Если Францию по вопросу о передаче колоний Индии удалось , то в отношениях с Португалией дело дошло до настоящей "холодной войны", переросшей в декабре 1961-го в "горячую".
Государство Португальская Индия (Estado Português da Índia) к 1947-му включало территорию Гоа, анклавы Даман и Диу на побережье, и анклавы Дадра и Нагар-Авели внутри материка восточнее Дамана. Население в 1950-м составляло 547 тысяч человек, 61 % - индуисты, 37 % - христиане. При этом в Гоа, в отличие от африканских колоний Португалии, не было сколь-либо заметного количества белых колонистов. В том же 1950-м в Португальской Индии переписали всего 517 европейцев и 536 евразиатов (потомков смешанных браков).
В 1822-м жители Гоа христианского вероисповедания, удовлетворяющие условиям имущественного ценза, получили избирательное право. Всего Португальская Индия избирала 2-х депутатов в португальский парламент.
Индуисты получили право избирать в 1910-м. В то же время в Гоа возникает движение за независимость и воссоединение с Индией.
Но эта "весна" закончилась с установлением в 1928-м режима Салазара, была введена строгая цензура, многие интеллектуалы из Гоа эмигрировали в Бомбей, где создали "Национальный конгресс Гоа", представитель которого входил во Всеиндийский комитет Индийского национального конгресса.
Колониальный статут 1930-го резко ограничил права "туземцев" Гоа.
Отдельно надо отметить, что ещё с 19-го века началась активная миграция (по экономическим причинам) населения Португальской Индии в Индию Британскую, прежде всего в Бомбей, где они довольно скоро заслужили репутацию слуг и поваров. С начала 20-го столетия из-за миграции население Гоа неуклонно снижалось, к 1950-му от 180 до 200 тысяч выходцев из Гоа жили в Индии.
В 40-е годы движение за объединение резко активизируется. В мае 1946-го в Гоа приезжаект левый конгрессистский политик Рамманохар Локья, до сентября организует серии демонстраций и акций сатьяграхи в Гоа, которые были подавлены португальцами, лидеры движения высланы в метрополию.
Одновременно власти пошли и на некоторые послабления, в 1950-м в отношении Гоа был отменён Колониальный статут, в 1951-м Португальская Индия официально стала заморской провинцией Португалии, а все её жители соответственно – гражданами Португалии. На официальном уровне (вплоть до церквей) активно пропагандировался тезис об "общности судеб" Гоа и Португалии.
Причиной послаблений была позиция Индии.
В январе 1950-го, при провозглашении республики, Неру объявил, что Гоа является частью Индии и должен быть возвращён. 27 февраля правительство Индии официально обратилось к Португалии с предложением начать переговоры о возврате.
15 июля 1950-го Португалия ответила, что данный вопрос "не подлежит обсуждению". Поскольку Гоа и другие анклавы являются не колониями, а неотъемлимой частью самой Португалии.
В январе 1953-го Индия направила Португалии меморандум, где обязалась гарантировать "культурные и иные права, включая языковые, всех жителей данных территорий после передачи их Индийскому союзу". Португалия снова отказалась, после чего 11 июня 1953 г. Индия закрыла посольство в Лиссабоне.
Позиция Португалии заключалось в том, что современная Индия является наследницей (через период Раджа) империи Великих Моголов. Но вот Португальская Индия (в отличие от французских колоний) никогда не являлась её частью и возникла ещё тогда, когда основатель империи Бабур не добрался до Индии. Соответственно, претензии Индии ничем не обоснованы с исторической и юридической точек зрения, ибо Португальская Индия "совершенно иная страна", чем Индия. Отец-основатель идеологии лузотропикализма Жилберто Фрейре видел в Гоа образец лузотропикалистической цивилизации, основанной на католицизме и смешении рас.
Индийская сторона полагала свои претензии вполне обоснованными с географической и этнолингвистической точек зрения. Разумеется, при таких позициях сторон никакого диалога не получилось.
Летом 1954-го, одновременно с додавливанием , начались активные действия и против Индии Португальской.
22 июля 1954-го сотни вооружённых добровольцев "Объединённого фронта гоянцев", при поддержке подразделений , атаковали Дадру и Нагар-Авели, индийская армия перекрыла границу Дамана, не дав португальцам прийти на помощь 150 полицейским во главе с капитаном Фидалгу. Общее командование операцией осуществлял заместитель генерального инспектора ЦРП Нагарвала.
Потеряв 1-го человека убитыми, 11 августа португальцы капитулировали. Националисты объявили об освобождении территории, власть перешла в руки панчаята свободных Дадры и Нагар-Авели.
По призыву Джи.Пи.Нараяна и его Социалистической партии была предпринята попытка развёртывания сатьяграхи против собственно Гоа. 15 августа 1954-го три небольшие группы вошли в Гоа и попытались вывесить индийский флаг на форте Тиракол, но были арестованы. Около тысячи человек в Даман не пропустила уже индийская полиция.
После событий лета 1954-го в Гоа (где до этого размещалась только полиция) были переброшены три армейских батальона, в том числе "чёрные" из Мозамбика (до полутора тысяч человек).
По инициативе Португалии ситуация с Дадрой и Нагар-Авели разбиралась в Международном суде, который 12 апреля 1960-го подтвердил португальский суверенитет, но Индия это решение проигнорировала.
Португальцы в связи с этими событиями обратились за военной помощью к своему традиционному союзнику – Великобритании. Но министр иностранных дел Алек Дуглас-Хьюм разъяснил, что обязательства по НАТО не распространяются на колонии, и Португалия не может рассчитывать на что-то большее, чем посредничество.
К тому времени Гоа уже 5 лет жило в обстановке полной блокады - об этом
…Когда раджа увидел с веранды своего дворца в бухте Каликута большие чужие парусники, его поглотило любопытство. Корабли не были диковинкой для раджи. Арабские моряки и торговцы уже давно хозяйничали в его владениях, но при этом умели уживаться в нейтралитетном соседстве. Местное население не трогали, использовали порт как перевалочную базу для своих торговых путей. Раджу уважали или хоть делали вид. Несмотря на свое оружие, арабы понимали: в Индии они лишь захватчики-гости и гнев многочисленного местного народа без причины не подогревали.
