Русская литература — это наше все, она влиятельнее, чем философия, общественная и политическая мысль и даже чем законы и традиции. Именно литература описывала и освещала «правильные понятия», образцы и сценарии поведения. Значит, и основания предпринимательской этики стоит тоже искать в ней. Но в ХIХ и ХХ веках русская литература в массе, увы, недолюбливала бизнес и тех, кто им занимался. И только специальный интерес и угол зрения позволили нам найти в ней яркие примеры предпринимателей и увидеть, как эволюционировал образ русского делового человека
01. Адриян Прохоров
Литературное произведение
Александр Пушкин «Гробовщик» («Повести покойного Ивана Петровича Белкина»), 1830
Бизнес
Производство, ремонт, продажа и сдача в аренду гробов
Особенности
Бизнес мелкий, прибыльный, хотя и далеко не всегда приносящий хорошие деньги. За одиннадцать лет работы Прохоров смог накопить на дом, однако он все время погружен в мрачные думы о перспективах своего предприятия. Прохоров живет от клиента до клиента: в начале повести он ждет смерти давно болеющей купчихи и боится, что выгодный заказ заберут более расторопные конкуренты. Чтобы прожить и заработать, он вынужден по мелочи жульничать. Самый первый заказ был выполнен нечестно: для отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина он обещал сделать дубовый гроб, а в итоге подсунул более дешевый сосновый — об этом говорит Прохорову сам покойник, явившись ему во сне.
Девиз
«Чем ремесло мое нечестнее прочих? разве гробовщик брат палачу? чему смеются басурмане? разве гробовщик гаер святочный?»
Образ
Прохоров выбрал для себя сложный, рисковый и непрестижный рынок, но считает свой бизнес в высшей степени достойным делом. И раскаивается в том, что не всегда честен: в ключевом моменте повести ему снится расплата за жульничество. Мелкий русский частник впервые вошел в литературу в пору ее становления. Вошел бедным, но гордым.
02. Костанжогло Константин Федорович
Литературное произведение
Николай Гоголь «Мертвые души. Том второй», 1843-1845
Бизнес
Производство и продажа сельскохозяйственной продукции, легкая промышленность
Особенности
Костанжогло — настоящий крепкий хозяйственник, совершивший эволюцию от мелкого к крупному. Он создал на своих землях работающий как часы агрокомплекс, а затем и мануфактуры. «Лес у него, кроме того что для леса, нужен затем, чтобы в таком-то месте на столько-то влаги прибавить полям, на столько-то унавозить падающим листом, на столько-то дать тени. Когда вокруг засуха, у него нет засухи; когда вокруг неурожай, у него нет неурожая», — изумляются соседи.
Успех хозяйства основан не на инновациях — их Костанжогло презирает, — а на правильном использовании опыта и традиций. Вся прибыль немедленно реинвестируется в производство, а не тратится на роскошь или услуги, часть денег идет на скупку соседних земель. При этом хозяйство Костанжогло имеет некоторые черты закрытой экономической системы. Мануфактуры производят товары для внутреннего потребления: основные покупатели сукна — его же собственные крестьяне.
Девиз
«— Если вы хотите разбогатеть скоро, так вы никогда не разбогатеете; если же хотите разбогатеть, не спрашивая о времени, то разбогатеете скоро. <…> Надобно иметь любовь к труду. Без этого ничего нельзя сделать. Надобно полюбить хозяйство, да! И, поверьте, это вовсе не скучно. Выдумали, что в деревне тоска… да я бы умер от тоски, если бы хотя один день провел в городе так, как проводят они! Хозяину нет времени скучать. В жизни его нет пустоты — все полнота».
Образ
Для Костанжогло важен не доход, а «законность» деятельности. Если есть «законность», значит, бизнес будет успешен и сам по себе начнет развиваться. Любая деятельность, не относящаяся к «законному» делу, заведомо отвергается.
Он одевается просто, у него скромный дом, он не интересуется своим происхождением — все это не имеет для Костанжогло ценности. Также он против образования для крестьян: от этого не будет никакой пользы ни самому помещику, ни крестьянам, они у такого успешного хозяина и так хорошо живут.
Костанжогло обладает всеми качествами, которые были позднее описаны Максом Вебером в «Протестантской этике и духе капитализма»: он прагматичен и целеустремлен, но он не зарабатывает деньги ради денег, он зарабатывает их ради дела. Удивительно, как рано в русской культуре появляются олигарх-миссионер и социально ответственный бизнес.
03. Андрей Штольц
Литературное произведение
Иван Гончаров «Обломов», 1859
Бизнес
Международная торговля
Особенности
Гончаров подробно не пишет о характере деятельности Штольца, но, судя по всему, он один из акционеров и управляющих директоров компании, которая экспортирует в Европу, в первую очередь Англию и Бельгию, различные российские товары. Бизнес явно прибыльный: он позволяет Штольцу купить себе дом.
Девиз
«Человек создан сам устраивать себя и даже менять свою природу, а он отрастил брюхо да и думает, что природа послала ему эту ношу! <…> Нет человека, который бы не умел чего-нибудь, ей-богу нет!»
Образ
Штольц — self made man. Он получил хорошее образование, приобрел опыт и связи на госслужбе, затем занялся собственным делом. Свободное время он тратит на самообразование и приучил к тому же свою жену. Штольц верит в прогресс и в то, что каждый хозяин своей судьбы.
К нему сложно придраться: он не только толковый бизнесмен, но еще и честный человек и хороший друг, он почти идеален, но при этом слишком практичен и расчетлив. У него попросту нет души: вместо чувств машина для планирования будущего. Так родился роковой для русского капитализма миф о том, что даже самый положительный бизнесмен все-таки неизбежно будет обделен какими-то важными человеческими качествами.
04. Фирс Князев
Литературное произведение
Николай Лесков «Расточитель», 1867
Бизнес
Промышленность и торговые операции, рейдерство
Особенности
Фирс Григорьевич Князев — первый купец в большом торговом городе, настоящий олигарх. Представитель крупного бизнеса, который тесно сросся с властью. Из пьесы можно понять, что это ситуация дореформенного времени, после реформ Александра II таким олигархам стало жить сложнее.
Тем не менее благодаря своему статусу Князев задавил всех конкурентов. В пьесе, единственной в творчестве Лескова, показан рейдерский захват бизнеса купца Ивана Молчанова, конкурента Князева. Тактика проста: Молчанова заключают в сумасшедший дом, Князев становится его опекуном и забирает бизнес себе.
Образ
Крупнейший в округе бизнесмен коррумпировал суды и стал фактически региональным диктатором. Ему мало просто забрать бизнес конкурента — он хочет еще и получить его любовницу, а также максимально унизить его перед горожанами. При этом Князев постоянно рассуждает о морали и все время прикрывается общественными интересами. Таким образом, волей-неволей горожане становятся соучастниками его преступлений.
Характерно, что, будучи полностью отрицательным персонажем, Князев тем не менее является главным героем пьесы, совершенно затмевая положительного купца Молчанова. Честный купец незаметен на фоне бесчестного. Видно, что Князев умен и харизматичен, но он человек эпохи, когда была «мода на возможность». Закона он боится, он не раз объясняет это в своих монологах, просто он привык действовать в других условиях. Князев — первый демонический олигарх в русской литературе.
05. Михаил Игнатьевич Рябинин
Литературное произведение
Лев Толстой «Анна Каренина», 1873-1877
Бизнес
Лесное хозяйство
Особенности
Появившись в одном коротком эпизоде «Анны Карениной», Рябинин покупает лес у Степана Облонского, причем за бесценок, да еще и в рассрочку. Для этого он вступает в сговор с другими купцами: доплачивает им, чтобы они не предлагали недалекому аристократу достойную цену за лес.
Но Рябинин знает, с кем имеет дело: в тот момент, когда сомнительность сделки становится очевидной, он начинает апеллировать к честолюбию продавца — он, дескать, берет лес «для славы одной, что вот Рябинин, а не кто другой у Облонского рощу купил».
Девиз
«Помилуйте, по нынешнему времю воровать положительно невозможно. Все окончательно по нынешнему времю гласное судопроизводство, все нынче благородно; а не то что воровать. Мы говорили по чести. Дорого кладут за лес, расчетов не сведешь».
Образ
Хитрый делец, готовый вступать в сговор с другими участниками рынка, чтобы добиться лучшей цены, и прекрасно разбирающийся в психологии. Он наживается на недальновидности беднеющих аристократов.
Рябинин выглядит новым человеком, который придет на смену не научившимся выживать старым людям. «У детей Рябинина будут средства к жизни и образованию, а у твоих, пожалуй, не будет!» — объясняет Константин Левин Облонскому. Аристократы смеются и презирают купца, но в то же время и побаиваются его. Рябинин — классический санитар леса. В дальнейшем это будет важная функция бизнесмена в русском сознании.
06. Мокий Парменыч Кнуров
Литературное произведение
Александр Островский «Бесприданница», 1878
Бизнес
Широкого профиля, в частности речные перевозки
Особенности
Крупнейший бизнесмен города, потерявший интерес к дальнейшему развитию бизнеса и постепенно отходящий от дел. Теперь его увлечения — гастрономия, здоровье, любовницы и интриги.
Девиз
«Для меня невозможного мало».
Образ
Рябинин в «Анне Карениной», обманывая дворян, понимает, что они в социальной иерархии находятся выше даже самого предприимчивого купца. Мокий Кнуров ощущает себя выше дворян, которые беднее его. Он иронизирует над неуспешным бизнесом барина-судовладельца Паратова: «Конечно, где ж ему [находить выгоду]! Не барское это дело». Сила в новом мире уже за Кнуровым и теми, кто, как Вожеватов, следует его советам.
В отличие от Князева из «Расточителя», Кнуров для достижения цели не прибегает к резким действиям и насильственным операциям, он просто ждет, когда сработают продуманные им комбинации. Предлагая Ларисе Огудаловой стать его любовницей, он обещает дать ей «такое громадное содержание, что самые злые критики чужой нравственности должны будут замолчать и разинуть рты от удивления».
Кнуров — первый всесильный купец в русской литературе. Впрочем, его всесильность объясняется разумностью его требований.
07. Сергей Привалов
Литературное произведение
Дмитрий Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы», 1887
Бизнес
Заводы и мельница
Особенности
Сергей Привалов, наследник богатого промышленника, не совсем типичный бизнесмен. Бизнес для него это в первую очередь долг перед обществом, который нужно отдавать. Доход его не интересует, а для души ему нравится работать на мельнице.
Девиз
«Чтобы не обидеть тех и других, я должен отлично поставить заводы и тогда постепенно расплатиться со своими историческими кредиторами. В какой форме устроится все это — я еще теперь не могу вам сказать, но только скажу одно, — именно, что ни одной копейки не возьму лично себе».
Образ
Мамину-Сибиряку история бизнесмена-бессребреника Сергея Привалова, вокруг которого плели интриги нечистоплотные местные менеджеры и предприниматели, была нужна для того, чтобы покритиковать русский капитализм. Однако сам образ Привалова крайне интересен: в отличие от других персонажей, он не сам себя сделал, он не создатель бизнес-империи, он ее наследник со всеми вытекающими психологическими и экономическими проблемами. Финал книги показывает, что в такой ситуации важнее сохранить не капиталы, продолжить род. В российских условиях неизменно ценная рекомендация.
08. Ермолай Алексеевич Лопахин
Литературное произведение
Антон Чехов «Вишневый сад», 1903
Бизнес
Разного рода, в частности сдача в аренду загородной недвижимости.
Особенности
Точно известен лишь бизнес-план Лопахина касательно вишневого сада: он собирается срубить деревья, разбить территорию на небольшие участки и сдавать их под дачи. Это важный бизнес-тренд конца XIX — начала ХХ века. То есть Лопахин следит за приносящими прибыль видами бизнеса и готов вкладывать в новые отрасли.
Смущает достаточно опрометчивое HR-решение: составив грамотный бизнес-план и вложив средства, Лопахин нанимает менеджера-неудачника Епиходова, который, даже играя на бильярде, сломал кий.
Девиз
«Музыка, играй отчетливо! Пускай все, как я желаю! Идет новый помещик, владелец вишневого сада! За все могу заплатить!»
Образ
Лопахин — самый трагический из всех бизнесменов русской литературы. Он излишне сентиментален, чувствителен, но абсолютно беспомощен в личной жизни.
Получается, что условия ведения бизнеса к началу ХХ века в России сильно изменились: если раньше он был доступен людям напрочь лишенным чувств, вроде Штольца или Кнурова, то теперь им занялись неврастеники, подобные Лопахину.
09. Васса Железнова
Литературное произведение
Максим Горький «Васса Железнова», 1910
Бизнес
Речные пароходные перевозки
Особенности
Васса Железнова ведет бизнес в условиях, близких к экстремальным: в ее окружении все либо пьяницы, либо хищники, мечтающие заполучить ее компанию, либо слабые люди, которые не справляются с трудностями. При этом главная героиня — женщина вполне консервативных взглядов в сугубо мужском мире. Выживание в таком окружении превратило ее почти в монстра, в бизнесе она беспощадна.
Девиз
«Вот видишь: вот — баба! Не-ет, не псы дом хранят, мы его храним».
Образ
Первый яркий образ русской бизнес-леди вышел одновременно и негативным, и трагическим. Васса не может найти ни достойного наследника, ни даже равную себе фигуру, кроме ненавистной невестки Рашели, революционерки, с которой у нее стойкая взаимная неприязнь.
10. Сергей Иванович
Литературное произведение
Иван Шмелев «Лето господне», 1933-1948
Бизнес
Средний бизнес, плотничество, сельское хозяйство
Особенности
Отец Шмелева Сергей Иванович — мудрый предприниматель, который думает о своих работниках, придерживается традиций, живет по народному календарю и соблюдает «божьи законы». Он может пожертвовать выгодой ради того, что считает справедливостью или необходимостью, он добр, сентиментален. Однако в этом мире деньги важны и их зарабатывание является достойным делом. Работники и дети обожают Сергея Ивановича.
