Нет необходимости говорить здесь о тех или иных обстоятельствах детства Гоголя. Обо всем этом, как и о многих других фактах его биографии, часто и подробно рассказывалось в различных книгах. В данной работе основное внимание уделяется именно творчеству Гоголя, и в этой главе мы рассмотрим основные этапы его творчества.
Первая книга Гоголя -- поэма «Ганц Кюхельгартен» (опубликована в 1829 г. под псевдонимом В. Алов; написана, по-видимому, еще в 1827 г. в Нежинской гимназии высших наук, где учился будущий писатель) -- носила еще явно подражательный характер. Тем не менее, комбинация различных, порою резко контрастирующих, влияний обнаруживала собственные творческие устремления молодого писателя.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» (опубл. 1831 (ч. 1), 1832 (ч. 2)) не только засвидетельствовали поразительно быстрое созревание гоголевского таланта, но и вывели его на авансцену русского и -- объективно -- европейского романтизма. В сознании русской публики и отчасти критики неподражаемая оригинальность «Вечеров» надолго создала им репутацию художественного феномена, не имеющего прецедентов и аналогий. Белинский в 1840 г. писал: «...укажите в европейской или в русской литературе хоть что-нибудь похожее на эти первые опыты молодого человека... Не есть ли это, напротив, совершенно новый, небывалый мир искусства?..»
После появления «Вечеров» Гоголь -- один из ведущих русских писателей; он в дружеских отношениях с Жуковским, Плетневым, Пушкиным (с которым познакомился 20 мая 1831 г.); его с воодушевлением встречают в Москве -- И.В. Киреевский, С.П. Шевырев, М.П. Погодин... В обществе зреет предчувствие, что едва только что вступивший на литературное поприще писатель скажет совершенно новое слово, и это предчувствие оправдалось.
В повестях миргородского цикла «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и «петербургских повестях» «Портрет», «Записки сумасшедшего» и «Невский проспект» происходит решительная перестройка сентиментальных и романтических конфликтов, а также существенное изменение типажа и речевого стиля.
Историзм Гоголя непосредственно подвел его к «Ревизору», комедии с исключительно глубоким, поистине философским содержанием (поставлена впервые 19 апреля 1836 г. в петербургском Александринском театре; около того же времени вышла отдельным изданием). «В „Ревизоре“ я решился собрать в одну кучу всё дурное в России... все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться надо всем» («Авторская исповедь»).
Другие комедии Гоголя, уступая «Ревизору» в широте и синтетичности установки, развивали и в некотором смысле углубляли его подспудно гротескную основу. В «Женитьбе» (1833--1841, опубл. 1842) это достигалось тонкой переакцентировкой традиционной пары «нерешительного» жениха и предприимчивого, напористого помощника (друга, слуги и т. д.).
Драматургия Гоголя -- при его жизни почти неизвестная или, точнее, только начинавшая приобретать известность за пределами России -- объективно составила важное и оригинальное звено мирового художественного развития. В четкости сценического рисунка, даже в частичном соблюдении единства места и времени (в «Ревизоре») сказалось влияние театра классицизма; однако в старом Гоголь создавал новое, в известном находил неизвестное.
С осени 1835 г. Гоголь занят написанием «Мертвых душ», которые с отъездом писателя за границу -- с июня 1836 г. -- и особенно к концу жизни становятся главным его творческим делом (т. 1 вышел в 1842 г.; сохранившиеся черновые главы т. 2 опубликованы посмертно в 1855 г.). «Мертвые души» -- единственное произведение, с которым Гоголь связывал свое место в мировой литературе; соотношение между новой книгой и прежними его сочинениями должно было быть таким же, как между «Дон Кихотом» и другими «повестями» Сервантеса («Авторская исповедь»).
Усилием перенести утопию в жизнь, на почву современного материала отмечены «Выбранные места из переписки с друзьями» (опубл. 1847) -- книга очень сложная и по идейному, и по жанровому составу: глубокие литературно-эстетические разборы и характеристики совмещались в ней с социальной публицистикой, подчас довольно тенденциозной. Гоголь исходил из идеи консервации существующих феодально-крепостнических отношений, что вызвало суровую отповедь многих современников.