Эти же корабли были другими. Пришельцы были одеты в непривычные глазу раджи одежды. Цвет кожи их был светлее всех людей, которых он видел до этого. Имя старшего было Васка да Гамма и представился он заморским званием «адмирал». На календаре прибывших европейцев был 19 день месяца мая 1497 года от Рождества Христова…
Так началась эра «открытия» Индии для европейцев. Индия к этому времени обладала богатствами, намного превосходящими богатства и португальской, и английской короны. Но жители индийских царств уступали европейцам в жестокости и воинственности. Моряки Васко да Гаммы и его последователя адмирала Кабрала, благословленные португальским королем и Римским Папой, с усердием устремились на новые земли. Перед ними стояли две задачи – захват индийских богатств и перевод язычников в христианство.
В первую очередь под португальский меч попали мусульмане. Арабские корабли горели, заложников сотнями топили и жгли живьем, отрезали носы и уши, резали животы. Та же участь вскоре постигла местных жителей. Захватив корабли индийского раджи, Васка да Гамма отрубил руки, отрезал носы и уши восьмистам индусам. А мирным послам раджи на место отрубленных ушей и носа, пришил собачьи и в таком виде отправил обратно. Португальцы разрушили все арабские укрепления-форты, стерли с лица земли старые индуистские храмы, возведя на их месте католические церкви. Моряки с хищническим задором насиловали местных индианок, убивая их мужей. С тех пор и имеют большинство современных гоанцев ярко выраженные европеоидные черты лица. Через какое-то время Папа Римский прислал в Гоа иезуитов. На площади столицы Олд Гоа ярко разгорелись костры с еретиками-индусами, в подвалах Дворца инквизиции топили, резали, кололи, жгли тысячи и тысячи местных жителей, которые не желали переходить в христианство. В итоге веселые и яркие индуистские боги отступили вглубь джунглей и вышли оттуда к людям лишь с обретением Гоа независимости в 1961 году.
Столицей своей колонии португальцы выбрали город Олд Гоа на берегу реки Мандови, который к их приходу был второй столицей индийского султана Юсуф Адил Шаха. Португальцы возвели в своей столице множество храмов, административных зданий и жилых домов, построили порт и дороги. С 1510 по 1847 год Олд Гоа был главным городом колонии. Но близость к джунглям и реке приносила постоянные эпидемии тропических болезней – холеры, малярии. Решено было перенести столицу ближе к морю. Олд Гоа же остался главным культурным и религиозным центром португальцев в Индии.
Олд Гоа. Святые и их чудеса.
В христианском мире Олд Гоа известен как место хранения мощей святого Франциска Ксаверия – миссионера-иезуита, ближайшего сподвижника св. Игнатия Лайолы и сооснователя Общества Иисуса (Орден Иезуитов). Франциск Ксаверий прибыл в Гоа в 35-летнем возрасте в 1542 году по приказу Римского Папы с миссией обращения индийцев в христианство. При помощи иезуитских средств – убеждения силой слова и оружия – он смог внести слово Христово в массы индусов. Римско-католическая церковь считает, что Франциск из всех миссионеров обратил в христианство больше всего людей. Затем поплыл дальше на восток с миссионерскими целями, где и умер в возрасте 46 лет. Его останки переправили в Гоа, где оказалось, что мощи нетленны. Миссионер был канонизирован в 1622 году и считается святым покровителем Гоа, Австралии, Китая, Японии, Новой Зеландии и Борнео.
В Гоа рассказывают сотни случаев исцеления после молитвы у святых нетленных мощей. Его правую руку отрубили и в качестве реликвии отправили в Рим, часть мощей была отослана по многим храмам Европы и Азии. Сейчас остатки мощей хранятся в Олд Гоа в богатом мавзолее базилики Бон Иесус. В алтарной части базилики под стеклом в богато украшенных шкафах лежат части тела святого - кости, ребра, пальцы… Основная часть тела с головой покоится в богатом саркофаге, украшенном золотом, серебром, драгоценными камнями. Раз в 10 лет на 6 недель саркофаг открывают и паломники под стеклом могут видеть святые мощи. В позапрошлом веке одна из фанатичных паломниц в религиозном экстазе кинулась к мощам Франциска и откусила у него палец на ноге. С тех пор мощи тщательно охраняют и доступ к телу закрыт стеклом.
Хотя базилика посвящена Иисусу Христу, интересно, что в центре алтаря стоит 3-х метровая статуя Игнатия де Лойлы - основателя Общества иезуитов. Иезуиты имели неограниченную власть в Гоа и главный храм посвятили своему основателю и духовному лидеру. Как и многие европейские святые, изображенные в Индии, Игнатий Лайола с темной кожей и похож на индийца. На небольшом пьедестале, у ног статуи Лойлы расположена статуя маленького Христа, что тоже необычно. То есть, Христос здесь фигура второстепенная. Оказывается, фигура Иисуса была добавлена позже во время гонений на представителей ордена иезуитов в Гоа. Им инкриминировали отступление от догм и моралей христианства в угоду своему ордену и накоплению богатств. Иезуиты и здесь вывернулись – просто подставили маленького Христа перед Игнатием Лайолой. Мол, «Христос для нас всегда важнее и он всегда впереди наших собственных интересов». Теперь никто не смел разрушить фигуру Отца ордена иезуитов.
А перед выходом в базилику Бом Иесус продаются необычные сувениры, аналогов которым нигде в мире нет! Пластмассовые ноги, руки, головы. Как будто кто-то разорвал игрушку-пупсика. На самом деле, эти сувениры подразумевают части тела святого Франциска Ксаверия. Очень необычно и как-то диковато.
Где-то здесь же в Олд Гоа захоронена святая покровительница Грузии – царица Кетаван. Святая Кетаван была казнена в Иране в 1624 году во время своего паломничества на Восток. Свидетели казни - португальские миссионеры – отправили ее голову и руку в Грузию, а остальные мощи в Гоа - тогдашний «Рим Азии». Грузинские власти регулярно ведут переписку с властями Индии на предмет археологического поиска останков царицы. Целенаправленные раскопки ведутся, но пока мощи не найдены.