Девиз
«Так и поступай, с папашеньки пример бери... не обижай никогда людей. А особливо, когда о душе надо... пещи. Василь-Василичу четвертной билет выдал для говенья... мне тоже четвертной, ни за что... десятникам по пятишне, а робятам по полтиннику, за снег. Так вот и обходись с людьми. Наши робята хо-рошие, они це-нют...» (плотник о своем шефе).
Образ
Сергей Иванович — идеальный патриархальный бизнесмен. Он похож на Костанжогло, но если тот был полновластным владельцем своих крестьян, то Сергей Иванович просто начальник. Однако к подчиненным относится как к детям. Так возвращается мечта о социально ответственном бизнесе, чистая и незамутненная.
Русскую культуру середины века начинают привлекать темы брачных афер - сюжеты, распространившиеся в обществе благодаря появлению инициативных людей, обладающих характером, амбициями, но не имеющих родовых средств для воплощения желаний. Герои Островского, Писемского не похожи своими требованиями к миру, но едины в избранных средствах: чтобы поправить материальное положение, они не останавливаются перед раздражающими муками совести, ведут борьбу за существование, лицемерием компенсируя ущербность социального статуса. Этическая сторона вопроса беспокоит авторов только в той мере, в какой наказываются все стороны конфликта. Здесь нет явных жертв; деньги одной группы персонажей и активность искателя «доходного места» в жизни, независимо от того, является ли оно женитьбой либо новой службой, одинаково аморальны. Сюжет семейно-бытовой коммерции исключает намек на сострадание жертве, ее просто не может быть там, где решаются финансовые коллизии и результаты в итоге одинаково устраивают всех.
Островский погружает читателя в экзотический быт купечества, комментируя темы предшествующей литературы с помощью фарса. В пьесе «Бедность не порок» проблема отцов и детей полностью опосредована денежными отношениями, образы благородно несчастных невест сопровождаются откровенными разговорами о приданом («Без вины виноватые»). Без особой сентиментальности и откровенно персонажи обсуждают денежные проблемы, всевозможные свахи с охотой устраивают свадьбы, по гостиным расхаживают искатели богатых рук, обсуждаются торговые и брачные сделки. Уже названия произведений драматурга - «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Банкрут», «Бешеные деньги», «Доходное место» - указывают на изменение вектора культурного освоения феномена денег, предлагают разнообразные способы упрочения общественного положения. Более радикальные рекомендации рассматриваются в щедринском «Дневнике провинциала в Петербурге», четвертая глава которого представляет живописный каталог вариантов обогащения. Истории о людях, достигших богатства, обрамлены жанром сновидения, позволяющим без ложной социальной скромности и минуя патетические оценки представить людскую предприимчивость: «черноволосый» , что так усердно богу молится перед обедом, «у своего собственного сына материнское имение оттягал» , другой своей родной тетке конфет из Москвы привез, а «она, поевши их, через два часа богу душу отдала» , третий финансовую махинацию с мужиками крепостными «в лучшем виде устроил» , с прибытком остался. Дьявольская фантасмагория сна потребовалась автору, чтобы, избегая назидания, раскрыть всеобщий закон жизни: «Мы грабим - не стыдясь, а ежели что-нибудь и огорчает нас в подобных финансовых операциях, то это только неудача. Удалась операция - исполатъ тебе, добру молодцу! не удалась - разиня!»
В «Дневнике провинциала...» ощущается следование тенденциям, занимавшим литературу второй половины XIX века. Обнаруживаются мотивы, уже знакомые по Гончарову. К примеру, в «Обыкновенной истории» различие столичных и провинциальных нравов обозначается отношением к явлениям, данным, казалось бы, в полное и безвозмездное владение человеку: «Дышите вы там круглый год свежим воздухом, - назидательно увещевает старший Адуев младшего, - а здесь и это удовольствие стоит денег - все так! совершенные антиподы!» У Салтыкова-Щедрина эта тема обыгрывается в контексте мотива воровства, объясняемого следующим образом: «Очевидно, он уже заразился петербургским воздухом; он воровал без провинциальной непосредственности, а рассчитывая наперед, какие могут быть у него шансы для оправдания» .
Криминальная добыча денег, воровство вводится в философскую систему человеческого общежития, когда люди начинают делиться на тех, кто богат и смертей, и тех, кто за право стать наследником, «как дважды два - четыре» , способен «насыпать яду, задушить подушками, зарубить топором!» . Автор не склонен к категоричным обвинениям нуждающихся в деньгах, напротив, прибегает к сравнениям с животным миром, чтобы хоть как-то прояснить странное чувство, испытываемое бедными к богатым: «Кошка усматривает вдали кусок сала, и так как опыт прошлых дней доказывает, что этого куска ей не видать как своих ушей, то она естественным образом начинает ненавидеть его. Но, увы! мотив этой ненависти фальшивый. Не сало она ненавидит, а судьбу, разлучающую с ним... Сало такая вещь, не любить которую невозможно. И вот она принимается любить его. Любить - и в то же время ненавидеть...»
Категориальный лексикон данного псевдофилософского пассажа очень отдаленно, но напоминает силлогизмы романа Чернышевского «Что делать?», герои которого каждое жизненное событие, единичный факт стремятся возвести к обобщению, неизменно доказывающему теорию разумного эгоизма. Исчисления, цифры, коммерческие выкладки, подведение баланса так или иначе подтверждаются моральными резюме, удостоверяющими истинность тотального бухгалтерского взгляда на человека. Пожалуй, только сны Веры Павловны свободны от калькуляции, они отданы созерцанию фантастических событий. Можно допустить, что будущее, каким оно видится в снах героини, не знает нужды в деньгах, однако не менее убедительным будет предположение, что Вера Павловна в снах отдыхает от расчетливой теории; инобытие тем и хорошо, что в нем можно освободиться от потребности экономить, скряжничать, подсчитывать. Но остается все-таки странным обстоятельство, почему героиню покидает ее прагматический гений, достаточно ей сомкнуть глазки. Щедрин, как бы полемизируя с Чернышевским, насыщает сюжет сна гиперкоммерческими операциями; высвобождает чувства персонажей из-под гнета общественной охранительной морали, дозволяя им прислушиваться к финансовому голосу души.
Роман Чернышевского предлагает два плана бытийного осуществления героини - рациональное настоящее и идеальное будущее. Прошлое ассоциируется с мрачным временем, не связанным с новой реальностью идеей сознательного самопостижения и рационализации всех сфер индивидуального существования. Вера Павловна удачно усвоила уроки прагматического мировоззрения, распространившегося в России. Затеянное ею кустарное производство, напоминающее промышленные опыты Запада, сознательно идеализируется автором, приводящим доказательства перспективности предприятия. Неясным оказывается только психологическое самочувствие работниц, отдающих рациональной философии коммунистического труда рабочее и личное время. В романе встречаются восторженные апологии совместного жития, но, даже не подвергая их сомнению, трудно предположить, что для кого-либо, исключая хозяйку, допускается вероятность индивидуальной импровизации внутри жесткой структуры расписанных обязанностей. В лучшем случае ученичество работниц может увенчаться открытием собственного дела или перевоспитанием: это вовсе не плохо, но сужает пространство частной инициативы. На уровне вероятной формулы эксперимент Веры Павловны хорош, в качестве отражения реальности - утопичен и обращает само повествование более к фантастической рекомендации «как честно нажить свой первый миллион», чем к художественному документу нравов людей, делающих деньги.
В портретировании негоциантов и «другого финансового люда» драматические сцены пьесы «Что такое коммерция» Салтыкова-Щедрина являются примером попытки энциклопедически представить историю накопительства в России. Персонажами избираются отечественные купцы, уже богатые, и начинающий, только мечтающий «о возможности сделаться со временем "негоциантом"» . Введение в текст еще одного героя - «праздношатающегося» - позволяет связать пьесу Салтыкова-Щедрина с творческой традицией Н. В. Гоголя - «господин подозрительного свойства, занимающийся... композицией нравоописательных статеек a la Тряпичкин» . За чаем и бутылкой тенерифа идет неспешная беседа об искусстве торговли, издержках и выгодах. Купеческий сюжет, в отличие от мелкокустарного из «Что делать?», немыслим без неизменной проекции прошлого на настоящее. Будущее здесь туманно, оно не выписывается в радостных тонах, так как противоречит деловой патриархальной мудрости: «Счастье не в том, о чем по ночам бредить, - а на чем сидишь да едешь» . Собравшиеся ностальгически вспоминают об ушедших временах, когда жили «словно в девичестве, горя не ведали» , капиталы наживали на обмане мужичков, а «под старость грехи перед богом замаливали» . Теперь же и нравы, и привычки поизменялись, каждый, - жалуются купцы, - «норовит свою долю урвать и над торговцем потешиться: взятки возросли - раньше достаточно было напоить, а теперь куражится чиновник, сам уже пьянствовать не может, так "давай, говорит, теперича реку шинпанским поить!"».
Гоголевский праздношатающийся Тряпичкин выслушивает рассказ о том, как выгодно казне товар поставлять и государство обманывать, покрывая успешное дельце взяткой писарю станового, который распроданный на сторону казенный хлеб «за четвертак» так описал, «...что я, - признается купец Ижбурдин, - даже сам подивился. И наводнение и мелководье тут: только нашествия неприятельского не было» . В финальной сцене «праздношатающийся» подводит итог услышанному, оценивая деятельность купцов в эмоциональных понятиях, идеально выражающих существо вопроса: «мошенничество... обман... взятки... невежество... тупоумие... общее безобразие!» В общих чертах это и есть содержание нового «Ревизора», но подарить его сюжет уже некому, разве что взяться самому Салтыкову-Щедрину. В «Истории одного города» писателем проводится масштабная ревизия всей Российской империи, а главой «Поклонение мамоне и покаяние» выносится язвительный приговор тем, кто уже в сознании конца XX века будет олицетворять державную совесть и бескорыстную любовь к высокому; тем самым купцам и заботящимся о благе народном властям предержащим, что выстраивали благостный образ свой, беря более в расчет забывчивых на злую память потомков и вовсе игнорируя тех, кто беден от «сознания своей бедности» : «...ежели человек, произведший в свою пользу отчуждение на сумму в несколько миллионов рублей, сделается впоследствии даже меценатом и построит мраморный палаццо, в котором сосредоточит все чудеса науки и искусства, то его все-таки нельзя назвать искусным общественным деятелем, а следует назвать только искусным мошенником» . С язвительным отчаянием отмечает писатель, что «истины эти были еще не известны» в мифическом Глупове, а что касаемо родного Отечества, то во все времена настойчиво доказывалось: «Россия - государство обширное, обильное и богатое - да человек-то иной глуп, мрет себе с голоду в обильном государстве» .
Русская мысль поставлена перед задачей определить место денег в сущностных координатах социального и индивидуального бытия, проблема поиска компромисса назрела давно. Уже невозможно огульно отрицать роль экономических факторов в формировании национального характера. Поэтизация славянофилами патриархального быта и морали сталкивается с реальностью, все более склоняющейся к новому типу сознания, так неприятно напоминающего западные образцы самореализации, воздвигнутые на философии расчета. Противопоставление им в качестве антагонистических идей духовности выглядит не слишком убедительным. Идеализация купечества ранним Островским неожиданно вскрывает пугающую совокупность свойств, даже более страшных, чем европейский прагматизм. Городская тема обнаруживает конфликты, инициированные денежными отношениями, которые не представляется возможным игнорировать. Но как изображать портрет нового национального типа купца, имеющего несомненные преимущества перед классическими персонажами культуры начала века, уже давно дискредитировавшими себя в общественной жизни? Купец интересен как личность, привлекателен волевым характером, но «самодур» , - утверждает Островский, - и «вор откровенный» , - настаивает Салтыков-Щедрин. Поиск литературой нового героя - явление хотя и спонтанное, однако отражающее потребность обнаружения перспектив, того целеполагания, которое выступает парадигмой общенациональной мысли, становясь значимым звеном новой иерархии практических и нравственных ценностей. Русская литература середины века увлечена купцом, человеком, создавшим самого себя, вчерашним крестьянином, а теперь хозяином дела; самое же главное, своим авторитетом и размахом предприятий могущим доказать порочность мифа о прекрасном маленьком и бедном человеке. Писатели сострадают нищете, но и осознают тупиковость ее художественного созерцания и анализа, как бы предчувствуя надвигающуюся катастрофу в виде философской объективации бедности, разрушающей классическую совокупность представлений об универсалиях - свободе, долге, зле и т. д. При всей любви, например, Лескова к персонажам из народа в произведениях писателя не менее очевиден пристальный интерес к торговому люду. Щедринские инвективы несколько смягчаются Лесковым, он не заглядывает так далеко, чтобы в будущих меценатах обнаружить воровскую природу. Автор романа «Некуда» отстраняется в позиции одной из героинь от мировоззренческих дискуссий и смотрит на драматически усложненные вопросы глазами повседневности, не менее правдивыми, чем взгляды поэтов-витий.
Одна из сцен произведения представляет домашнюю дискуссию о предназначении женщины; доходит до жизненных доказательств, рассказываются истории, которые повергли бы в ужас героев первой половины века и которые будут еще не раз названы откровенно порочными - о счастливом замужестве девушки и генерала, что «хоть не стар, но в настоящих летах» . Обсуждение «настоящей» любви, осуждение молодых мужей («никакого проку нет, все только о себе думают» ) прерывается откровенностью «сентиментальной сорокалетней домовладелицы» , матери трех дочерей, перечисляющей практические резоны и сомнения относительно их семейного благоустройства: «Дворяне богатые нынче довольно редки; чиновники зависят от места: доходное место, и хорошо; а то и есть нечего; ученые получают содержание небольшое: я решила всех моих дочерей за купцов отдать» .