Проникновение произведений Гоголя в зарубежные литературы началось еще при жизни писателя. К концу 30-х годов «Записки сумасшедшего» и «Старосветские помещики» выходят на немецком, «Тарас Бульба» -- на чешском языках. В 40-е годы последовали французский, датский, сербский, новый немецкий и чешский переводы. В 1846 г. появился первый перевод «Ревизора» -- (на польский язык) и «Мертвых душ» (на немецкий). К концу жизни Гоголя большинство его произведений появилось на многих европейских языках.
Расположим произведения Гоголя во времени; будем считать первую редакцию временем написания: «Тарас Бульба», «Шинель», «Ревизор» -- отработаны гораздо поздней. Будем помнить: этапы, на которые принято делить творчество Гоголя, условны: они соответствуют группам произведений, объединенным родственностью черт.
Произведения первой группы преобладают в первом периоде; это -- группа украинских рассказов. В них подчеркнут фольклор, история и фантастика; изображен украинский, крестьянский быт, перемешанный с казацким; оба -- вряд ли были известны мелкопоместному панычу «Никоше» Гоголю.
Общность сюжета и стиля устанавливает группу произведений первого периода, написанных в молодости: не ранее 1829 и не поздней 1831 года, за исключением «Ивана Федоровича Шпоньки» и «Старосветских помещиков» (о их времени написания нет точных сведений). «Вий» написан в 1833 году, «Тарас Бульба» -- в 1834 (переработка 1839-1842 годов не изменила ни стиля, ни мелодий первой редакции; видоизменения -- в ретуши тенденции).
Вторая группа повестей и комедий охватывает главным образом период от 1833 до 1836 года, заканчиваясь временем отъезда за границу («Женитьба» начата в 1833 году). Эта группа повестей, объединенная рядом признаков, пересекается с повестями первой фазы: «Иван Федорович Шпонька» напечатан в «Вечерах на хуторе близ Диканьки»; «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и «Старосветские помещики» в «Миргороде», точно нарочно, столкнуты с «Вием» и «Тарасом Бульбой», чтобы подчеркнуть антитезу второй фазы сопоставлением с тезой первой.
Другим концом группа бытовых тем и их отражений в комедиях пересекается в круге дум о них с третьей фазой. В это время пишется первый том «Мертвых душ», начатый уже в Петербурге; однако он -- начало третьей фазы.
Сюжет «Ревизора» и сюжет «Мертвых душ» имеют много общего; но они, встречаясь, как конец и начало, втянуты в совсем разные фазы; в «Ревизоре» еще замирают взрывы вовсе иного смеха и иного отношения к действительности в сравнении с «Мертвыми душами», центральной эпопеей Гоголя. В «Ревизоре» Гоголь еще оглядывается в покидаемое вчерашнее. В «Мертвых душах» уже приоткрыта дверь: в смерть.
Три группы тем, объединенных каждая своими особенностями, прикреплены к трем эпохам жизни Гоголя; первая отражает допетербургскую эпоху жизни; вторая -- петербургскую; третья -- эпоху жизни вне России и в Москве.
Далее речь пойдет о петербургском периоде творчества Гоголя, а именно о «Петербургских повестях». Мы проанализируем образ Петербурга, художественные принципы Гоголя в изображении Гоголя, а также рассмотрим фантастику «Петербургских повестей».
гоголь петербургская повесть фантастический
Николай Васильевич Гоголь родился 1 апреля 1809 года в городке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье помещика. У семьи Гоголей было большое владение, около тысячи десятин земли и около четырехсот душ крестьян.
Все детство Гоголь провел в имении Яновщина, которое принадлежало родителям Николая Васильевича. Его мама очень старалась воспитать у сына любовь к религии. Гоголю было это интересно, но не столько религия в целом, как пророчества о страшном суде и об идее загробного воздания. Также в детстве Гоголь начал писать стихи.