Обычно осмотр храмов Олд Гоа начинают с кафедрального собора Се (святой Екатерины). Святую Катерину почитают в Гоа – ведь именно в ее день 25 ноября 1510 г. португальский командор Альфонсо де Альбукерке разбил войска мусульман и завоевал Гоа. Собор св. Екатерины - самый величественный храм Гоа. Он имеет 15 алтарей и 8 часовен. Собор возводился в стиле португальской готики португальскими и индийскими мастерами в течение 80 лет. Деньги на его строительство власти насобирали путем отъема имущества у всех мусульман и индусов, которые не имели наследников. Мол, богатства с собой в могилу не заберете, передать некому, поэтому они послужат на благо христианства.
Вид собора Се так же единственный в своем роде в мире. Лицевая часть собора –ассиметрична, не хватает одной колокольной башни. Дело в том, что в 1775 г. одна башня частично разрушилась из-за урагана. Заново делать ее не стали, а аккуратно разобрали – так и стоит теперь собор с одной колокольной башней. В сохранившейся башне виден знаменитый «Золотой колокол», названный так из-за добавления золота при заливке для улучшения звучания. Именно этот колокол оповещал начало иезуитских казней на площади перед собором.
Собор св. Катерины известен своим чудом – Крестом, установленным здесь в 1845 году. По легенде, этот Крест изготовил простолюдин, к которому явился Христос. Крест решили поставить внутрь деревенского храма, но пока храм возвели, крест сам… подрос и уже не проходил в ворота. В итоге крест подрезали и занеси внутрь, но он и там стал расти. Говорят, и сейчас крест растет ввысь. Верующие могут прикоснуться к чудесному кресту и попросить об исполнении желания через отверстие, проделанное в футляре, обрамляющем реликвию.
Внутри собор св. Екатерины почти лишен фресок и весь светится белизной известки. Дело в том, что во время эпидемии чумы в XIX веке службы в соборе не проводились и он пришел в упадок. При возобновлении служб, местные индийцы-католики в своей наивной простоте решили провести ремонт и «сделали красиво» - просто забелили все фрески 1510 года белой известкой. Лет 20 назад были предприняты попытки снять известку и восстановить древние фрески, но ЮНЕСКО запретило это делать, опасаясь их уничтожения.
Но не только католические храмы возводили в своей столице португальцы. Не забыли они и о человеке, которому обязаны были открытием Индии. Единственный в Гоа памятник адмиралу Васко да Гамме находиться на пути от собора св. Екатерины к парому на реке Мандови. Над дорогой выстроена величественная для тех времен Триумфальная арка. Воздвиг ее внук Васко да Гаммы – губернатор Гоа Франциско да Гамма в память о деде. На одной стороне арки барельеф с лицом мореплавателя, а на другой символичный барельеф победы португальской короны над исламом – португалец стоит над поверженным врагом-мусульманином.
Сейчас несколько десятков действующих и разрушенных храмов и монастырей Олд Гоа внесены в фонд мирового наследия ЮНЕСКО и посещаются тысячами туристов и паломников.
Самая короткая война
После того как в 1947 году Индия стала независимой государством, движение за освобождение Гоа получило официальную поддержку. Несмотря на неоднократные попытки индийских властей решить вопрос путем переговоров, правительство Португалии игнорировало все подобные предложения. В итоге премьер-министр Индии Джавахарлал Неру принял решение о применении военной силы. 17 декабря 1961 года началась двухдневная операция «Виджай» («Победа»), в ходе которой индийские войска, почти не встретив сопротивления, заняли всю территорию Гоа.
19 декабря 1961 года Гоа официально вошел в состав Республики Индия. Это в своем роде уникальная война, она началась и закончилась в течение 36 часов. Со стороны Индии в операции участвовало более 45 000 военных, португальцев же было всего 6245 человек. Официальный Лиссабон не желал видеть очевидного и приказал сражаться до последней капли крови. Несмотря на запрет из Лиссабона губернатор позволил 700 европейцам эвакуироваться на имевшемся одном корабле. Судно было рассчитано на 380 пассажиров, так что люди занимали даже туалеты. Губернатор так же получил приказ разрушить все здания не военного назначения, которые были построены португальцами. Но он не стал выполнять это поручение, сказав: «Я не могу разрушить доказательства нашего величия на Востоке». Благодаря его здравому разуму мы можем любоваться сейчас красотой храмов и португальских вилл. В 20 часов 30 минут 19 декабря 1961 года, губернатор генерал Мануэль Антонио Вассало э Силва подписал акт о капитуляции, положив конец 451 летнему португальскому владычеству в Гоа. Итог 36-часовой войны: Португалия потеряла 31 убитых, 57 были ранены, 4668 человек попало в плен. Официальные потери Индии составили 34 убитых и 51 раненых.
Португальское наследие
Сейчас многое еще напоминает о португальском владычестве, многие люди помнят жизнь при португальцах. Отношение к ним разное. Было при португальцах и плохое, и хорошее. Почти половина тысячелетия жизни с пришлой культурой, не могло не сказаться на культуре местных жителей. Оттого и тесные переплетения христианства и индуизма, внедрение одних культов в другие. Оттого и особый язык – смесь английского, португальского, конкани и хинду. Оттого и более светлая кожа гоанцев, более деловой нрав и яркие фамилии – Фернандес, Педрос, Нунес, Сальваторес. Оттого и возникновение абсолютно нового уникального стиля в архитектуре – гоанского. Такой стиль в архитектуре домов-вил, государственных зданий и католических храмов возник на основе традиционной индийской и южноевропейской архитектуры барокко.
Принесшие в Гоа христианство миссионеры выбрали тактику разрушения до основания индуистских храмов и постройки на их фундаменте храмов католической веры. Аборигены, принявшие христианство, шли на место своих бывших святынь, но проводили там уже иные обряды. Практически все католические церкви Гоа стоят на месте индийских храмов или святых индуистских мест. Индусы ставили небольшие храмики на всех выделяющихся формах рельефа - на перевалах, на мысах и больших камнях, у границы деревни, у старого дерева. Сейчас в этих же местах стоят каменные кресты.
В Гоа каменный крест является привычной и гармоничной составляющей ландшафта.