На подобное заявление следует возражение: «Только будет ли их склонность?» , вызывающее категоричную отповедь домовладелицы русским романам, прививающим, а в этом она уверена, читательницам дурные мысли. Предпочтение отдается французской словесности, которая уже не оказывает такого влияния на девические умы, как в начале столетия. Вопрос Зарницына: «А кто же будет выходить за бедных людей?» не сбивает с толку многодетную мамашу, остающуюся верной своим принципам, но намечает серьезную тему культуры: литературная типология, предлагавшаяся художественной моделью реальности, эталоном не всегда обязательного, но долженствования в организации мысли и поступка, созданная романами Пушкина и Лермонтова, исчерпывает себя, утрачивает нормотворческую направленность. Отсутствие в реальной жизни богатых дворян, культурно тождественных классическим персонажам, высвобождает пространство их бытийного и мыслительного обитания. Это место оказывается вакантным, именно поэтому разрушается модель литературной и практической самоидентификации читателя. Иерархия литературных типов, способов мышления и воплощения разрушается. Тип так называемого лишнего человека превращается в культурный реликт, утрачивает жизнеподобие; соответственно этому и корректируются остальные уровни системы. Маленький человек, ранее интерпретировавшийся прежде всего с этических позиций, не имея равновесия в разрушенной дискредитацией лишнего человека фигуре баланса, обретает новый жизненно-культурный статус; он начинает восприниматься в контексте не потенциального морального добродеяния, а в конкретной реальности оппозиции «бедность - богатство».
Персонажи романов второй половины века, если и сохраняют черты классической типологии, то лишь в качестве традиционных масок овнешненных форм культурного существования. Деньги превращаются в идею, выявляющую жизнеспособность индивида, его бытийные права. Вопрос об обязательствах возникает не сразу и отличает плебейский сюжет мелкого чиновника и разночинца, чьи фабульные позиции сводятся к жалким попыткам выживания. Жанр физиологического очерка сводит проблему бедности - богатства к натурфилософской критике капитала и не разрешает самой дилеммы. Слишком поверхностной представляется констатация: богатство - зло, а бедность требует сострадания. Не учитываются объективные экономические факторы, приведшие к такому состоянию общество. С другой стороны, интенсифицируется культурный интерес к психологии бедности и богатства. Если раньше обе эти ипостаси лишь определялись как данность, то теперь обозначилось усиление внимания к экзистенциальной природе антиномий.
Бедность оказывается более доступной для художественного исследования, она облекается в нравственные понятия, центрируется в суверенных этических категориях. Создается апология маргинального состояния человека, сознательно не идущего на компромисс с совестью. Эта сюжетика исчерпывает и крестьянские образы литературы. Тема богатства оказывается полностью вытесненной из морального континуума целостности мира. Подобное положение, основанное на радикальном противопоставлении, недолго может устраивать культуру, интересующуюся формами контактов между двумя маргинальными пределами. Начинают исследоваться внутрисубъектные отношения честной бедности и порочного богатства, и обнаруживается, что убедительная парадигма не всегда соответствует истинному положению людей на условной оси этических координат. Момент непредсказуемости, казалось бы, социально программируемого поведения героев исследуется Лесковым в повести «Леди Макбет Мценского уезда». Купец Зиновий Борисович, которому автор симпатизирует, задушен народными персонажами - Екатериной Львовной и Сергеем. На их же совести отравленный старик и умерщвленный младенец. Лесков не упрощает конфликта. Причинами убийств называются страсть и деньги. Насыщение интриги столь неравными понятиями возводит сюжет к мистической картине, требующей своего рассмотрения с отличной от обыденной точки зрения. Сотворчество двух, словно вышедших из некрасовских поэм, героев приводит к тотальной деструкции мира. Экспозиционно инертные люди приобщаются к идее страсти, это не просто побуждение к чувству либо деньгам, но концентрированный образ нового смысла, экстатическая сфера приложения сил, за пределами которой утрачивается значимость повседневного опыта, наступает ощущение высвобождения из рефлексивных моделей поведения. Одной из причин (деньги или любовь) было бы достаточно для иллюстрации идеи страсти. Лесков сознательно объединяет оба побуждения, чтобы избежать идентификации поступков героев с апробированными культурой сюжетами. Создаваемая в итоге целостность всеединства устремлений в метафизическом плане позволяет вывести деньги из симуляционного, факультативного пространства индивидуальной жизнедеятельности на уровень начала, равного по параметрам любви, ранее исчерпывающей содержание идеи страсти.
Ложность данной синонимии обнаруживается лишь в кровавых способах достижения цели, преступном осуществлении планов: радикализм же самой мечты стать богатыми и счастливыми не подвергается сомнению. Если бы героям пришлось придушить негодяев, идее страсти нашлось бы немало читательских оправданий. Эксперимент Лескова заключается в попытке наделить героиню намерением постигнуть бесконечно полное бытие, обретя столь потребную свободу. Неосуществимость цели заключена в инверсии моральных доминант, покушении на недозволенное и непостижимое. Позитивный опыт, если можно так говорить о сюжете, перенасыщенном убийствами (имеется в виду прежде всего философское раскрытие денежной фабулы лесковского текста), заключен в попытке раздвинуть границы одинаково глобальных эмоций, через ложные формы самоосуществления персонажей прийти к формулировке идеи страсти как рационализированного и в той же мере хаотического типа деятельности независимо от того, на что он направлен - на любовь или на деньги. Уравненные понятия обмениваются своими генетическими первоосновами и одинаково могут выступать в качестве прелюдии порока либо бытийного оформления человека.
Шекспировская аллюзия, отмеченная в названии произведения, становится тематической экспозицией раскрытия русского характера. Воля к власти леди Макбет подавляет даже намеки на иные желания; сюжет герогни сосредотачивается на доминантном побуждении. Катерина Львовна пытается изменить мир объективных законов, и волевая ущербность ее избранника мало что корректирует в ее представлениях о морали. Шекспировская концентрированность образа подразумевает раскрытие цельного характера в процессе опустошения окружающего мира. Все мешающее достижению намеченного физически уничтожается, самодостаточный характер вытесняет нежизнеспособных из сферы, криминально созидаемой для успокоения души, отелесненной идеей страсти.
Русская литература еще не знала подобного характера. Самоотверженность классических героинь связана с одномоментным поступком, проистекающим из импульсивности решения. Катерина Львовна отличается от них последовательностью в воплощении мечты, что, несомненно, свидетельствует о появлении нового характера в культуре. Порочная партитура самопроявления указывает на духовную деградацию, одновременно означая способность заявить собственную идентичность недостижимой цели. В этом отношении героиня Лескова знаменует начало качественной трансформации обветшалой литературной типологии. Общая классификационная парадигма «богатые–бедные» подтверждается появлением характера, придающего схеме образов особый философский масштаб. Богатые предстают уже не как оппозиция нищете, а раскрываются в жажде обладания властью над обстоятельствами. Купеческий сюжет указывает на близкий феномен, однако цепь мелких махинаций и компромиссов открывает тему торгового человека для социальной сатиры, овнешняющей и утрирующей глобальную философию приобретательства, обманов и преступлений, ведущих к свободе и возможности диктовать свою волю. Появление лесковской героини спровоцировало культуру на идеологическое экспериментаторство, немыслимое без мировоззренческого порыва, напрямую или косвенно зиждящегося на прагматической основе, затем вытесняемой пограничным психологическим состоянием за пределы духовно-практического опыта. Уже через год будет опубликован роман Достоевского «Преступление и наказание», в котором семантика воли осознающего себя бытия раскроется в трансцендентной неопределенности перспектив (наказание) и конкретности измерения эмпирической реальности (преступление). Раскольникова по рефлексивности сознания можно уподобить шекспировскому Макбету, в ком логос торжествует над рацио. «Леди Макбет Мценского уезда» расширяет интерпретационный горизонт сюжета Раскольникова натуралистически-прагматическим вариантом просуществления глобальной, распространяемой на универсум индивидуальной утопии.
В романе Достоевского ощутимо присутствие текстовой памяти, интегральной совокупности мотивов, намеченных Лесковым. Трагедия Катерины Львовны - в гипертрофированной воле, поражение Раскольникова - в атрофированном характере, болезненности само- и мировосприятия. Писателями предлагаются две ипостаси философии поступка, в одинаковой мере базирующихся на образе денег; они чаемы, но оказываются незначительными, так как вытесняются этическими концепциями. Русская литература обнаруживает ту грань, что начнет отделять сферу абсолютной субъективности духа от объективированных форм «коммерческой» самореализации персонажей. После драматического опыта Катерины Львовны и Раскольникова наступает новый период освоения темы денег. Теперь они предлагаются в качестве повода разговора о надвременном и не осуждаются, а констатируются как следствие некоего инобытийного смысла. С другой стороны, финансовый сюжет получает новое звучание, становясь символической территорией, исключающей поверхностно-сатирический комментарий, органично воспринявшей мифологические знаки сакральных категорий - любви, воли, власти, закона, добродетели и порока. Деньги выступают в этом перечне онтологических параметров бытия единицей их измерения, оперативным числом, созидающим суммы человеческих и космологических масштабов и дробящим конкретную и эмпирическую природу на ничтожно малые величины.
Следует все же отметить, что деньги в «Леди Макбет...» и «Преступлении и наказании» не выполняют главной роли, они лишь опосредуют сюжетные ситуации, драматически их детерминируют. Финансовая сторона жизни не исчерпывает активности персонажей, являясь лишь фоном фабульного мира. Философия мыслей и поступков героев необыкновенно подвижна, трансформируется относительно обстоятельств. Пример иного типа человеческого существования представлен в «Железной воле» Лескова. Немец Гуго Карлович Пекторалис демонстрирует радикальный рисунок поведения, возводя деньги, а равно принципы, в парадигму самореализации. Постоянные декларации героя собственной «железной воли» поначалу дают прогнозируемые дивиденды; желаемая сумма наконец собрана, открываются большие производственные перспективы: «Он устраивал фабрику и при этом на каждом шагу следил за своею репутацией человека, который превыше обстоятельств и везде все ставит на своем» . Все идет удачно, пока «железная воля» немца не сталкивается с русскими слабоволием, бедностью, незлобием, самонадеянностью и беспечностью. Позиция антагониста Василия Сафроновича, из-за бесшабашной беспринципности которого и вышел спор, фольклорно немудрена: «...мы... люди русские - с головы костисты, снизу мясисты. Это не то что немецкая колбаса, ту всю можно сжевать, от нас все что-нибудь останется» .
Читателю, привыкшему к литературным воспеваниям деловитости германцев, знакомому с гончаровским Штольцем и учениками европейских экономистов, проповедниками разумного эгоизма - героями Чернышевского, нетрудно предположить, чем закончится тяжба Пекторалиса с «костистым и мясистым» . Немец добьется своего, на то он и работник хороший, и упрям, и инженер толковый, и законов знаток. Но ситуация разворачивается далеко не в пользу Гуго Карловича. Лесковым впервые в русской литературе расписывается сюжет праздного житья никчемного человека на проценты, отсуженные у непреклонного противника. Читательские ожидания даже не обмануты, фантасмагорическая история разрушает привычные стереотипы культуры. Русское «авось» , надежда на случай вкупе со знакомым приказным Жигой составляют капитал в пять тысяч рублей «ленивому, вялому и беспечному» Сафронычу. Правда, деньги никому не идут на пользу. Повесть Лескова вскрывает оригинальные, еще не исследованные тенденции в движении финансового сюжета. Оказывается, что прагматизм, усиленный амбициями и волей, не всегда удачен в искусстве наживать деньги. Целеустремленный немец разоряется, бесхарактерный Сафроныч обеспечивает себе ежедневные походы в трактир. Судьба распоряжается так, что огромное российское пространство для финансовой инициативы оказывается чрезвычайно суженным, оно ориентировано на человека, не доверяющего расчету и более полагающегося на привычный ход вещей. Не случайной в этом отношении становится сцена обсуждения исправником и Пекторалисом плана нового дома. Суть дискуссии - можно ли на фасад в шесть сажен поместить шесть окон, «а посередине балкон и дверь» . Инженер возражает: «Масштаб не позволит» . На что получает ответ: «Да какой же у нас в деревне масштаб... Я тебе говорю, нет у нас масштаба» .
Ирония автора выявляет признаки действительности, не подвластной влиянию времени; убогая патриархальная действительность не знает мудрости капиталистического накопления, она не обучена западным хитростям и доверяет более желанию, нежели выгоде и здравому смыслу. Конфликт лесковских героев, как и поединок Обломова и Штольца, завершается ничьей, герои «Железной воли» умирают, что символично указывает на одинаковую их ненужность российскому «масштабу» . Пекторалис так и не смог отказаться от принципов «железной воли» , слишком вызывающих и непонятных окружающим. Сафроныч от счастья свободной жизни спивается, оставляя после себя литературного наследника - чеховского Симеонова-Пищика, постоянно пребывающего под страхом полного разорения, но благодаря очередной случайности поправляющего свои финансовые дела.
В повести Лескова слишком часто обсуждается вопрос немецкой предприимчивости, чтобы фабульно этот культурно-исторический факт был подтвержден в очередной раз. Русская литература 70-х гг. ХIХ в. ощутила необходимость прощания с мифом иностранца-коммерсанта и заморского основателя крупных предприятий. Образ немца исчерпал себя и передал уже изрядно ослабленный потенциал отечественным купцам и промышленникам. Ответ на вопрос, почему Лесков сталкивает интересы деловитого немца с банальным обывателем, а не фигурой, равной гончаровскому Штольцу, заключен в попытке писателя высвободить литературное пространство для изображения деятельности будущих Морозовых, Щукиных, Прохоровых, Хлудовых, Алексеевых и еще сотен инициативных отечественных предпринимателей, знакомых с российским «масштабом» и показывающих чудеса упорства и изворотливости в достижении цели. Немец оказывается слишком прям для понимания всех тонкостей отношений, царящих в провинции. Здесь нужны подвижный ум, смекалка, житейская хитрость, молодецкий задор, а не манифестация железной воли и принципов. Автор повести сознательно сопоставляет энергию самостроителя и быт, погрязший в энтропии: столь разительный контраст в интерпретации Чернышевского оказался бы идеальной сферой для возделывания жизни под очень эффективную идею. Подобные решения также необходимы культуре, ангажированная проповедь красивых и слишком расчетливых взглядов так или иначе отражает существо миропонимания общественной реальности. Тактические литературные конфликты не могут исчерпать всего ее культурно-исторического и философского содержания. Художественный опыт Лескова относится к стратегическому уровню комментария проблем; классификация качеств и свойств людей, объединение их в новом литературном конфликте разрушают известные типологические модели, полемизируют с безусловными тематическими мифами.