Николай Васильевич начал учиться. Сначала это было Полтавское уездное училище, потом частные уроки, и затем Николай Васильевич поступает в гимназию высших наук в Нежине. Тут он начинает пробовать себя в разных литературных жанрах, но связывать себя с этим он не собирается, ведь мечтает о юридической карьере.
После окончания гимназии в 1828 году Гоголь едет в Петербург, но там его встречает неудача.
Написанная им поэма «Идиллия в картинках» вызывает смех и снисходительность. Тогда Николай Васильевич внезапно уезжает в Германию, и также внезапно он возвращается. Но тут снова неудача, он не поступает на сцену в качестве драматического актера.
В конце 1829 года он служит в департаменте государственного хозяйства и публичных зданий министерства внутренних дел. В промежутке с 1830 по 1831 год он служит в департаменте уделов.
Этот опыт подарил Гоголю разочарование в государственной службе и тягу к литературе. Он начинает много времени уделять этому делу. В свет начинают выходить его произведения. Гоголь начинает много времени проводить в кругу Пушкина и Жуковского. И, наконец, в 1831 – 1832 годах выходят «Вечера на хуторе близ Диканьки». После выхода второй части этого произведения, Гоголь становится знаменитым, он едет в Москву. Но тогда у него начинаются трудности с цензурой.
Гоголь все больше увлекается историей, и несколько раз пытался преподавать в университетах, но его не брали. Немного позже он стал адъюнкт профессором на кафедре всеобщей истории.
Параллельно с этим он пишет повести, у которых был свой стиль, ярким тому примером было произведение «Нос» и «Тарас Бульба».
Когда Гоголь написал произведение «Ревизор» реакция на его творчество была неоднозначной. Дело в том, что уже через два месяца после завершения написания комедии, Гоголь ее уже ставил на сцене. Но через некоторое время на Николая Васильевича посыпалась критика, что очень расстроило гоголя. Масло в огонь подлило еще и ухудшение отношений с Пушкиным.
Николай Васильевич начинает много времени находится за границей. Он едет в Германию, потом в Швейцарию. И параллельно работает над произведением «Мертвые души», идею которого, как идею «Ревизора» подсказал Пушкин. И будучи во Франции Гоголь узнает о его гибели. Тогда Николай Васильевич решил, что это произведение, как некое «священное завещание» поэта.
С 1837 года Гоголь снова в разъездах: Рим, Турин, Баден-Баден, Франкфурт, Женева и снова Рим.
Дальше жизнь Николая Васильевича кипит. Он едет в Москву, читает главы первого тома Мертвых душ, получает хорошие отзывы, снова уезжает, сжигает некоторые главы произведения, дописывает его и отдает на проверку цензуры. А когда он решил писать второй том, у Гоголя начался кризис. Он много путешествует, но произведение очень трудно пишется. И в конце концов он его сжигает.
У Николая Васильевича начинается первый душевный кризис, он лечится и только к осени 1845 года ему стало лучше. Он снова преступает ко второму тому «Мертвых душ», но все так же сложно. Гоголь много отвлекается на другие дела. После написания книги «Выбранные места из переписки с друзьями» гоголь получает очередной удар. Его начинают сильно критиковать. Это очень плохо отразилось на Николае Васильевиче. После этого он много читает и решает отправиться в паломничество по святым местам. В 1849 – 1850 году Николай Васильевич решается прочитать некоторые главы второго тома «Мертвых душ» и они нравятся приятелям Гоголя. Затем он решает, наконец, подумать о семейной жизни и делает предложение Анне Михайловне Виельгорской, но она отказывает писателю.
Гоголь продолжает работать на вторым томом «Мертвых душ». Он ведет достаточно активный образ жизни, а в 1852 году он завершает второй том, но у Гоголя начинается кризис. Он встречается с отцом Матвеем, а 7 февраля он исповедается и причащается. В ночь с 11 на 12 он сжигает весь второй том, остались лишь черновики пяти глав. 21 февраля, утром, Гоголь умер.
Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -
Н.В. Гоголь (1809 – 1852)
Начало творческого пути. Гоголь приезжает в Петербург в 1828 г. Ни денег, ни знакомств, долго ищет работу, наконец, устраивается писцом. В 1829 издает поэму «Ганц Кюхельгартен» , написанную еще в гимназии, под псевдонимов В. Алов . В духе германского романтизма, в основе – путешествие героя в поисках счастья, а оно оказывается осталось дома – простая деревенская девушка любит его. То есть счастье рядом, но это нужно понять, его нужно обрести. Провал был страшный, ругали все. Гоголь скупил весь тираж и сжег.
Обратился к другому материалу, понятному и знакомому. Начал писать прозаические повести на украинском материале. Украина в это время далека от России, совершенно другой мир, бытовой, языковой. Занялся этой темой, но знает жизнь далеко не так хорошо, полное отсутствие реального жизненного опыта. Когда начинает писать, засыпает родных письмами с просьбой описать обычаи, традиции, национальную одежду, еду, поверья и т.д.
В это время, 20-ые годы 19 в., появилась новая мода на украинское. Сознательно сориентировался на потребность литературы в фольклоре (все сейчас пишут сказки). Интеллектуальный читатель тянется к романтизму, к экзотике. Сначала интересовала далекая экзотика (Байрон), потом заинтересовала близкая. Сначала – Кавказ, далекий и чужой, непонятный и незнакомый. Потом Украина, которая и экзотична и близка. Гоголь выступил как романтик, но особого типа не пушкинский, не германский, не байроновский, где герой – необыкновенная, исключительная личность. Гоголь не ошибся, вещь, построенная на фольклорном, украинском материале, имела бешеный успех.
Успех начался еще в типографии. Хохотали все, не только потому что смешно, но и от удовольствия. В восторге был Жуковский, Пушкин. Приняли почти все. Был, например, критик, украинец по национальности, указавший на бытовые ошибки. И все-таки небывалый успех. Дело не в мастерстве, а в способе его подачи. Сочетание сугубо литературной романтической манеры с народным сказом (просторечье, иллюзия устной речи).
«Вечера на хуторе близ Диканьки» дают массу личностей, но все они сходятся в чем-то одном. Гоголь рисует не образ личности, а образ племени, народа, народности. Гоголевский романтизм держится на понятии романтической народности. Это предполагает обязательный интерес к фольклору, а это экзотическая, то есть необычная, необыкновенная красота. Гоголь не боится преувеличений: редкая птица долетит до середины Днепра. Это фольклорное преувеличение, но этого не знают другие. Появляется фантастика, и обыкновенная жизнь вдруг выглядит необыкновенной. Характеры героев рисуются яркими красками: молодость, сила, смелость решительность, им противостоят трусость, преступность.
«Вечера на хуторе близ Диканьки», 1-й том – 1831, 2-ой – 1832.
1 том : Сорочинская ярмарка.
Вечер накануне Ивана Купалы.
Майская ночь.
Пропавшая грамота.
2 том : Ночь перед Рождеством.
Страшная месть.
Иван Федорович Шпонька.
Заколдованное место.
Гоголь называл их былями, небылицами, болтовней, побасенками. Все повести строятся на смешении фольклорных и литературных начал. «Вечера» неслучайно открывает «Сорочинская ярмарка » , это яркая картина самобытной жизни. Мир Гоголя красочен, многоцветен, за ним – ощущение полноты жизни. Молодость, веселье, праздник наполняют повесть и разлиты по всей книги. Но уже здесь, в первой повести, появляется мотив грусти, печали: танцующие, как марионетки, механические куклы, старухи на свадьбе в конце повести.
Г.А. Гуковский замечает, что за прелестью и весельем сказки стоит тоска о том, что это только мечта. «Вечера» - светлая книга, но все же в ней есть вторая мелодия печали. Печаль по мечте неосуществимой, иллюзорной. Светлый мир построен воображением автора, а за его пределами – огромный и угрюмый мир, где нет того, что есть в книге.
Влияние творчества Гоголя на развитие руской литературы.