Чтобы прилечь индийцев в свою веру и быть к ним ближе, миссионеры допустили и некую трансформацию в архитектуре храма и в виде самих святых. Почти везде скульптурные изображения святых принимают темный окрас кожи и яркие индийские черты лица. Даже Божья Матерь (как здесь говорят – «Our Lady») и та иногда похожа на индианку. Индийцы поклонялись своим богам через каменные идолы – их скульптуры. Поэтому и стоят вдоль дорог и в храмах фигуры католических святых и каменные кресты, а не изображения-иконы.
Индийцы приносили своим божествам подношения - обычно это были связки ярких цветов. Точно так же сегодня на всех каменных придорожных крестах, на фигурах святых, на воротах католических храмов висят гирлянды оранжевых и желтых цветов. При входе в свой храм индусы приветствуют божество ударом руки по висящим над дверьми колокольчикам. В некоторых католических храмах со свода свисают такие же колокольчики. До них, конечно, не дотянуться и никто в них не бьет рукой, но традиция так поддерживаются.
Церкви всегда белили белой известкой и подправляли цвет каждый сезон после мансуна. Белоснежные ажурные церкви на фоне ярко-синего неба и зеленых кокосовых пальм – яркая типично гоанская картина.
Что касается пищи телесной, то и здесь сформировалась особенная гоанская кухня. Изначально индийцы были вегетарианцами. Португальцы научили их есть мясо говядины и козлятины, которое сейчас продается на местных рынках. Гоанцы стали активнее есть морепродукты и курицу. Тогда же появились и супы. Первые жидкие блюда до европейцев здесь не ели. Ведь индийцы кушают только правой рукой, пальцами, не используя столовых приборов. А супа много пальцами одной руки не наешь. Так Гоа познакомилось с жидкими блюдами и научилось есть ложкой и вилкой. До знакомства с белым человеком местные крестьяне пили ликер из кокосовых орехов и орехов кешью. Но вскоре переняли типичные португальские напитки – ром и портвейн. Сейчас известный гоанский ром «Old monk» (старый монах) и местный портвейн «Porto Vine» - любимые напитки местных жителей.
Но самое видимое наследие португальцев – это архитектура жилых домов. По всему Гоа разбросаны португальские виллы. Типичная вилла – это одно или двухэтажный дом с одной или двумя башенками-флигелями по бокам и открытым крыльцом посредине дома. Основная крыша обычно черепичная и четырехскатная, а крыши флигелей и веранды могут быть и шести и восьмискатные. К дому ведут 2-3 ступени, а крыша веранды держится на каменных или деревянных столбах. Если дом одноэтажный, то веранда выводит на обширный балкон. Здесь очень уютно посидеть теплым вечером или свежим утром в кресле за чашечкой ароматного чая или стаканом местного портвейна.
У богатых индийцев и португальцев виллы были двухэтажные, иногда рассчитанные на несколько семей одной фамилии. Такие дома могли достигать до 100 метров в длину и иметь несколько десятков комнат. Обычно эти дома-палацио по периметру опоясывает широкий балкон – «балкао».
Резные рамы окон и двери, стены пастельных тонов с контрастом черепичной крыши, располагающий к отдыху балкон и веранда – все это очень мило смотрится в окружении кокосовых пальм и банановых деревьев. На заднем дворе дома вырывали глубокий колодец и располагались хозяйственные постройки.
Перед домом всегда открытый широкий двор, огороженный невысоким каменным забором. Заборы здесь служат больше не как преграда от людей, а как изгородь для коров и других животных. Высокие ступени веранды, забор и открытый широкий двор выступали хорошей преградой и для всяких ползучих гадов. На заборных столбах часто «усаживали» фигурки каких-то каменных зверей – львов, тигров, слоников. Эти фигурки и украшали забор, и являлись неким оберегом.
К:Появились в 1510 году К:Исчезли в 1961 годуВ португальскую Индию входили такие территории, как: Даман (присоединен в 1531 году); остров Салсет , Бомбей и Бассейн (присоединены в 1534 году); и Диу (присоединен в 1535 году).
Современность
В настоящее время на бывшие территории португальской Индии приходится 15 % туристов в Индии.
См. также
Напишите отзыв о статье "Португальская Индия"
Отрывок, характеризующий Португальская Индия
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
Португальцы 100 лет покоряли океан, пока открыли путь в Индию, еще 15 лет им понадобилось, чтобы захватить все ключевые позиции в Индийском океане, и всего век, чтобы почти все это потерять
500 лет назад, в 1511 году, португальцы под командованием Афонсу д"Албукерки захватили малайский город Малакка, контролировавший пролив из Индийского в Тихий океан. То было время наивысшего могущества Португалии, которая буквально за несколько десятков лет из маленькой, только-только обретшей независимость страны превратилась в мировую империю.
Трагедия Сеуты
Великая экспансия началась в 1415 году. Королю Жуану I (правил в 1385-1433 годах), 28 лет воевавшему с Кастилией, мечтавшей прибрать к рукам Португалию, нужно было чем-то занять свою 30-тысячную армию, которая, выгнав испанцев, осталась без дела. И он решил захватить арабскую Сеуту, расположенную на африканском берегу Гибралтарского пролива. Это был богатый торговый город, конечный пункт караванных путей, пересекавших Северную Африку, по которым, помимо тканей, изделий из кожи и оружия, везли золото из Судана и Тимбукту (Мали). Кроме того, Сеуту использовали в качестве базы пираты, опустошавшие южное побережье Испании и Португалии.