Начиная с Лескова культурой уже не решаются конкретные проблемы вживания персонажей в социум либо универсум, а диагностируются категориальные иерархии телесно-духовного, материально-чувственного, частно-национального. Пересматривается мифология русского характера, подвергаются ревизии до боли знакомые темы и образы.
ВОПРОСЫ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ И ОБСУЖДЕНИЯ
САТИРИЧЕСКОЕ МАСТЕРСТВО М. Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
«История одного города» как гротескная панорама России:
а) казарменное бытие обывателей, деспотическое правление Угрюм-Бурчеева;
в) фарсовая галерея властей предержащих: смысловая зрелищность фамилий, абсурдность нововведений, калейдоскоп безумных идей;
г) конфликт мертвого и идеального: специфическое преломление гоголевской традиции в творчестве Салтыкова-Щедрина.
«Сказки» в контексте социальной и эстетической проблематики:
а) аллегорическое решение вопроса об отношении национального и общечеловеческого, авторское понимание народности;
б) сатирические принципы повествования: моделирование образа высокой степени условности, сознательное искажение реальных контуров явления, иносказательный образ идеального миропорядка;
в) смещение внимания с индивидуальной на общественную психологию поведения человека, травестия обыденного и живописная персонификация порока.
Ранние повести («Противоречия», «Запутанное дело») и философские дискуссии 50-60 гг. XIX века:
а) тема общественной несправедливости и образы отчаяния;
б) интерпретация гоголевских мотивов.
Турков A. M. Салтыков-Щедрин. - М., 1981
Бушмин А. С. Художественный мир Салтыкова-Щедрина. - Л., 1987
Прозоров В. В. Салтыков-Щедрин. - М., 1988
Николаев Д. П. Смех Щедрина. Очерки сатирической поэтики. - М., 1988
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Тема денег в русской литературе
Введение
Мне кажется, что именно эта тема актуальна сейчас и не утратила своей новизны. Куда ни кинь взгляд - всюду деньги. И современная литература, безусловно, не является исключением. Но как рассматривается и подаётся эта животрепещущая тема? Деньги показаны, в основном, как средство удовлетворения потребностей, почти в каждой книге можно прочесть гимн богатству. И ни слова, ни полслова о нравственной стороне вопроса.
А не это ли является идейным “двигателем” литературы? Поэтому мне пришла в голову идея рассмотреть и сравнить, что думали, говорили и писали о проблеме обогащения писатели прошлых веков. Объектом исследования являются произведения русских писателей и то, в каком аспекте рассматривают они деньги, как часто упоминают, насколько важным в жизни общества считают проблему обогащения, влияния денег на души людей.
Цель исследования: показать актуальность данной темы в настоящий момент, обратить внимание на то, в каком ракурсе рассматривались проблемы денег писателями различных веков. Доказать, что деньги были, в известном смысле, общественной свободой, властью, возможностью жить и любить, и до нынешних времён ничего не изменилось, и вряд ли когда-либо изменится. Каждый писатель и поэт по-своему видит, понимает и изображает эту проблему.
Но практически все сходятся на мысли, что деньги, несомненно, вносят бездуховность в жизнь людей, обезображивают, убивают всё человеческое, позволяют людям забывать о нравственности, способствуют появлению “мёртвых душ”. Деньги постепенно заменяют человеку всё: совесть, честность, порядочность. Зачем нужны эти возвышенные чувства, когда всё можно купить? Заплатил - и ты известный уважаемый человек.
Деньги (богатство) -- одна из «вечных» литературных тем. Вопрос о значении денег и богатства имеет долгую историю. Уже Аристотель (384-322 до н.э.) в своей «Риторике» рассматривал богатство как благо: «В самом человеке есть блага духовные и телесные, - вне его -- благородное происхождение, друзья, богатство, почет...». Идея богатства как блага, к которому стремятся люди, развивалась в западноевропейской литературе. Для Отечественной литературы характерно другое решение, связанное с той частью Библейских текстов, где говорится о греховности богатства, с мыслью о том, что «легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому попасть в Царствие небесное». Эти идеи развиваются в житиях святых, путь к святости которых часто начинается с отказа от богатства и раздачи своего имущества бедным.
В Библии слова золотой, серебряный -- постоянные эпитеты, драгоценные металлы символизируют богатство и красоту. Здесь часто упоминаются золотые жертвенники, курильницы, кадильницы, сосуды, светильники и проч. Драгоценные металлы также символ власти, слепого поклонения: Аарон сооружает золотого тельца из золотых украшений, пожертвованных на него (Исход 32: 2--6). Истукан, воздвигнутый царем Навуходоносором, велевшим народам поклоняться ему, тоже был из золота (Дан. 3: 1--7).
Любовь к деньгам, золоту -- источник многих человеческих пороков. Это и зависть (притча о виноградаре и работниках, возроптавших из-за неравной оплаты работы). Наконец, это предательство Иуды за 30 сребреников.
Тема денег характерна для многих произведений русской литературы, однако, трудно найти художественное сочинение, посвященное исключительно денежному вопросу. Из этого следует некоторая неопределенность роли темы денег в художественном мире. Называние денежных сумм не всегда воспринимается как элемент художественной системы. Однако во многих классических произведениях эта тема играет весьма значительную роль. Деньги, финансовое состояние персонажа - характеристика сферы действия не менее важная, чем указание на время и место. Точно названные суммы, которыми располагают персонажи, во многом определяют образ их мыслей и логику поведения. В произведениях русской классики утверждаются высокие идеалы, низменные интересы отвергаются и осмеиваются. Однако в классической литературе отражены самые разные суждения. Например, в «Бесприданнице» А.Н. Островского купец Кнуров, предлагая Ларисе ехать с ним в Париж на ярмарку, убеждает: «Стыда не бойтесь, осуждений не будет. Есть границы, за которые осуждение не переходит; я могу предложить вам такое громадное содержание, что самые злые критики чужой нравственности должны будут замолчать и разинуть рты от удивления» (д. 4, явл. 8). Другими словами: для больших денег не существует нравственных ограничений.
На тему денег написано много произведений, как зарубежных, так и отечественных. Особенно широко раскрыта тема денег в произведениях русских классиков.
деньги фонвизин пушкин островский
1. Тема денег в комедии Д. И. Фонвизина "Недоросль"
В народном фольклоре представления о природе богатства своеобразно переплелись с основами христианского вероучения. В русских пословицах и поговорках ярко выражено превосходство духовных ценностей, бытует твердое убеждение, что деньги это зло, что счастливым человек может быть и без денег (не в деньгах счастье; денег много, да разума мало; деньга и попа в яму заведет). Хотя, в некоторых пословицах и поговорках проскакивает мысль о том, что и без денег никуда (денежка не бог, а бережет; деньга гору бьет; деньги - склока, да без них плохо). В сказках о богатых и бедных людях конфликт богатства и бедности разрешается всегда одинаково. Богатство - порок, богатый человек всегда остается в дураках, все утрачивает, при этом, наблюдается какой-то иронический оттенок. Но парадокс заключается в том, что в конце сказки бедные герои получают, то полцарства, то вдруг " станут жить - поживать, да добра наживать". Эта противоречивость объясняется неоднозначным отношением народа к деньгам и богатству.
Тема денег затронута и в произведениях русских писателей. В комедии Д. И. Фонвизина " Недоросль" мотив денег, наследства Софьи («пятнадцать тысяч годового доходу»), определяет главную интригу комедии. Простакова, забрав самовольно именье Софьи, предназначает ее в невесты своему брату. Узнав о наследстве, она меняет планы, в которые не сочла нужным посвятить Софью, и хочет женить на ней своего сына Митрофанушку. За богатую невесту начинают бороться дядя и племянник -- в прямом смысле, устраивая потасовки, и в переносном -- состязаясь в демонстрации своих «достоинств». С деньгами связана комическая сцена с учителями, особенно задачки Цыфиркина. С мотивом денег связан комический эффект сцен с учителями, особенно задачки Цыфиркина:
Цыфиркин. Нашли мы трое, наприклад, 300 рублев... Дошли дело до дележа. Смекни, по чему на брата?
Простакова. Нашел деньги, ни с кем не делись... Не учись этой дурацкой науке.
Цыфиркин. За ученье жалуете в год 10 рублев... Не грех бы и еще прибавить 10. Сколько было б?
Простакова. Гроша не прибавлю. Денег нет -- чего считать? Деньги есть -- сочтем и без Пафнутьича хорошохонько (д. 3, явл. 7).
Здесь деньги названы в своем конкретном, цифровом выражении (в виде сумм: «триста рублев», «десять рублев») и в обобщающем смысле («деньги есть... денег нет», «гроша не прибавлю», т.е. ничего не дам). Цифры, деление, умножение -- обычные арифметические действия. Для честного Цыфиркина, который берет деньги только за службу, арифметика -- наука о справедливом делении денег, для Простаковой, привыкшей, по праву сильного, все решать в свою пользу,- о приумножении. Решение простых задач госпожой Простаковой, ее отношение к деньгам, становится наглядным примером безнравственности.
Таким образом, персонажи комедии характеризуются через их отношение к деньгам, оно отражает их нравственную суть. Если продолжить эту мысль, то окажется, что деньги являются в комедии синонимом некоторых черт характера. «Корыстолюбии», жадные до денег Простаков, Скотинин -- низкие натуры. «Да хоть пять лет читай, лучше десяти тысяч ничего не дочитаешь...» -- говорит Скотинин (д. 1, вял. 7); Простаков, узнав про деньги Софьи, «сделалась ласковою до самой низости» (д. 2, вял. 2).
У положительных героев свое понимание богатства и роли денег. Как оно и следует в классицистической пьесе, в «Недоросле» герои с говорящими фамилиями Правдин и Стародум изрекают просветительские истины о пользе добродетели, о нравственной природе человека, о необходимости исполнения человеческого и гражданского долга: «Имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время» (Стародум); «Прямое достоинство человека есть душа» (Правдин, д. 3) и т.д. Но вот племянница, она же наследница, заявляет:
Погоня за деньгами корыстолюбивых помещиков Простаковых и Скотинина составляет основную интригу комедии. Противостояние им честных и бескорыстных Правдина, Стародума и Милона определяет главный конфликт пьесы. В афоризмах и сентенциях Стародума отражен идеал справедливого устройства частной и общественной жизни, когда «чины», общественное признание и уважение («знатность и почтение») обусловлены трудом и добродетелями. В просвещенном обществе попытки добыть деньги нечестным путем должны пресекаться государством, незаслуженное богатство подлежит всеобщему осуждению. Сама необходимость повторять эти истины во времена Фонвизина свидетельствует о расхождении желаемого и действительного, о том, что в жизни все-таки было наоборот. Так обнаруживаются контуры общего конфликта, намеченного в пьесе, между тем, что есть, и тем, что должно быть. Конфликта, не находящего определенного разрешения в жизни.
2. Власть золота в пьесе А. С. Пушкина "Скупой рыцарь"
Перейдем к пьесе А.С. Пушкина "Скупой рыцарь". Пушкин недаром в конце 20-х годов стал разрабатывать эту тему. В эту эпоху и в России все более и более в систему крепостнического уклада вторгались буржуазные элементы быта, вырабатывались новые характеры буржуазного типа, воспитывалась жадность к приобретению и накоплению денег. "Скупой рыцарь" был в этом смысле в конце 20-х годов вполне современной пьесой".
В пьесе Пушкина два ростовщика: Жид, заимодавец Альбера, и сам Барон. Здесь дано традиционное представление о «росте» денег, т.е. о процентах, как об обмане бедняка. Деньги для Барона не господа и не слуги, а державные символы, "венец и бармы", они - свидетельство его царского достоинства. "Послушна мне, сильна моя держава" - говорит он себе. "Держава" Барона, однако, не есть понятие географическое, ибо распространяется на весь мир. Он завоевал мир, не выходя из дома, не силой оружия или тонкой дипломатией, а совсем иными средствами, иной "техникой" - монетой. Она - гарант его независимости, его свободы, не только материальной, но и духовной, в частности, моральной.
Упоение Барона золотом, гордое сознание собственной силы, могущества обычно трактуется как фигуральное выражение потенциальной силы. Такая трактовка вытекает из параллели с царем, из условного "Лишь захочу", создающего впечатление сжатой пружины - захочу, мол, и по мановению руки "воздвигнутся чертоги" и т.д. Все так, если не замечать некоего комического эффекта, того, что Барон несколько смешон, как смешон старик, играющий бицепсами. Барон служит золоту, деньгам, монете. Богатство Барона воплощает идею о власти и могуществе золота. Основа главного конфликта коренится в двойственной природе богатства: оно дает власть, но и порабощает.
Как писал известный советский исследователь, в «Скупом рыцаре» «...уже не проблема скупости отца, а гораздо более широкая проблема золота как полновластного хозяина жизни», «мрачная поэзия золота не характеризует лишь образ скупца-стяжателя, а выражает могущество и силу золота как общественного богатства», «золото господствует в трагедии». Тот же исследователь отмечал влияние золота на духовный мир и психику человека: «Факт обладания золотом, преломляясь в сознании старого Барона, превращается в идею индивидуальной силы и мощи самого обладателя золота. Свойства золота переносятся на личность его обладателя».
Автор пытается постичь логику скупого, демоническую власть денег, питающую человеческую гордыню, иллюзорную убежденность в том, что богатому подвластно все. В своей гордыне богач забывает, что деньгам подвластен только земной суд, и они покупают только человеческие слабости. Вернее, деньги порождают или только провоцируют проявление человеческих слабостей (жадность), они приносят зло. Жадность влечет за собой безумие и утрату богатств, человеческого облика, жизни. Барон клевещет на сына (в первой сцене читатель узнает о том, что преступных помыслов у Альбера нет), воображает себя всемогущим, «как демон некий», и за это наказан внезапной и необъяснимой событиями смертью.
Приобретая золото, власть над другими, человек уже не властен над собой, становится скупым, что ведет к самоуничтожению. Поэтому и власть над другими только иллюзия, как гордые размышления Барона в подвале при виде своих сундуков. Это понимают окружающие:
О! Мой отец не слуг и не друзей
В них видит, а господ; и сам им служит.