Николай Васильевич Гоголь — самая таинственная звезда на небосклоне русской литературы XIX и XX веков — доныне изумляет читателя и зрителя и магической силой изобразительности, и необычнейшим своеобразием своего пути к Родине, к разгадке и даже … созданию будущего для неё. Уклон в Грядущее … Гоголь — вспомним ещё раз и пушкинскую мечту «Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой», и прозвучавшую через сто лет стыдливую надежду Маяковского «Я хочу быть понят родной страной» — довершил идею движения в Будущее, в тревожное и, как верили многие, в «прекрасное Дапёко», которое не будет же только жестоко к человеку. И в этом плане он наиболее близок многому в русском фольклоре, в народной песне
«Невозможно забыть ничего из сказанного Гоголем, даже мелочей, даже не нужного», — отмечал Ф.М.ДостоевскиЙ. «У Гоголя был резец Фидия» — писал философ и критик хх века В.В.Розанов. — Сколько слов посвящено Петрушке, лакею Чичикова? А помнится не меньше, чем Николай Ростов. А Осип?» В самом деле … Меланхоличный Осип, слуга Хлестакова в «Ревизоре», всего-то и говорит, предостерегая своего барина, вдохновенного сочинителя поэмы о собственной значительности: «Уезжайте отсюда. Ей-богу, уже пора», — да принимает дары от купцов, включая … памятную верёвочку («давай и верёвочку, — и верёвочка в доро- ге пригоцится»). Но эту «веревочку про запас» запомнили многие поколения русских зрителей.
И с какой же сверхьестественной полнотой совместились именно в Гоголе два прекраснейших качества, живущих во многих, за исключением Пушкина, раздельно: исключительная жизненная наблюдательность и столь же редкая сила воображения. Если художественный образ как главный выразитель духовной жизни России, сосредоточение её духовной жизни был до Гоголя как бы отдалён от фактов, от фактичности, то в творчестве Гоголя — задолго до М. Г орького! — факт как бы продвинулся в глубь образа, заострил образ, утяжелил его.
Из гоголевской действительности вечно будут возникать в памяти и невероятно широкие шаровары, роковая трубка, «люлька» Тараса Бульбы, рассохшиеся «поющие двери» в идиллическом доме «старосветских помещиков». И поразившая даже А.Блока загадочная мелодия «струны, звенящей в тумане», из петербургских фантастических грёз Поприщина («Записки сумасшедшвго»).
Доныне трудно решить — в подробностях ли «помним» мы даже саму магическую птицу-тройку, этот «нехитрый, кажись, дорожный снаряд»? Или всякий раз вместе с Гоголем «сочиняем» эту крылатую тройку на свой лад, «дополняем», расшифровываем запредельную загадку неукротимого, ужас наводящего движения? Необьятную тайну «дымом дымящейся дороги», секрет неведомых свету коней с невероятными, но как бы и видимыми «вихрями В гривах»? Вероятно, был прав современник Гоголя И.КиреевскиЙ, говоривший, что после про- чтения «Мёртвых душ» у нас появляется «надежда И мысль О великом назначении нашего отечества».
А ведь доныне загадочен безответный вопрос — эпиграф ко всей послегоголевской литературе — «Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа»! И какой же может быть ответ, если Русь-тройка мчится «сквозь Коробочек и Собакевичей» (П.в.палиевский)? Если два известнейших писателя начала хх века, создавая свой близкий символизму образ Гоголя, составляли эту Русь-тройку «из безумного Поприщина, остроумного Хлестакова и благоразумного Чичикова» (Д.С.МережковскиЙ) или?. «Гоголь богатый: не одна, а две тройки — Ноздрёв — Чичиков — Манилов и Коробочка — Плюшкин — Собакевич … Ноздрёв — Чичиков — Манилов сквозь леса и горы жизнь под облака парят — воздушная тройка. Строят жизнь не, а хозяева — другая тройка: Коробочка- Плюшкин — Собакевич».
Чему Гоголь научил всю последующую русскую литературу?