25 июля 1415 года из Порту и Лиссабона вышли две огромные флотилии — всего 220 кораблей. Подготовкой похода занимался пятый сын Жуана I — инфант Энрики, вошедший в историю как Генрих Мореплаватель. Штурм начался 21 августа. «Жители города, — пишет португальский историк Оливейра Мартинш, — были не в состоянии оказать сопротивление огромной армии. Разграбление Сеуты было потрясающим зрелищем… Солдаты с арбалетами, деревенские парни, вывезенные с гор Траз-уж-Монтиш и Бейры, понятия не имели о ценностях тех вещей, которые они уничтожали… В своем варварском практицизме они алчно жаждали лишь золота и серебра. Они рыскали по домам, спускались в колодцы, ломали, преследовали, убивали, уничтожали — все из-за жажды обладания золотом… Улицы были завалены мебелью, тканями, покрыты корицей и перцем, сыпавшимися из сваленных в кучи мешков, которые солдатня разрубала, чтобы посмотреть, не спрятано ли там золото или серебро, драгоценности, перстни, серьги, браслеты и другие украшения, а если на ком-нибудь их видели, часто отрезали их вместе с ушами и пальцами несчастных…»
25 августа, в воскресенье, в соборной мечети, наскоро превращенной в христианский храм, была отслужена торжественная обедня, и Жуан I, прибывший в захваченный город, посвятил сыновей — Генриха и его братьев — в рыцари.
В Сеуте Генрих много беседовал с пленными мавританскими купцами, которые поведали ему о дальних африканских странах, где в изобилии растут пряности, текут полноводные реки, дно которых усеяно драгоценными камнями, а дворцы правителей облицованы золотом и серебром. И принц буквально заболел мечтой открыть эти сказочные земли. Пути туда, сообщали купцы, два: по суше, через каменистую пустыню, и по морю, на юг вдоль африканского побережья. Первый блокировали арабы. Оставался второй.
Вернувшись на родину, Генрих обосновался на мысе Сагриш. Здесь, как явствует из надписи на мемориальной стеле, «он воздвиг на собственные средства царственный дворец — знаменитую школу космографии, астрономическую обсерваторию и морской арсенал и до конца своей жизни с достойными удивления энергией и выдержкой содержал, поощрял и расширял оные к величайшему благу науки, религии и всего рода человеческого». В Сагрише строились корабли, составлялись новые карты, сюда стекались сведения о заморских странах.
В 1416 году Генрих отправляет свою первую экспедицию на поиски Риу-де-Оро («золотой реки»), о которой упоминали еще античные авторы. Однако дальше уже исследованных районов африканского побережья морякам заглянуть не удалось. За следующие 18 лет португальцы открыли Азорские острова и «переоткрыли» Мадейру (кто первым ее достиг, точно неизвестно, но первая испанская карта, на которой остров присутствует, датируется 1339 годом).
Причина столь медленного продвижения на юг была по большому счету психологической: считалось, что за мысом Буждур (или Бохадор, от арабского Абу-Кхатар, что значит «отец опасности») начинается «свернувшееся» море, которое, как болото, утягивает корабли на дно.
Рассказывали о «магнитных горах», срывающих все железные детали корабля, так что тот просто разваливался, о страшной жаре, опаляющей паруса и людей. Действительно, в районе мыса свирепствуют северо-восточные ветры и дно усеяно рифами, однако это не помешало пятнадцатой по счету экспедиции, которую возглавлял Жил Эаниш, оруженосец Генриха, продвинуться на 275 км южнее Буждура. В донесении он писал: «Плыть под парусами здесь так же легко, как и у нас дома, а страна эта богата, и всего в ней в изобилии». Теперь дела пошли веселее. К 1460 году португальцы достигли побережья Гвинеи, открыли острова Зеленого Мыса и вошли в Гвинейский залив.
Искал ли Генрих путь в Индию? Большинство исследователей полагают, что нет. В его архиве не найдено ни одного документа, который бы на это указывал. Вообще, в том, что касается географии, почти полувековая деятельность Генриха Мореплавателя дала относительно скромные результаты. Португальцы смогли достичь лишь побережья современного Кот-д"Ивуара, в то время как карфагенянин Ганнон еще в 530 году до н. э. за одно плавание добрался до лежащего много южнее Габона. Но благодаря инфанту, который, несмотря на финансовые трудности (при том что Генрих получал помощь от отца и старшего брата — короля Дуарти I, а также доходы от могущественного ордена Христа, магистром которого он был), слал и слал экспедиции на юг, в Португалии появились профессионалы самого высокого уровня — капитаны, лоцманы, картографы, под водительством которых каравеллы с красными крестами ордена Христа в конце концов достигли Индии и Китая.
Без конкурентов
Названия, которые португальцы давали открываемым землям, говорят сами за себя: Золотой Берег, Берег Кардамона, Берег Слоновой Кости, Невольничий Берег… Впервые португальские купцы получили возможность торговать заморскими товарами без посредников, что приносило им фантастическую прибыль — до 800%! Невольники тоже вывозились массами — к началу XVI века их общее число превысило 150 000 (большинство оказывались в услужении у аристократов по всей Европе или в батраках у португальских дворян).
В тот период у португальцев почти не было конкурентов: Англия и Голландия еще сильно отставали в морском деле. Что касается Испании, то, во-первых, еще не закончилась отбиравшая много сил Реконкиста и, во-вторых, в Африку ей хода не было, поскольку дальновидный Генрих получил в 1456 году от папы Каликста III буллу, согласно которой все африканские земли за мысом Буждур передавались во владение ордену Христа. Таким образом, всякий, посягавший на них, посягал на церковь и был достоин сожжения. С испанским капитаном де Прадом, судно которого, набитое рабами, было задержано недалеко от Гвинеи, именно так и поступили.
Помимо отсутствия конкуренции к экспансии Португалию подталкивала и политическая обстановка, сложившаяся к тому времени в Средиземноморье. В 1453 году турки захватывают столицу Византии Константинополь и перекрывают путь в Индию по суше. Угрожают они и Египту, через который лежит другой путь — по Красному морю. В этих условиях поиски еще одного, чисто морского пути в Южную Азию приобретают особую актуальность. Активно за это берется правнук Жуана I — Жуан II (правил в 1477, 1481-1495 годах). То, что Африку можно обогнуть с юга, тогда уже не было секретом — об этом сообщали арабские купцы. Именно этим знанием руководствовался король, отказавшись в 1484 году от предложения Колумба достичь Индии западным путем через Атлантику. Вместо этого он в 1487 году посылает на юг экспедицию Бартоломеу Диаша, которая впервые обогнула мыс Бурь (позже переименованный в мыс Доброй Надежды) и вышла из Атлантического в Индийский океан.