И как же служит? Как алжирский раб, Как пес цепной.
Тему богатства в творчестве Пушкина выделял Г. Гуковский: «Он писал о золоте и капитале много. Эта тема явно преследовала его, выдвигаемая перед ним на каждом шагу картинами, новыми явлениями жизни России». Для многих персонажей трагедии важно только золото, жизнь Барона, обладателя богатства, сундуков с золотом, становится помехой. В смерти скупого рыцаря заинтересованы и Альбер, и Жид, к которому рано или поздно перетекут унаследованные сокровища. В этом смысле в трагедии Пушкина все персонажи корыстны, все требуют денег (включая трактирщика). Важно золото, а не человек. Суд высшей силы не заставил себя ждать. Барон внезапно умирает. Он мог бы жить еще на свете "лет десять, двадцать и двадцать пять и тридцать", как перечислял Соломон, называя и условие - если "Бог даст". Не дал. Так и происходит, еще до ночи возьмут у Барона душу, а мораль притчи пояснит нам за что - "так бывает с теми, кто собирает сокровище для себя, а не в Бога богатеет".
3. Магия денег - золота в произведениях Н.В. Гоголя
К народным представлениям о золоте (богатстве) относится повесть Н. В. Гоголя "Вечер накануне Ивана Купала". На материале малороссийского фольклора в повести Гоголя разработана одна из тем, характерных для творчества европейских романтиков, -- тема продажи души дьяволу. По наущению Басаврюка, «дьявольского человека», и ведьмы Петрусь должен добыть клад, а чтобы добыть клад -- убить невинное дитя. Так в повести Гоголя золото - знак самого дорогого, красивого, желанного - знак могущества, богатства. «Обмороченный проклятой бесовщиной» Петрусь получил золото, за которое заплатил своей бессмертной и бесценной душой. Мотив золота непосредственно связан с темой, которая волновала Гоголя и других писателей в первой трети XIX в.: о греховности богатства, «нечистом» его происхождении, пагубном влиянии на душу человека.
Сундук с деньгами является символом богатства, имеющего неправедное, «нечистое» происхождение. Золото требует жертв и отречений. Как уже отмечалось, нашедшим клад, внезапно получившим богатство всегда оказывается тот, кто наиболее уязвим, слаб, не может устоять перед дьявольским искушением. Стремление сохранить и приумножить огромное богатство перерастает в манию и ведет к утрате рассудка. Сундук с богатством переходит даже в литературу реализма, сохраняя главные особенности своего «мифологического» происхождения: гибельность богатства для его владельца и окружающих. Правда, губит богача уже не нечистая сила, а собственная жадность.
В повести «Портрет» повторены многие мотивы и элементы сюжетной схемы «Вечера накануне Ивана Купала»: бедность, нехватка состояния для женитьбы на любимой девушке; душевная слабость молодого человека; искушение в виде «случайного» богатства; ростовщик-чужак; сундуки с сокровищами («железные сундуки его полны без счету денег, драгоценностей, бриллиантов и всяких залогов»); утрата рассудка и гибель главного героя: «в припадках страшного безумия и бешенства» прерывается жизнь тех, кто, так или иначе, соприкасается с темными силами зла. В одной повести людей искушает Басаврюк, «дьявол в человеческом обличье» или «дьявольский человек». В другой -- ростовщик-чужак, в котором также ощущается дьявольское присутствие: «Никто не сомневался в присутствии нечистой силы в этом человеке». О смуглолицем, с «невыносимыми горящими глазами» ростовщике художник «не мог удержаться, чтоб не произнести: "Дьявол, совершенный дьявол!"».
Недостача денег -- основная предпосылка возникновения комической ситуации в комедии Н.В. Гоголя "Ревизор". Каждому из персонажей не хватает денег: Хлестакову -- чтобы ехать дальше («Если б в Пензе я не покутил, стало бы денег доехать домой», д. 2). Губернатору казенных денег на строительство церкви при богоугодном заведении, «на которую назад тому пять лет была ассигнована сумма»; купец «строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тог да как его и на сто рублей не было» (губернатор тут «помог сплутовать»). Даже унтер-офицерская вдова хлопочет потому, что ей деньги «теперь очень пригодились» бы. Напомним, что главным признаком принадлежности Хлестакова к «высшим сферам» чиновничества стало его вольное обращение с деньгами: «Он! И денег не платит, и не едет. Кому же б быть, как не ему?» (д. 1). Этот «аргумент» опоясывает комедию: в первом действии Бобчинский и Добчинский делают заявление, затем в финале чиновники припоминают их слова: «"Приехал и денег не плотит!"... нашли важную птицу!» (д. 4). Соответственно, действия персонажей связаны с деньгами, хотя не денежный интерес определяет основную интригу пьесы.
Слово «деньги», а также цифровое выражение количества денег в комедии используется очень часто и почти не имеет синонимов (кроме слова «сумма»). Но исключительно богаты смысловыми оттенками глаголы, обозначающие действия персонажей с деньгами. Деньги можно платить или не платить, транжирить или попридержать, профинтить, брать взаймы и обещать отдать, давать на чай и на баранки, просить, подсунуть (дать взятку), прокутить, выпонтировать (выиграть в карты). Комична арифметика «простодушно» жадного Хлестакова, в своих расчетах он является прямым продолжателем госпожи Простаковой: «Да вот тогда вы дали 200, т.е. не 200, а 400, -- я не хочу воспользоваться вашей ошибкою, - так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уж ровно было 800 (берет деньги) ... Ведь это, говорят, новое счастье, когда новенькими бумажками» (явл. 16).
Не так просто обстоит дело в мире чиновников, где деньги считаются сотнями и тысячами. От того, идут ли в ход деньги, меняется многое. Но поскольку подкуп осуждается законом, то и совершается он не так откровенно. Например, чиновники ищут прозрачный предлог для вручения денег «ревизору». Проблема только в том, как назвать деньги, за которые «покупают» ревизора. Нелепые и смешные с точки зрения здравого смысла варианты создают комедийное настроение. В третьем действии деньги -- основной предмет, с которым связаны манипуляции героев. Чиновники передают Хлестакову деньги, со страху обливаясь потом, роняя ассигнации, вытряхивая мелочь из прорех и т.д. Для них передача денег является материальной формой заключения определенных отношений. И дающие, и берущий делают вид, что деньги - только проявление доброго отношения, знак дружеского расположения.
Нельзя не упомянуть и такое произведение Гоголя как " Мертвые души". Изображение скупости идет в поэме по нарастающей сначала как одна из слабостей, особенностей характера: грубая, как у Собакевича, или комичная, как у Коробочки, пока не оказывается всецело поработившей человека идеей, образом жизни, как у Плюшкина. В том, что знакомство с помещиками начинается с Манилова, а заканчивается Плюшкиным (гл. 6.), исследователи видят «особую логику», каждый персонаж играет свою роль в главной теме поэмы. В этом смысле образ «заштатного» Плюшкина является кульминацией темы жадности в «Мертвых душах». Его имя остается в памяти читателей как символ этого порока. Скупость, жадность, расчетливость в разной мере свойственны почти всем основным персонажам поэмы «Мертвые души». С иронией говорит автор о магии не только золота, денег, но и самих слов, их обозначающих: «Миллионщик» - «в одном звуке этого слова, мимо всякого денежного мешка, заключается что-то такое, которое действует и на людей подлецов, и на людей ни то ни се, и на людей хороших, словом, на всех действует» (гл. 6). Одно это слово рождает «расположение к подлости».
Особого рода алчность у главного героя поэмы. С детства уверовавший, что «все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой», «эта вещь надежнее всего на свете», Чичиков становится приобретателем. Стремление отовсюду получить выгоду, сэкономить, недоплатить, прибрать к рукам все, что попадает в поле зрения, провоцирует ложь и лицемерие, «двойную» бухгалтерий и мораль для себя и для других.
5. Брачные аферы как средство обогащения в комедиях А. Н. Островского
Русскую культуру середины века начинают привлекать темы брачных афер -- сюжеты, распространившиеся в обществе благодаря появлению инициативных людей, обладающих характером, амбициями, но не имеющих родовых средств для воплощения желаний. Герои Островского, Писемского не похожи своими требованиями к миру, но едины в избранных средствах: чтобы поправить материальное положение, они не останавливаются перед раздражающими муками совести, ведут борьбу за существование, лицемерием компенсируя ущербность социального статуса. Этическая сторона вопроса беспокоит авторов только в той мере, в какой наказываются все стороны конфликта. Здесь нет явных жертв; деньги одной группы персонажей и активность искателя «доходного места» в жизни, независимо от того, является ли оно женитьбой либо новой службой, одинаково аморальны. Сюжет семейно-бытовой коммерции исключает намек на сострадание жертве, ее просто не может быть там, где решаются финансовые коллизии, и результаты в итоге одинаково устраивают всех.
А. Н. Островский погружает читателя в экзотический быт купечества, комментируя темы предшествующей литературы с помощью фарса. В пьесе «Бедность не порок» проблема отцов и детей полностью опосредована денежными отношениями, образы благородно несчастных невест сопровождаются откровенными разговорами о приданом («Без вины виноватые»). Без особой сентиментальности и откровенно персонажи обсуждают денежные проблемы, всевозможные свахи с охотой устраивают свадьбы, по гостиным расхаживают искатели богатых рук, обсуждаются торговые и брачные сделки.
Первая комедия Островского «Свои люди -- сочтемся!» посвящена процессу финансовой махинации -- ложному, «злостному», банкротству (первоначальное ее название «Банкрот»). Основная идея купца Большова заключается в том, чтобы, назанимав денег, перевести всю свою недвижимость («дом да лавки») на имя «верного» человека, объявить себя неимущим, и за каждый занятый рубль вернуть только двадцать пять копеек (четверть общего долга, присвоив остальное). Скорое обогащение якобы не нанесет никому вреда: ведь у купца «кредиторы все люди богатые, что им сделается!» (д. 1., явл. 10). Такой способ делать деньги является противозаконным, но, как известно, остается популярным до сих пор.
Все персонажи «трудятся» и идут на разные хитрости ради денег, которые являются основной движущей причиной всех действий в комедии. Стряпчий «ходит» по мелким делам и «иной день и полтины серебром домой не приносит». Сваха получает «где и золотой, где и побольше перевалится -- известно, что чего стоит, глядя по силе возможности» (д. 2, явл. 6), обращаясь к своим «работодателям», называет их «серебряная», «жемчужная», «изумрудная», «яхонтовая», «брильянтовые», придавая осязаемость и конкретность «драгоценным» качествам купчихи Большовой и ее дочери Липочке.
Все персонажи комедии стремятся к деньгам, постоянно думают о них, считают и свои, и чужие доходы. Даже мальчик на посылках Тишка делает свой «бизнес», собирая все, что плохо лежит: «Полтина серебром -- это нынче Лазарь дал. В финале комедии для жулика-купца все спасение в деньгах: «Денег надо, Лазарь, денег. Больше нечем поправить. Либо денег, либо в Сибирь».Деньги делят персонажей на тех, кто прислуживает, и тех, кому прислуживают. В первом действии «командует» и чудит Большов, а Подхалюзин заискивает и просит, в последнем - наоборот, Большов, лишившись состояния, просит «Христа ради» у Подхалюзина.
Стремление к деньгам в комедии свойственно не только богатому купцу, но и людям небогатым (свахе, стряпчему). Из-за жадности они готовы к любым нечистоплотным действиям. Эту особенность слабых людей понимает и использует Подхалюзин, обещая каждому по две тысячи рублей, а свахе и шубу соболью в придачу. Обманщики надеются получить очень большие деньги не за свою работу, невысокую цену которой они знают, а за услуги сомнительного свойства. В конце концов, и тот и другая получают плату в «сто рублей серебром», однако чувствуют себя обманутыми. Стремление получить сразу и много денег оборачивается разочарованием и злобой.
6. Стихия денег в произведениях Ф.М. Достоевского
В произведении Ф. М. Достоевского " Преступление и наказание" все герои романа, так или иначе, охвачены стихией денег, и эта стихия может выражаться в бедности или богатстве: Раскольников и его родные, его друг Разумихин, Мармеладовы очень бедны - страдают от голода и холода, подвержены мелочным страстям, азартным играм, спиртному. А вот помещик Свидригайлов богат, но его пороки не меньше, а даже больше, чем пороки бедняков. Развращенность и вседозволенность приводят его к самоубийству. А чем же лучше жизнь Лужина, желающего женится на сестре Раскольникова Дуне, который «…более всего на свете любил и ценил…, добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что было выше его…»? Таким образом, Достоевский пытается подчеркнуть разрушительную силу денег, одинаково убивающих духовность человека и толкающих его на путь преступления.
В самом произведении бесчисленное множество раз упоминается слово «деньги» в диалогах и описаниях. Автор даже детально приводит описание количества монет, лежавших в кармане Раскольникова. Считать копейки и вечно зависеть от денег, думать о них - главная забота бедных и обездоленных. Перед каждым из героев, как и перед людьми реальными стоит дилемма: как выжить в мире бедности и унижения, не согрешив, не нарушив одну из Заповедей. Образ старухи - этот собирательный образ ростовщика, наживающегося на горе других. Всем в жизни старухи правят деньги, и их у нее боле, чем достаточно, в сущности, они и не нужны ей. Но она отбирает даже жалкие гроши у своей сводной сестры.
Характер Раскольникова не однозначен, как и его судьба. В нем еще теплится добро и вера, он способен откликнуться и помочь другим, что хоть на мгновение возвращаем ему надежду. Власть денег разрушительная, но субъективна и человек может бороться с нею, имея на то желание и волю.
«Я вчера все деньги, которые вы мне прислали, отдал... его жене... на похороны. Теперь вдова, чахоточная, жалкая женщина... трое маленьких сирот, голодные... в доме пусто... и еще одна дочь есть... Может быть, вы бы и сами отдали, кабы видели... Я, впрочем, права не имел никакого, сознаюсь, особенно зная, как вам самим эти деньги достались. Чтобы помогать, надо сначала право такое иметь…». Сам Раскольников постоянно нуждается в деньгах. Как только он получает некоторую сумму, он сразу же раздает ее. В тексте романа тщательно описывается каждый акт милосердия Раскольникова. Но именно без денег, и даже малого призрака их власти и разрушительной силы, на каторге в атмосфере лишений и страданий Раскольников все же кается и обращается к вечным ценностям, способным излечить его душу. Ему помогает любовь Сони, которая, как и он, вырвалась из стихии денег.
