшебство. Даже волшебник не имеет такой силы, как любовь: он тихо надеется, что его чувство к жене победит смерть.
Евгений Шварц тонко чувствовал, его любовь нежна, верна, сильна. Безчуственные персонажи исчезают в финале, иные просто тают. А жизнь идёт своим чередом, полная новых ожиданий, надежд.
P.S. Теперь с удовольствием посмотрю экранизацию Марка Захарова. Никогда не испытывала к ней интереса, видела немного в фильмах об актёрах и самом режиссёре.
Оценка: 10
Сначала увидела версию М. Захарова с Абдуловым и Симоновой в главных ролях, очень романтичная пара: мужественный, похожий на ковбоя Медведь и хрупкая, нежная, ранимая, но сильная Принцесса. Но, если честно, запомнился больше всего Король в исполнении Е. Леонова. Фильм настолько поразил, что пересмотрела ещё и старую версию с удивительным, пожалуй, и вправду голливудской красоты актёром О. Видовым.
А потом пришёл черёд чтения. Что ж? Пьеса замечательная,красивая и правильная: Любовь побеждает все преграды, прогоняет смерть и воцаряется навеки, даже если земная жизнь наша коротка.
Очень понравилось то, как герои придуманной Волшебником (все писатели немножко волшебники) сказки, вырываются из рамок произведения и начинают жить по-своему. Так что, не бойтесь: «всё будет правильно, на этом построен мир«!
Оценка: 10
В отличие от многих, я сначала прочитала пьесу, а потом только узнала о фильме - это было давно, еще в пору моего не вполне юношества, но уже не детства. Помню, что совершенно не понравился Волшебник - кто и какое право дал ему распоряжаться жизнью пускай медведя, но это же живое существо! - думала я... Совершенно раздражал Министр-Администратор - ну как может такая редкостная сволочь жить на свете... Да и Охотник не вызывал во мне совершенно ничего положительного. Потом я посмотрела-таки фильм - обстоятельно и внимательно, и отношение к разным героям стало совершенно разным. В Волшебника я влюбилась, Администратора возненавидела еще больше, а остальные герои стали мне просто заметны - в пьесе они как-то для меня потерялись... В общем, рада, что фильм и книга ныне стали неотделимы, это только помогает понимать и принимать многие описанные в них вещи.
Оценка: 10
Фильм Марка Захарова пересматривала уж и не подсчитать сколько раз, все реплики давно помню наизусть. Фильм просто гениален. Даже простые декорации и костюмы его не портят. Чудесный сценарий и прекрасная игра любимых актеров затмевают все. Узнав, что у одного из моих любимейших фильмов есть печатный первоисточник, решила прочесть. Читая, конечно же, представляла лица героев из фильма, но в пьесе лучше раскрываются характеры персонажей. Становятся яснее мотивы поступков героев.
Пьеса замечательная. Я получила огромное удовольствие от погружения в авторское видение этой удивительной истории.