В том же году Жуан II организует еще одну экспедицию, сухопутную. Он отправляет в Индию Перу да Ковильяна — своего лучшего шпиона, знатока арабского языка и восточных традиций. Под видом левантийского купца да Ковильян побывал в Каликуте и Гоа, а также на восточноафриканском побережье и убедился, что достичь Южной Азии по Индийскому океану вполне возможно. Дело Жуана продолжил его кузен — Мануэл I (правил в 1495-1521 годах). Отправленная им в 1497 году экспедиция Васко (Вашку) да Гамы впервые прошла весь путь вокруг Африки до Малабарского (западного) побережья Индии, установила контакты с местными правителями и вернулась с грузом пряностей.
Удержать Индию
Теперь перед португальцами встала задача закрепиться в Южной Азии. В 1500 году туда была отправлена флотилия из 13 кораблей под командованием Педру Алвариша Кабрала (на пути в Индию флотилия слишком уклонилась на запад и случайно открыла Бразилию), которому было поручено заключить с местными раджами торговые договоры. Но, как и большинство португальских конкистадоров, Кабрал знал только дипломатию пушек. Прибыв в Каликут (главный торговый порт на западе Индии, ныне Кожикоде), он начал с того, что навел орудия на город и потребовал предоставить заложников. Только когда последние оказались на борту каравеллы, португальцы сошли на берег. Однако торговля у них пошла плохо. Индия — это не дикий Берег Слоновой Кости: качество местных изделий было куда выше португальских (позже португальцы начнут закупать товар нужного качества в Голландии и тем самым сильно поспособствуют усилению своих будущих конкурентов). В результате раздраженные заморские гости пару раз силой заставили индийцев взять товар по назначенной цене. В ответ жители Каликута разгромили португальский склад. Тогда Кабрал повесил заложников, сжег все индийские и арабские корабли, стоявшие в гавани, и обстрелял из орудий город, убив более 600 человек. Затем он увел эскадру в города Кочин и Каннур, правители которых враждовали с Каликутом. Загрузившись там пряностями (взятыми в долг под угрозой потопления стоявших в гавани кораблей), Кабрал двинулся в обратный путь. По дороге он разграбил несколько арабских портов в Мозамбике и летом 1501 года вернулся в Лиссабон. В том же духе прошла и снаряженная годом позже вторая «дипломатическая » экспедиция, которой руководил Васко да Гама.
«Слава» португальцев быстро разнеслась по всему Малабарскому побережью. Теперь утвердиться в Индии Лиссабон мог уже только силой. В 1505 году Мануэл I учредил должность вице-короля Португальской Индии. Первым занял этот пост Франсишку Алмейда. Он руководствовался принципом, изложенным им в письме королю. Стремиться, по его мнению, нужно было к тому, «чтобы вся наша сила была на море, потому что если там мы будем сильны, Индия будет наша… а если на море мы сильны не будем, мало толку нам будет и от крепостей на суше». Алмейда выиграл сражение при Диу с объединенным флотом Каликута и Египта, который не желал расставаться с фактической монополией на торговлю с Индией. Однако чем дальше, тем очевиднее становилось, что без создания мощных военно-морских баз португальский флот успешно действовать не сможет.
Второй индийский вице-король, герцог Афонсу д"Албукерки, эту задачу перед собой и поставил. В 1506 году по пути из Португалии в Индию он захватил остров Сокотра, который перекрывает вход в Красное море, а годом позже силой вынудил правителя иранского города Ормуза, контролировавшего вход в Персидский залив, признать себя вассалом португальского короля (персы попытались было сопротивляться, но Албукерки пригрозил, что на месте разрушенного города построит форт со стенами из «костей магометан, прибьет их уши к воротам и воздвигнет свой флаг на горе, сложенной из их черепов»). За Ормузом последовал город Гоа на Малабарском побережье. Захватив его в 1510 году, вице-король перебил там почти все население, включая женщин и детей, и основал крепость, ставшую столицей Португальской Индии. Крепости также были возведены в Маскате, Кочине и Каннуре.
Манящий Восток
Однако амбиции Албукерки отнюдь не сводились к утверждению власти Португалии в Индии, тем более что многие пряности в ней не произрастали — их привозили с Востока. Вице-король задался целью найти и взять под контроль торговые центры Юго-Восточной Азии, а также монополизировать торговлю с Китаем. Ключом к решению обеих задач был Малаккский пролив, соединяющий Индийский и Тихий океаны.
Первая португальская экспедиция в Малакку (1509) под руководством Дьогу Лопиша ди Секейры была неудачной. Конкистадоры попали в плен к местному султану. К новому походу Албукерки подготовился основательно: в 1511 году он привел к городу 18 кораблей. 26 июля армии встретились на поле боя. 1600 португальцам противостояли 20 000 подданных султана и множество боевых слонов. Но малайцы были плохо обучены, их части плохо взаимодействовали, поэтому христиане, имевшие за плечами большой боевой опыт, без особого труда отбили все атаки противника. Не помогли малайцам и слоны — португальцы при помощи длинных пик не подпускали их близко к своим рядам и осыпали стрелами из арбалетов. Раненые животные стали топтать малайскую пехоту, что окончательно расстроило ее ряды. Слон, на котором сидел султан, тоже был ранен. Обезумев, он схватил хоботом погонщика и насадил на свои бивни. Султан как-то умудрился спуститься на землю и покинул поле боя.
Португальцы же, одержав победу, подступили к городским укреплениям. До наступления темноты им удалось захватить мост через реку, отделяющую город от предместья. Всю ночь они бомбардировали центральную часть Малакки. Утром штурм возобновился, солдаты Албукерки прорвались в город, но встретили там упорное сопротивление. Особенно кровавая схватка разгорелась возле соборной мечети, которую оборонял сам султан, пробравшийся ночью к своим воинам. В какой-то момент туземцы стали теснить врага, и тогда Албукерки бросил в бой последнюю сотню бойцов, бывшую до того в резерве, что и решило исход сражения. «Как только мавры были изгнаны из Малакки, — пишет английский историк Чарлз Дэнверс, — Албукерки дал разрешение на разграбление города… Он приказал всех малайцев и мавров (арабов) предать смерти».