Обычный ответ, что он вывел Смех как стихию жизни на первый план, что никогда так не смеялись в России зрители и читатели — после «Недоросля» Д.Фонвизина с его Простаковыми, Скотиниными и Митрофанушкой, после «Горя от ума» А.Грибоедова, — как они засмеялись вместе с Гоголем, едва ли во всём точен. Смех Гоголя в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» (1832) ещё светел, лёгок, порой забавен, хотя часто явления всякого рода колдунов, чародеев, похитителей луны чередуются с пугающими своим автоматизмом непрерывными танцами, с «гопаком», как бы оберегающим этот оптимизм. Безудержный прилив какого-то отчаянного озорства скрепляет идеальный и идиллический мир.
А каков смех в «петербургских повестях», во всей гоголевской демонологии Петербурга, этого самого рокового, умышленного города в России? Гоголь убирает в этих повестях забавные или страшные фигуры носителей зла всю наглядную озорную фантастику и чертовщину, удаляет куда-то Басаврюка, панночку-ведьму, русалок, колдунов, — но какое-то безликое, безграничное зло воцаряется в его Петербурге. Впервые в русской прозе рождается та «дьяволиада», то мировое зло, которое потом будут «расколдовывать» и Бул гаков в «Мастере и Маргари те» со своим сатаной Воландом, и Платонов во множестве пьес, и конечно, А.Белый в «Патербурге» , Ф.К.Сологуб в «Мелком бесе» и даже Шукшин в своих фантасмагориях «До третьих петухов» и «Поутру они проснулись… ». Не из одной «Шинели» вышел даже Достоевский, и Сухово-Кобылин со своей драматической трилогией «Свадьба кречинского», «Дело», «Смерть Тарепкина», а также из гоголевского «Носа» с его обманчивой фигуративностью, ложной конкретностью, страшной призрачностью, страхе пространства, стремлением заслониться о набегающей пустоты … Площади гипертрофированных размеров в Петербурге … отражают неполную обжитость, малую переработанность пространства в раннем Петербурге (не случайно Башмачки на грабят на широкой площади, тогда как в Mоскве ве это делалось в узких переулках). Петербургский страх, само зло в гоголевских «петербургских повестях» — это уж не скверный сосед-черт, колдун, не Басаврюк. Писатель не видит носителей живого зла, носителей колдовства. Весь Невский проспект — длящаяся фантасмагория, обман: — Всё обман, всё мечта, всё не то, что кажется!» Этим заклинанием завершает Гоголь «Невский проспект», тревожную повесть о трагической гибели идеалиста-художника Пискарёва и счастливом «просветпении», избавлении от жажды мести выпоротого немцами-ремесленниками пошлого поручика Пирогова. Из этого Петербурга вместе с Хлестаковым именно страх, спутник и тень Петербурга, придёт в сборный провинциальный город в «Ревизоре».
Гоголь так своеобразно «воспел» (не отпел ли?) Петербург, что многие историки позднее несправедливо винили, укоряли его: с него, Гоголя, начинается известное «потускнение», омрачение образа Петербурга, замутнение его царственной красоты, затяжная эра трагических сумерек Петрополя.
Именно после Гоголя возникает и трагический Петербург Достоевского, и весь тревожный силуэт города-призрака в романе «Петербург» А.Белого, и тот город А.Блока, где «Над бездонным провалом в вечность, / Задыхаясь, летит рысак … ». Гоголевский Петербург стал в ХХ веке прообразом, основой той грандиозной сценической площадки для многоактного действа революций, стал городом, «знакомым до слёз» (О. Мандельштам), для А.Блока в поэме «Двенадцать» и многие другие.
Размах и глубина противоречий в художнике — нередко свидетельства величия его исканий, запредельность надежд и печалей. Понимал ли Гоголь, создавший комедию «Ревизор» (1836), вместе с будущим Хлестаковым (он назывался Скакуновым в первой редакции) это новое, миражное пространство, полное отголосков грядущего, понимал ли он весь смысл «Ревизора», своего гениального творения?