Уход из-под власти денег делает главного героя свободным от его обманчивых, антигуманных теорий. Смысл его жизнь это любовь, вера и честная работа, благодаря которой он, возможно, и не станет богатым, но сможет не умереть с голоду и жить с любимой женщиной.
Переживания героев, постоянно висящая над ними угроза истинной нищеты, создают в повести «Бедные люди» атмосферу напряженности и драматизма. Действия персонажей, так или иначе, связаны с деньгами, они продают, покупают, платят, получают, просят в долг. Девушкин забирает свое жалованье вперед, безуспешно пытается занять денег, неожиданно получает сто рублей от генерала. Варвара посылает Макару полтинничек, тридцать копеек серебром, Горшков просит «хоть гривенничек какой-нибудь», «хоть десять копеек»; Ратазяев за свое «творчество» «просит семь тысяч» и т.д. Ощущение безнадежности вызывают переживания героев, связанные с материальными утратами: продан новый вицмундир, на очереди старый фрак, рвутся сапоги, отрываются пуговки, переходят из рук в руки рубли и копейки. Значение имеет каждый «гривенничек».
Спасаясь от последней нищеты и наготы, Варвара и Макар разлучаются вопреки своим чувствам. Бедные люди, почти нищие Макар и Варвара, поправив свои денежные дела, в конце повести остаются "бедными", т.е. несчастными и жалкими.
Основное событие пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад», вокруг которого строится действие, -- продажа имения. «Двадцать второго августа будет продаваться вишневый сад. Думайте об этом!.. Думайте!..» -- твердит Лопахин. Любовная линия (Аня и Трофимов) явно на периферии основного действия, едва намечена. Напряжение действию придают торги, аукцион -- принудительная продажа именин Раневской. Событие представляется катастрофическим и невероятным для его участников. С самого начала пьесы говорится о создавшемся положении как исключительно трудном и неожиданном. Аня рассказывает Варе о том, что у Любови Андреевны уже ничего нет, «дачу свою ы она уже продала... не осталось ничего. У меня тоже не осталось ни копейки». Ощущение крайней бедности нагнетается: несколько раз говорится о том, что «людям есть нечего». О возможности заплатить проценты и речи нет: «Где там», безнадежно отвечает Варя. Гаев говорит, что для спасения имения средств «в сущности ни одного». Речь идет фактически о полном крахе фамилии.
Мотив мелких денег -- их вечной нехватки, заимствования, выигрыша, возврата долга, попрошайничества - звучит в каждой сцене пьесы, как комический - присутствует уже на ранней стадии воплощения замысла. Так же как и мотив безденежья. Торги, проценты, вексель, заем, заклад -- все это непосредственно связано с основным действием и главной коллизией пьесы.
Деньги в пьесе - вещь, объединяющая персонажей: деньги переходят из рук в руки, их занимают, отдают, подают, предлагают, получают (как Петя - за перевод). Это одна из основных нитей, из которых соткано полотно комедии. Деньги в художественном мире пьесы «принижают» персонажей, дискредитируют каждого из них. Варя -- олицетворенная скупость, определение ее в экономки логически завершает образ. Гаев инфантилен, «говорят, все свое состояние проел на леденцах», муж Раневской «делал долги и умер от шампанского». Лопахин, который считает и приумножает свое состояние, скоро будет миллионером -- он работает с деньгами, не вызывает симпатий, несмотря ни на верность барыне, ни на всегда открытый для нее кошелек, ни на тяжкий труд, о котором подробно рассказывает. Трофимов гордо отказывается от денежной помощи, которою ему добродушно предлагает Лопахин: "Дай мне хоть 200 000, не возьму. Я свободный человек. И все, что так высоко цените вы все, нищие и богатые, не имеет надо мной ни малейшей власти, вот как пух, который носится по воздуху. Я могу обходиться без вас, я могу проходить мимо вас, я силен и горд".
В пьесе показан интересный психологический феномен: притягательность легкости, изящества, красоты, щедрости и, наоборот, отталкивающее впечатление, которое производит тяжелое; (ответственное), расчетливое, рассудочное отношение к жизни. Прямой, мягкий, трудолюбивый Лопахин неприятен (досадно бестактен). Раневская, эгоистичная, легко присваивающая чужие деньги (займы у Лопахина, деньги «ярославской бабушки»), бросающая близких на произвол судьбы, вызывает симпатию, сочувствие и даже жалость тех, кто по ее вине остался безо всего (Гаев, Варя, Аня, Фирс). Можно сказать, что в пьесе показано видное миру очарование и невидимый миру эгоизм, граничащий с жестокостью.
7. Деньги - иллюзия реальности в рассказах А П. Чехова
Тема денег в рассказах А. П. Чехова не только способствует созданию иллюзии реальности происходящего: в предметном мире рассказов все вещи имеют «правдоподобную» цену, персонажи располагают соответствующим доходом. Во многих случаях денежная сумма, о которой прямо или косвенно идет речь (будь то 200 рублей из рассказа «В приюте для больных и престарелых» или 75 000 в одноименном рассказе), оказывается мерой унижения, нравственного падения, моральной деградации.
Ситуации, показанные Чеховым в рассмотренных и многих других рассказах 1880-х годов, основаны на разнонаправленности интересов главных персонажей. При этом если одна сторона в своих поступках, надеждах и ожиданиях исходит из соображений о родственной привязанности, ответственности и семейном благополучии, то другая руководствуется только соображениями личной выгоды. Момент неожиданного столкновения двух различных образов мыслей, реализация меркантильности в конкретном действии или слове составляет центральное событие в сюжете рассказов, их кульминацию. Чеховские герои пытаются извлечь выгоду из всего, даже из супружеской неверности, как в рассказе "Начальник станции". Мотив денег в Чеховских рассказах выполняет основную роль в создании ситуации конфуза, разочарования и отчаяния.
Заключение
Деньги - эта тема актуальна сейчас и не утратила своей новизны. Куда ни кинь взгляд - всюду деньги. И современная литература, безусловно, не является исключением. Но как рассматривается и подаётся эта животрепещущая тема? Деньги показаны, в основном, как средство удовлетворения потребностей, почти в каждой книге можно прочесть гимн богатству. И ни слова, ни полслова о нравственной стороне вопроса. А не это ли является идейным “двигателем” литературы? Каждый писатель и поэт по-своему видит, понимает и изображает эту проблему. Но практически все сходятся на мысли, что деньги, несомненно, вносят бездуховность в жизнь людей, обезображивают, убивают всё человеческое, позволяют людям забывать о нравственности, способствуют появлению “мёртвых душ”. Деньги постепенно заменяют человеку всё: совесть, честность, порядочность. Зачем нужны эти возвышенные чувства, когда всё можно купить? Заплатил - и ты известный уважаемый человек.
На мой взгляд, испытание деньгами, властью или славой может быть поставлено в один ряд с испытанием любовью, дружбой. Ведь человек в подобных ситуациях проявляет себя очень ярко, часто открывается в нём нечто дремавшее, пока не пришло “испытание”. И, к сожалению, лишь единицы с честью проходят через испытания, не погубив души своей, не замарав совести. В мире, идолом, кумиром которого является “золотой телец”, сохранение души человеческой является, пожалуй, одной из самых важных задач. Но как решать эту задачу? Ответа на это вопрос пока, к сожалению, нет. Итак, подводя итог, хочется отметить немаловажную роль денег в обществе прошлых веков, как, впрочем, и века нынешнего, а значит, тема эта занимает особое место. Жизнь без денег представить невозможно, что доказано в произведениях не только классиков, рассмотренных здесь, но и многих других авторов. Таким образом, я считаю, что тема денег в литературе, как прошлого, так и современного, учитывая особенности национального характера, стоит того, чтобы ей уделяли больше внимания.
Библиографический список
1. Н. В. Гоголь. Мертвые души. - М., 1985.
2. Ф. М. Достоевский. Т. 5. Ленинград "НАУКА"., 1989.
3. Г. И. Романова. Мотив денег в русской литературе. "Флинта": "Наука".- М., 2006.
4. Комментарий С. Бонди к "Скупому рыцарю" в кн.: А.С.Пушкин. Драмы (книга для чтения с комментарием).- М. 1985.
5. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. - М.: Эксмо, 2006.
6. А. С. Пушкин. Избранные произведения. Детгиз.- М., 1959.
7. А. Островский. Драматургия. АСТ- ОЛИМП. - М., 1998.
8. А. И. Чехов. Повести и рассказы. " Русский язык". - М., 1980.
9. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 2000.
10. Белинский В. Г. Полн. Собр. Соч. Т. 11.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Деньги в комедиях Д.И. Фонвизина. Власть золота в пьесе А.С. Пушкина "Скупой рыцарь". Магия золота в произведениях Н.В. Гоголя. Деньги, как реалии жизни в романе А.И. Гончарова "Обыкновенная история". Отношение к богатству в творчестве И.С. Тургенева.
курсовая работа , добавлен 12.12.2010
"Недоросль" как первая русская социально-политическая комедия. Сатирическое изображение мира Простаковых и Скотининых в комедии Фонвизина "Недоросль". Образы Простаковых и Тараса Скотинина. Характеристика образа Митрофанушки в комедии Фонвизина.
реферат , добавлен 28.05.2010
Черты образа "маленького человека" в литературе эпохи реализма. История этого феномена в мировой литературе и его популярность в произведениях писателей: Пушкина, Гоголя, Достоевского. Духовный мир героя в творчестве Александра Николаевича Островского.
доклад , добавлен 16.04.2014
Художественная система и содержание романа "Преступление и наказание". Проблематика денег и социальной справедливости. Борьба с разрушительной силой денег и выбор жизненных приоритетов. Крах теории основанной на насилии "справедливого" распределения благ.
реферат , добавлен 17.02.2009
Общая характеристика, определение черт традиции и новаторства в системе персонажей комедии Д.И. Фонвизина "Недоросль". Анализ и значение образов бытовых героев с учетом приемов их создания: Простаковых, Скотинина, Митрофана и других второстепенных.
курсовая работа , добавлен 04.05.2010
Петербургская тема в русской литературе. Петербург глазами героев А.С. Пушкина ("Евгений Онегин", "Медный всадник","Пиковая дама" и "Станционный смотритель"). Цикл петербургских повестей Н.В. Гоголя ("Ночь перед рождеством", "Ревизор", Мертвые души").
презентация , добавлен 22.10.2015
Сущность и особенности раскрытия темы "маленького человека" в произведениях классической русской литературы, подходы и методики данного процесса. Представление характера и психологии "маленького человека" в трудах Гоголя и Чехова, отличительные черты.
контрольная работа , добавлен 23.12.2011
Рассмотрение проблем человека и общества в произведениях русской литературы XIX века: в комедии Грибоедова "Горе от ума", в творчестве Некрасова, в поэзии и прозе Лермонтова, романе Достоевского "Преступление и наказание", трагедии Островского "Гроза".
реферат , добавлен 29.12.2011
Рассмотрение снов и сновидений как важнейших художественных приемов, которые помогают автору полномерно донести до читателя свою мысль. Слова-символы в описании снов. Роль сновидений в произведениях Пушкина, Достоевского, Чернышевского и Гончарова.
презентация , добавлен 11.05.2012
История создания комедии Фонвизина "Недоросль". Рассмотрение сцены с портным Тришкой. Ознакомление с внутренними качествами, потребностями и желаниями главных героев. Проблема воспитания истинного гражданина; поиск самого ценного в обществе и человеке.
В России началась радикальная борьба с коррупцией. Заявление кажется суперсовременным, но впервые оно прозвучало в 1845 году, в царствование Николая I. С тех пор борьба с мздоимством, казнокрадством и лихоимством только усиливалась, а русская литература обретала сюжет за сюжетом.
Вот, жена,- говорил мужской голос,- как добиваются в чины, а что мне прибыли, что я служу беспорочно… По указам велено за добропорядочную службу награждать. Но царь жалует, а псарь не жалует. Так-то наш г. казначей; уже другой раз по его представлению меня отсылают в уголовную палату (отдают под суд.-«Деньги» )…
Знаешь ли, за что он тебя не любит? За то, что ты промен (плата, взимавшаяся при обмене или размене одних денег на другие.-«Деньги» ) берешь со всех, а с ним не делишься.
Подслушавший этот разговор герой радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву», написанного в 1780-х годах, поутру узнает, что в одной избе с ним ночевал присяжный с женою.
«А что мне прибыли, что я служу беспорочно…» - «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева воспринималось современниками как приговор режиму, основанному на мздоимстве
Героиня произведения, датированного 1813 годом, пребывавшая в курятнике судьей, «выслана за взятки», мчит оттуда во весь опор, но пытается доказать встретившемуся на дороге Сурку, что «терпит напраслину». Сурок верит неохотно, ибо «видывал частенько», что рыльце у Лисы в пушку. Крылов в «Лисе и Сурке» формулирует «мораль сей басни» так:
«Иной при месте так вздыхает,
Как будто рубль последний доживает.
…А смотришь, помаленьку,
То домик выстроит, то купит деревеньку».
И наконец, 1820-е. Хилое имение батюшки отнял богатый сосед-самодур. Без всяких на то юридических оснований, но суд берет взятки и решает в пользу сильного и богатого. Отец умирает с горя. Сын, лишенный состояния, подается в разбойники. Грабит и убивает людей. Вспомнили школьную программу? Сколько было убито, Пушкин не сообщает, пишет лишь, что, когда банду Дубровского окружили 150 солдат, разбойники отстреливались и победили. Коррупция порождает целую цепочку бед.