Теперь португальцы владели «воротами на Восток». Камни, из которых были сложены мечети и гробницы султанов Малакки, пошли на строительство одной из лучших португальских крепостей, названной Фамоза («славная», остатки ее — ворота Сантьяго — можно видеть и сегодня). Используя эту стратегическую базу, португальцы к 1520 году сумели продвинуться дальше на восток, в Индонезию, захватив Молуккские острова и Тимор. В итоге Португальская Индия превратилась в огромную по охвату цепь крепостей, факторий, небольших колоний и вассальных государств, тянувшуюся от Мозамбика, где первые колонии основал еще Алмейда, до Тихого океана.
Закат империи
Однако век португальского могущества оказался недолгим. Маленькая страна с населением всего в один миллион (в Испании в то время было шесть миллионов, а в Англии — четыре) не могла обеспечить Ост-Индию необходимым числом матросов и солдат. Капитаны жаловались, что команды приходится набирать из крестьян, которые не умеют отличить право от лево. Приходится привязывать им к одной руке чеснок, а к другой лук и командовать: «Руль на лук! Руль на чеснок!» Денег тоже не хватало. Доходы, поступавшие из колоний, не превращались в капитал, не вкладывались в хозяйство, не шли на модернизацию армии и флота, а тратились аристократами на предметы роскоши. В результате португальское золото оседало в карманах английских и голландских купцов, только и мечтавших лишить Португалию ее заморских владений.
В 1578 году в битве при Эль-Ксар-Эль-Кебире (Марокко) погиб португальский король Себаштиан I. Правившая с 1385 года Ависская династия пресеклась, и права на трон предъявил внук Мануэла I, испанский король Филипп II Габсбург. В 1580 году его войска заняли Лиссабон, и Португалия на 60 лет сделалась испанской провинцией. За это время страна успела прийти в крайне плачевное состояние. Испания втянула ее сначала в войну с бывшим верным союзником — Англией. Так, в составе Непобедимой армады, разгромленной в 1588 году британским флотом, было немало португальских кораблей. Позже Португалия была вынуждена сражаться за своего сеньора в Тридцатилетней войне. Все это выливалось в непомерные расходы, что в первую очередь отражалось на португальских колониях, которые чем дальше, тем больше приходили в запустение. К тому же, хотя администрация в них оставалась португальской, формально они принадлежали Испании и потому постоянно подвергались нападениям ее врагов — голландцев и англичан. Те, кстати, мореходному делу учились у тех же португальцев. Так, британец Джеймс Ланкастер, возглавивший первую английскую экспедицию в Южную Азию (1591), долгое время жил в Лиссабоне и получил там мореходное образование. В Португалии несколько лет провел и голландец Корнелиус Хаутманн, отправленный в 1595 году грабить Ост-Индию. И Ланкастер, и Хаутманн пользовались картами, составленными голландцем Яном ван Линсхотеном, несколько лет проведшим в Гоа.
В первой половине XVII века от португальских владений откусывали кусок за куском: были потеряны Ормуз, Бахрейн, Каннур, Кочин, Цейлон, Молуккские острова и Малакка. Вот что губернатор Гоа Антониу Телиш ди Менезиш писал коменданту Малакки Мануэлу ди Соуза Коутиньо в 1640 году, незадолго до того, как крепость была захвачена голландцами: «Когда я прибыл в Гоа, я нашел галионы полусгнившими, казну без единого реала, а долг, равный 50 000 реалов».
Голландский флот подошел к Малакке 5 июля 1640 года. Город подвергся бомбардировке, но стены знаменитой Фамозы спокойно выдерживали 24-фунтовые ядра. Только спустя три месяца голландцы нащупали слабое место укреплений — бастион Сан-Домингу. После двухмесячного обстрела в нем удалось пробить большую брешь. Голландцы спешили: дизентерия и малярия скосили уже добрую половину их солдат. Правда, и у осажденных из-за голода в строю оставалось не более 200 человек. На рассвете 14 января 1641 года 300 голландцев устремились в пролом, а еще 350 по лестницам стали карабкаться на стены. К девяти утра город был уже в руках голландцев, осажденные же во главе с комендантом Малакки ди Соуза заперлись в центральном форте. Они держались почти пять часов, но положение было безвыходным и португальцам пришлось сдаться, правда, на почетных условиях. Ди Соуза встретил у ворот форта командира осаждавших, капитана Минне Картеку, отдал голландцу шпагу, которую тотчас же, согласно ритуалу почетной сдачи, получил обратно. После этого португалец снял с себя тяжелую золотую цепь коменданта города и надел ее на шею голландского капитана…
 |
Небольшое суденышко длиной до 20 м, вооруженное парой пушек, с командой до 20 человек. Поначалу использовалось для речного и прибрежного судоходства. На барке Жил Эаниш прошел мыс Буждур. |
 |
По-португальски значит «корабль» . Нау строились раньше каравелл, значительно превосходили их размерами и сначала были исключительно грузовыми. Но с увеличением значения корабельной артиллерии стали судами экспедиций конкистадоров, поскольку могли нести на себе больше пушек (до 40). Педру Кабрал покорял Бразилию на каравеллах и нау. Усовершенствованный нау, воплотивший лучшие достижения венецианских и голландских кораблестроителей, назывался «каракка». Составные мачты каракк позволяли ставить разные паруса, а закругленные борта улучшали аэродинамические качества и затрудняли абордаж. Каракки стали главной ударной силой португальских флотилий в Индийском океане. |
 |
Каравелла-редонда Частично сохранила косые паруса, сочетая их с прямыми (по-португальски прямой парус — «редонда»). Она была и более быстроходна (ее скорость достигала 12 узлов), и лучше вооружена (до 12 орудий), отчего называлась еще военной каравеллой. |
 |
Каравелла-латина Называется так потому, что на всех мачтах несла косые, «латинские», паруса. Именовалась также португальской каравеллой, поскольку еще при Генрихе Мореплавателе стала самым массовым кораблем в португальском флоте. Именно такие каравеллы начали вывозить из Африки «живой товар», на них Бартоломеу Диаш достиг мыса Доброй Надежды. Косые паруса брали слишком мало ветра, и когда при слабом ветре их полностью распускали, судно сильно кренилось. Только опытные моряки могли управиться с португальскими каравеллами, отчего эти корабли постепенно уступили место редондам. |
|