Смешные герои «Ревизора» — предельно отчётливые, словно изваянные фигуры чиновников, обитателей сборного города — будто втянуты в поле действия отчуждённых, даже от автора, сил, в поле абсурда, заблуждения. Они заверчены какой-то внеличной каруселью. Даже на сцену они врываются, буквально выдавив, обрывая дверь, как Бобчинский ввалился в номер Хлестакова, обрушив на пол дверь, из коридора. Гоголь и сам как будто отчуждён от комедии, где царствует стихия смеха, стихия действия и выразительного языка. Только в конце комедии он как бы «опоминается», пробует отнести и к зрителям, и к самому себе очень назидательное и горестное сомнение: «Чему смеётесь? Над собой смеётесь!» Между прочим, в тексте 1836 года этой многозначительной реплики, сигнала к остановке «карусели», ко всеобщему окаменению, превращению грешников в своеобразные «соляные столпы», не было. Да так ли они, смешные герои «Ревизора», злодейственны? Таких правдивых, откровенных, доверчивых «злодеев», словно умоляющих смягчить кару, мечущихся со своими пороками, как на исповеди выкладывающих всё о себе, до Гоголя вообще не было. Они ведут себя как под Богом ходящие, убеждённые, что Хлестаков (посланец страшной, петербургской высшей силы) и мысли их и дела знает наперёд …
«Мёртвые души» (1842) — это одинокая, еще более трудная попытка Гоголя, прямого предшественника пророческого реализма Достоевского, выразить предельно концептуально «русскую точку зрения» на судьбу человека в мире, на все его иррациональные связи, выразить через анализ чувства совести и голос пороков. Бессмертная поэма — синтез всего художественного духовного опыта писателя и одновременно — резкое преодоление границ литературы, предвещающее даже будущее отречение Толстого от художественного слова. Лев Толстой, кстати говоря, почти по-гоголевски скажет о духовном изнеможении, сверхнапряжении познающей мысли русского писателя, о его страдающей совести и муках слова: для него в поздние годы, на пороге хх века всё творчество — это познание Родины «на пределе мысли и в начале молитвы».
Гоголь — основоположник великой серии грандиозных этических попыток спасти Россию, обратив её ко Христу: она была продолжена и в проповедях Л.Толстого, и в горестных часто попытках С.Есенина осознать рок, вихрь событий, деяния тех, что в России 1917 года только «Напылили кругом, накопытили / И пропали под дьявольский свист». И даже в какой-то жертвенности В.Маяковского: «за всех расплачусь, за всех расплачусь» … Смерть А.Блока в 1921 году в момент, когда исчезла музыка в эпохе, — это тоже далёкий вариант «самосожжения Гоголя». Гоголь «гоголизировап» многие решения и помыслы писателей. Он словно пытался сдвинуть самое неподвижное, окаменевшее, всех позвать за собой по пути Руси-тройки. И загадка «Мертвых душ», то есть первого тома, с наездами Чичикова к шести помещикам (каждый из них то «мертвее», то живее предыдущего), с обломками тома второго, чаще всего разгадывается с помощью акцентирования внимания на образе дороги, на мотивах движения. Как и в «Ревизоре», мысль Гоголя в «Мертвых душах» словно рвётся сквозь Русь грешную, мимо кучи старья в доме Плюшкина к Руси святой, идеальной. Идея богооставленности Руси опровергается множеством проницательных скорбных взглядов в биографиях героев, включая Чичикова. Часто писатель и слышит и видит то, что идёт на помощь его отчаянию, его тоске: «Ещё доселе загадка — этот необъяснимый разгул, который слышится в наших песнях, несётся куда-то мимо жизни и самой песни, как бы сгораемой желанием лучшей отчизны». Его Чичиков, смеявшийся над «комментариями» Собакевича к списку мёртвых душ, вдруг сам создаёт целые поэмы о плотнике Степане Пробке, о бурлаке Абакуме Фырове, ушедшем на Волгу, где царит «разгул широкой жизни» и песня, «бесконечная как Русь».
Творчество Гоголя
Николай Васильевич Гоголь - гениальный русский писатель, человек, которого знают, в первую очередь, как автора актуального на все времена произведения «Мёртвые души», личность с трагической судьбой, которая окутана ореолом тайны до сих пор.