Лев Лурье в вышедшей уже в наши дни книге «Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка» констатирует, что взятки в николаевской России брали повсеместно, а казнокрадство вошло в привычку: «Главноуправляющий путями сообщения граф Клейнмихель украл деньги, предназначавшиеся на заказ мебели для сгоревшего Зимнего дворца. Директор канцелярии Комитета о раненых Политковский на глазах и при участии высших сановников прокутил все деньги своего комитета. Мелкие сенатские чиновники сплошь строили себе в столице каменные дома и за взятку были готовы и оправдать убийцу, и упечь на каторгу невинного. Но чемпионами в коррупции являлись интенданты, отвечавшие за снабжение армии продовольствием и обмундированием. В результате за 25 первых лет царствования Николая I от болезней умерло 40% солдат русской армии - более миллиона человек (при этом военное министерство беззастенчиво врало императору, что улучшило довольствие солдат в девять раз)».
Воруют все!
В гоголевском «Ревизоре», написанном в 1836 году, воруют и берут взятки все чиновники. Городничий «пилит» бюджет: «…если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела… А то, пожалуй, кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась». А кроме того, он возложил дань на купцов. «Такого городничего никогда еще… не было. Такие обиды чинит, что описать нельзя… Что следует на платья супружнице его и дочке - мы против этого не стоим. Нет, вишь ты, ему всего этого мало… придет в лавку и, что ни попадет, все берет. Сукна увидит штуку, говорит: «Э, милый, это хорошее суконце: снеси-ка его ко мне»… А в штуке-то будет без мала аршин пятьдесят… не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что… сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины»,- жалуются купцы Хлестакову.
Версия городничего: купцы мошенничают, потому «откат» справедлив: на подряде с казною «надувают» ее на 100 тыс., поставляя гнилое сукно, а потом жертвуют 20 аршин. «Оправданием» взяточничества ему служит «недостаточность состояния» («казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар») и скромный размер мзды («если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья»).
Все чиновники и купцы небольшого городка, куда заявился Хлестаков, несут ему взятки под видом денег взаймы. Первым успевает городничий: «Ну, слава богу! деньги взял. Дело, кажется, пойдет теперь на лад. Я таки ему вместо двухсот четыреста ввернул». В итоге собирается внушительная сумма: «Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! За тысячу перевалило…» Уже после этого подсчета городничий дает еще, а его дочь жалует персидский ковер, чтобы герою было удобнее ехать дальше. Старательно пытаются увернуться от взяток лишь помещики Бобчинский и Добчинский, у этих на двоих нашлось «взаймы» всего 65 руб. Может, потому что их не в чем было обвинить?
Честный чиновник
В повести Александра Пушкина «Дубровский» коррупция в суде порождает целую цепочку бед
Проходит 33 года, и в русской литературе возникает образ честного чиновника. Это Алексашка Рыжов, квартальный уездного города Солигалича Костромской губернии - герой рассказа Лескова «Однодум» из цикла «Праведники». «Казенного жалованья по этой четвертой в государстве должности полагалось всего десять рублей ассигнациями в месяц, то есть около двух рублей восьмидесяти пяти копеек по нынешнему счету». (Речь идет о более давних временах - Рыжов родился еще при Екатерине II.) Квартальническое место, хоть и не очень высокое, «было, однако, довольно выгодно, если только человек, его занимающий, хорошо умел стащить с каждого воза полено дров, пару бураков или кочан капусты». Но квартальный ведет себя по местным меркам странно и числится «поврежденным».
В его задачи входит «блюсти вес верный и меру полную и утрясенную» на базаре, где его мать торговала пирогами, но мать он посадил не на лучшее место и отверг приношения «капустных баб», пришедших на поклон. Не является Рыжов с поздравлениями к именитым горожанам - потому что ему не на что обмундироваться, хотя у прежнего квартального видели «и мундир с воротом, и ретузы, и сапоги с кисточкой». Мать похоронил скромно, даже молитву не заказал. Не принял подарков ни от городничихи - два мешка картофеля, ни от протопопицы - две манишки собственного рукоделия. Начальство пытается его женить, потому что «из женатого… хоть веревку вей, он все стерпит, потому что он птенцов заведет, да и бабу пожалеет». Алексашка женится, но не меняется: когда жена взяла у откупщика соли на кадку груздей, жену побил, а грузди отдал откупщику.
Однажды в город жалует новый губернатор и расспрашивает местных чиновников о Рыжове, который теперь «и. о. городничего»: умерен ли насчет взяток? Городской голова сообщает, что живет тот только на жалованье. По мнению губернатора, «такого человека во всей России нет». На встрече с самим городничим Рыжов не лакействует, даже дерзит. На замечание, что у него «очень странные поступки», отвечает: «всякому то кажется странно, что самому не свойственно», признается, что не уважает власти - потому что они «ленивы, алчны и пред престолом криводушны», сообщает, что не боится ареста: «В остроге сытей едят». И вдобавок предлагает губернатору самому научиться жить на 10 руб. в месяц. Губернатору это импонирует, и он не только не наказывает Рыжова, но и совершает невозможное: его стараниями Рыжову присваивается «дарующий дворянство владимирский крест - первый владимирский крест, пожалованный квартальному».
От мздоимства до лихоимства
Радикальная борьба с коррупцией на уровне законов в Российской Империи началась в позднее царствование Николая I c введением в 1845 году «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных.
Получение вознаграждения за действие без нарушений «обязанности службы» считалось мздоимством, с нарушениями - лихоимством, которого выделяли три вида: незаконные поборы под видом государственных податей, взятки с просителей и вымогательство. Последнее считалось наиболее тяжким. Взятку нельзя было брать ни через родственников, ни через знакомых. Преступлением было даже выраженное согласие принять взятку до самого факта передачи. Взяткой могли признать получение выгоды в завуалированной форме - в виде карточного проигрыша или покупки товара по заниженной цене. Чиновники не могли заключать никакие сделки с лицами, бравшими подряды от того ведомства, где они служат.
Наказание за мздоимство было относительно мягким: денежное взыскание с отстранением от должности или без. Вымогателя же могли отправить в острог на срок от пяти до шести лет, лишить всех «особенных прав и преимуществ», то есть почетных титулов, дворянства, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии и пр. При наличии отягчающих обстоятельств вымогателю грозила каторга от шести до восьми лет и лишение всех прав и состояния. Законодательство требовало, чтобы при назначении наказания лихоимцу не принимались во внимание чины и прежние заслуги.
Толку от уложения было немного. Так, согласно данным, приводимым Лурье, в 1840-1850-х годах на подкуп губернских чиновников откупщики (выигравшие конкурс на монопольную торговлю водкой в кабаках по всей губернии) тратили в среднем в год до 20 тыс. руб., тогда как годовое жалованье губернатора в те времена составляло от 3 до 6 тыс. «В маленьком городе поставляли в виде взяток до 800 ведер водки городничему, частным приставам и квартальным надзирателям (местной полиции)»,- пишет Лурье.
В царствование Николая I чемпионами в коррупции были интенданты, отвечавшие за снабжение армии продовольствием и обмундированием
Есть и литературные свидетельства того, что с изданием уложения практически ничего не поменялось. В романе Писемского «Люди сороковых годов», опубликованном в 1869-м, со взяточничеством сталкивается главный герой Павел Вихров - молодой помещик, сосланный служить «в одну из губерний» за свои вольнодумные сочинения. Вихров обнаруживает, что коррупцией пронизаны все взаимоотношения подданных с государством. Его первое дело - поймать с поличным и усмирить раскольников-поповцев. Едет в отдаленную деревню он вдвоем со «стряпчим государственных имуществ». Вихров был бы рад не найти следов того, что поповцы молились не по православному обряду, ибо считает преследование по принципу вероисповедания неправильным, но у него есть свидетель. Тот, однако, тоже не прочь составить бумагу об отсутствии нарушений: он содрал с главного «совратителя крестьян в раскол» 10 руб. золотом для себя и столько же для Вихрова, но, поскольку тот взяток не берет, все оставил себе. Следующее дело - «об убийстве крестьянином Ермолаевым жены своей» - секретарь уездного суда называет делом «о скоропостижно умершей жене крестьянина Ермолаева», ведь доказательств убийства нет. Эксгумация тела Вихровым показывает, что у «умершей» проломлены череп и грудь, наполовину оторвано одно ухо, повреждены легкие и сердце. Исправник же, который вел следствие, признаков насильственной смерти не заметил: Ермолаева откупил за 1000 руб. богатый мужик, за которого тот взялся отслужить в армии. Когда Вихров едет еще по одному делу, крестьяне собирают ему на взятку 100 руб. Вихров не только их не берет, но и требует расписку в том, что не взял. Она ему пригодится, ведь честный человек неудобен - его попытаются выставить взяточником. По контексту понятно, что эти события происходят в 1848 году, то есть после принятия уложения.
Таинственная рука, питающая городовых и уездных врачей, есть взятка»,- писал Николай Лесков в статье «Несколько слов о полицейских врачах в России
Почти документальное свидетельство того, что у всех категорий взяточников побочные, так сказать, доходы сильно перекрывали основные,- статья Лескова «Несколько слов о полицейских врачах в России» 1860 года. В ней автор уверяет, что официальный годовой доход врача - 200 руб., но «таинственная рука, питающая городовых и уездных врачей, есть взятка», и «ни торговле, ни промышленности, по штату, не положено процветать». В городе с 75 тыс. жителей у двух городовых врачей семь статей постоянных доходов: «1) 4 житных базара по 40 рундуков, по 3 руб. с рундука,- всего 480 руб. серебра 2) 6 кондитерских, по 50 руб. с каждой - 300 руб. 3) 40 булочных, по 10 руб. с каждой - 400 руб. 4) Две ярмарки огулом 2000 руб. 5) 300 лавок и магазинов со съестными припасами и виноградными винами, по 10 руб…- 3000 руб. серебром. 6) 60 мясных лавок, по 25 руб. с каждой,- 1500 руб. и 7) …общий доход со всех женщин, обративших непотребство в ремесло… около 5000 руб. серебром в год. Таким образом, весь текущий годовой побор будет равняться 12 680 руб. серебром… а за отчислением 20 процентов в пользу влиятельных лиц медицинской и гражданской части… составит чистого дохода 9510 руб., то есть по 4255 руб. на брата. Эти доходы достаются только за невмешательство… все экстренные взятки… тоже составляют значительную цифру… Такие доходы суть: акты осмотров, составляющие чувствительную статью в стране, где много праздников, проводимых в пьянстве и драках, судебно-медицинские вскрытия, привоз несвежих и подозрительных продуктов, перегон скота и, наконец, рекрутские наборы, когда таковые случаются на слезы человечества и на радость городовых и уездных врачей…»
«Таинственная рука, питающая городовых и уездных врачей, есть взятка»,- писал Николай Лесков в статье «Не сколько слов о полицейских врачах в России»
В повести Лескова «Смех и горе», опубликованной в 1871 году, действие происходит в 1860-е: главный герой живет на выкупные свидетельства - процентные бумаги, выпущенные в ходе реформы 1861 года. У него находят запрещенный текст - «Думы» Рылеева, и герою грозит арест. Навязчивый знакомый берется от этого отмазать: «… не хочешь ли, я тебе достану свидетельство, что ты во второй половине беременности? …С моего брата на перевязочном пункте в Крыму сорок рублей взяли, чтобы контузию ему на полную пенсию приписать, когда его и комар не кусал… Возьмись за самое легкое, за так называемое «казначейское средство»: притворись сумасшедшим, напусти на себя маленькую меланхолию, говори вздор… Согласен? …И сто рублей дать тоже согласен?» Герой готов и на триста, но столько нельзя: это «испортит» цены в Петербурге, где за триста «на родной матери перевенчают и в том тебе документ дадут».
В результате герой попадает в родную провинцию, где включается в земскую жизнь. Один из проектов - построить в каждом селе школу. Дело благородное, однако строить хотят за счет мужиков и их руками, но неволить их теперь нельзя, а сами мужики пользы учения не понимают. Дело идет туго. И тут оказывается, что есть в губернии один администратор, у которого все порядке. Он, «честный и неподкупный человек», «школами взятки брал». «Жалуется общество на помещика или соседей», а он, прежде чем вникать в дело, просит школу построить и тогда приходить. Взяточничество воспринимается как норма, мужики покорно «дают взятку», и у него «буквально весь участок обстроен школами».
Казалось, что ежели уничтожить взятку… то вдруг потекут реки млека и меда, а к ним на придачу водворится и правда
В реальной жизни под расследования подпадало 5-6% чиновников, однако до обвинений дело доходило весьма редко, а высшие чины и под следствием оказывались в единичных случаях. Видимо, над этим иронизирует Салтыков-Щедрин в сатирических очерках «Помпадуры и помпадурши» (1863-1874 годы): «Известно, что в конце пятидесятых годов воздвигнуто было на взяточников очень сильное гонение. С понятием о «взяточничестве» сопрягалось тогда представление о какой-то язве, которая якобы разъедает русское чиновничество и служит немалой помехой в деле народного преуспеяния. Казалось, что ежели уничтожить взятку… то вдруг потекут реки млека и меда, а к ним на придачу водворится и правда». Результат «гонений», однако, был обратным: общество «от копеечной взятки прямо переходит к тысячной, десятитысячной», границы взятки «получили совсем другие очертания», она «окончательно умерла, и на ее место народился «куш»». По мнению Салтыкова-Щедрина, коррупционер удобен властям: «ради возможности стянуть лишнюю копеечку» взяточник «готов ужиться с какою угодно внутренней политикой, уверовать в какого угодно Бога».
Железнодорожная мзда
Согласно Лурье, во второй половине XIX века, когда в России начинают активно прокладывать железные дороги, получение концессий на это строительство становится самым взяткоемким. «Каждый подрядчик имел тайного или явного высокопоставленного акционера, лоббирующего в Зимнем дворце интересы своего «наперсника». Для братьев Башмаковых - это министр внутренних дел граф Валуев и брат императрицы герцог Гессенский, для Дервиза и Мекка - министр двора граф Адлерберг, для Ефимовича - фаворитка государя княжна Долгорукая. И хотя формально на конкурсах оценивали предлагаемую стоимость версты железнодорожного пути, проработанность проекта, опытность инженера и подрядчиков, фактически шел конкурс влиятельных покровителей».