«Южные варвары» Португальцы первыми из европейцев прибыли по морю в Китай (1513) и Японию (1542). Китай тогда был полностью изолирован от внешнего мира, поэтому с посольством Томе Пириша в Пекине заключать какие-либо соглашения не стали. Но купцы-авантюристы явочным порядком обосновывались на берегах или островках у побережья Китая. Одним из таких островков был Макао, где возникла португальская фактория. В Японии появление португальцев дало имя целой эпохе — Намбан, или «торговля с южными варварами». Это было время борьбы могущественных кланов за власть, поэтому важной стать ей импорта стало огнестрельное оружие, получившее название «танэгасима» — от имени островка, куда впервые причалили португальцы. Сохранилось много произведений изобразительного искусства эпохи Намбан, на которых изображены экзотические «варвары». В японской кухне вы найдете жаренные в кляре овощи и рыбу — тэмпура (от португ. têmpora — «время поста») и леденцы компэйто (от португ. confeito — «конфета»). Основанный португальскими иезуитами порт Нагасаки долгое время оставался для Японии единственным окном на Запад. |
|
 |
Одновременно грузовой и боевой корабль, гибрид каравеллы и каракки. Появился около 1510 года для вывоза колониальных товаров. В 1534 году португальцы построили самый большой в мире галион «Сан-Жуан-Батиста». Он был вооружен 366 бронзовыми пушками и действовал против турецкого флота в Красном море. |
 |
Португальцы переняли этот тип у венецианцев, дополнив вооружение этих гребных судов пушками. Число гребцов достигало 400, дополнительным движителем стали косые паруса. Галеры пускали в ход во время крупных морских сражений как самые быстрые и маневренные суда, не зависящие от направления ветра. |
Величие остается в прошлом
Португалия еще дважды попыталась отстроить свою колониальную империю. По мере того как страна теряла владения на Востоке, все больше возрастала роль обнаруженной Кабралом Бразилии. Интересно, что досталась она Португалии за шесть лет до того, как была открыта, в связи с чем многие историки сомневаются в том, что мореплаватель отклонился так далеко на запад от курса случайно. Еще в 1494 году (через два года после открытия Колумбом Америки) Испания и Португалия, дабы избежать неминуемой войны за сферы влияния, заключили в Тордесильясе договор. По нему граница между странами устанавливалась по меридиану, проходящему в 370 лигах (2035 км) к западу от островов Зеленого Мыса. Все, что восточнее, доставалось Португалии, западнее — Испании. Первоначально разговор шел о сотне лиг (550 км), но испанцы, в любом случае получавшие все открытые к тому времени земли в Новом Свете, не стали особенно артачиться, когда Жуан II потребовал отнести границу дальше на запад — они были уверены, что конкурент ничего, кроме бесплодного океана, таким образом не приобретет. Однако же граница отрезала огромный кусок суши, и многое указывает на то, что португальцы в момент заключения договора уже знали о существовании континента Южная Америка.
Наибольшую ценность для метрополии Бразилия представляла в XVIII веке, когда там начали добывать золото и алмазы. Бежавшие туда от Наполеона король и правительство даже уравняли колонию по статусу с метрополией. Но в 1822 году Бразилия провозглашает независимость.
Во второй половине XIX века португальское правительство решило создать «новую Бразилию в Африке». Тамошние прибрежные владения (как на востоке, так и на западе континента), служившие главным образом опорными пунктами, через которые велась торговля, было решено соединить, с тем чтобы образовалась сплошная полоса португальских владений от Анголы до Мозамбика. Главным героем этой африканской колониальной экспансии стал пехотный офицер португальской армии Алешандри ди Серпа Пинту. Он совершил несколько экспедиций вглубь Африканского континента, намечая трассу прокладки железной дороги, соединяющей восточное и западное побережья севернее британской Капской колонии. Но если Германия и Франция ничего не имели против португальских планов, то Англия им решительно воспротивилась: полоса, на которую претендовал Лиссабон, разрезала выстраиваемую британцами цепь колоний от Египта до Южной Африки.
11 января 1890 года Англия предъявила Португалии ультиматум, и та была вынуждена его принять, поскольку пришло известие, что британский военный флот, покинув Занзибар, движется к Мозамбику. Эта капитуляция вызвала взрыв возмущения в стране. Кортесы отказались ратифицировать англо-португальский договор. Начались сбор пожертвований на покупку крейсера, который смог бы защитить Мозамбик, и запись добровольцев в африканский экспедиционный корпус. Дело чуть не дошло до войны с Англией. Но все-таки прагматики взяли верх, и 11 июня 1891 года Лиссабон и Лондон подписали договор, по которому Португалия отказывалась от своих колониальных амбиций.
Ангола и Мозамбик оставались португальскими владениями вплоть до 1975 года, то есть свободу они получили значительно позже, нежели колонии других стран. Авторитарный режим Салазара всячески подпитывал в народе великодержавные настроения, и потому отпустить колонии для него означало смерть: зачем нужна твердая рука, если она не может сохранить империю? Колониальные войска вели долгую и изнурительную войну в Африке с повстанцами, которая вконец обескровила метрополию. Вспыхнувшая в ней «революция гвоздик» привела к падению Салазара и прекращению бессмысленной бойни в колониях.
Во второй половине XX века были потеряны и последние владения в Азии. В 1961-м в Гоа, Даман и Диу вошли индийские войска. Восточный Тимор в 1975-м был оккупирован Индонезией. Последним в 1999 году Португалия лишилась Макао. Что же осталось от первой в истории колониальной империи? Ностальгическая тоска (саудади), которой проникнуты народные песни фаду, неповторимая архитектура мануэлину (стиль, в котором сочетается готика с морскими и восточными мотивами, родившийся в золотую эпоху Мануэла I), великая эпопея «Лузиады » Камоэнса. В странах Востока ее следы можно обнаружить в искусстве, колониальной архитектуре, множество португальских слов вошло в местные языки. Это прошлое в крови местных жителей — потомков португальских поселенцев, в христианстве, которое здесь исповедуют очень многие, в широком использовании португальского языка — одного из наиболее распространенных в мире.