Краткая биография и творческий путь
Родился Гоголь 20 марта (или 1 апреля по новому стилю) 1809 года в Сорочинцах Полтавской губернии в многодетной семье помещика. В детстве Гоголя воспитывали на принципах взаимного уважения, любви к природе и литературному творчеству. После окончания Полтавского училища, юноша поступил в Нежинскую гимназию для изучения юстиции. Он интересовался живописью, вникал в принципы русской словесности, но писал в те годы не слишком мастерски.
Литературные достижения
С переездом Гоголя в северную столицу в 1828 году начался его литературный путь в качестве уникального автора. Но сложилось всё гладко не сразу: Николай Васильевич служил чиновником, занимался живописью в Академии Художеств и даже предпринимал попытки стать актёром, но ни один из упомянутых видов деятельности не приносил ожидаемого удовлетворения.
Знакомство с такими влиятельными фигурами в обществе, как , и Дельвиг помогло Гоголю проявить неординарность своего таланта. Первым его опубликованным произведением стал «Басаврюк», затем «Вечер накануне Ивана Купала», подаривший писателю первую известность. Позже мировая литература стала узнавать Гоголя по оригинальным пьесам, таким как «Ревизор», повестям («Нос») и рассказам с украинским колоритом («Сорочинская ярмарка»)
Завершение жизненного пути
Одним из последних витков биографии писателя стали путешествия за границу под влиянием отрицательной реакции публики на постановку «Ревизора». В Риме он работает над «Мёртвыми душами», первый том которых издаёт после возвращения на Родину. Но, кажется, автора ничего не радует: он впадает в депрессию, духовно ломается, и накануне своей смерти, 21 февраля 1852 года, просто сжигает второй том законченного произведения.
Загадочная смерть
Удивительно, но кривотолки по поводу того, от чего именно умер великий русский писатель, не утихают до сих пор. Даже современные врачи не могут поставить точный диагноз, хотя по сообщению биографов, Гоголь с детства был болезненным ребёнком. Несмотря на разнообразие диагнозов, которые могли привести к кончине - от рака до менингита, от тифа до сумасшествия - выдвигалась даже версия отравления писателя ртутью.
Странности и чудачества
Русская и мировая литература знает Гоголя, как человека, чьи бессмертные творения призывают к доброму свету, истинному разуму и духовному совершенству. В то время как жизнь самого писателя насыщена весьма странными и неоднозначными явлениями. Некоторые исследователи уверены, что Николай Васильевич страдал шизофренией, а также приступами психоза и клаустрофобии. Писатель лично утверждал, что имеет смещенные органы в теле, некоторые из которых и вовсе размещены вверх ногами. Современники говорили, что он поражал всех нетипичными для человека его уровня привязанностями, например, рукоделием, сном в сидячем положении, а письмом, напротив, только стоя. Была у прозаика также страсть к катанию хлебных шариков.
К другим необычным фактам из биографического пути писателя можно отнести и следующее:
- Гоголь никогда не был женат. Он делал предложение женщине всего единожды, но был отвергнут.
- Николай Васильевич любил кулинарию и готовку, часто угощал знакомых блюдами собственного приготовления, в том числе и особым напитком с участием рома под названием «гоголь-моголь».
- У писателя постоянно были с собой сладости, которые он не уставал жевать.
- Он был человеком застенчивым и очень стеснялся собственного носа.
- Особое место в жизни Гоголя занимали страхи: сильная гроза действовала ему на нервы, да и вообще, человек он был, не чуждый религиозно-мистическим и суеверным соображениям. Возможно, именно поэтому мистика всегда преследовала прозаика: к примеру, сам он говорил, что его повесть «Вий» - не что иное, как народное предание, которые он когда-то слышал и просто перезаписал. Но ни историки, ни фольклористы, ни исследователи в других областях так и не нашли об этом упоминаний.
Не только судьба и творчество, но даже смерть писателя - одна сплошная тайна. Ведь при перезахоронении, он был обнаружен повернутым набок.
Если это сообщение тебе пригодилось, буда рада видеть тебя