Мздоимствовать не гнушаются самые высокопоставленные вельможи. К шефу жандармов графу Шувалову обращается великий князь Николай Николаевич с просьбой устроить так, чтобы на слушаниях в кабинете министров некая железнодорожная концессия досталась определенному лицу. На вопрос, почему его высочеству охота касаться подобных дел, князь отвечает: «…Если комитет выскажется в пользу моих proteges, то я получу 200 тысяч рублей; можно ли пренебрегать такой суммой, когда мне хоть в петлю лезть от долгов».
Судя по повести Гарина-Михайловского «Инженеры», действие которой происходит во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, и через полвека интенданты оставались коррупционерами. Для главного героя, инженера-путейца Карташева, который работает на строительстве железной дороги в Бендерах, «самым неприятным… были сношения с интендантством». Его дядя поясняет, что интендантов нужно «кормить и поить, сколько захотят» и давать им «откаты»: «за каждую подводу, за соответственное количество дней они тебе будут выдавать квитанцию, причем в их пользу они удерживают с каждой подводы по два рубля… Будет у тебя квитанция, скажем, на десять тысяч рублей, ты и распишешься, что получил десять, а получишь восемь». Ведь если «дают цену хорошую, отделить два рубля можно, а не отделишь - все дело погибнет».
Другие взяточники тоже особенно не стесняются: один инженер на глазах у Карташева дает взятку полиции, поясняя: «Сказал, что будем строить дорогу, что полиция будет получать от нас, что ему будем платить по двадцать пять рублей в месяц, а за особые происшествия отдельно…» Полицейскому этого мало: «А когда будете брать справочные цены, это как будет считаться - особо?» Пришлось его разочаровать: «Справочные цены только у военных инженеров да в водяном и шоссейном департаментах».
Рейдеры XIX века
В конце XIX века концессии на строительство железных дорог принесли мздоимцам и лихоимцам многие миллионы рублей
Фото: Universal Images Group/DIOMEDIA
Использовалась коррупция и для рейдерства. О схемах захвата бизнеса середины позапрошлого века с использованием «административного ресурса» рассказывает роман Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы» 1883 года. Богатый уральский золотопромышленник, владелец Шатровских заводов Александр Привалов после смерти жены ударился в загул и женился на примадонне цыганского хора, которая недолго хранила ему верность, а, будучи разоблаченной, убила мужа. Сыну Привалова Сергею - главному герою - в это время исполнилось всего восемь. Цыганка вышла замуж за любовника, который сделался опекуном над малолетними наследниками. За пять лет он «спустил последние капиталы, которые оставались после Привалова» и «чуть было не пустил все заводы с молотка». Но за юных наследников энергично заступается друг семьи и честный промышленник Бахарев, и опекун «вынужден ограничиться закладом в банк несуществующего металла»: «Сначала закладывалась черная болванка, затем первый передел из нее и, наконец, окончательно выделанное сортовое железо». Эта ловкая комбинация дала целый миллион, но в скором времени история раскрылась, организатор аферы попал под суд.
Долги опекуна-афериста переводятся на наследство опекаемых, а заводы переходят под госопеку. Бизнес прибылен, но жулик-управляющий «в один год нахлопал на заводы новый миллионный долг». Когда совершеннолетний Сергей Привалов начинает разбираться с заводами, эти два долга с процентами составляют уже около четырех миллионов. Первое и важнейшее условие успешного рейдерского захвата обеспечено - актив обложен долгами.
Какое-то время заводами управляет Бахарев, они начинают приносить до 400 тыс. руб. годового дохода, а потом все идет по-старому: у руля Половодов - управленец, думающий лишь о собственном кармане. По его отчету, «дивиденда» всего 70 тыс., да и эти цифры завышены. Из них нужно исключить 20 тыс. за продажу металла, оставшегося после Бахарева, 15 тыс. земского налога, которые Половодов и не думал вносить. Итого остается всего 35 тыс. Далее Половодову в качестве поверенного причитается 5% с чистого дохода: это составит три с половиной тысячи, а он забрал целых десять.
Составляется докладная записка губернатору, авторы которой «не пожалели красок для описания подвигов Половодова». Губернатор поначалу круто поворачивает дело, и Половодова отстраняют. Появляется надежда привлечь его к уголовной ответственности за мошенничество, но победа длится недолго: вскоре Половодов снова восстановлен в своих полномочиях, а губернатор принимает Привалова довольно сухо: «какая-то искусная канцелярская рука успела уже «поставить дело» по-своему». Стоит героических усилий еще раз убедить губернатора в необходимости принять меры для ограждения интересов наследников заводов. «Двухнедельные хлопоты по всевозможным канцелярским мытарствам» приводят к новому отстранению Половодова от должности, но он успевает вынуть из заводов большую сумму: «у него в кармане голеньких триста тысяч…»
«В маленьком городе поставляли в виде взяток до 800 ведер водки городничему, частным приставам и квартальным надзирателям»,- пишет Лев Лурье в книге «Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка»
Ситуация с выплатой долгов отягчается, но все было бы поправимо, управляй Шатровскими заводами сам хозяин, ведь ему нет смысла красть у себя. До этого, однако, не допускают. Заводы по-прежнему формально находятся под госопекой, и государство единоличным решением выставляет их на конкурс и продает в счет покрытия долга. Купила их «какая-то компания», «заводы пошли по цене казенного долга, а наследникам отступных, кажется, тысяч сорок…» «Компания приобрела заводы с рассрочкой платежа на тридцать семь лет, то есть немного больше, чем даром. Кажется, вся эта компания - подставное лицо, служащее прикрытием ловкой чиновничьей аферы».
И все это при том, что в правление Александра II (1855-1881 годы) антикоррупционная политика была ужесточена. Начали публиковать данные о состоянии имущества чиновников, причем в него включалось имущество, записанное на жену. Запрет занимать государственные должности распространялся и на детей чиновников-дворян, уличенных в коррупции. Дальше - больше. При Александре III (1881-1894 годы) были введены новые запреты для чиновников, соответствовавшие духу времени: на членство в правлениях частных акционерных обществ, на получение самим чиновником комиссии при размещении государственного займа и пр. Борьба с коррупцией продолжалась…
Часто случается так, что громкое преступление, привлекшее внимание общественности, становится источником вдохновения для писателя. Стоит добавить, что детективы и романы, в которых описываются криминальные происшествия, пользуются неизменной популярностью у читателей. В нашем обзоре 10 всемирно известных книг, сюжет которых основан на преступлениях из реальной жизни.
1. «Великий Гэтсби» Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Рассмотрим пример «великого американского романа» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда о жизни Джея Гэтсби - мальчика из семьи фермеров в Северной Дакоте по имени Джеймс «Джимми» Гэтс. Джею удается пройти путь «из грязи в князи» - стать из полунищего фермера со Среднего Запада эксцентричным богачом, обитающим на Лонг-Айленде. Беззаботный плейбой с бесконечным количеством денег на самом деле является безумно влюбленным мошенником, который сделал большую часть своего состояния на бутлегерстве. Основным компаньоном Гэтсби по работе на черном рынке был нечистый на руку делец Мейер Вольфсхайм.
Оказывается, у Мейера Вольфсфайма был прототип в реальной жизни - Арнольд Ротштейн, богатый игрок, который владел рядом казино, борделей, а также дорогими скаковыми лошадьми. Ротштейн был в конечном счете убит во время игры в карты в престижном отеле Park Central на Манхэттене. Роман «Великий Гэтсби», который по сути является поучительной историей о пресловутой американской мечте, был вдохновлен на написание именно жизнью Ротштейна и бурным ростом преступной деятельности, которая позволяла быстро разбогатеть, в течение эпохи 1920-х годов.
2. «Американская трагедия» Теодор Драйзер
Теодор Драйзер, главный сторонник американского натурализма, в своем романе «Американская трагедия» рассказывает историю, подобную «Великому Гэтсби» (который также был опубликован в 1925 году). Главный герой Драйзера, Клайд Гриффитс - одинокий сын строгих евангелистов, который был покорен соблазнами большого города. Постепенно Гриффитс привыкает к алкоголю и проституткам. Его настоящее падение, однако, приходит тогда, когда он влюбляется в Роберту Олден. Девушка вскоре забеременела, однако у Клайда появился «более интересный вариант» - девушка из высшего общества. После этого он решается на убийство Роберты. В итоге Клайда арестовали, осудили и казнили за убийство.
Перед тем как сесть писать свой амбициозный роман, Драйзер узнал историю Честера Жилетта, племянника богатого владельца фабрики, который был признан виновным в убийстве своей подруги и их четырехмесячного ребенка в 1906 году. Учитывая потрясающую схожесть случая, можно утверждать, что Драйзер практически переписал историю 22-летнего Жилетта.
3. «Высокое окно» Рэймонд Чандлер
«Высокое окно» (1942) считается одним из более выдающихся романов Рэймонда Чандлера о детективе Филипе Марлоу, а также классической историей о злоупотреблении властью и деньгами. Марлоу нанимают для того, чтобы найти пропавшую редкую монету – золотой дублон Брашеров, но впоследствии он сталкивается с внутрисемейной драмой, при которой вначале пропадает молодая певичка Линда Конквест, а затем приходится расследовать дело об убийстве. Как оказалось впоследствии, роман был пересказом случая Неда Доэни (одного из богатейших нефтяников Калифорнии).
4. «Сердце-обличитель» Эдгара Аллана По
Один из классических «страшных» рассказов Эдгара Аллана По «Сердце-обличитель» является странным описанием одержимости – безымянный рассказчик убил старика, с которым жил в одном доме, из-за того, что у старика был «дурной глаз» с бельмом, который приводил его в бешенство. После убийства и расчленения своей жертвы, рассказчик прячет части тела под половицами внутри дома старика. Но постепенно он начинает терять рассудок, потому что постоянно слышит, как «сердце старика бьется под половицами». Окончательно обезумев от призрачного сердцебиения, рассказчик сдался полиции.
Особой изюминкой «Сердца-обличителя» является то, что рассказчик в нем является одним из самых ранних и наиболее углубленных изображений криминальной психологии в популярной литературе. Частично это может быть связано с тем, что По был вдохновлен на написание рассказа реальным убийством, которое потрясло в 1830 году город Салем, штат Массачусетс. Капитан Джозеф Уайт, который жил в одном из самых роскошных домов Салема, был забит до смерти неизвестным. При этом в богато обставленном доме не тронули вообще ничего. Как оказалось впоследствии, в убийстве капитана Уайта был виновен его внучатый племянник Уайт Джозеф Кнапп и его брат Джон, которые хотели получить наследство.
5. «Тайна Мари Роже» Эдгар Аллан По
Помимо известных рассказов ужасов, Эдгар По также написал несколько детективов об Огюсте Дюпене, который по сути стал прообразом Шерлока Холмса. В рассказе 1842 года «Тайна Мари Роже» Дюпен и его безымянный приятель (ставший прообразом доктора Ватсона) ведут дело о нераскрытом убийстве молодой парижанки. На самом история представляет собой собственные мысли Эдгара По насчет нашумевшего дела об убийстве Мэри Сесилии Роджерс, чье тело было найдено недалеко от пещеры Сибиллы в Хобокен, Нью-Джерси.
6. «Девушка с татуировкой дракона» Стиг Ларссон
Посмертно опубликованный роман Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона» (серия «Миллениум») стал бестселлером после его публикации в 2005 году. С тех пор были проданы миллионы книг по всему миру, а многочисленные авторы собираются писать продолжение. Ларссонв, который сам раньше был журналистом, вдохновило на написание романа расследование случая Катрин да Коста, 28-летней проститутки и наркоманки, куски тела которой были найдены разбросанными по всему Стокгольму летом 1984 года Девушка изначально считалась жертвой двух врачей, один из которых был судебным патологоанатомом. Врачи позже были оправданы. А персонаж романа Лисбет Саландер была основана на реальной жертве изнасилования по имени Лисбет.
8. «Кровавая жатва» Дэшил Хэмметт
Когда в 1929 году на свет появился роман Дэшила Хэмметта «Кровавая жатва», в жанре детективных приключений в основном работали английские писатели, романы которых в основном выглядели как описание причудливого таинственного убийства, которое происходило в основном в частных усадьбах. Эти преступления расследовали блестящие частные детективы. Хэммет же сделал жанр детективных приключений фантастики более реалистичным и более жестоким.
Действие романа «Кровавая жатва» происходит в городе Персонвилл, который более известен как Пойзонвилл из-за высокого уровня преступности. В город приезжает сотрудник детективного агентства, который впоследствии узнает, что Персонвиллом фактически правят банды. Сюжет романа основан на реальных забастовках горняков в штате Монтана, которые длились с 1912 по 1920, а также линчевании лидера профсоюза Фрэнка Литтла.
9. «Ночь охотника» Дэвис Грабб
Прежде чем в 1955 вышел нашумевший фильм «Ночь охотника», в 1953 году был опубликован одноименный роман Дэвиса Грабба. В романе описаны убийства бывшего уголовника Гарри Пауэлла, который притворяясь «преподобным Пауэллом» женится на Вилле Харпер, жене бывшего вора по имени Бен Харпер. Для того, чтобы получить добычу с прошлых ограблений Харпера, Пауэлл убивает Виллу, а затем ее детей. Действия романа разворачиваются на фоне Великой депрессии, а персонаж Гарри Пауэлла был основан на реальном серийном убийце Гарри Пауэрсе, который орудовал в Западной Вирджинии в начале 1930-х годов.
10. «Заводной апельсин» Энтони Берджесс
«Заводной апельсин», без сомнения, является наиболее печальной книгой в этом списке. Роман британского писателя Энтони Берджесса показывает мрачную подноготную Англии, которая переполнена насилием среди подростков. Алекс, является главой банды, в которой разговаривают на англо-русском жаргоне. Алекс, вдохновленный музыкой Людвига ван Бетховена и наркотиками, растворенными в молоке, водит свою банду по ночам на бандитские вылазки, во время которых подростки занимаются избиением людей и даже убийствами. Берджесс писал свой роман, во многом основываясь на культуре «тедди-бойс» послевоенной Англии.
В продолжение темы захватывающего чтива . Прекрасное времяпровождение для тех, кому не хочется спать.